Пустота души

Tata Ksr, 2021

Не стоит бояться того, что ждёт впереди. Не нужно отчаиваться из-за ошибок. Наши ошибки сегодня – это опыт завтра. Каждый шаг подталкивает нас к тому, кем мы станем в будущем. Каждый переломный момент сделает сильнее, каждая победа подарит чувство удовлетворения, ну, а каждый проигрыш научит принимать удары и подниматься вверх с ещё большим рвением. Жизнь подарит много разнообразных эмоций, но стоит научится, даже падая, держать голову высоко поднятой, вставая. Содержит нецензурную брань.

Глава 4:

С того самого момента

Именно с него, с первого взгляда, с первого слова, с первых прикосновений рук. С того самого момента я потеряла себя.

07.2008

На протяжение всех трёх месяцев с нашей первой встречи он больше не говорил со мной.

Но не было не дня, чтоб он не оказался рядом.

Куда не посмотрю — везде.

Переходя дорогу — он, стоя в магазине — он, общаясь с «подругой» во дворе — он.

И каждый раз я ловила его взгляд, не знаю на себе ли, или же это был плод моего воображения.

С того момента игрушки утратили для меня всякий смысл, я видела только его перед собой.

Барби отправилась в мусорный бак, а кен и несчастный бегемотик вдогонку.

04.2009

—Почему ты тут?

Я замерла, держа в руках миниатюрную лопатку которой собиралась копать три грядки, что были под окнами нашего дома, так бережно охраняемые матушкой.

Все мысли пролетели вихрем в голове.

«Год. Почти год я не слышала не единого слова в свой адрес. Ты больше никогда не подходил, все, что я делала — это тихо смотрела за тобой со стороны, наблюдала, вечные гулянки и постоянно меняющиеся девушки, как с обложки журнала, кучу друзей, и постоянный кураж. И почему то чувства в моей душе не утихали, они словно распалялись, как уголёк на ветру, что от дуновения ветра набирает температуру»

Руки, предательски трясутся, сердце снова будто пропускает удар, во рту пересохло.

Боюсь оглянуться. Вдруг это не он.

–Ты что оглохла?, — все так же спокойно и размеренно спросил он, его голос даже не дрогнул, все такой же, с насмешкой.

Я Сильнее сжала лопатку в руке, как будто приготовившись к битве.

–Собираюсь копать мамин огород, разве не видно? — вышло так же ровно, почти как у него, но руки все так же дрожали, я все так же стояла к нему спиной.

Тишина.

Может ушёл? Я обернулась.

Зелёные. Тёмные. Или темно зелёные, с крапинками карего цвета. Безмерно красивые. Все такой же, взгляд полуопущенных глаз, и эта дьявольская усмешка.

Меня будто пронзило молнией.

Видимо в этот момент я повзрослела ещё на год.

Он молча стоял и смотрел на меня.

Пристально. Мимика его лица не менялась.

— Простудишься, не стой на ветру, — на его лице вдруг появилась полуулыбка.

–Знаю без тебя, не мешал бы, — я снова отвернулась и пошла к грядке, начиная копать землю, стараясь точнее попасть, хоть куда нибудь, чтоб не выдать предательскую дрожь.

— А для малявки ты слишком разговорчивая, не много ли гонора?

Я опешила. Гордость. Берет своё. Не буду же я сейчас хихикать, как дурочка.

–Вполне достаточно, чтоб отшивать таких, как ты. Не одной юбки не пропустишь, Шляются тут, как у себя дома.

–Видела значит, неужто ревнуешь? Или следишь за мной?

Я снова замерла. Тысяча чертей! Как скрывать эмоции, стоит отправить его восвояси, если узнает, что и я попала в стадо его влюблённых девиц — со свету сживёт ведь!

— Я тоже слежу за тобой. Каждый день. Вижу каждый твой шаг. Знаю все твоё расписание. Смотрю за тобой даже тогда, когда ты этого не видишь. Глупая девчонка. — моё сердце снова пропустило удар, один или два. Но Пропустило. Дыхание сбилось. Я слышала шаги, которые приближались. Но звук эхом отдавался в моих ушах.

Резким порывом меня подняли с корточек, на которых я сидела возле грядки. Я зажмурила глаза.

Тепло.

Как будто огонь в груди.

Открыв глаза я подняла голову.

Он обнимал меня.

И так тепло.

Как будто весь солнечный свет заключен в нем. Мои глаза закрылись сами по себе. Как будто машинально. Будто так и должно быть. Чувство защищённости и спокойствия обволокло меня.

Захотелось то ли плакать, то ли смеяться. Но я молча стояла. Пытаясь держать себя в руках и потихоньку тая, как масло в огне.

Рука. Снова эта Хватка. Я открыла глаза и увидела, как он рассматривает мою руку.

–Главное, что ожога нет. — пристально рассматривая мою руку, он держал ее уверенно и в то же время бережно.

Эмоции захлестнули. Я дёрнула рукой, и казалось бы, испортила атмосферу: он, так же, как и в прошлый раз, резко, будто отшвырнул меня от себя.

И я почувствовала разочарование, чувство одиночества и холода.

Это сбивало меня с толку.

Барби, несчастный бегемотик и кен больше не могли передать мои эмоции, поэтому я не пожелала о том, что избавилась от них. В конце концов, они больше не могли меня занять.

Теперь меня занимали мысли о кофе. И человеке, что впервые так на меня смотрел.

Я стояла и смотрела на свою руку, казалось, что прошла вечность.

Глаза наполнялись слезами.

Будто пришло, незнакомое мне, чувство потери.

Что то важное сейчас ушло.

Что то родное только что оторвали.

Что то чуждое мне, начало прорастать внутри меня.

09.2009

—Ты знаешь, дочь, ты сильно изменилась. Что то в тебе не так. Я вижу, как ты смотришь на него. Только не говори мне что ты влюбилась в этого мальчишку, который волочится за каждой юбкой, как бездомный пёс, который ищет кто б его покормил.

–Нет, мама, ты что! Я просто смотрю, в нашем городе его трудно не знать, тем более, что он наш сосед.

На душе начали царапать кошки. Она знала. Мама все поняла! И как же верно она его описала.

С того самого дня в апреле он снова больше не говорил со мной, но теперь проявлял внимание, сигналил мне, когда видел на улице, подмигивал в толпе, когда встречались, провожал взглядом.

И всегда смотрел с ухмылкой в мою сторону.

А я.

А что я.

Я отдала душу дьяволу.

Молча.

Даже без борьбы.

Ещё сама того не понимая.

–Ты знаешь, я не хочу, чтоб ты полюбила не того, ты ещё слишком юная, и это только детская влюблённость. Тебя привлекает его аура, эта крутость вокруг него. Да, все верно. Ты ещё слишком мала для любви, — она посмотрела на меня с надеждой, краем глаза. Изучая мою реакцию.

–Да, мама. Я вижу, какой он. —

Но слёзы предательски навернулись на глаза именно в этот момент. Как же я не хотела плакать. Особенно перед мамой, которая растила меня одна, после того, как умер отец и работала на двух работах, чтоб достойно нас прокормить.

–Оооо, нет. Мое милое дитя. — Мама села возле меня на колени. Я увидела ее испуганные глаза.

–Доченька, милая. Ты уже его любишь. Как же давно? Как давно? Почему ты молчала?

–с лета 2008, мам, — я опустила глаза, руки задрожали, — так вышло, само вышло, я не хотела, сама бы ни за что не хотела его полюбить, но один его взгляд и я пропала, мама!!!

Я задрожала. Слёзы катились рекой. Мама обняла меня, как будто укачивая, и тихо напевая колыбельную, что пела мне все детство, гладила меня по голове, пока я не успокоилась.

–Я расскажу тебе кое что важное. И хочу, чтоб ты это поняла. В нашей семье, всегда было так: мы любим лишь один раз. Мы самые настоящие однолюбы. Эту любовь мы несём сквозь года, не важно с нами тот человек, к которому мы ее обращаем или нет. Наша любовь чиста и искренна. Мы отдаём все, что имеем. Иногда мне кажется, что человеку, которого мы любим, мы отдаём душу. Это как сделка с дьяволом, только ты ничего не выигрываешь. Это односторонняя сделка. И если ты останешься одна — имей гордость принять это достойно и не падать в ноги умоляя о любви. А если тебя полюбят в ответ — то это несказанный дар. — Матушка перевела дыхание, слова давались ей тяжело, — Я буду молиться о двух вещах, мое милое дитя: о том, чтоб это была взаимная любовь, и том, чтоб ты вынесла все тягости, если она будет не взаимна.

Запомни мои слова дочь, мы умеем любить, но не просим, не умоляем, не валяемся в ногах, прося любви как подаяние, мы несём свою любовь гордо и чисто. — Я молча слушала, вникая в слова, впитывая их как молоко матери в младенчестве.

Любить, но не быть обузой, любить, но не просить. Любить чисто и светло, не навязывая. Молится, чтоб это была лишь детская любовь. И взращивать в себе огромное чувство гордости, которое спасёт меня, если мои чувства останутся односторонней сделкой с дьяволом по продаже моей души существу, которому она даже не нужна.

— да, Мама…

Борись со страхом одиночества.