Первородный. Страж вселенной

Solveight Dey

История о правителе, который является воплощением древнего демиурга, сражающегося за свой мир с полчищами искаженных из измерения падшего демиурга и его приёмной семьи.Мятежники объединяются с культом, и попытка захвата власти перерастает в полномасштабную войну с Союзом крови.

Неожиданная встреча

Дейвенскарда не покидала надежда, что Шалию еще можно было спасти. В душе жила надежда на то, что исток душ во дворце Рхаальи сможет её воскресить. Но, уставший от боя с мятежниками, Громокрыл начал медленно кружить, опускаясь на мирный город Саттнот. Обессиленный, он упал на заднем дворе малого дворца правительницы города.

Черные гвардейцы, охранявшие двор, ринулись к раненому императору. Дейвенскард, из раны которого до сих пор торчала отравленная стрела, потерял сознание.

Гвардейцы сразу узнали того, кто был перед ними. Они в спешке отнесли тело Шалии в воды священного храма Белл — храма привратницы судеб и реальностей, жены Ваятеля пустоты Кайара. Правительница города — царевна Най’Ата — лично вызвалась лечить раненого императора. Она была влюблена в Дейвенскарда ещё с Хаанитовой академии, из которой её исключили за то, что ударила ученицу, выказывавшую презрение к молодому принцу из-за его происхождения.

Уложив императора в постель, Най’Ата аккуратно вынула наконечник стрелы, пробившей прочный доспех. Она, прекрасно разбиравшаяся в разных стрелковых орудиях, сразу же поняла почему хаалитовый доспех императора оказался повреждён: стрела была из этого же редкого и малочисленного металла.

Най’Ата сняла с Дейвенскарда доспехи и дала настойку из редкой травы — рацурим, — которая ввела его в транс. Она сделала это, чтобы он не почувствовал боль при обрабатке раны. Как только Дейвенскард отключился, Най’Ата положила руки на его грудь. Она чувствовала как яд течет от раны вглубь тела.

Царевна быстро собрала необходимые травы и настои для лечения и принялась колдовать над Дейвенскардом. Отвары капали прямо на разорванную плоть, заставляя кровь вскипать, а травы мятыми узелками ложились на поврежденную кожу. Она положила ладони сверху и магический холод окутал сначала рану, затем сердце, грудь, а после и все тело, растекаясь по венам.

***

Отключившись, Дейвенскард попал в обитель своего Покровителя — место, где время как будто работало иначе, а в воздухе медленно волочились обломки некогда прекрасного мира. Сам Ваятель называл это место «Вневременным погостом». На его вершине находились пути восхождения и стоял величественный престол.

Кайар сидел неподвижно и пристально смотрел на Дейвенскарда своими двумя парами кроваво-красных глаз. Дейвенскард, обладая даром эмпатии, доставшемся ему от матери, ощущал его гнев и скорбь. Он был в своей привычной форме Ваятеля пустоты, олицетворял белую бездну и черный свет одновременно. Дейвенскард понял от кого получил постоянные перепады настроения, взлет и падение его способностей.

Видя жалкое состояние проводника, император громко закричал, да так, что его слова еще долго звучали в вневременном царстве. Эхо этих слов врывалось в уши Дейвенскарда, вызывая дикую боль, несравнимую с той, которую он почувствовал, когда хаалитовая стрела чуть не пронзила сердце. Лишь боль потери возлюбленной была такой же режущей и продолжительной, как боль, которую вызывал осуждающий лик Кайара.

— Как ты думаешь, Дейвенскард, зачем я тебя призвал в свою обитель? — Осуждающе процедил Кайар с жуткой ухмылкой. — Ты не смог уберечь Шалию от необдуманных решений, ты её погубил, спровоцировав бунтующую против твоих запретов натуру. Ты же знал, что она не захочет сидеть во дворце.

Дейвенскард был удивлен услышанным. Боль пронзила сердце: он почувствовал вину за произошедшее.

— Думаешь, я знал, что она замаскируется под тасллата Черной гвардии? — громко произнес император. — Думаешь, я знал, что на нас устроят засаду? — Скорбно произнес Дейвенскард. Гнев заставлял кипеть кровь в жилах все сильнее. — Я не мог заставить её остановится: она была упрямой женщиной, привыкшей жить в роскоши, но истинно желающей всегда находиться рядом со мной. Скорее это ты её испортил!

— Она была проводницей моей Белл, а теперь Привратница замкнулась и не подпускает меня к себе! — Эхом произнес Кайар. — Все бы ничего, но без её любви моя сила не имеет того уровня, на котором я смог бы сражаться со своим тёмным собратом. А без меня ты будешь оставлен посреди полыхающего поля боя, на котором тебя разорвут мятежники вместе с глупыми культистами. Своими язвенными речами манипулируют Кхирна и её полудохлый протеже «Верховный».

— И что я теперь должен сделать, чтобы вернуть твою благосклонность и вновь почувствовать мощь Ардраггора? — холодно спросил Дейвенскард.

— Поменьше нервничай, Серый Владыка. Видишь её? — тихо спросил проводник. — Рыжеволосая, голубоглазая, она явно аспект — не иначе. Она не та, кем кажется. — Усмехнулся Кайар. — Она сама не знает кем является. Раскрой её потенциал. Сделай её новой проводницей Белл. Это твой последний шанс на искупление.

— Что если… Она не согласится? Ты об этом-то хоть подумал? — Угрюмо спросил Дрейн.

— Ты имеешь право выбора, но сейчас решаю я! — Гневно произнес Кайар, затем продолжил. — Прошу, не валяй дурака. Во время учебы на острове Кюрн, она все время за тобой хвостом следовала. Не замечал этого? Она вылетела из академии только из-за того, что за тебя, болвана, заступилась — это ли не истинные проявления любви?

— Ваятель, ты что мне угрожаешь сейчас? — Язвительно спросил Дейвенскард у Кайара.

— Это не угрозы, это — предостережения. На случай, если ты в следующий раз примешь очередное недальновидное решение, не проверив таких очевидных вещей, как преданность твоей женщины и последствия, что приведут к краху миров. Ты повел себя, как наивный мальчишка, изнеженный дворцом, но не как император. — Холодно произнес Кайар, подражая манере речи Дейвенскарда. — Моя благосклонность просто так не дается, чтобы её получить тебе нужно постараться. Иначе зачем ты мне нужен? У тебя есть последний шанс искупить перед Белл свою вину, пока она к тебе ещё благосклонна.

— Предлагаешь мне взять силой дочь имперской советницы? — Настороженно поинтересовался Дейвенскард.

— Она не так проста, мой юный чемпион. Ты уже наверняка почувствовал холод её рук. Её магические способности встречаются редко даже у аспектов. Вывод один: она — творение Царицы Аспектралов — Мальсайры.

— И как мне теперь с этим жить? — огорченно спросил Дейвенскард. — Мне же после этого неприятные мысли в голову будут лезть!

— Я думаю, она способна оправляться от самых смертельных ранений и снова идти в бой, — задумчиво произнес Кайар. — Она будет идеальной проводницей Привратницы. Более того, она сама привнесет в наши способности много пользы.

— При чем здесь её силы, что ты с ней хочешь сделать?! — Гневно вскрикнул Дейвенскард.

— Ты меня не понял, Серый принц… — Гневно фыркнул Кайар. Он закрыл глаза и, медленно покачав головой, добавил: — Её силы божественного происхождения. Она будет идеальной матерью наших с Белл детей. Она также может лечить силой холода.

После того, как Кайар отчитал Дейвенскарда и дал послание для Най’Аты, вихрь пустоты охватил его и, поглотив, заставил проснуться в холодном поту, чем встревожил, спавшую в соседнем кресле из кожи, Най’Ату.

Она вскочила с кресла и подошла к Дейвенскарду, аккуратно положив его голову на подушку. От раны не осталось и следа. Лишь легкий холод пульсировал во всем теле с каждым ударом сердца. Най’Ата положила руку на место, откуда некогда стекала кровь, и холод медленно отступил. Она поинтересовалась у Дейвенскарда:

— Приснился кошмар, Мой Владыка? Лежи, не вставай. Я удивлена, что ты жив после такого точного выстрела. Яд только чудом не разошелся по всему телу, и, кажется, в нем была кровь десармертов.

Дейвенскард смотрел на нее, не понимая происходящего. Все мысли в голове перепутались, но единственное, что возникло у него в голове: образ умирающей на руках Шалии.

— Где Шалия?! Она жива?! Что с ней?! — пытаясь встать, спрашивал Дейвенскард.

— Успокойся и ляг, Мой Владыка, — Най’Ата медленно отпустила взгляд в пол. — Твоя возлюбленная мертва. Удар был такой силы, что перебил все сосуды, снабжавшие кровью её сердце. К тому же, на клинок был нанесен тот же яд, что я вытащила из тебя.

Най’Ата, пытаясь уложить Дейвенскарда на кровать. Он не верил происходящему. Шалии больше нет. Он не смог защитить ее…

— Тебе приснился кошмар. Не переживай: ты можешь со мной поделится.

— Почему я здесь, когда должен быть со своей женой?! Кто ты такая? — гневно спросил Дейвенскард.

— Мое имя — Най’Ата. Я царевна династии Ро’Каин. Правительница города, в котором ты, мой владыка, рухнул пять дней назад. Прямо ко мне на задний двор.

— Теперь я, кажется, тебя припоминаю… — задумчиво произнёс император. — Ты ведь дочь Лисдарьи — моей советницы? Ты ведь училась со мной в Хаалитовой академии, но, спустя несколько лет, пропала из виду.

— Меня выгнали, когда я врезала той девушке, что назвала Вас жалким полукровкой, — вздохнув, произнесла Най’Ата. — Она оказалась дочерью одного из магистров академии.

— Я так понимаю, ты тогда была в меня влюблена, раз поступила подобным образом?

— Возможно. А возможно, я понимала, что рано или поздно мы с Вами еще встретимся. — Продолжила Най’Ата — И вот, мы и в правду столкнулись, но при не самых приятных обстоятельствах… Так что тебе приснилось? Можешь поделиться со мной.

— Это был не совсем кошмар и, даже, не совсем сон. Я был в обители Ваятеля: он может лишить меня своей благосклонности из-за гибели Шалии. — Опечаленно ответил Дейвенскард. — И если я не найду новую проводницу для его возлюбленной — Белл, — то моему правления, скорее всего, придет конец. Что, естественно, будет на руку культу и мятежным лордам.

Най’Ата удивленно посмотрела на Дейвенскарда своими голубыми глазами без зрачков, а затем спросила:

— И Вы предлагаете мне занять её место? — Предположила Най’Ата. — Сейчас я не готова к отношениям: память о моем женихе пока свежа. Он погиб, сражаясь в неравном бою с искаженными тварями.

— Ваятель также сказал, что твои силы имеют божественное происхождение, — произнес Дейвенскард, после чего он холодно добавил. — А ещё он сказал, что мы с тобой связанны и даже больше, чем ты думаешь.

— Что же, похвально, что Ваш покровитель знает больше, чем я. — процедила Най’Ата. — Хотела бы и я точно знать — кем на самом деле являюсь…

— Ты ведь в академии была самой умелой лучницей из всех? Но как ты стала править этим приграничным городом, и почему я об этом ничего не знал? — Удивился Дейвенскард.

— Дело в том, что я не хотела управлять Саттнотом, это мать поставила меня на этот пост… — грустно ответила Най’Ата.

— Зачем ты корчишь из себя ту, кем не являешься? Зачем притворяешься хладнокровной стервой?

— Зачем Вы меня оскорбляете, Мой Владыка? Я не притворяюсь никем другим! Я та, кем являюсь! И вообще, если бы не я, Вы бы сейчас лежали рядом со своей возлюбленной. — Най’Ата обиженно отвернула голову в сторону, не смотря на Дейвенскарда. Тот сразу же почувствовал вину.

— Прости, что обидел, царевна… — робко произнес император. — Когда я держал на руках умирающую возлюбленную, внутри меня словно что-то сломалось… А из-за предупреждения Ваятеля, я теперь ещё и на нервах, ведь, лишившись его благосклонности, лишусь и доступа к его силам и тогда точно буду не жилец.

Он попытался встать, но рука Най’Аты остановила его. Недовольно посмотрев на императора, она произнесла без эмоций:

— Не вставайте: Вы ещё слишком слабы. Хоть я и смогла убрать ту рваную рану от стрелы, но яд полностью так и не убила. Пройдет немало времени, прежде чем он полностью выйдет из Вашего тела.

— Хочешь сейчас мне сказать, что я по-прежнему отравлен этим чертовым ядом? — Нервно спросил Дейвенскард, ложась обратно на кровать. — То есть я должен лежать тут, пока мою империю раздирают ублюдки, возомнившие себя главными?!

— Не беспокойтесь, я позабочусь о Вас. А Ваш регент наверняка уже всё улаживает. — Ободрительно ответила Най’Ата.

***

Спустя месяцы, Дейвенскард, оправившись от ранения, уже свободно расхаживал по дворцу. Он находился в раздумьях: как вернуть ту любовь, с которой носилась за ним Най’Ата во времена обучения в академии.

И вот Дейвенскард решился на отчаянный поступок. Попытался напором взять её и, неожиданно для него самого, она ответила взаимностью, хотя до этого дня пребывала в печали после потери возлюбленного.

Все-таки чувства к Дейвенскарду, таившиеся в глубине души, были все так же сильны, как и раньше. Месяцы, проведенные с ним, растопили её холодное сердце, и она вновь почувствовала, что любит его. На сей раз взаимно.

Их любовь была страстной и долгой. Они занимались любовью в любой удобный момент. Она всячески поощряла желание Дейвенскарда, а он, в свою очередь, был рад, что наконец добился того, чего от него хотел Кайар. Чувства к Най’Ате смогли залечить раны, как на теле, так и на душе, после смерти Шалии.

На седьмой год их любви, в Саттнот прибыли войска империи. Во главе их стояла регент — наместница Мирра, как и прежде, облаченная в свои кроваво-красные доспехи, украшенные золотыми вставками. Она была без маски Агармала, которую носила всегда. Та висела у неё на поясе. Она, благодаря разведчикам из Алого Харцессила, знала про то, что император остался в Саттноте, и прибыла к нему, чтобы сообщить плохие новости.

***

Мирра вошла в особняк, и её взгляд тут же пересекся со взглядом Най’Аты. Она расчесывала волосы семилетней дочери, которую назвала Сапфиной. Мирра подошла к ним и, по-солдатски, без лишних эмоций, произнесла:

— Царевна, я пришла к императору. Во время его отсутствия, произошли события, требующие его непосредственного внимания. Где он?

— На заднем дворе, ухаживает за цветами и играет со своим дракограллом. — Улыбнувшись, ответила она, на мгновение взглянув в синие глаза Мирры.

Та, услышав ответ, направилась к императору. Выйдя на задний двор и увидев владыку, Мирра поклонилась и сказала с несвойственной ей печалью:

— Владыка, я подвела вас… — Печально начала она, отпустив голову. — Культисты проникли в Реббхарские знатные дома, мятеж разрастается, и, без вашего присутствия, знать уйдет к ним, посчитав вас слабаком, скрывающимся от своего народа!

— Видела мою дочь, дорогая Мирра? Я не могу оставить её, ведь если культ узнает про дочь двух могущественных аспектов, то ты и сама знаешь, что произойдёт. К тому же, я не могу бросить Най’Ату. Я люблю её. Она вернула мне надежду и благосклонность моего покровителя.

— Владыка. Это дело не может долго ждать! Если вы не явитесь в совет, то, скорее всего, даже немногочисленная Таллаурская знать перейдет на сторону мятежников, и тогда империи не станет! — Недовольно процедила Мирра.

Император задумался. Мирра была права.

— Хорошо. Я отправлюсь немедленно. Но ты, как моя правая рука, сделай все, чтобы моя семья была в безопасности! — Уверенно произнес он.

— Еще одна причина, по которой я приехала к Вам, касается Вашей старшей дочери — Таши. — Опечаленно произнесла она. — Её сразил недуг, ранее неизвестный и очень тяжелый, с каждым днем ей становится все хуже. Даже Ваша сестра — Аликсиндрия — не знает что с ней. Боюсь, она может не дожить до своего становления.

— Что же ты сразу мне не сказала об этом?! — заволновался Дейвенскард. — Какие симптомы? Возможно, я знаю что с ней. Немедленно собираемся! Оставь в городе гарнизон черных стражей, и уходим. Если я потеряю и её, то не переживу.

Таша была единственной памятью о Шалии. Он любил ее и готов был сделать все, дабы не потерять дочь.

— Но как же ваша вторая дочь? Ведь, оставляя её здесь, вы подвергаете её опасности. Культ, скорее всего, уже догадывается о её существовании. — Забеспокоилась Мирра.

— Думаю, что Най’Ата сможет позаботится о Сапфрине, к тому же здесь остается батальон Черных стражей. — Холодно сказал Дейвенскард.

***

После отбытия Дейвенскарда из Саттнота, прошло несколько месяцев. Город был хорошо защищен на случай нападения культа на его новую семью с целью похитить Сапфрину. Перед отбытием, Дейвенскард предупредил Най’Ату о том, что культ, возможно, уже знает о их дочери и захочет забрать её. Он приказал закрыть город для проезда, но не подозревал, что культ подослал в Саттнот свою шпионку, которая планировала дезинформировать разведку империи и подготовить город к вторжению основных сил культа.

Най’Ата сама подозревала, что культ в скором времени предпримет попытку выкрасть её дочь, послав карательный отряд, и она оказалась права.

Спустя еще один месяц, разведчики Най’Ата сообщили о том, что в сторону города вышел большой полк элитных культистов Бархаддиров. Именно бархаддиры были причастны к смерти императрицы, во время засады на императора за несколько лет до этого. Они помогли мятежникам, чем спровоцировали новую ветвь гражданской войны.

Най’Ата отдала приказ Черным стражам укрепить оборону города и подготовить ополчение, а также эвакуировать город через подземные ходы, после чего она стала ждать прихода культа, предварительно спрятав Сапфрину в подвале своего особняка.

Най’Ата имела познания в тактике и знала как устроить хитроумную ловушку в городских условиях. Она знала все о тактиках стрелковых подразделений и умело организовала стрелковые ловушки по всему городу.

Бархаддиры вошли в город, будто владели им: спокойно и неторопливо. Они входили в каждый дом, но, никого не найдя, заподозрили ловушку. И все же продолжили следовать своему изощренному плану.

Най’Ата и не подозревала, что в город вошли не элитные части культистов, а простые неофиты, переодетые в одеяния Бархаддиров. Она отдала приказ уничтожить все цели, и снайперы на крышах, выдав свои позиции, уничтожили их всех. Вскоре, в город вошла основная часть культистов, и они уже не были зелеными новичками. Это были элитные ассасины Бархаддиров и шли они с одной целью — убить всех в городе.

Они шли рассеянным строем, а возглавлял их сам брассиец, которого в культе прозвали Кукловодом. Обученный тайным знаниям высших позиций культа Падшего, и заслуживший похвалу самого основателя культа, скрывавшегося под прозвищем Верховный, он, дослужился до его правой руки, даже несмотря на то, что имел более знатную родословную, чем Верховный. Он был сыном последнего царя брассийцев из династии Браус — Саяна «Безумного» Второго, обезглавленного в собственном тронном зале после неудачной попытки связаться со слугами падшего в семьсот сорок восьмом году Первого Вторжения Падших. Он получил право на изучение запретных архивов Тонвалля и Касфея — двух древних столиц перворожденных Таллаури, которые не успели увезти архивариусы Черной гвардии перед их падением.

Кукловод был обучен поискам магически одаренных существ, людей, Таллауров и представителей других, как старших, так и младших, рас. Он целенаправленно шел в особняк царевны, чуя следы мощной энергии, которая манила его. Следом шли самые фанатично преданные ему ученики, входившие в самый высокий круг общины Бархаддиров. Остальные остались в городе и расправлялись с Черными стражами и ополченцами, собранными из гвардии царевны.

В городе началась настоящая резня; дома горели; противники практически не уступали друг другу по силам, однако на стороне бархаддиров была оккультная магия тёмного измерения Кхирны — владычицы смерти и чумы. Город медленно умирал, крики солдат постепенно утихали, а зловещий смех ассасинов-бархаддиров лишь усиливался и превращался в гоготание сотен их тёмных душ. Помощи городу было ждать неоткуда, ведь перед тем, как прийти в Саттнот, они отрезали его от остальной империи, хитроумной уловкой заставив силы империи и союза рассеять свои армии в самые крупные провинции, подвергшиеся нападениям возраставших сил мятежников, которые заручились поддержкой культа.

Най’Ата стояла на вершине холма, на котором возвышался её прекрасный особняк-резиденция, и отстреливала ледяными залпами наступавших на холм фанатиков. Однако, наступление было лишь очередной уловкой хитрого брассийца, который собирался подточить её силы. И когда Най’Ата была измотана боем и впала в отчаяние, сражаясь с элитой культа, он шел спокойно и хладнокровно, будто вокруг не бушевало пламя, и не лилась кровь.

Убив последнего фанатика, Най’Ата увидела как Кукловод вышел из черного густого дыма и пепла. Сначала показалось его покрытое руническими шрамами лицо, зелёная радужка на фоне черных белков и лысый череп лишь с одной косой, развивавшейся на ветру. Сначала он в упор смотрел на неё с ехидной ухмылкой а затем, выхватив черный изогнутый клинок, стал все быстрее приближаться.

Най’Ата в отчаянии создала ледяной меч и атаковала Кукловода первой, легко ранив щеку. Брассиец не расстроился, понимая, что, измотанная, она не причинит ему много вреда. Рыжеволосая бестия сражалась яростно, но так и не смогла стереть с его лица зловещую ехидную ухмылку. Лишь обрезав серую косу, она разозлила его, до этого сохранявшего хладнокровие. Кукловод ударил её мощным выпадом в грудь, и кровь хлынула из раны, окропляя снег вокруг. Най’Ата упала замертво.

Расправившись с царевной, Кукловод громко закричал зловещим голосом, окликая приспешников, шедших за ним следом:

— Ищите девчонку. Она где-то здесь: я чую её. Кучка недоделанных идиотов, если вы её не найдёте, я вас выпотрошу живьем!

***

Сапфрина сидела в подвале особняка и через маленькое окошко наблюдала за сражением и смертью матери, едва сдерживая плач. Её охватил гнев. В ней пробудились дремавшие силы огня и льда, образовывавшие ледяное пламя. Выбежав из подвала, Сапфрина убила нескольких культистов, обыскивавших особняк. После чего она выбежала на улицу и упала к бездыханному телу матери. Ревя, она просила её не умирать, но царевна не отвечала.

Видя это, старый оккультист умилился проделанной работой. Он стремительно схватил девочку и, вместе с ней, скрылся в тёмном портале.

79 год Второго Вторжения

Най’Ата очнулась в ледяной колыбели. Не понимая, где находится, она начала бить по оболочке, спасшей её от гибели.

Спустя час, Най’Ата выбралась из колыбели и увидела руины некогда прекрасного города, которым правила. Она сразу же принялась искать дочь. Блуждала по пепелищу в надежде на то, что Сапфрина смогла спастись, но вскоре осознала, что культисты забрали её с собой, бесследно исчезнув так же внезапно, как и появились.

В первые часы, после холодного пробуждения, Най’Ата хотела отправится к Дейвенскард и рассказать ему обо всем, что случилось в городе. Но, смотря на разлогающиеся тела её людей, она не могла понять почему помощь не пришла. Най’Ата не знала о том, что сделали культисты, чтобы предотвратить прибытие сил империи, поэтому разочаровалась в своем возлюбленном и отправилась туда, где, как ей казалось, могла быть её дочь.

***

Тем временем, Дейвенскард, только прорвавшийся через информационную блокаду, которую устроила шпионка бархаддиров, узнал о том, что произошло в Саттноте. Он послал в руины взвод Тайных, чтобы они прочесали город и нашли его возлюбленную и дочь.

Когда Тайные пришли в Саттнот, они увидели пугающую картину: вокруг разлогавшихся тел стражей и культистов, роились трупные мухи, а город лежал в руинах. Возле особняка царевны, вокруг огромного пятна крови на снегу, они увидели ледяную колыбель, на которой были видны следы того, что кто-то отчаянно пытался выбраться. Командир Тайных обнаружила следы тёмной магии измерений и сообщила об этом императору.

Получив эти сведения, Дейвенскард понял, что Най’Ата, за пять лет, не только выжила, но и отправилась сама искать их дочь. Следуя по тёмным следам, шла она в направлении древнего Алваръяда — неприступного, сохранившего свою независимость, города-оплота, в котором уживались все расы мира. Но, по данным, которые ему прислали разведчики из Черной гвардии, посланные туда, на город в, скором времени, должна была обрушится вся мощь культа смерти и чумы.

Он находился в непосредственной близости от древней цитадели Лар’Ханал, в которой четыре тысячи лет назад произошла великая битва, и в подземельях которой жертвами старейшин перворожденных был заточен опаснейший из всех десармертов каких только видел мир.

Дейвенскард решил переключиться на тренировки своей старшей дочери — Тассии. Из-за нервного срыва после смерти матери, в ней пробудились силы, которые очень сильно беспокоило Дейвенскарда. За это Тассия его возненавидела.