Ключевые идеи книги: Проклятые экономики. Андрей Мовчан, Алексей Митров

Smart Reading, 2020

Этот текст – сокращенная версия книги Андрея Мовчана и Алексея Митрова «Проклятые экономики». Только самые ценные мысли, идеи, кейсы, примеры. О книге Почему пал Древний Рим? Что погубило СССР? Что общего между этими геополитическими кризисами и почему их все-таки можно было избежать? Чему может научить весь мир судьба крошечного Острова Пасхи? И что случится, когда в мире все-таки закончится нефть? Вопросы не праздные – в них скрыта вся мудрость современной экономики и вся глупость правителей, которые об этой мудрости не знали. Экономики разных стран порой удивительно похожи, их взлеты и падения подчиняются одному сценарию – слишком похожему на сценарии расцветов и закатов биологических видов, и этот сценарий пишется по законам триллера. Узнайте про главные ошибки государств в прошлом и про возможность избежать фатальных решений в будущем! Зачем читать • Увидеть главные заблуждения современной экономики. • Научиться избегать принципиальных ошибок в управлении и собственной компанией, и семейным бюджетом. • Представить, что с большой долей вероятности в ближайшем будущем ждет мировую экономику. Об авторе Андрей Мовчан – финансист и инвестиционный менеджер. В прошлом – исполнительный директор крупнейшего российского инвестиционного банка «Тройка Диалог», основатель и председатель правления группы «Ренессанс Управление Инвестициями» (имела в управлении активы на сумму более $7 млрд), эксперт программы «Экономическая политика» Московского центра Карнеги. Алексей Митров – студент Высшей школы экономики, политический аналитик, специализирующийся на авторитарных и гибридных режимах, политике современной России и стран постсоветского пространства.

www.smartreading.ru

Краткая история «ресурсных проклятий»

Что убивает государства

Цикл развития общества напоминает жизнь отдельно взятого человека. В какой-то момент множество факторов (география, экономический уклад, социальный строй) более или менее случайно соединяются, и некая группа людей оказывается способна себя прокормить и защитить. Затем со свойственной подросткам агрессией эта группа расширяет жизненное пространство, придумывает идеологию, которую передает из поколения в поколение. Общество находит свое место на мировой карте и какое-то время существует в установленных рамках. А потом дряхлеет — распадается, дает жизнь новой общности или вовсе исчезает. Вот только естественная смерть общественного строя — вещь очень редкая. Гораздо чаще государства умирают в результате болезни, причем умирают долго, мучительно, не желая верить в свой конец. Эта болезнь зарождается незаметно, но приводит к разрушению всей системы жизнеобеспечения. Болезнь коварна: сначала она приносит государственному телу одни удовольствия, расслабляя его, лишая конкурентоспособности, и лишь затем наносит разрушительный урон.

Причина этой болезни — ресурс: обнаруженные на территории страны запасы блага, на которое есть большой спрос. Это могут быть нефть, газ, золото, рабы — вид ресурса значения не имеет, речь идет о любом преимуществе, которое обеспечивает государство доходом, не пропорциональным вложенным усилиям.

Чтобы ресурсное благо превратилось в проклятие, ресурс:

▶ должен пользоваться таким спросом, чтобы принципиально изменить экономическую структуру страны-владельца;

▶ должен быть достаточно долгосрочным, но не вечным;

▶ должен выделять страну-владельца на фоне благосостояния других стран;

▶ можно приватизировать;

▶ не должен способствовать развитию производства и экономическому прогрессу: напротив, он заставляет государство поверить в то, что счастливое положение дел установилось на веки вечные и можно не предпринимать никаких усилий по управлению ситуацией.

Насколько разными могут быть отношения с ресурсом, показывает опыт многих государств в разные периоды истории.

Древний Рим, или Слишком богатая столица

С точки зрения современной экономики Римская империя была очень прогрессивным государством. Римляне не просто имели представление об активах и пассивах, сложных процентах, идее дисконтирования и приведенной стоимости — они включили их в повседневную финансовую реальность. Эта экономическая система распространялась и на обширные провинции, побуждая их к деловой активности. Эффективности финансовых отношений способствовало повсеместное и крепкое римское право. Римская валюта в полном смысле была мировой, распространяясь вплоть до Китая. Почему же Рим пал?

Все началось с того, что римляне ввели социальное обеспечение неимущих. Римская демократия так зависела от плебеев, что готова была раздавать зерно всем, кто сочтет себя нуждающимся (таких было до 15 % граждан). Для этого требовалась масса пшеницы, на нее был введен прогрессивный налог, урожай стал утекать в казну, а когда сельское хозяйство стало потихоньку чахнуть (стимул к увеличению урожайности у него пропал совершенно), Рим стал покупать зерно у провинций. Огромную статью расходов составляла армия, когда-то обеспечившая империю новыми землями, но со временем превратившаяся в орду нахлебников. Росла и орда чиновников. Рим все меньше производил и все больше импортировал, причем в основном предметы роскоши. А капитал постепенно уходил в колонии — подальше от стагнирующей столицы. К I веку нашей эры Рим производил деньги и культуру, а колонии — все остальное. Жизнь в Риме постепенно дорожала, население заметно сокращалось, утекая в колонии. Столица становилась все более пустынной, а регионы богатели; в конце концов роль Рима как финансового центра свелась на нет. Стали отказываться даже от римских денег — оказалось, они сильно дороже себестоимости.

Исторические клише описывают Рим как жертву северных варваров. Но не они причина смерти империи (варвары, напротив, по привычке верили в мощь Рима и поначалу даже пытались чеканить обесценившиеся римские монеты). Рим стал жертвой ресурсного проклятия, а ресурсом стали колонии, которым столица передоверила всю экономическую активность, вызвав торговый дисбаланс и глубокую инфляцию.

Китай, или Опиумное спокойствие

К XV веку Китай обгонял Европу в развитии на 200–300 лет: он имел преимущество в живой силе (только в Центральном Китае проживали 85 млн человек, а во всей Европе — около 60 млн), инновациях (порох, бумага, книгопечатание), уровне образования (грамотность среди граждан Поднебесной была распространена куда шире, чем среди европейцев). Однако спустя 100 лет именно европейцы возьмут контроль над океанами, а через 200 опередят Китай в области технологий — Китай же будет нищей окраиной мира, почти целиком зависящей от торговли опиумом. Как это вышло?

Китай в XV веке был устроен подобно Римской империи — центральная часть была окружена множеством провинций. Но в отличие от Рима эти провинции были обложены огромными налогами и потому не имели возможностей для развития и конкуренции. Инициатива в Китае XV века вообще не приветствуется: согласно конфуцианским канонам, каждый должен знать свое место и выше всего ценить стабильность. Она поддерживается огромной армией чиновников. Обширное население и высокая производительность не дают стране обнищать, но и ничего нового она в это время не создает. Внешней угрозы тоже не предвидится. В результате экономика медленно стагнирует, технологии ветшают, армия, защищающая обширные просторы страны, деградирует, не имея ни боевого опыта, ни нового оружия. А изоляция от внешнего мира не дает заметить отставание.

В XVIII веке Китай открывает курение опиума. Ост-Индская компания, близкая в то время к разорению, всячески заинтересована в том, чтобы создать в Китае новый рынок опиума, — и преуспевает в этом, за 100 лет увеличивая потребление наркотика в Поднебесной в 75 раз. Китай не может ответить на это ни экономическими мерами, ни военными (итог — унизительные для нации опиумные войны). Опиум становится универсальным средством платежа и причиной чудовищной коррупции, которой охвачены позабывшие о конфуцианстве чиновники.

Роковым для Китая ресурсом оказалось его географическое положение, позволившее консолидировать вокруг себя весь регион и успокоиться в отсутствии конкуренции, в то время как неспокойная раздробленная Европа, напротив, могла сделать ставку лишь на конкурентоспособность — и победила. Похожая «стабильность», опирающаяся на дряхлеющее советское технологическое наследие, не поощряющая конкуренции, держащая регионы на полуголодном пайке, наблюдается в современной России. Ситуация усугубляется тем, что Россия, в отличие от средневекового Китая, и прежде не опережала Европу в развитии.

Америка, или Тарифы

Иногда ресурс ослабляет всю страну, а иногда способствует ее расколу и даже превращает одну часть страны в ресурс для другой ее части. Таков случай США середины XIX века.

Америка в это время — страна со слабой экономикой и малочисленным населением, неспособная противостоять жесткому протекционизму Британии. Она делится на три региона, у каждого из которых свой план экономического развития. На Юге благодаря рабам выращивается хлопок. На Северо-Западе развивается фермерское сельское хозяйство. Северо-Восток понемногу торгует с Европой, вокруг портов развиваются финансовая инфраструктура и промышленное производство, промышленной продукцией в основном снабжается Северо-Запад. Север кровно заинтересован в Юге как месте сбыта своей продукции, а Юг не прочь торговать с Европой — он заинтересован в более качественных товарах. Для защиты местного производителя вводятся высокие импортные тарифы: теперь Югу выгоднее покупать у своих. Поначалу статус-кво всех устраивает, но потом тарифы превращаются в классический ресурс. Восточным промышленникам выгоднее бороться не за качество продукта, а за дальнейший рост тарифов. Параллельно в США активно развиваются транспортные магистрали, благодаря пароходам дешевеют океанские перевозки, и, чтобы Северо-Восток не разорился, тарифы повышаются до невероятных 35 %. Юг начинает проявлять недовольство.

Северяне полагают, что Юг не хочет поддерживать местного производителя, южане думают, что Север жирует за их счет; правы и те и другие. На стороне Севера две трети населения, капитал и власть — президентом становится убежденный сторонник высоких тарифов Линкольн. В 1861 году принято решение повысить тариф до 47 %. Южные штаты начинают выходить из состава страны, создают свою конституцию и планируют напрямую торговать с Европой. Север никак не может этого допустить. Начинается Гражданская война. Примечательно, что освобождение рабов, которое потомки сочтут ее поводом и главным достижением, будет лишь тактическим ходом Линкольна, когда поражение Севера становится неминуемым, война с очевидной экономической подоплекой сразу превратилась в освободительную.

Как известно, Юг проиграл и был разорен — до 1940 года он будет отставать от Севера по ВВП на человека. Война страны с самой собой стала поводом для принципиального пересмотра бюджетной политики и создания нормальной конкурентной среды, но и цена за это оказалась непомерно высока — 600 000 жизней, замораживание экономики (до 1904 года средний рост ВВП США не превышал 2 % в год). Тем не менее в 1930 году правительство введет новый тариф на импорт в поддержку местного производителя — это станет одной из ключевых причин Великой депрессии.

Сегодня Америка заигрывает еще с одним джинном из бутылки. Этот джинн — доллар, а точнее, его статус мировой валюты и возможность государства создавать все новое количество денежной массы, обеспеченной лишь статусом самого государства (так называемые фиатные деньги). Это свойство денег позволяет вовремя тушить финансовые пожары, подобные кризису 2008 года, но оно же стало прямой причиной этого кризиса. Пока Штаты слишком сильны, а шансы другой валюты, будь то биткоин или юань, стать ему заменой на мировом рынке слишком малы. Если же такой заместитель появится, Америка станет заложником «ресурсного проклятия».

Венесуэла, или Искушение социализмом

Нефть — ресурс ресурсов, именно она сподвигла экономистов задаться вопросом «ресурсного проклятия». Ярче всего «нефтяное проклятие» проявилось в истории Венесуэлы. Эта страна обладает крупнейшими запасами черного золота — 17,5 % от общемировых запасов. Еще в 1943 году правительство ввело повышенный налог на доходы международных нефтяных компаний — это усилило зависимость от ресурса, но уменьшило налогообложение населения, которое власть решила задабривать субсидиями. Дальше экономическая судьба страны всецело определялась ценами на нефть по принципу «то густо, то пусто»: так, в 1975 году с каждого проданного за рубеж барреля нефти государство имело $9,68 (в 1972-м — $1,65), а в 1983-м столкнулось с обвалом национальной валюты и лишилось всех иностранных резервов.

Привыкшее к льготам население, однако, все экономические успехи приписывало мудрому правительству, а не нефти:

Конец ознакомительного фрагмента.