Не одна

SeHi, 2022

Много ли мы знаем о себе? Хорошо ли мы понимаем силу обстоятельств, которые играют нашей жизнью? Что есть случайность? На какие жертвы можно пойти и по каким причинам? А хотим ли мы эти причины знать? Связаны ли мы по рукам и ногам моралью, этикой, знаниями и возможностями? Насколько тверды наши намерения? Кто наши друзья? И друзья ли они? Цепкие руки судьбы – чьи? Как решить для себя, что лучше: знать или забыть?Внезапная болезнь делит жизнь Элиз на «до» и «после», приковав к больничной койке. Молодая женщина и не подозревает, что лишь стечение обстоятельств и игра случая дадут ей иллюзорное чувство здоровья и полноты сил. Позже она получит второй шанс, и она должна быть благодарна за него. Но кого благодарить? И какова цена? События – от предательства любимого человека до финальной черты абсолютно чужой и опасной игры на грани жизни и смерти – заставят Элиз быть марионеткой в руках всесильного кукловода. Вам уже интересно? Тогда добро пожаловать в Швецию. Содержит нецензурную брань.

Глава вторая

Неяркий свет пасмурного утра проникал в спальню и сквозь опущенные веки Элиз. Не до конца проснувшись, ещё не открыв глаза, она поморщилась и стала медленно приоткрывать глаза. Вставать не хотелось. Вчера после работы Майкл, действительно, пригласил её к себе домой на романтический ужин. Мягкий, приглушенный свет ламп, сытные блюда из ресторана, хорошее вино, комплименты и ожидающий взгляд возлюбленного. Всё было, можно сказать, идеально. Вот только с вином Элиз перебрала и утреннее пробуждение ей давалось с трудом. Что было после ужина? Что они делали? Элиз не могла вспомнить. Во рту было сухо, как в пустыне. Да ещё этот мерзостный привкус… Ну, хоть не мутит.

Приподнявшись на кровати, Элиз осмотрела спальню, в которой она оказалась одна, и прислушалась. В квартире было тихо. Нехотя она вылезла из-под тёплого одеяла и сев на кровати, опустила ноги на холодный пол. Домашних тапок рядом с кроватью не оказалось. Впрочем, и одежды на теле тоже не было. Посмотрев в сторону стены, где стоял стул, Элиз обнаружила свою, в беспорядке разбросанную, одежду, а из-под неё торчали носки тапок. Боже! Какого чёрта? Встав с кровати, она подошла к стулу, сгребла одежду, вернулась к кровати и вновь уселась на неё. Молча и медленно оделась и, вновь подойдя к стулу, обула тапки. Потом подумала, что надо было с них начать.

Выйдя из спальни, Элиз обошла всю квартиру в поисках Майкла, но его нигде не было. Чувствуя голод, она пошла на кухню, чтобы позавтракать. Открыв холодильник и увидев, что внутри ничего, кроме какой-то записки, нет, она разочарованно вздохнула. Потом сосредоточилась на записке. Ей явно не место в холодильнике, значит это Майкл. Достав и развернув записку, Элиз обнаружила следующий текст: «Любимая! Ты так сладко спала, что я не решился тебя разбудить. Извини, что не дождался тебя к завтраку и ничего тебе не оставил, но мне необходимо рано утром уже быть в спортивном комплексе на нашей тренировочной базе. Спустись к закусочной и купи себе что-нибудь к завтраку. Целую. Твой Майкл.»

Странные чувства наполнили Элиз. С одной стороны, она так любила его, и он был с ней столь нежен и ласков. С другой стороны, его поведение временами коробило. Вот, как сейчас. Где-то глубоко в сознании сидела мысль, что так не должно быть, что это не нормально. Но, эта мысль была слишком глубоко и не была способна изменить её отношение к Майклу, так как более яркие и приятные чувства не давали ни единого шанса на это.

Ничего не оставалось, кроме как собраться и пойти в закусочную. Но, сначала следовало привести себя в порядок. Собрав волосы на голове, чтобы не мешали, Элиз пошла в ванную комнату, умыться, почистить зубы и накраситься. Майкл предусмотрительно, уже давно, покупал вторую зубную щётку для неё на случай ночёвки у него. Почистив зубы и умывшись, Элиз сходила за своей дамской сумочкой и, достав из неё косметику, принялась подкрашивать глаза и губы перед зеркалом, что висело над раковиной. Закончив, она вернулась в спальню, собрала оставшиеся вещи и пошла к входной двери.

Выйдя из квартиры и защёлкнув за собой входную дверь, Элис остановилась и задумалась: спуститься по лестнице или воспользоваться лифтом? В её состоянии, наверно, поездка в лифте более предпочтительный вариант в данных обстоятельствах. Дождавшись лифта, она вошла в кабину и поздоровавшись с высоким юношей, который уже был внутри, нажала на кнопку нижнего этажа. Двери лифта закрылись, и он устремился вниз, издавая тихий гул. Элиз, повернувшись к дверям лифта лицом, а к юноше — спиной, стала спокойно дожидаться окончания поездки. В желудке Элиз громко заурчало. Только этого ей и не хватало! Элис постаралась не выдать своего смущения, но чувствовала, что краснеет. И ладно бы только лицо, которого не видел её попутчик. Её уши так же пылали красным. Она расслышала, как юноша слегка кашлянул. Заметил?

Выйдя из лифта, Элиз поспешила к выходу из дома, не давая себя обогнать. Юноша шел по пятам и даже не думал отставать от неё. Направившись прямиком к закусочной, Элиз буквально ощущала своего преследователя за спиной. И только когда она вошла в закусочную и, обернувшись, посмотрела через стеклянную дверь, поняла, что никто её не преследовал и юноша пошел дальше по своим делам, с ней не связанными. Что это с ней такое сегодня с утра? Пора брать себя в руки.

Элиз увидела перед собой небольшую очередь. Людей было немного, но, так как они стояли на расстоянии двух метров друг от друга, очередь начиналась от прилавка и заканчивалась возле входной двери, аккурат перед ней. Делать нечего, пришлось встать в очередь и терпеливо ждать. Хорошо, что не на улице. Худо-бедно, но очередь двигалась и пришел черед Элиз делать заказ. Решив для себя, что она хотела бы купить, Элиз опустила взгляд с большого табло-меню на кассира, и ей бросилось в глаза небольшое объявление, что стояло на стойке перед кассиром. Объявление гласило: «В связи с поломкой терминала безналичная оплата невозможна. Приносим свои глубокие извинения.» Все мысли словно выдуло в миг из головы. Все, кроме одной: «А у меня наличные-то есть?»

— Извините. Одну минуту, — извинилась Элиз и быстро открыв сумочку стала судорожно искать кошелёк.

Найдя его и не обнаружив внутри денег, она расстроилась и спросив о ближайшем банковском отделении уступила своё место в очереди. На её счастье, ближайшее отделение банка было в пяти минутах ходьбы. Быстро найдя старинное красивое здание, где расположился банк, она потянула на себя большую тяжёлую дверь и вошла внутрь. Направившись в сторону аппаратов, выдающих наличные деньги Элиз увидела, что и к ним стоит очередь. Увидев же на терминале оплаты счетов объявление о том, что терминал не работает, она остановилась, так как вспомнила о неоплаченном счёте, что она носила в своей сумочке второй день. Счёт был на кроссовки, найденные в интернете — ярко-красные, качественная отделка, ограниченный тираж. И предоплата, конечно же. Очень не хотелось упускать шанс приобрести эту обувь. И шёл уже второй день из пяти отпущенных на оплату. Развернувшись, Элиз направилась в сторону стоек, за которыми работники банка обслуживали клиентов. К каждой из стоек тянулась очередь. Выбрав ту, что покороче, она встала за пожилой дамой с белоснежной копной волос, опиравшейся на тёмную лакированную деревянную трость.

Тут в отделение банка ввалилась небольшая компания молодых людей бурно и достаточно громко что-то обсуждавшая. Шум привлёк внимание, как посетителей банка, так и его работников. Наконец к компании подошел один из работников банка и попросил вести себя тише. Молодые люди извинились и замолчали. Молчали они не долго. Через некоторое время они вновь стали переговариваться, но на сей раз шёпотом, и что-то их веселило.

Хоть очередь и продвигалась достаточно быстро, но вгрызающийся в стенки желудка голод делал ожидание для Элиз мучительным. И вот, наконец, очередь почти дошла до Элиз. Подойдя к стойке, пожилая дама, которая стояла перед ней, поздоровалась с молодым служащим банка, медленно проговаривая слова, будто она тщательно продумывала каждое слово.

— Чем могу быть Вам полезен? — спросил служащий, лицо которого выражало сдержанное превосходство и неудовольствие, что придётся иметь дело с таким клиентом.

— Я хочу снять деньги, — ответила дама и передала ему свою карточку.

— Какую сумму Вы желаете снять? — поинтересовался служащий, беря её карту в руки и вставляя в прорезь считывателя магнитных карт.

— 20 крон, будьте добры, — ответила дама, добродушно улыбаясь ему.

— Мы не выдаём сумму менее 200 крон. Вы можете снять 20 крон в наших аппаратах, что стоят там, — служащий указал пальцем на стоящие недалеко от входа аппараты и терминалы и вытащив из считывателя карту протянул её ей.

Озадачено охнув, дама медленно повернула голову туда, куда ей указал служащий и увидев не только аппараты выдачи денег, но и очередь к ним, задумалась на секунду и медленно повернувшись к служащему, не беря в руки свою карту, сказала:

— Но там такая очередь, а я уже стою перед Вами.

— Извините, но таковы правила банка. Я ничем не могу Вам помочь. Пожалуйста, освободите место — за Вами очередь, — служащий стал смотреть поверх её головы на Элиз.

Очередь же наблюдала за происходящим, ожидая, чем всё закончится. Кто-то следил за этим с равнодушием, кто-то с раздражением, кто-то с сочувствием. Молодую компанию это явно забавляло, и они весело перешептывались. Подумав ещё пару секунд, пожилая дама обратилась к служащему с новой просьбой:

— Тогда, я бы хотела снять все деньги со своего счёта.

— Все деньги? — удивился служащий.

— Да. Сколько там у меня?

Он вновь вставил карту в считыватель и посмотрев на экран монитора ответил:

— У Вас на счету 196 тысяч 500 крон.

— Хорошо, — сказала дама, — Я хочу снять все деньги.

Обескураженный такой просьбой, служащий даже вспотел.

— Но, мы не можем Вам выдать такую сумму так просто. Вы должны назначить время, к которому банк подготовит Ваши деньги. Только тогда Вы сможете прийти и забрать такую сумму.

Подумав несколько секунд, дама, медленно проговаривая слова, спросила:

— А сколько Вы сможете мне выдать наличными прямо сейчас?

— Прямо сейчас я могу Вам выдать 35 тысяч крон, — ответил служащий.

— Хорошо, выдайте мне их, — попросила дама.

Вздохнув, служащий банка направился в специальную комнату, где в течение десяти минут отсчитывал 35 тысяч крон купюрами разного номинала. Вернувшись, он перед дамой ещё раз пересчитал деньги и придвинул к ней.

— Пожалуйста. 35 тысяч крон. Что-нибудь ещё?

Дама взглянула на стопки денег перед собой. Затем взяла из стопки с двадцати-кроновыми банкнотами одну и придвинув всё остальное к служащему банка ответила:

— Я бы хотела положить эти деньги на свой счёт.

Повисла тишина. Служащий банка смотрел на клиентку, не в силах вымолвить ни единого слова. Спустя несколько секунд компания молодых людей разразилась громким хохотом. Вслед за ней стала смеяться вся очередь. Служащему было не смешно. Служащий ощущал себя полным дураком.

Оплатив счёт и заодно сняв наличные деньги для закусочной, Элиз вышла из банка улыбаясь. Она снова и снова вспоминала произошедшее в банке и служащего банка, и ей становилось каждый раз весело. Господи, какое у него было лицо! Элиз направилась опять к закусочной чтобы, наконец, позавтракать. Ещё раз отстояв очередь, Элиз заняла свободный столик на улице. Теперь можно было утолить и голод, и жажду, присоединившуюся к нему. Она начала есть с интересом посматривая по сторонам. То там, то тут сидели люди за столиками и тоже завтракали: кто в одиночестве, а кто и целым семейством. На общем фоне одинаковых, таких привычных лиц выделялась группа туристов, судя по всему, из Китая. Азиаты вели себя шумно и беспокойно. Некоторые из них нет-нет да и вскочат с фотоаппаратом в руках, чтобы сделать снимок то их группы, то прохожих, а то и какого-либо здания. Настроение Элиз вдруг начало портится. Причину она ещё не осознала. И тут до неё дошло — это нарастающая головная боль. Поставив на колени свою сумочку, Элиз расстегнула замок и стала копаться внутри в поисках таблеток от боли. Но таблеток не оказалось и, быстро покончив с завтраком, Элиз поспешила к аптеке, надо было купить как можно скорее лекарство от головной боли, до того, как боль начнёт вгрызаться в мозг, распространившись по всей его поверхности, и в глаза. По опыту зная, что будет дальше, Элиз, действительно, спешила.

Положив лекарство в рот и запив его бесплатной водой из ёмкости в аптеке, Элиз решила пройтись по магазинам и купить себе что-нибудь для души. Она любила ходить по магазинам, всякие мелочи радовали её. Приятно было сначала посмотреть на вещь, потом потрогать её, представить себе, как бы она смотрелась в доме или на ней самой. Когда в одном из магазинов, стоя у стеллажа с тёмными очками, она вертела в руках и примеряла новые очки для предстоящего лета, ей позвонил её коллега по музыкальной группе Николас, и они условились встретиться у неё дома, чтобы поработать над текстом песен для нового музыкального альбома. Сегодня больше никто не мог приехать для мозгового штурма, и день обещал быть достаточно тихим. Николас был человеком достаточно спокойным и не особенно поддерживал Элиз в её авантюризме, особенно в их компании.

Окончив прогулку по магазинам и вернувшись домой, Элиз переоделась и, критически осмотрев комнаты, решила кое-что убрать. Собрав разбросанные вещи, она окинула комнату взглядом и совершенно определённо решила, что пыль на мебели осела основательно и убрать её было бы весьма разумно. Закончив с пылью и решив, что на сегодня хватит возиться с квартирой, она взяла пару чистых бокалов на кухне и выбрала бутылку вина в винном шкафу, поставила всё это на низкий столик, который стоял перед диваном. В спальне она взяла тетрадь и шариковую авторучку и, не забыв потрёпанную записную книжку с наработками для нового альбома, положила их на кресло.

Всё было готово, но Николас ещё не пришел. Желая скрасить минуты ожидания, она взяла свой смартфон и зайдя в социальную сеть стала читать сообщения от фанатов, иногда отвечая им. Таким образом время пролетело незаметно, и в дверь позвонили. Да, это пришел Николас.

— Привет! — поприветствовала его Элиз и отошла в сторону, давая ему войти.

— Привет, Элиз, — ответил Николас, входя в квартиру с большим бутербродом в руках, завёрнутым в бумагу.

Разувшись у входной двери, он пошел на кухню на ходу разворачивая бутерброд и жадно откусывая большой кусок.

— Голодный, как волк, — прокомментировал Николас и спросил, — У тебя кофе остался?

— Нет, надо варить. Чай есть. Будешь?

— Раз нет кофе, давай хоть чай. А то в сухомятку есть — я давлюсь, — Николас открыл один из висящих на стене шкафчиков и достал себе кружку, а затем уселся за столом ожидая, когда Элиз сделает ему чай.

Элиз взяла с полки упаковку с пакетированным чаем, достала один пакетик и положила его на дно кружки Николаса. После этого она набрала в чайник воды и поставила его на станцию. Чайник зашумел, грея воду.

Так, за чаем, разговорами и работай над текстами новых песен прошла пара часов. Время пролетело незаметно. Почувствовав усталость от работы над текстами, они решили перейти к вину. Разговоры стали легче и непринуждённее, со стороны Элиз где-то даже излишне откровенными. Вдруг Николас обратил внимание на руку Элиз. Кисть правой руки, в которой был бокал с вином, заметно дрожала.

— Что с тобой? — спросил он её, указывая пальцем на её руку.

— Ой! — весело воскликнула Элиз и быстро поставила бокал на столик, — Вино в голову ударило, — она рассмеялась.

— В голову ударило, а дрожит рука? — удивился Николас, — Не помню, чтобы тебе так в голову вино ударяло раньше.

— Да пустяки. Не обращай внимания, — отмахнулась Элиз.

— Хорошо, если это так, а то ведь, может оказаться, что ты подхватила этот вирус, что гуляет по миру, — Николас отпил вина из своего бокала.

— Да нет. Со мной всё нормально. Ну, где я могла его подхватить? С посторонними не общаюсь, хожу в маске в общественных местах.

— Зная твою бесшабашность, могу предположить, что ты опять на какой-нибудь закрытой вечеринке могла отжигать с кучей незнакомых людей. А там и до заражения недалеко.

— Ты сейчас придумываешь про меня то, чего не было, — игриво возмутилась Элиз.

— Смотри сама — это твоё здоровье, — Николас примирительно поднял руки вверх, — Только, если ты заразишься, это отразится на нашей группе. И в первую очередь на мне.

— Всё будет хорошо, брось паниковать, — успокоила его Элиз, — Просто усталость накопилась, плюс вина выпила, вот рука и дрожит.

— Ладно. Раз ты говоришь, что всё нормально, значит так и есть. Пойду-ка я домой, что — то я устал, — Николас встал и поставил пустой бокал на столик.

— Жаль, что так рано уходишь, — заметила Элиз.

— Не так уж и рано, — возразил Николас, — Это просто ты — неугомонная, — он улыбнулся ей, обнял по-дружески и, попрощавшись, вышел за дверь.

Оставшись одна, Элиз прислушалась к тишине, что висела в пустой квартире, и ей захотелось эту тишину развеять. Она включила музыку и стала наводить порядок после гостя.

***

Утром, выплыв из сна под звук будильника, Элиз попыталась открыть глаза, чтобы встретить новый чудесный день. Веки упорно не желали подниматься. Наконец, она смогла открыть глаза и подняв голову над подушкой потянулась к телефону, чтобы выключить будильник. Телефон как-то выскользнул из пальцев и упал на пол между кроватью и тумбочкой.

— Да, что б тебя! — ругнулась Элиз и перегнувшись через край кровати выключила будильник не поднимая телефон с пола, — Надо начать утро с зарядки, а то я, прямо, какая-то деревянная.

Откинув одеяло в сторону, она села на кровати и попыталась опустить ноги на пол, ноги двигались с большой неохотой. Господи, она опять вчера пила вино! Пора завязывать с вином и переходить на другие напитки. Может, пиво?

Сделав над собой усилие, Элиз рывком сняла ноги с кровати и опустила их на пол. Придерживаясь за тумбочку, она встала на ноги и сделала несколько неуверенных шагов в сторону двери. Ноги были, словно ватные, но Элиз, превозмогая слабость в ногах, всё же дошла до кухни, чтобы приготовить себе завтрак. Но, вот проблема, руки были неуклюжими. Нет-нет, да и роняла Элиз что-нибудь. Предметы словно сами выскакивали из рук, подпрыгивая вверх. Тогда она стала брать вещи обоими руками сразу, для подстраховки. Таким образом она смогла соорудить себе завтрак и позавтракать. Наблюдая за собой, за своей слабостью, она периодически чертыхалась. Покончив с завтраком, Элиз поднялась из-за стола и стала убирать на кухне. Неся в обоих руках кружку, она вдруг остановилась, почувствовав головокружение и кружка, выскользнув из её рук, звонко упала на пол и разбилась. Успев облокотиться о стену, Элиз схватилась свободной рукой за лоб и закрыла глаза. Очень быстро головокружение прошло. Теперь Элиз испугалась.

— Что со мной? — спросила она сама себя.

Вдруг всё ушло, и она себя вновь чувствовала нормально. Слабости, с которой она встретила это утро, словно и не бывало. Опустив глаза на пол и посмотрев на осколки, которые несколько секунд назад были кружкой, Элиз нахмурилась. Жаль было именно эту кружку, это была её утренняя кружка, любимая. Но, вновь подняв глаза и посмотрев на солнечное утро за окном кухни, она улыбнулась и, взяв совок и веник, убрала осколки с пола. В конце концов, это всего лишь кружка. Страх, что с ней что-то не в порядке, растаял без следа.

Расстелив коврик в зале, Элиз стала выполнять серию упражнений. Всё было, как обычно. Но, вдруг её голову пронзила резкая головная боль, ноги подкосились, и она упала на пол сжимая голову в руках. От боли темнело в глазах и начинало тошнить. Потом боль так же резко исчезла и в голове, помимо головокружения, появилась какая-та лёгкость. Мысли стали ясными, как никогда. Вот только всё было, как в тумане. Элиз, сидя на полу, протёрла глаза, но туман никуда не исчез.

— Да, что же это такое?! — она попыталась подняться с пола, но ноги совсем её не слушались. И если утром они были словно ватные, но на них можно было стоять и ходить, то теперь ноги не слушались.

— Ой, мамочки! Что происходит?! — по-настоящему испугалась Элиз, — Надо кого-нибудь позвать на помощь, — решила она и поползла в сторону спальни, где на полу лежал её телефон.

Она смогла доползти до телефона и найти контакт Николаса, вглядываясь в экран телефона сквозь пелену тумана. Послышались долгие гудки — Элиз ждала, когда Николас ей ответит.

— Алло, — наконец ответили на том конце.

— Ник, ради Бога! — дрожащим, испуганным голосом воскликнула Элиз, — Мне нужна помощь, срочно!

— Что случилось? — голос Николаса стал обеспокоенным, такой испуганной он ещё никогда Элиз не видел и не слышал.

— Со мной что-то происходит! Я не понимаю, что! — Элиз не могла собраться с мыслями, чтобы внятно сказать, что с ней происходит.

— Элиз, успокойся и объясни толком, что случилось у тебя, — голос Николаса был решительным и без паники.

А вот Элиз была в панике, и паника рвалась наружу, угрожая перерасти в истерику. Элиз сделала над собой усилие и собралась с мыслями.

— Меня ноги не слушаются, я не могу ходить, я плохо вижу, — Элиз старалась говорить ровным голосом.

— Что? — не понял Николас.

— Я утром проснулась, как всегда, и хотела встать с кровати, но мои ноги были словно ватные. Я насилу смогла их заставить меня держать. Мне казалось, что я расходилась, и всё нормально, но, когда я делала утреннюю гимнастику, мои ноги совсем отказали, а глаза словно белая пелена задёрнула, — Элиз издала звук похожий на всхлипывание, — Мне пришлось ползти в спальню, чтобы добраться до телефона и позвонить тебе.

— Господи! — Николас был потрясён.

— Ещё и руки плохо слушаются. Всё валится из рук, всё роняю, — добавила Элиз, — Николас, помоги мне!

Помолчав, Николас спросил:

— У тебя что-нибудь болит? Не знаю, может, позвоночник или голова?

— Голова болела, сильно. Ещё и головокружение было. Но, сейчас всё прошло, — ответила ему Элиз, — Мне нужен врач, не знаю — какой. Ты поможешь мне? Ты приедешь?

— Да, я уже еду. Вот, только врача к тебе сначала вызову. Всё, жди, я скоро, — он прервал связь.

Элиз вновь осталась одна. Сердце выскакивало из груди, липкий пот покрывал тело, было страшно перед лицом неизвестности. Одно утешало: помощь в пути.

— Дверь! — внезапно воскликнула Элиз, вспомнив, что входная дверь заперта.

Конечно, дверь можно взломать, но тогда ничто не остановит воров, если её увезут в больницу, а обстановка в последние годы ухудшилась из-за наплыва беженцев в страну. Три квартиры в соседнем доме уже несколько раз обворовывали. Полиция, как всегда, не смогла найти воров, хотя все знали, где проживают люди, которые промышляют этим в городе. Негласно, правительство дало тайное распоряжение, по возможности, не трогать беженцев, а уголовные дела против них, если и вести, то в особом порядке с привлечением специальных сотрудников, не входящих в штат полиции. Полицейским это всё не нравилось и, как следствие, дела не заводились против подозреваемых из числа беженцев. Разве что в крайнем случае, если дело имело большой общественный резонанс.

***

Где-то в городе взвыла сирена кареты скорой помощи. Машина мчалась на вызов проносясь через перекрёстки, объезжая останавливающиеся автомобили. Внутри сидела специальная команда для работы в условиях вирусной опасности с мрачными лицами. Они знали, знали гораздо больше, чем другие люди, больше, чем говорилось официально. А рассказывать было запрещено.

Машина нырнула во дворы, повернув на второстепенную улицу и остановилась перед домом Элиз, где их уже ждал Николас. После того, как он сообщил дежурному по телефону все подробности, ему было велено не приближаться к Элиз, поэтому он ждал на улице. Бригада медиков вышла из машины в защитных костюмах. У Николаса засосало под ложечкой, сердце быстро забилось. Неужели…?

— Здравствуйте. Это я вызвал доктора.

— Куда идти? — спросил один из медиков.

— Я покажу, — начал было отвечать Николас, но его прервали.

— Просто скажите нам. Вы останетесь здесь, — за спинами медиков, застёгивающих защитные костюмы, подъехал полицейский автомобиль.

Из полицейского автомобиля вышло двое полицейских, в бронежилетах и с лёгким стрелковым оружием.

— Привет! «Где больной?» — спросил один из полицейских у медиков.

— Не больной. Больная, — вмешался Николас, — Она в этом подъезде живёт. Второй этаж, налево. Над звонком есть табличка с именем.

— Хорошо. Теперь отойдите в сторону, — попросил его полицейский и стал помогать напарнику устанавливать заграждение при помощи ленты.

Медики взяли носилки и баллоны с дезинфицирующей жидкостью для обработки поверхностей и вошли в дом. Поднявшись по лестнице на второй этаж, они сразу заметили незапертую дверь, ведущую в квартиру Элиз. Один из медиков осторожно приоткрыл её, не заглядывая.

— Кто-нибудь есть дома!? — крикнул он.

— Да! Я тут! — ответила ему Элиз и выползла из кухни в коридор.

— Это Вы просили вызвать доктора? — медик открыл дверь ещё шире, чтобы увидеть Элиз.

— Да, это…О, господи! — воскликнула Элиз, разглядев медиков, плотно запакованных в защитные костюмы.

Словно космонавты, медики, облачённые в костюмы и дышащие кислородной смесью из баллонов, вошли в квартиру к Элиз и занесли носилки. Паника стала захлёстывать Элиз с головой.

— Теперь всё будет хорошо, — попытался успокоить её медик, — Сейчас мы поедем в больницу и там Вас обследуют, чтобы понять, как Вам можно помочь.

Ловко и не особо церемонясь, двое подошли к Элиз, один к ногам, другой к голове, и подняв с пола, погрузили на носилки. Закрепив её ремнями, они накрыли лежащую на носилках Элиз специальным прозрачным изоляционным кожухом и подключили аппарат вентиляции. Элиз смотрела на медиков сквозь прозрачные стенки кожуха испуганными глазами, её страшила неизвестность, что ждала впереди. Хотелось вырваться и бежать отсюда, подальше от этих незнакомых людей в защитных костюмах и с неизвестными намерениями. В голове начался какой-то бардак, мысли начали появляться и тут же куда-то ускользать из сознания, началось головокружение, и Элиз, положив голову на носилки, закрыла глаза. Очень быстро сознание стало ускользать.

Когда пара медиков выкатила Элиз из квартиры на носилках, другие медики прошли в комнаты и начали опрыскивать каким-то раствором все поверхности, проводя чистку помещения. В воздухе, медленно опускаясь, висела искристая взвесь раствора. И лучше этим не дышать.

Аккуратно спустив носилки по лестнице до нижнего этажа, медики выкатили Элиз на улицу. Увидев это, Николас громко позвал её, но она не ответила, что не на шутку его обеспокоило.

— Что с ней? Почему она не отвечает? — потребовал он ответа у полицейского, что стоял внутри огороженной территории перед домом.

Полицейский обернулся и пожал плечами.

— Не знаю, я не врач, — безразлично ответил он Николасу.

— Они что-то с ней сделали! Вы же видите! Вы должны вмешаться! — Николас взялся было за ленту ограждения, чтобы поднять её и войти внутрь ограждённой зоны.

— Эй! А-ну, назад! — приказал ему полицейский, остановив его рукой.

Помедлив мгновение, Николас всё же отпустил ленту и отступил на шаг от ограждения.

— Хотя бы узнайте, куда её везут, пожалуйста, — взмолился он.

— Сейчас узнаю, подождите. А Вы стойте здесь, понятно?

Николас кивнул в ответ.

Подойдя к медикам, которые уже грузили Элиз в карету скорой помощи, полицейский обратился к ним:

— Куда Вы её везёте? Приятель спрашивает.

— Приятель? Пусть даже не спрашивает. Место ещё надо найти. Попробуем в Сальгренска сначала. Родственникам сообщат, да и тех к ней не пустят, если диагноз подтвердится. Так приятелю и передайте.

— Ладно, передам.

Медики захлопнули задние двери кареты скорой помощи и направились к кабине, а полицейский направился к Николасу.

— В Сальгренска её везут, но вам это знать бесполезно, вас к ней не пустят, — передал слова медиков полицейский.

— Как, не пустят? Почему не пустят?

— А Вы как думаете? Если она заражена Забытьем, то к ней никого, кроме медперсонала не допустят.

— Вы думаете, что это Забытье? — Николас похолодел внутри от ужаса, подумав о том, как мило они вчера посидели за вином и чаем.

— Я ничего не думаю, но раз такие меры предосторожности, значит есть весомые основания для этого, — пожал плечами полицейский, — Успокойтесь, ещё ничего не известно. Может, это и не Забытье. Ждите результатов анализов. В любом случае, она в надёжных руках нашей медицины. Кстати, — полицейский внимательно посмотрел на Николаса, — а вы когда с ней последний раз общались в тесной, так сказать, обстановке? Сообщите-ка мне ваши данные.

— Да, конечно, — как-то потеряно Николас стал диктовать своё имя и адрес.

— А теперь едьте домой, ни с кем не контактируйте и постарайтесь успокоиться. Ещё ничего не известно.

Николас отошел от ограждения. С одной стороны, полицейский был прав — ещё нет веских оснований для беспокойства. Он это понимал умом, но сердце сжималось от ужаса. А что, если это действительно Забытье? Даже, если Элиз сможет перенести последствия вируса, осложнения сделают из неё инвалида, а то и вообще, превратят в «овощ». Полное выздоровление без последствий было делом редким и рассчитывать на такой исход не стоило. Господи! Ведь совсем недавно Николас и сам общался с Элиз и может быть заражен тоже. Что же делать? Оставить всё в тайне, ждать и надеяться, что он не заразился? А если он уже заражен и заразит окружающих? А если, скрыв возможное заражение, он упустит драгоценное время для эффективного и своевременного лечения? Иррациональный страх не давал ему отправиться в больницу прямо сейчас, но надо на что-то решаться. Лоб Николаса покрылся липким холодным потом, руки слегка дрожали, лицо побледнело.

— Вам не хорошо? — кто-то обратился к нему с вопросом.

Он повернулся и увидел подростка, стоящего сбоку от него и вглядывающегося в лицо Николаса.

— Нет, всё нормально. Я просто расстроен, — ответил Николас подростку, не поворачиваясь к нему.

До него было не более метра. Это значит, что он находился в опасности прямо здесь и сейчас. Надо, надо ехать в больницу!

Вытерев пот со лба, Николас направился к своему автомобилю. Сев за руль и захлопнув дверь, он с шумом выдохнул, чтобы успокоиться и привести свои мысли в порядок. Закрыв глаза, Николас стал считать. Он думал только о счёте и ни о чём более. Постепенно, Николас более-менее успокоился и уже был способен управлять автомобилем. Вставив ключ в замок зажигания, он запустил двигатель и направился в ближайший Центр тестирования. С суровой решимостью в глазах Николас доехал до места, припарковался на автостоянке и направился к Центру. Уже взявшись за ручку двери, он обратил внимание на объявление, приклеенное к стеклу.

— Ах, чёрт! Забыл! — увидев объявление, Николас вспомнил, что в машине он снял маску и теперь стоит без неё.

Быстро сбегав к своему автомобилю за маской, он вернулся к дверям Центра. Назад пути нет. Глубоко вдохнув, Николас толкнул входную дверь и вошел внутрь.

***

Сквозь пелену темноты были едва уловимы слабые пятна света. Что-то монотонно пикало. Периодически слышался шорох, словно шуршали целлофановым пакетом и одновременно с этим чувствовалось движение воздуха. Иногда были слышны приглушенные голоса. Слов разобрать было нельзя, а голоса были незнакомые. Сверху чувствовалось одеяло, было тепло — двигаться не хотелось, но зато хотелось в туалет. И сильно. Голова болела, и чувствовалось лёгкое головокружение. «Где я?» — подумала Элиз. «Что, я опять была на какой-то вечеринке и перебрала со спиртным?»

Она с трудом разлепила веки, чтобы осмотреться. В полумраке были видны полупрозрачные шторы, судя по всему, из целлофана. Внутри стояли столики с какой-то аппаратурой. С большим трудом поворачивая головой, Элиз стала осматриваться по сторонам. «Капельница?» — удивилась она, увидев, что с боку стоит капельница с трубкой, идущей к ней. «Я отравилась алкоголем?» — осмысление увиденного всё ещё не пришло. «Господи, да я в больнице!» — внезапная догадка молнией блеснула в больной голове Элиз. Она попыталась привстать на кровати, но тело не хотело ей подчиняться. Упрямая, она всё же смогла подняться на локтях.

— Эй! Кто-нибудь тут есть? — позвала она слабым, плохо слушающимся голосом.

Где-то вдали слышались шаги и шуршание. С разных сторон слышалось пиканье, но никто не откликался. Элиз осмотрела свою кровать и возле изголовья увидела пульт на толстом кабеле с кнопкой вызова персонала. Слабой рукой, она дотянулась до пульта и лишь с третьей попытки смогла нажать на красную кнопку вызова достаточно сильно, чтобы замкнуть электрические контакты.

Спустя секунд десять со стороны послышались приближающиеся шаги. Отодвинув штору, к Элиз вошла женщина, полностью облачённая в специальный защитный костюм. Женщина подошла к Элиз и взглянула на показания прибора, что был подключен к ней. Убедившись, что ничего страшного не происходит, женщина взглянула на Элиз.

— Как Вы себя чувствуете?

— Э, — задумалась Элиз, не зная, что ответить, — как-то не очень хорошо. Что со мной случилось? Почему я тут?

— Вы поступили к нам сегодня в бессознательном состоянии.

— Вы мне не поможете встать? Я хочу в туалет ненадолго.

— Вам не стоит сейчас вставать. Ваши ноги не держат Вас, — возразила женщина.

— Но, я хочу в туалет, — настаивала Элиз.

— Не переживайте об этом. Вам одели подгузник.

Эта новость не воодушевила Элиз. Совсем не хотелось делать свои дела в подгузник, как ребёнок или немощный старик.

— Нет-нет, спасибо. Но, так не пойдёт. Помогите мне встать, или я это сделаю сама, — Элиз стала сбрасывать с себя одеяло, чтобы встать.

— Пожалуйста, успокойтесь! — решительно потребовала женщина и схватила Элиз за руки, не давая ей сбросить с себя одеяло.

— Пустите меня! — Элиз была возмущена такой бесцеремонностью и попыталась вырваться из цепких рук женщины. Руки отпустили, женщина отошла в сторону.

Пока Элиз пыталась понять, как отсоединить трубку капельницы от иглы, воткнутой в её вену, в руках женщины появился шприц с какой-то жидкостью. Мгновение, и укол был сделан.

— Ай! — Элиз не ожидала этого, — Что Вы сделали?!

Голова у Элиз вдруг потяжелела, веки стали сами по себе опускаться. Уже не хотелось сопротивляться и вставать с кровати, во что бы то ни стало. Даже надетый подгузник уже не казался чем-то возмутительным. На душе стало спокойно, захотелось лечь и уснуть. Так она и поступила. Темнота накрыла сознание.

***

Были слышны громкие голоса, доносящиеся словно, издали. Голова была тяжёлой и дурной. Мысли путались. Было невыносимо тяжело дышать. Горло горело от сухости, в нём что-то было инородное. Сердце билось, словно пойманная птица. Было жарко.

— Дышите! Дышите! — кто-то кричал над Элиз.

Она с большим трудом приоткрыла глаза и увидела над собой человека в защитном костюме. Чувствовалась нехватка кислорода. С большим трудом и болью Элиз сделала подобие вздоха. Из груди вырвался хрип.

— Отлично! Она очнулась и начинает дышать! — крикнул кому-то человек, стоящий над Элиз.

Не было сил более держать глаза открытыми. Отключившись от внешнего мира, но оставаясь в сознании, Элиз просто старалась дышать. На это уходили все силы. Время тянулось очень медленно. Минута казалась часом. Состояние Элиз было сродни безумию. Лишь тот факт, что её уже не слушались ни руки, ни ноги, останавливал её от того, чтобы вскочить и бежать, куда угодно, от этой боли в лёгких и горле, от всех этих страданий. Неизвестно, сколько прошло времени, но в конце концов Элиз уснула тяжелым сном.

***

Не раз ещё Элиз приходила в себя. Каждый раз это было мучительно. По-прежнему её сопровождали боль в голове, горле и лёгких, сухость во рту и горле и невозможность пошевелиться. Да и мысли часто куда-то ускользали без видимой на то причины. Иногда она не могла вспомнить, где она, и как сюда попала. Иногда и себя не могла вспомнить.

***

Однажды утром Элиз проснулась с каким-то облегчением на душе. Уже достаточно бодро она смогла открыть глаза. Перед ней стоял доктор и медсестра. Оба они не были облачены в защитные костюмы. Листая какие-то бумаги на планшете, доктор внимательно изучал их содержимое.

— Она проснулась, — медсестра обратила его внимание на Элиз.

Доктор оторвал взгляд от бумаг перед ним и взглянул на Элиз.

— Доброе утро! Как Вы себя чувствуете? — спросил он её.

Элиз попыталась улыбнуться и ответить, но у неё не получилось ни первое, ни второе. Лицо очень слабо кривилось, пытаясь изобразить улыбку, а язык вообще отказывался ворочаться. Как итог, лицом она слабо гримасничала, а из горло доносилось слабое мычание. Элиз попыталась объясниться знаками, но руки безвольно лежали вдоль её тела. Вроде и есть руки, вот они, она их чувствовала, но лежали они мёртвым грузом.

— Вы обездвижены, — громко пояснил доктор, — Моргните два раза, если Вы меня слышите и понимаете.

Элиз моргнула два раза.

— Очень хорошо, — прокомментировал доктор и что-то записал в бумаги, — Вы к нам поступили два месяца назад с подозрением на вирус Забытье21. Подозрения подтвердились, и Вы были экстренно переведены в наше карантинное отделение для подобных случаев. Вы меня поняли? — вновь спросил доктор.

Элиз вновь мигнула два раза. В её глазах был ужас.

— Мы за Вас боролись, пока вирус не ушел — поддерживали Ваш организм. К сожалению, как Вы знаете, этот вирус даёт серьёзные осложнения. Первыми отказали ноги — это случилось ещё до того, как Вы поступили к нам. Уже тут, когда Вы были введены в медикаментозную кому, у Вас один раз чуть не отказали лёгкие. Нам пришлось экстренно вмешаться. Когда Вы были переведены из карантинного отделения, мы обнаружили, что Ваши руки, мышцы лица и речевой аппарат тоже перестали Вас слушаться. Всё это последствия перенесённого заболевания. Вы меня понимаете?

Элиз опять моргнула два раза, давая понять, что она понимает и расплакалась. Медсестра подошла к Элиз и ватным тампоном вытерла слёзы с её лица.

— Ну, ну, — попыталась успокоить она её, — Всё будет хорошо. Вы выжили. Скоро придут Ваши родные. Они уже не раз к Вам наведывались, но Вы были ещё не готовы их принять.

— Спасибо, — поблагодарил доктор медсестру за помощь и участие, — Вы не расстраивайтесь. Когда мы укрепим Ваш организм, Вам будет назначена физиотерапия для восстановления функций организма. Но, хочу честно предупредить, Вы уже не будете прежней, и Вам придётся научиться жить по-новому. Понимаете?

Элиз моргнула два раза и зажмурилась. Из-под плотно сжатых век текли слёзы. Вся прежняя жизнь, всё, что она так любила, чем жила… всего этого больше не будет. Теперь её удел — инвалидное кресло, прогулки возле дома или в парке в сопровождении человека, от которого она будет зависеть целиком и полностью. Больше никаких концертов, никаких танцев и песен, никакого искусства. Лишь беспросветный мрак жизни, сравнимой с жизнью овоща. А Майкл? Каково будет ему жить всю жизнь с женщиной, за которой нужно всё время ухаживать, и которая не сможет дать ему той любви, что раньше? Его любовь к ней и его порядочность не дадут ему бросить её. Хоть что-то останется от былой жизни. Так она тогда подумала. А впереди была тяжелая борьба длиной в жизнь без особых надежд на результат.

***

Ещё неделю Элиз провела в муках. Учиться заново не то, чтобы пользоваться руками и ногами, но есть и пить не через вену или трубку — это было настоящее мучение для взрослого человека, понимающего, что с ним всё не так. Каждый вечер Элиз засыпала с чувством глубокого отчаянья. Она всё ждала, когда же Майкл придёт проведать её. Ждала и одновременно страшилась этого. Но он всё не приходил. Как она поняла из разговоров медперсонала, к ней никого ещё не пускали.

Одним прекрасным утром в палату вошла медсестра и с улыбкой на устах сообщила ей, что к ней посетители. В палату вошли отец и мать Элиз.

— Доченька, здравствуй, наша родная! — воскликнула мать кидаясь к лежащей на кровати Элиз, — Господи! Слава богу, ты выздоравливаешь! Слава богу! — мать склонилась над Элиз и, обняв, расцеловала.

— Привет, Элиз! Наконец-то нас пустили к тебе, — поздоровался отец, обходя её кровать, с другой стороны, в руках его была сумка.

Он склонился над Элиз, положил ладонь на её голову и поцеловал в лоб.

— Мы с мамой извелись за это время, всё ждали, когда тебе станет лучше.

Послышались всхлипывания со стороны матери. Она с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

— Мы же договорились, обойтись без слёз, — напомнил ей отец Элиз вполголоса.

— Да-да, конечно. Я уже взяла себя в руки, — успокоила его жена, — Простите, а мы можем вывезти её в парк перед больницей на прогулку? — обратилась она к медсестре.

— Боюсь, что пока рано для таких прогулок. Но, если желаете, я уточню сейчас у доктора, — ответила медсестра.

— Пожалуйста, спросите, — попросила её мать.

— Хорошо. Подождите тут — я узнаю, — медсестра вышла в коридор.

— Сколько же ночей я проплакала, — мать гладила Элиз по голове и вглядывалась в её глаза.

В ответ Элиз лишь могла что-то промычать и состроить гримасу, вероятнее всего изображающую улыбку. Увидев всё это, у матери задрожала нижняя губа. Насилу она удержалась от того, чтобы не разрыдаться в голос. Только недавно её дочь была здорова, жизнерадостна, полна планов и сил для их реализации, а теперь она лежит перед ними, полный инвалид. Чтобы отмести тяжелые мысли, мать решила поговорить на другую тему.

— Кстати, твоя сестра с племянником хотят тебя навестить в ближайшее время. Наш внук ещё подрос, стал ещё сообразительнее, — тут мать подумала, что разговоры о ребёнке сейчас не уместны на фоне того, что Элиз так и осталась бездетной, — Майкл звонил. Интересовался, когда будет удобнее проведать тебя.

— Мы сказали, что сходим к тебе, и всё узнаем у врачей, — продолжил за неё отец, — Посмотрим, что доктора скажут. Вы, ведь, официально не муж и жена — правила у них такие, понимаешь?

В палату вернулась медсестра.

— Я передала Ваш вопрос доктору.

— И что он ответил? Мы можем прогуляться с нашей девочкой в парке? — спросила мать с надеждой.

— Не сегодня, — с сожалением ответила медсестра, — Доктор сказал, что на данный момент рано ещё Вашу дочь вывозить на прогулку.

Родители Элиз погрустнели.

— Вы не переживайте. В течение этой недели доктор будет следить за самочувствием вашей дочери и корректировать лечение с тем, чтобы в ближайшее время вы смогли её взять на прогулку. Поинтересуйтесь результатами лечения в начале следующей недели, — приободрила их медсестра.

— Спасибо Вам, — поблагодарила её мать Элиз, — Мы обязательно придём в понедельник и расспросим.

— Не за что, — с улыбкой ответила медсестра, — И, вот ещё что.

— Что такое? — спросил отец Элиз.

— Элиз пора завтракать и начинать физиотерапию.

— Э, да, хорошо, — не вполне понимая, что она от них хочет, ответили родители Элиз.

— Приём посетителей окончен на сегодня. У Элиз много работы, — медсестра улыбнулась и подняла правый кулак вверх.

— Ах, вот оно что! — воскликнул отец Элиз, — Милая, нам с мамой пора прощаться, — он взял свою жену за плечи, давая понять, что им пора уходить.

— До скорого, дорогая, — печально улыбаясь и гладя по голове Элиз, попрощалась с ней мать, встала с кровати и направилась к выходу.

Следуя за ней, отец задержался в дверях и, повернувшись к медсестре, обратился к ней с вопросом.

— Простите. Не могли бы Вы мне ответить?

— Да, слушаю Вас.

— К нашей дочери хотят наведаться её подруга и молодой человек. Им позволят её увидеть?

— М-м, подруге придётся немного подождать, пока мы не укрепим организм Элиз. А молодой человек, кто он?

— Жених.

— Жениху тоже придётся подождать. Был бы он мужем, тогда было бы другое дело.

— Понимаю. Я им передам. Спасибо за информацию, — поблагодарил он медсестру и вышел из палаты.

До конца недели Элиз усиленно кормили и насыщали её организм всеми необходимыми витаминами и микроэлементами. Одновременно с этим проводилась работа по восстановлению подвижности тела. И если с первым делом всё было предсказуемо хорошо — анализы были хорошими, то вот с восстановлением подвижности тела были большие проблемы. Никто, впрочем, и не ожидал, что будут какие-то значительные результаты в этом плане.

К концу недели было решено, что при текущей динамике состояния Элиз, ей будет позволено гулять с родителями в парке, а остальным будет позволено посещать Элиз в палате, с разрешения её родителей.

***

На всю следующую неделю зарядили проливные дожди и запланированные прогулки в парке были отменены. Лишь к началу следующей недели дожди ушли дальше, за Финляндию и пролились на северо-запад России. Начались почти ежедневные прогулки в парке с родителями. Это в значительной степени приободрило Элиз, настроение её улучшилось, солнечные ванны пошли ей на пользу, что не преминул отметить врач. Но, ситуация с подвижностью тела не изменилась. В конце недели к Элиз в палату наведалась подруга Эмили. Первое посещение оставило в душе Эмили свой след, и она не смогла сдержать слёз. Успокоившись, она рассказала последние новости из своей личной жизни и из жизни их танцевальной группы. Не забыла передать привет от преподавательницы по танцам и одногруппниц. Уже попрощавшись с Элиз и выходя из её палаты, Эмили столкнулась с Майклом. Он наконец-то пришел.

— Ой, простите, — извинился Майкл, делая шаг назад, чтобы пропустить Эмили.

— Ничего страшного, — ответила она, улыбаясь и глубоко заглядывая ему в глаза, — А Вы к Элиз?

— Да, я пришел навестить её, — Майклу Эмили не понравилась.

Ему показалось, что она с ним заигрывает.

— Вы, должно быть, Майкл, верно?

— Всё верно. Мы знакомы?

— Нет, но Элиз о Вас много рассказывала. Я — Эмили, одногруппница Элиз по танцам, — Эмили игриво протянула руку Майклу для поцелуя.

— Очень приятно, — солгал Майкл и пожал протянутую руку.

Нет, Эмили ему определённо не нравилась. Она его раздражала.

— Вы уже уходите? — спросил он Эмили, отпустив её руку.

— Уже ухожу. Мы с Элиз час проболтали…

— Тогда, до свидания, — прервал Майкл Эмили и показал рукой на выход, давая понять, что ей пора уходить.

Секунду стояла Эмили, не двигаясь и внимательно глядя на Майкла, лишь затем вышла из палаты. Услышав, как Майкл, войдя в палату, закрыл за собой дверь, она остановилась и обернувшись молча стояла, глядя на закрытую дверь. «Ну-ну…» — она ушла.

***

Майкл с мрачным лицом медленно подошел к кровати, на которой лежала Элиз. Он всё никак не мог решиться начать говорить, ему было тяжело видеть Элиз в таком состоянии.

— Здравствуй, милая, — наконец выдавил он из себя, всё ещё не решаясь приблизиться к кровати.

Элиз, уже по привычке, два раза моргнула светящимися от счастья глазами. Наконец, она дождалась его, наконец её кто-то утешит в это тяжелое время. Силясь изобразить улыбку, она гримасничала, и Майкл пришёл в ужас, но сумел себя не выдать. Быстро подойдя к кровати, он сел рядом с Элиз и, взяв её за руку, начал гладить.

— Всё хорошо, Элиз. Всё будет хорошо, — бормотал он, глядя на Элиз.

Преодолев свои чувства, Майкл стал рассказывать о том, что с ним произошло за то время, что Элиз находится в больнице. Говоря с ней, он, не переставая гладил её руку. Это придавало ему сил, чтобы не бросить всё и не убежать от неё. Пока он ей рассказывал о себе, параллельно в его голове билась мысль о том, что будет дальше. Если прежде у него были планы на эту женщину, пусть и не жениться на ней, но, по крайней мере, продолжать с ней отношения, которые устраивали бы обоих, а в последствии, может, и завести совместных детей, то теперь… Случившееся внесло свои коррективы. Это уже не его Элиз, не так жизнерадостная и здоровая женщина, способная вскружить голову кому угодно. Это какое-то растение, которое по странной случайности умеет местами шевелиться, и за этим растением требуется постоянный уход. Да, он любил её. По-своему любил. Но положить свою жизнь на то, чтобы до конца её дней ухаживать за ней? Этого он не хотел. Всё внутри него буквально восставало при этой мысли. И говорить об этом он тоже был не готов. Поэтому он рассказывал Элиз разные подробности о себе, чтобы ни о чем не думать. Уже в конце визита, когда рассказано было всё, выходя из палаты, он подумал: «Спокойно. Я справлюсь с этим.»

После ухода Майкла Элиз хотелось петь и танцевать от счастья. Жаль, но она не могла этого сделать. Она оставалась неподвижной.

Майкл наведывался к ней пару раз в неделю. Приходить чаще у него не было сил. В его голове в эти недели творилось что-то невообразимое. В конечном счёте, у него началась бессонница и едва выраженная апатия. Он знал, что его тяготит, но не видел выхода. Ведь он же не подлец. Или?

Выйдя из палаты после очередного визита, он снова увидел Эмили.

— Здравствуйте! — весело поздоровалась она с ним.

Из-за расшатавшихся нервов он не сразу сообразил, кто перед ним, и, что нужно ответить. Это не укрылось от внимательных глаз Эмили.

— Привет… — он задумался, вспоминая имя, — …Эмили.

— Как настроение у нашей Элиз сегодня?

— Ну, как… Как обычно, — неопределённо ответил Майкл.

— Ничего. Не переживайте, — она по-дружески, похлопала его по плечу, — Мы её вытащим.

— Да. Конечно, — безэмоционально ответил Майкл и покосился на руку Эмили, лежащую у него на плече.

Эмили обратила внимание на его взгляд и, как ни в чём не бывало, убрала свою руку с его плеча.

— Я пойду к ней. Моя очередь, — она зашла за спину Майкла, направляясь к палате Элиз, и добавила, — До свидания, Майкл.

Он не ответил, только оглянулся.

В одно из следующих посещений Майкл вышел из палаты Элиз и направился к лестнице, чтобы спуститься на нижний этаж больницы. На нижнем этаже его кто-то окликнул. Он не сразу сообразил, что зовут именно его. Осмотревшись по сторонам, он увидел Эмили. Она радостно махала ему рукой, привлекая к себе внимание. Нерешительно он поднял руку и помахал в ответ. Эмили энергично замахала ему рукой, прося подойти к ней. Секунда раздумий, и Майкл направился в её сторону.

— Привет, Майкл! — поздоровалась Эмили с ним, словно они добрые друзья.

— Привет, — устало ответил Майкл.

— Ты был у Элиз сейчас?

— Да, у неё.

— И как она сегодня? — с выражением лица, полным интереса, спросила Эмили.

— Всё по-старому, — вздохнул Майкл, — Всё без изменений.

— Ну-ну, ты совсем раскис, — Эмили взяла Майкла за плечи и слегка встряхнула.

— Я в порядке. Просто… — Майкл запнулся, — Просто, не могу видеть её такой.

— Успокойся, всё будет хорошо. Слушай! Тебе надо отвлечься. Или выговориться! Или и то, и другое. Идём, тут есть кафе, — Эмили ловко взяла Майкл под руку и указала направление, куда нужно идти.

Майклу действительно надо было выговориться. Он это ясно осознал и послушно пошел по направлению к кафе, куда его пригласила Эмили. Заняв один из дальних, уединённых столиков, они заказали лёгкий обед и бутылку вина. В течение пары часов Майкл изливал душу Эмили, рассказав о своих разрушенных надеждах и планах на жизнь, о своём разочаровании, сомнениях и смятении. Эмили внимательно слушала его, периодически аккуратно вставляя реплику то там, то тут. Она знала, что делает, она была готова к этому разговору. Когда они разошлись, каждый в свою сторону, Майкл чувствовал облегчение.

***

Визиты к Элиз Майклу теперь давались легче. Не осознавая этого, он надеялся вновь встретить Эмили по пути из больницы. Но Эмили не появлялась, он не видел её уже две недели. Это его стало беспокоить. Спускаясь по лестнице больницы, он искал её глазами всё с большим волнением. И, наконец, он её вновь встретил. Сердце ёкнуло.

— Эмили! Привет! Давно не видел тебя, где ты была?

Эмили была сегодня необычно скромна, чувствовалось, что она держит некую дистанцию между ними, что разительно отличалось от того, как она вела себя ранее. Увидев это, Майкл забеспокоился, не сделал ли он что-нибудь, что не понравилось Эмили, что могло бы быть причиной её двухнедельного отсутствия.

— Здравствуйте, Майкл, — официально поздоровалась Эмили с ним.

Повисла неловкая пауза.

— Ты к Элиз? — спросил он её.

— Да, хочу навестить свою подругу, — Эмили обошла Майкла далее поднимаясь по лестнице.

— Увидимся! — вдогонку пообещал Майкл, не понимая, что происходит.

Эмили не ответила и продолжила подниматься по лестнице. Спустя полтора часа, которые Эмили провела у Элиз, она увидела Майкла в коридоре. «Надо же, он даже не стал ждать на лестнице, поднялся на этаж,» — отметила Эмили его нетерпение и напряженность. Она ничуть не удивилась.

— Привет, ещё раз, — неловко начал Майкл.

— Здравствуйте, — снова отстранённо поздоровалась она с Майклом.

— Может сходим… Ты бы не хотела спуститься со мной в кафе перекусить? — Майкл уставился на неё щенячьим взглядом, ожидая утвердительного ответа и надеясь на него.

Немного помедлив для приличия, она ответила:

— Раз ты приглашаешь, давай спустимся в кафе, — подойдя к нему с видом недоступной женщины, она вдруг решительно взяла его под руку.

Они направились к кафе, Эмили была уверена, что она добилась своего. Проговорив пару часов, они ни разу не коснулись темы Элиз и её здоровья. Майкл напрочь забыл о ней, он был весел и непринуждён. После обеда они вместе покинули кафе и вместе же отправились, куда глаза глядят.

Неделю Майкл не навещал Элиз. Она стала волноваться, не случилось ли что с ним, не болен ли он. К концу недели её беспокойство переросло в панику. Она силилась подать знак медперсоналу, задать вопрос. Но её не понимали. По ночам, то и дело, она просыпалась с тревогой, вновь и вновь думая о Майкле, о том, почему он не приходит. Она осунулась.

И вот он вошёл. Сердце чуть не выскочило из груди Элиз. Она даже не заметила, что он пришёл с каким-то виноватым видом. Пару минут он стоял у входной двери, не решаясь подойти к Элиз.

— Привет, Элиз, — наконец выдавил он из себя.

Нерешительно подойдя к её постели, он взял стул, стоящий возле неё, пододвинул его к ней и сел.

— Элиз. Я не знаю, как много ты понимаешь… в своём состоянии…

«Много ли я понимаю? В моём состоянии?? О чем это он???» — Элиз откровенно удивилась этой фразе.

— Нам нужно поговорить, — Майкл отвёл глаза от настойчивого взгляда Элиз куда-то в сторону, — Эта твоя болезнь… Ах, как не к месту она! Она тебе всю жизнь переломала.

«Болезнь не к месту? Как болезнь вообще может быть к месту?! Что он несёт?!» — Элиз, хоть и была парализована, но её способность мыслить не пострадала.

По мере того, как он говорил, она поняла, к чему он клонит. Сердце похолодело. Элиз, не отрываясь, смотрела на Майкла.

— Тебе теперь нужен кто-то, кто будет всё время ухаживать за тобой, кто-то, кто будет тебя… оберегать и заботиться о тебе, — Майкл запнулся и вдруг выпалил, — Я не такой! Я не смогу о тебе заботиться всю жизнь. Тебе нужен тот, кто более достоин тебя. Прости! Я не могу! Нам нужно расстаться, — он вскочил и, быстро подойдя к входной двери, стремительно вышел из палаты.

После его ухода она уставилась в потолок. Буря мыслей проносилась в её голове. Майкл, её возлюбленный. Вот, он был, и, вот, его больше нет. Он больше не придёт к ней. У неё больше нет Майкла. Она теперь совершенно одна. Как он мог так поступить? Какое разочарование! Мелькнула мысль, что для неё было бы лучше, если бы он от неё не ушел, бросив в таком беспомощном состоянии, а умер. К горлу подступил комок, спазм свёл судорогой мышцы под нижней челюстей. Вот-вот начнётся то, что принесёт облегчение. И действительно, слёзы хлынули из глаз. Хотелось рыдать в голос, но Элиз больше не обладала голосом, и слышалось лишь тихое сдавленное и жалобное мычание. Мысли о Майкле и о его уходе раз за разом вызывали всё новый и новый поток слёз. Элиз не могла остановиться.

Внезапно, будто все мышцы головы напряглись, глаза сами собой сильно стали зажмуриваться, шея с силой напряглась и выгнулась назад, откидывая голову назад и грудную клетку поднимая вверх. Дыхательные пути тоже напряглись, перекрываясь и не давая вздохнуть, поток слёз резко усилился. Спустя секунд пять все мышцы резко расслабились и Элиз смогла вздохнуть и раскрыть свои испуганные, мокрые от слёз, глаза. «Что это было?» — только и успела подумать она, как приступ вновь повторился. Когда её вновь отпустило, Элиз уже ничего не думала, а лишь озиралась по сторонам ища полными ужаса глазами кого-нибудь, кто бы мог ей помочь. Никого рядом не было. Она была наедине с ужасом, который творился с ней. Приступы повторялись вновь и вновь. Время тянулось мучительно долго. Уже через час, который показался Элиз целой вечностью, единственным её желанием было умереть.

Наконец, в палату кто-то вошел. Это была медсестра. Бросив быстрый взгляд на корчащуюся Элиз, она быстро подошла к кровати, схватила пульт и нажала на кнопку вызова помощи. Пока не пришла помощь, медсестра осмотрела Элиз, то, как её тело выгибается, и не обнаружив ничего опасного, села на кровать рядом с ней и, обняв, попыталась успокоить её. Ей было ясно, что Элиз находится в сознании, и до неё можно было достучаться, чтобы успокоить.

— Тише, тише. Успокойся. Всё хорошо — я рядом, — приговаривала медсестра, поглаживая Элиз по мокрой от пота голове.

В палату быстро вбежала ещё одна медсестра и, остановившись в дверях, уставилась на свою коллегу, сидящую на кровати пациентки.

— Что случилось? — спросила вторая медсестра.

— У неё приступ. Похоже на эпилепсию.

Ничего более не говоря, вторая медсестра быстро покинула палату. Вернулась она с доктором и со шприцом. Доктор бегло осмотрел Элиз, кивнул медсестре, чтобы та сделала укол. Доктор вписывал произошедшее в карту Элиз.

***

Эпилептические припадки больше не повторялись. Вечером того же дня о произошедшем было сообщено родителям Элиз, и уже на следующее утро они оба пришли к ней и пробыли у неё до самого обеда, силясь понять, что явилось причиной этого. Естественно, Элиз не могла им объяснить, что произошло. Она лежала и тихо плакала, не желая идти на контакт ни с кем, даже с родителями. Из-за произошедшего было решено отменить прогулки в ближайшие дни, чтобы пациентка была под постоянным наблюдением. К ней снова подключили аппаратуру. Каждые полчаса в палату наведывалась медсестра, проверить, всё ли с Элиз хорошо. К концу недели, видя, что припадки более не повторяются, врач разрешил прогулки в парке с будущей недели, чему обрадовались родители Элиз. Им было не по себе видеть свою дочь с таким потухшим взглядом. Они понимали, что что-то произошло помимо последствий заражения вирусом. Отец Элиз не раз пытался дозвониться до Майкла, чтобы сообщить ему о состоянии Элиз, но Майкл всё время был недоступен. Это было подозрительно. Майкл и раньше не отличался учтивостью, по мнению отца Элиз, а теперь он откровенно прятался. Отец стал подозревать, что Майкл знает причину такого состояния Элиз, и отцу нужны были ответы. В один из дней он попросил телефон одного из своих коллег и дозвонился до Майкла. Увидев на экране незнакомый телефонный номер, Майкл принял вызов.

— Да, слушаю, — сказал он в трубку.

— Добрый день, Майкл. Наконец-то, я смог до тебя дозвониться, — произнёс отец Элиз.

Майкл сразу узнал голос. Что ж, рано или поздно это должно было произойти.

— Майкл, я звоню сообщить, что с Элиз приключилась беда на прошлой неделе.

— Что случилось? — от волнения голос Майкла сорвался.

Он вспотел, предчувствуя, как пойдёт разговор.

— У Элиз случилась серия эпилептических припадков, — отец Элиз сделал паузу давая время Майклу отреагировать.

Майкл не спешил с реакцией. Он настраивался на нужный лад. Немного помедлив, он спросил:

— Как она себя сейчас чувствует?

— Сейчас всё нормально, приступы больше не повторялись, — не такой реакции ждал от Майкла отец Элиз, — Ты бы сходил к ней в больницу, проведал. Она будет очень рада тебя видеть.

Майкл задумался, подбирая слова. Он понимал, что утаивать произошедшее нет более смысла и нужно просто сказать всё, как есть.

— Понимаете… Мы с Элиз расстались.

— Расстались? — в районе сердца отец Элиз почувствовал холод.

— Я… Я прекратил наши с ней отношения неделю назад. Мы больше не вместе.

— Как же так? Почему?

Майкл молчал.

— Это всё из-за того, что она теперь инвалид? — произнёс отец Элиз, — Бог тебе судья. Прощай, Майкл, — он прервал связь не дожидаясь ответа.

Майкл положил трубку и облегчённо вздохнул. Всё прошло куда более гладко, чем он ожидал. Теперь оставалось надеяться, что с ним не захотят встретиться и поговорить. Чтобы уговорить. Ему это вовсе не нужно. Он — свободен. Полностью свободен. Майкл решительно отвернулся от телефона.

Навещая Элиз каждое утро, её родители видели лишь её потухший взгляд и нежелание бороться дальше за восстановление своего здоровья. На родителей она не реагировала положительно, как надеялся её лечащий врач. Тогда он предложил пригласить к ней её друзей и коллег, тех, кто мог прийти. Но и это не помогло. Даже когда Николас пел ей её любимые песни, она лежала, уставившись в потолок. Всё это значительно осложняло процесс реабилитации, Элиз с большой неохотой шла на контакт с медперсоналом.

***

В один из многих ничем не примечательных дней, когда с утра у Элиз были её родители, а после обеда к ней наведались её коллеги, после ужина она смотрела телевизор, который висел высоко на стене. Под одеялом было тепло, ужин был сытным. На душе было ещё паршиво. Но, жизнь продолжалась, пусть и в таком ограниченном виде.

По телевизору транслировали передачу о кулинарии. Демонстрировали необычные блюда и способ их приготовления. Элиз подумала: «Да, теперь я буду есть, есть и есть. А потом толстеть, толстеть и толстеть. Ужас какой. На кого я буду похожа? На жабу или свинью?» Мысль упорхнула. Элиз вновь бездумно уставилась в экран телевизора, продолжая смотреть телепередачу. Она стала засыпать.

Внезапно со стороны окна что-то сверкнуло и послышалось негромкое электрическое потрескивание. Прямо из воздуха в углу комнаты в искрах электрических разрядов появилась мерцающая фигура с красными горящими глазами. Элиз, полагая, что спит, отстранённо наблюдала, как фигура стала бесшумно приближаться к Элиз, нависла над ней и… исчезла. «Надо же, какие бывают сны!» — Элиз ни секунды не сомневалась, что всё это был лишь сон. Она смотрела телевизор и незаметно для себя уснула. Такое бывало с ней и до болезни. А теперь она проснулась.

Элиз снова сосредоточилась на телевизоре. Медсестра, зашедшая чуть позже, выключила свет и пожелала спокойной ночи.