Магия первых 1

Victor Digi Dust (2025)

Сказки живут среди нас — стоит лишь широко открыть глаза. Когда юная Виктория отправляется в Заповедник магии, она еще не знает, что впереди ее ждут не просто иллюзии, а настоящие чудеса. Ее дедушка, когда-то сам вступивший на этот путь, рассказывает ей о древних тайнах, скрытых в тенях прошлого. Открывая дневники давно минувших лет, они погружаются в историю, где магия — это не просто игра воображения, а реальная сила, способная менять мир. Тайные тропы, оживающие легенды, удивительные встречи и испытания, проверяющие на прочность не только знания, но и сердце. Где грань между реальностью и волшебством? И возможно ли вернуть утраченные чудеса, если знать, где искать? «Магия первых» — история о тех, кто видел больше, чем остальные, и осмелился шагнуть за горизонт невозможного.

Глава 2

Вторая встреча

Каждый миг решает

Выбирай душой

Каждый миг

Будь собой

(Digi/Dust)

В следующий раз мы встретились зимой, когда Байкал уже облачился в свой хрустальный доспех. Лёд был настолько прозрачен, что казался живым стеклом, за которым открывалась бездонная пучина древнего озера. В лунном свете узоры трещин на ледяной поверхности обретали почти мистический характер — одновременно напоминая и загадочные лестницы, спускающиеся в глубину, и тончайшие паутины, что могли быть сотканы лишь руками невидимого мастера времени. Лёд жил своей особенной жизнью, тихо потрескивая в ночной тишине, как будто нашёптывая древние сказания на языке первозданных вод.

Я заметил её силуэт на высоком берегу — одинокую фигуру, что казалась соткана из лунного света и зимних теней. Она стояла неподвижно, будто часть этого величественного пейзажа, устремив взгляд на восток, туда, где вскоре должно было пробудиться зимнее солнце. Я не стал таиться, заметив её издалека. Вместо этого я мягким движением направил луч прожектора своего мультиротора на ледяную гладь. Свет прорезал предрассветные сумерки и упал у её ног, превратив россыпь снежных кристаллов в созвездие земных звёзд, на миг соединив небо и землю в единое целое.

Она повернула голову, встречая мой взгляд с той особенной неспешностью, которая бывает только у тех, кто знает все развилки времени. В её глазах не было удивления — лишь тихое понимание, словно моё появление было частью извечного танца судьбы. Я осторожно посадил мультиротор неподалёку, и его лопасти замерли, растворившись в хрустальной тишине зимнего утра.

Её взгляд, встретившись с моим, был подобен самому Байкалу — такой же глубокий и загадочный, как узоры трещин в его ледяном покрове.

— Ты всё ещё используешь для полётов технику? — в её голосе прозвучала мягкая насмешка, похожая на перезвон тонкого льда.

Я улыбнулся, ощутив, как эти простые слова вдруг обрели новое, потаённое значение, как ключ к давно забытой двери.

— А ты всё ещё предпочитаешь ждать?

Она помедлила с ответом, вновь обратив взгляд к горизонту, где первые искры рассвета уже зажигали край неба. Ветер пронёсся по берегу, поднимая облачка снежной пыли, похожие на призрачные крылья.

— Лёд Байкала особенный, — наконец прошептала она, и её голос слился с дыханием озера. — Здесь, на рассвете, открываются пути. Только сейчас они ведут не вверх, а вниз, в глубину.

Я опустил взгляд на лёд под ногами, и мир вокруг внезапно преобразился: трещины ожили, сплетаясь в бесконечно сложные узоры, уходящие в такую глубину, что взгляд терялся в их лабиринтах.

— Ты готов спуститься? — спросила она, не оборачиваясь.

Слова застыли у меня на губах, непроизнесённые. Вместо ответа я шагнул ближе, туда, где первые лучи солнца уже окрашивали лёд в тёплые золотистые тона.

Глядя на неё, на лёгкую тень улыбки на её губах, я ощутил острое, почти болезненное чувство узнавания. Это было глубже, чем простое дежавю — её взгляд, её присутствие будто бы были частью меня самого, утраченной и вновь обретённой.

— Кто ты? — вырвалось у меня.

Её взгляд скользнул вдоль линии горизонта, где солнечные лучи прорезали утренний туман. Она не спешила с ответом, словно знала — я сам найду его в нужный момент.

— Могу я узнать твоё имя? — спросил я, чувствуя, как внутри нарастает странное напряжение.

Её улыбка отозвалась во мне тонкой болью узнавания — как воспоминание, которое невозможно ни полностью вспомнить, ни окончательно забыть.

— Ты знал его раньше, — произнесла она голосом, лёгким как утренний ветер.

Эти слова прокатились в моём сознании подобно грому среди ясного неба. Я нахмурился, пытаясь поймать ускользающую тень воспоминания. Конечно, я видел её прежде, очень давно. Но где? Когда?

Она стояла почти неподвижно, и всё же её присутствие пронизывало весь мир вокруг — лёд, воздух, даже мои мысли. До рассвета оставались считанные мгновения, и это ощущение утекающего времени давило на сознание. Нужно было спросить что-то ещё, пока этот момент не растаял в лучах восходящего солнца.

И тут вопрос вспыхнул в моём сознании подобно молнии. Я открыл рот, готовясь произнести его, но ответ уже сиял внутри, как утренняя звезда:

— Где твои крылья?

Она взглянула на меня с лёгким удивлением, но в её глазах светилось нечто большее — узнавание.

— Они всегда со мной, — тихо ответила она, опустив взгляд на хрустальную гладь под ногами.

Реальность вокруг вдруг задрожала, как поверхность воды, потревоженная падением камня. Узоры на льду вновь пришли в движение, сплетаясь в непостижимые письмена вечности. И тогда всё стало ясно: она — это я. Мы части единого целого, разделённые временем, но иногда наши пути пересекаются, и тогда возникает это пронзительное чувство узнавания, подобное возвращению домой после долгого странствия.