Бессмертные отцы-основатели. Часть 2

STARDUST

Все ли в порядке с обществом? Откуда гнетущее чувство когнитивного диссонанса? Лозунги и обещания одни, факты жизни иные…Книга «Бессмертные отцы-основатели» – откровение. Совместно с молодым «не героем» Вы погрузитесь в средневековье 29 века и приблизитесь к тем, о существовании кого и помыслить не могли. Наряду с потребителями и феодалами в дорогих кабинетах существует сокрытая группа «Отцов», ведущих Большую игру из-за кулис. Решение за Вами – стоит ли проверять сколь глубока кроличья нора?

Глава 13

Каскад последствий

Путь по торговому тракту до Сеигле потребовал в значительной мере меньше времени, чем ожидалось. Шестерка резвых коней и вооруженная охрана домчали путников за неделю. Хотя, как сказать, домчали? Не доезжая до конечного пункта назначения, дилижанс остановился и спустя несколько минут дверь кареты распахнулась. Показавшийся в проеме командир сопровождения сказал: «Конец пути. Здесь начинается оцепление и далее нам не проехать. Остается ждать». «О каком оцеплении идет речь?» — поинтересовался Алекс. «Торговый тракт перекрыт отрядами разведки шестого легиона и, похоже, что в деревне Сеигле засели разбойники. В течение суток должен подойти передовой отряд и взять деревню штурмом», — спокойно ответил командир. «Попросите открыть багаж, я хотел бы забрать свои вещи», — сказал служивому юноша. «Воля ваша. Я здесь затем, чтобы охранять дилижанс. Идемте, выдам вещи», — на этом командир охраны удалился. «Алекс, полагаешь это хорошая идея? В тебе я, конечно, не сомневаюсь. Но тут легион, это привлечет много внимания!» — беспокоилась Лиза. «Все хорошо, оставайтесь в карете. Найдите, чем себя занять, а я постараюсь разрешить этот вопрос с наступлением темноты. Мне крайне нужен повод переговорить с главой деревни, а это лучший повод из возможных. Я пойду». Скорые приготовления, — Алекс вновь был вооружен и опасен. Оставалось дождаться темноты, прежде чем проникать в деревню. А тем временем можно было осмотреть окрестности. Чтобы не вступать с разведчиками в лишние и бессмысленные разговоры, сойдя на обочину и быстро отдаляясь от кареты и разведчиков легиона, остановивших ее, как и предшествующий дилижансу караван торговцев, также растянувшийся по торговому тракту на сотню метров, Алекс скрылся в лесу. Легионеры сначала проявили интерес, заметив, как странный юноша удаляется в лес, хотели его остановить, окрикивая и преследуя спешным шагом, но, поравнявшись с местом, где он вошел в густую растительность, потеряв из виду, бросили это пустое занятие и вернулись на свой пост.

Деревня достаточно крупная, по меньшей мере, тысяча домов. Как знать, собирался ли Алекс искать иголку в стогу сена или староста успел скрыться во время захвата деревни? То, что разведчики не сунулись сами на штурм, говорило о большом скоплении разбойников или дезертиров. По периметру деревни между домами ходили вооруженные люди. Наблюдая за деревней со стороны, Алекс в некой мере сожалел, что у него не было возможности проследовать с караваном беженцев, когда они двигались от Утопии на север. Представление о расположение улиц и о том, как выглядит глава деревни — вот что сейчас было важно. Стемнело. На небе облачно, свет луны и звезд прерывисто падали на землю. Сильный порывистый ветер свободно носился по крестьянским полям, и это поможет скрыть посторонние звуки приближения. Все, что не прибито наглухо во дворах деревенских домов, было источником шума. Мелкая дрожь пробежала по телу юноши от холодной воды. Шел первый месяц зимы. Река не глубока, а потому приходится чуть ли не ползком красться в воде вдоль берега. Свет факелов и голоса указывают на моменты приближения и отдаления противников. Если бы не ситуация с заложниками, Алекс предпочел бы скрестить клинки, чем мокнуть подобно крысе в погоне за добычей. И все же цель оправдывала средства. Деревянный мост — прекрасная возможность осмотреться и оставаться в его тени. Разбойники выставили патрули караула — факелы то и дело курсируют между домами. На улицах ни одного гражданского.

Интуиция подсказала Алексу, что делать дальше. Впереди вдоль берега двое шли в свете факела и свернули в один из дворов. Юноша снял сапоги и выбрался на берег. Звук хлюпанья воды непременно бы выдал его. Задержавшись у изгороди и осмотревшись, он принял решение проследовать в дом за парочкой негодников. Женский плач и крики становились все громче. Алекс медленно извлек клинок, распахнул дверь и скользнул внутрь. Резкий удар клинка в затылок, картинка перед глазами плывет, и первый разбойник упал. Излишне увлеченный тем, что собирался сделать с хозяйкой дома, завалив ее на стол, между криками и скрежетом ножек мебели по полу в то время как ему оказывали сопротивление, другой разбойник не понял, что за ним стоит старуха с косой. Резкий удар в шею, проворот лезвия, мгновенная смерть.

Зрелище вышло не для слабонервных, и жертва, что еще секунды назад брыкалась на столе, пытаясь противиться насилию над собой, еще не понимала произошедшего. В тусклом свете свечи нельзя было доподлинно рассмотреть ее лица, и в том отчасти была вина Алекса — кровь второго разбойника омыла лицо женщины. Пришлось зажать ей рот и удерживать на столе, чтобы она не привлекла внимания разбойников, крутившихся недалеко от дома. Пока женщина лежала с большими выпученными от страха глазами и смотрела на Алекса, в окне, выходившем на улицу, были видны факелы и звук приглушенных голосов. Оставалось попробовать с ней тихо поговорить. «Слушай внимательно! Я не один из них. Сейчас я медленно уберу руку, а ты не будешь кричать или говорить до тех пор, пока сам тебя об этом не попрошу. Все понятно?» Женщина кивала головой и все меньше сопротивлялась. Алекс медленно и аккуратно убрал руку и отдалился на расстояние, которое ей могло быть комфортным. «Ты в доме одна?» Женщина еще всхлипывала, но уже приходила в себя. «Нет, в соседней комнате заперты муж и дети. Их обещали не тронуть, если…» — продолжать она не стала. «Мне нужно попасть в дом старосты, как его найти? Есть какие-нибудь отличительные черты?» «Я не знаю, сложно объяснить. Все путается и плывет перед глазами». «Послушай меня. Мне нужна помощь. Если я гарантирую безопасность одному из твоих детей, он сможет меня провести к дому старосты? Это очень важно!» «Нет! Нет! Я не пущу. Это слишком опасно. Тебе лучше уйти», — настаивала она, повышая голос, что снова могло стать проблемой, а потому Алекс вновь прикрыл ей рот. «Ухожу, я ухожу. Не нужно дергаться. Запри дверь и сиди тихо», — сказал напоследок.

Алекс понимал, насколько наивна была первичная мысль полагаться на то, что люди, на протяжении, по меньшей мере, нескольких дней пребывающие в страхе, возьмутся ему помогать. В них говорили инстинкты, и они, скорее, думали о сохранении собственной жизни и членов семьи. Выбор оставался невелик — пойти по горам трупов. А потому он высматривал небольшие патрули, продолжая продвигаться к центру деревни, тихо и быстро их убирая, и прятал тела по ближайшим хозяйственным постройкам. На втором десятке сбился и перестал заниматься ерундой. «Как может выглядеть дом старосты?» — вот что его занимало этой ночью. Не ровен час, как кто-нибудь догадается, почему на улицах становится так безлюдно и поднимет тревогу. После этого может дойти до крайности и последует убийство заложников, а то еще хуже — массовые поджоги деревни. Местные, лишенные всякой собственности, станут проблемой для региона, в том числе и для самого Алекса.

По мере углубления в деревню ответ на вопрос, отчего местные жители крайне напуганы, бросился в глаза. Дело было не только в убийствах. Часть людей жестоко пытали и вешали на деревьях или прочих возвышениях, в том числе — на выступающих балках строений. В отдельных дворах кучи тел сваливали друг на друга со следами расчленения, кровавых подтеков, болезненного удушения с деформацией шеи или вроде того. Эти бедолаги пытались сопротивляться или разозлили лиходеев тем, что не торопились отдавать свои ценности. По мере продвижения вперед юноша пришел к новому открытию — всецело полагаться на проклятый глаз было ошибкой. Часть разбойников не имела связи с эссенцией, и он их попросту не видел в темноте или сквозь препятствия. Несколько разбойников, столкнувшихся с Алексом, едва не подняли тревогу, распознав чужака. Спасло только их замешательство и скорость реакции юноши.

В центре деревни было весьма оживленно. Из окон домов пробивался свет факелов и свечей. Полный раздумий, что предпринять дальше, Алекс проник в темный, мрачно стоявший дом, в котором его глаз распознал одиноко лежащего под кроватью человека. Убедившись, что в доме неизвестный был один, Алекс отметил для себя отсутствие оружия и доспехов на спящем. Аккуратно вытянув руку и сдавив горло, юноша вытащил тело и оставил на полу, заломив руки. Мужчина хоть и дергался, но скулить или лопотать тарабарщину сквозь прикрытый рот не спешил. «Пришел в себя?» — строго спросил Алекс. Мужчина издал приглушенный звук, похожий на «да». «На разбойника ты не похож. Уберу руку, не закричишь?» И вновь приглушенное «нет». «Так кто же ты? Ты не похож на гражданского, да и дом слишком большой для одного человека». «Ты точно не из их числа?» — спросил мужчина. «Вопросы здесь задаю я!» — на этих словах Алекс треснул мужчину по загривку, чтобы не было лишнего недопонимания между ними, и спросил: «Ты дезертир легиона или местный стражник? Пытаешься прятаться? Не нужно отрицать». «Да-да, признаюсь, я стражник этой деревни. Испугался во время нападения и бежал, бросив оружие и доспехи. Позже спрятался в этом доме. Я не причастен к этому, понимаешь, я всего лишь жалкий трус, который хотел вкусно есть и сладко спать. Работа стражника не пыльная, это же торговый путь, тут достаточно безопасно, во всяком случае — было безопасно», — его излишне повело. Неудавшийся стражник получил пощечину от Алекса. «Мне безразличны твои деяния. Нужна помощь, а потом сиди здесь или проваливай. Уяснил?» «На улицу я не полезу, с меня хватит этого!», — четко обозначил свою позицию мужчина. «На улицу и не нужно. Раз ты стражник, стало быть, знаешь, который из домов принадлежит старосте деревни. Мне нужно попасть к нему как можно скорее. Показывай!» — на этих словах Алекс потащил его за шкирку к окну. Мера была вынужденная, нельзя, чтобы он успокоился и начал препираться, после того как был зажат и раним. Мужчина протянул руку чуть вперед, вытянув палец со словами: «Видишь вон тот богатый двухэтажный дом с отдельной внешней лестницей на второй этаж, с пристроем? Тебе нужен дом, который будет за ним. Наш староста — человек простой и не любит роскошь. Ты его мигом узнаешь, аккуратный и небольшой». «Ну что ж, стражник, живи и здравствуй», — сказал юноша на прощание и скрылся в дверях.

Центральная улица буквально кишела разбойниками. В одном только двухэтажном доме на противоположной стороне, который Алексу еще только надлежало миновать, было четыре неизвестные ауры эссенции. Преодолев широкую улицу так быстро, как только мог, юноша осмотрелся у забора дома, убеждаясь, что редкие патрули с факелами на центральной улице его не заметили. Пугливый стражник не обманул, нужный дом был впереди, через забор от сада и то, что в нем были бодрствующие разбойники, несшие караул, говорило о том, что они охраняют нечто ценное, или кого-то ценного. Вот он — момент истины последнего часа блужданий по этой деревне.

Это был провал! Алекс не успел добраться до своей цели, прежде чем раздались крики, звон и лязг удара по металлу. Деревня наполнялась звуками тревоги и опасности. Факелы забегали позади. Силуэты в доме рядом, люди проснулись и стали шуметь, собираясь в бой по призыву. Теперь уже точно без вариантов — придется врываться, как есть. В нужном доме было три видимые ауры эссенции, возможно, еще и обычные разбойники, так что Алекс положился на удачу и вломился с разбега в деревянную дверь. Дверь уже не была препятствием для него с его-то силами и, удерживаясь крепко за петли и по краям порога, сломалась досками в центре, а куски дерева разлетались в стороны и внутрь прихожей. Разбойники были достаточно медлительны, и Алекс в свете попадавших факелов заколол двоих и ранил третьего прежде, чем они успели что-то предпринять. Оставалось надеяться, что все выверено, и здесь он найдет главу деревни.

Первая дверь оказалась кладовкой. Торопливость юноши давала о себе знать. Дверь с сильным хлопком ударилась о стену и могла привлечь лиходеев, что были рядом. Бросок к следующей по соседству — бинго, это кухня. У печки и на ней сгрудилось несколько человек. Не медля ни секунды, он подошел и громко спросил: «Староста здесь? Мне нужно знать, где он! Я здесь, чтобы помочь!» Устроенная суматоха ничуть не помогала. Люди перед ним могли лишь оставаться на месте при виде грязного, окровавленного неизвестного типа, снующего у них по дому. Ни о каком радушном приеме и благодарности за спасение и речи идти не могло. В дверном проеме показался один из разбойников и со словами: «Черт, что здесь произошло?! А ты еще кто такой?» — покинул этот грешный мир. Разбойник упал на пол основной комнаты под весом Алекса, вытолкнувшим его прочь из кухни, проколотый двумя ударами кинжала в грудь и так и остался лежать, не шелохнувшись. Вслед за первым разбойником один за другим с улицы появились еще трое. Каждый из них отправился в ад быстрее, чем понял, что происходит. Мысли роились, адреналин бил в виски и следовало что-то делать. Оставаться в доме попросту глупо. В конечном итоге его подожгут, если он станет объектом излишнего внимания для остальных разбойников. Опрокинув шкаф набок, так, чтобы тот перекрыл проход на кухню, где в страхе тряслись гражданские, юноша выбежал из дома прочь в поисках добычи. На центральной улице стало светлее от количества факелов, которые стекались со всей деревни к одном месту. Отряды разбойников собирались. По крайней мере, те, кто еще собирался разобраться, в чем дело и дать бой.

Для начала юноша решил проредить грядку. Подобрал с тел павших лук и три колчана со стрелами. Один колчан перекинул через плечо для личного запаса, а с двумя в руках вернулся на угол двухэтажного дома со стороны улицы. С этой позиции Алекса не сразу заметят. Ближайшая группа разбойников получала указания в тридцати метрах от него на открытом участке. Время было начинать. Пора… Стрелы поочередно извлечены из обоих колчанов и воткнуты в землю — это сэкономит время при стрельбе и позволит сделать неплохой задел в новом раунде. В одном из колчанов попались скрутки стрел для веерной стрельбы. Алекс давно хотел такое попробовать, разве что руки не доходили самому возиться с изготовлением, да и приготовления к выстрелу отнимали больше времени. Так что ими получится сделать только первый залп. В центре деревни — три плотные группы, каждая из которых координировалась для дальнейших действий. Начинать следовало с самой дальней, примерно в сотне метров от позиции Алекса, туда-то он и решил отправить веерный выстрел. Оставалось только резвыми стрелами отрезать путь, как только и если разбойники начнут разбегаться. Нужно не дать им закрепиться по эту сторону улицы, чтобы покончить со всем как можно скорее. «Тетива натянута, вдох, биение сердца и… Да к черту все! Мне достаточно посеять панику», — усмехнулся Алекс, спуская скрутку стрел, что называлась веерным выстрелом. Легкая стяжка саморазвязывающегося узла, конец которой был зажат пальцами на рукояти лука и семь стрел выпущены одновременно. Ночь, факелы, нервозные голоса разбойников, глухой стук попадания стрел и два пронзительных крика привлекают к себе внимание. Все это происходит достаточно быстро и прежде чем в самой дальней группе поняли, что по ним пускают стрелы, Алекс уже выпускал следующую одиночную стрелу, и следующую, и новую… Попадание в бок, ногу, шею, щит — стрела за стрелой с легким шелестом оперения уносились вперед в группу врагов и сеяли панику. «Где враг? Откуда летят стрелы? Кто-нибудь видит? Лучник у большого дома. Там, на углу! Он, один? Где другие?» — кричали разбойники, перебивая друг друга. «Щиты! Стена щитов!» — прозвучали до боли знакомые возгласы. Среди отребья были вчерашние легионеры.

Улица наполнилась звуками голосов многих мужчин: приказы, панические возгласы, крики боли — все это согревало Алексу сердце. Он вновь был посреди боя, вновь в своей стихии. Темп был задан верный. Алекс уже удалялся с позиции, огибая дом с противоположной от улицы стороны. Он слышал на фоне приказов дезертиров, пытавшихся в свете факелов и криков раненых, как и галдежа разбойников, взять ситуацию под контроль. Звучали еще и легкие шлепки по дереву — должно быть, разбойники пускали стрелы в угол дома. Увы, Алекса там уже не было. Да, это вам не единый боевой порядок сохранять. Разбойники путали карты и мешали бывшим солдатам легиона эффективно выстраивать общие действия. В пылу неразберихи из толпы кто-то выкрикнул: «Жгите дома! Нужно больше света». И несколько человек с факелами побежали по дворам. Двоих, что оказались несколько глупы и вбежали во дворы со стороны улицы, которую занимал Алекс, тут же пожалели об этом. Первый упал, пронзенный стрелой в шею и еще прополз, сколь было сил, к упавшему факелу, но быстро умер. Другой почти добежал до стога сена в пристройке для скота и тут же испустил дух с перерезанной глоткой. То были далеко не последние, и пришлось резво броситься в соседний двор, где уже разгоралось пламя. Заколов лиходея, Алекс спешно подхватил вилы и, несмотря на жар, распыляемого его же усилиями пламени, смахнул верхушку копны прочь из сарая во двор, где оно уже спокойно догорало.

Все эти лишние движения не могли не выдать юношу. Послышалась новая череда выкриков разбойников, поэтому пришлось спешно убираться прочь под градом метательных дротиков и стрел. А лицо и руки тем временем зудели, намекая, что ожогов на день-другой не миновать. Но не о себе стоило беспокоиться Алексу. На противоположной стороне центральной улицы дела обстояли хуже. Пламя разгоралось, и одни из домов был тем самым, в котором прятался трусливый стражник. Тут уже мужчине придется выбираться самому. УАлекса без него проблем было больше, чем возможностей их решения. Бой излишне затягивался, а юноша не знал, сколько у него в запасе времени. Бесконечно поддерживать активным мед’чип не выйдет. Алекс вновь сделал несколько выстрелов по группам разбойников, перебегавшим между прикрывшимися щитами солдатами и домами на противоположной стороне улицы, тут же вновь стал удаляться, меняя позицию за дома.

Отряды разбойников не торопились что-либо предпринять. Они стояли, укрывшись за щитами, оценивали ситуацию. Уже было понятно, что против них один или, в лучшем случае, несколько человек, и разбойники выжидали момента для атаки. Огонь на противоположной стороне улицы объял оба дома целиком. Время поджимало, Алексу как можно скорее следовало закончить с этой суетной баталией и приняться за тушение пожара. Вновь угол дома — точка старта. Последовал очередной веерный выстрел, еще несколько стрел, прежде чем Алекса находят в свете яркого пламени. «Вперед», — прозвучала команда в сбившейся толпе разбойников, в то время как юноша опять менял позицию в соседний двор. На этот раз он не выходил на внешний периметр, а прятался в тени.

Один из отрядов приближался к дому, где юношу видели последний раз и до тех пор, пока разбойники не подошли достаточно близко к позиции, откуда Алекс мог их безнаказанно расстреливать с боку и со спины, он выжидал. Попытка задавить числом вылилась в новые потери ранеными или убитыми. Со стороны улицы постоянно были слышны переговоры, приказы и крики, но их содержание юношу не донимало. Часть разбойников, которая была в атакующем отряде, выбежала вперед. Пятеро обогнули здание в то время как четверо в него зашли. Для Алекса это была возможность размяться и вновь окропить кровью клинки. Те отряды, что остались на центральной улице, слышали только крики, стоны и мольбы о помощи вплоть до момента, пока вновь не воцарилась полная тишина. Остатки атакующей группы разбойников бросились бежать к остальным, но были настигнуты стрелами в спины.

Чаша весов сместилась, оставшихся лиходеев уже можно было начинать считать по пальцам. На центральной улице стояло двадцать три различимых силуэта в ярких языках пламени, пирующих позади. Их было ровно двадцать три до момента, пока самые трусливые из их числа не бросились наутек с отчаянными возгласами: «Это бесполезно», «Братва, уходим!» Разбойники бросили тех, в ком Алекс признал дезертиров. Эти знали, что по пятам шла разведка шестого легиона, и что внешнее оцепление легко их выследит в открытом поле. Здесь же они могли принять бой, по крайней мере, с остатками той чести, что у них была. Алекс в силу опыта решил их приберечь напоследок. Сначала надо было разобраться с легкой добычей — бегущими… Легионеры стояли на месте в формации кольца, ждали своей участи под крики и стоны умирающих.

Этой ночью юноша порядком утолил жажду крови собственных клинков, стал слегка задумчив и вальяжен. Показавшись из темноты со стороны, куда бежали трусы, он моментально привлек внимание дезертиров. Их осталось четырнадцать. Это были те, кто более-менее обладал выдержкой и стойкостью. «Стена щитов!» — эти бойцы, как один, выстроились фронтом на юношу. «Дротики!» — командовал все тот же голос. И с десяток снарядов пролетели рядом с Алексом, усыпав землю. Но юноше достаточно было сделать шаг в сторону. Дезертиры медлили. Алекс остановился метрах в десяти от них и вытянул руку, в которой сжимал клинок, наставляя острие на группу солдат медленно и театрально, и спросил: «Всегда верен? Да?..» Сказано это было с усмешкой, понять смысл которой мог разве что человек, годами подвергавшийся жесткой муштре, человек, которого буквально дрессировали идти в бой под удары барабана и звуки горнов. Вперед без страха и сомнений! Плечом к плечу!..

Буквально брызжа слюной от скопившейся желчи и ярости, прозвучало: «В атаку!» Они бросились на юношу в три группы. Остатки дротиков бросали на ходу, почти в упор, но, как и прежде, безрезультатно. В лоб стену ростовых щитов не взять, и Алекс сместился влево под колющую руку дезертиров, и те не преминули воспользоваться возможностью нанести удар. Разве что разница в скорости, которую им было не дано понять, сыграла с ними злую шутку. Щиты лишь их задерживали, а колкие удары не достигали цели, в то время как юноше удавалось оставлять на их конечностях резаные раны до тех пор, пока израненные дезертиры их не бросали. Все это походило на жалкую попытку задавить числом, где их число им же и мешало. Те же из дезертиров, кто побросал свои щиты и вовсе уже был не способны эффективно парировать удары или попросту лишались рук или ног, отползали с криками и стонами за своих товарищей, которые по привычке заслоняли каждого выбывающего.

Едва последняя голова упала с плеч, Алекс бросился к колоколу на центральной улице у места собраний над деревянным настилом. Деревню наполнил звон. Это были сильные ритмичные удары, настолько сильные, что колокол едва не падал вместе с деревянной балкой, к которой был прикован. Люди поверили этому звону, вышли из домов. Большинство как были — в халатах, рубахах и штанах. Они еще страшились ужасов последних дней, но звон, наполнивший деревню, даровал им веру. Веру, что все позади. К рассвету оба горевших дома удалось потушить. Люди поработали на славу. Живой цепью они передавали ведра с водой часами, туда, где бушевало пламя. Не столько в попытке спасения чего-то ценного, сколько во избежание возможности распространения огня на соседние участки, где пламя уже перекинулось на заборы. Решив очередную проблему, Алекс принялся за почетное для себя, но презираемое немалой частью людей мародерство. Ведь это было самое интересное в его невеселой, а, главное, зачастую короткой профессии. Во всяком случае, для большинства из искателей. Он насчитал семьдесят одно тело, прежде чем закончил. Все трупы лиходеев волочились с деревенских улиц и домов на площадь. Местным было полезно лишнее свидетельство его заслуг. Алекса не интересовало вознаграждение, которое они могли бы дать. Достаточно было признание, которое он смог бы в дальнейшем обратить себе на пользу. Карманы юноши потяжелели. На телах павших нашлось, по меньшей мере, тысяча монет серебром и около двух тысяч медью. На прочую добычу, что была разнесена разбойниками по домам, в которых они обитали в последние дни, Алекс свой нос не совал. По большей части это была собственность местного населения. И да, свои сапоги он нашел на том же месте, где оставлял. Черные, узкие, облегающие голень, сапоги, такие еще нужно поискать. Они были сыры и, разумеется, хлюпали.

А трусливый стражник выжил. Он был единственным из стражников деревни, кто пережил это нападение. Пока пожар разгорался, мужчина преодолел страх и выбрался через окно с противоположной стороны, так что его никто не заметил. Стражника гложило чувство вины или прочие мотивы, о которых Алекс не спрашивал. И на предложенную помощь в сборе тел разбойников и оружия юноша согласился. Деревня возвращалась к жизни, люди расходились по домам. Им предстояло сделать многое — привести разграбленную деревню в порядок, узнать, что стало с родственниками и друзьями, упокоить тела и души тех, кому довелось попасть на нож к душегубам. Как только с телами разбойников было покончено, Алекс отправил трусливого стражника по торговому тракту в направлении Пиллар. Его задачей было предупредить разведчиков шестого легиона, что деревня свободна и ее можно занять. Отдельно юноша попросил дойти чуть дальше до специального дилижанса с имперским гербом и передать пассажирам на словах: «Алекс жив, передает привет».

Лежа на деревянном настиле, рядом с горой вещей с разбойников, все с тем же крайне неприглядным видом, вымазанным грязью с кровью, Алекс наблюдал за голубым небом, по которому лениво тянулись белые, пушистые облака. В голове крутилась приятная теплая мысль: «Я все-таки смог сделать это…»

…Ребят найти было непросто. Трусливый стражник более часа как отправился на запад, но пока что вестей не было. Стоило всему утрястись, Алекс понял, что ужасно хочет есть, пить и, пожалуй, спать — сказывалась усталость. В голове юноши крутилось разное… Вроде бы можно было вернуться в дом старосты, но с Лизой общение вышло бы лучше. Вскоре дилемма разрешилась сама собой. Неизвестный голос привлек внимание. «Молодой человек, это ведь вы ночью ворвались в мой дом?» — осведомился пожилой мужчина, опиравшийся на трость одной рукой, а за вторую его придерживал мужчина помоложе. «Простите, понятия не имею, о каком именно доме идет речь. Ночь была длинная, я слегка устал, не помню вообще, в скольких домах побывал», — холодно ответил Алекс. «Вы правы, ночь была не из приятных. Гора тел, что вы собрали лишний раз, это подтверждает. Впрочем, моя вина, что мы еще не знакомы. Мне понадобилось время прийти в себя. Как видите, я несколько пострадал, пока деревня была захвачена, а потому вынужден просить своего сына меня сопровождать. Я — староста деревни, зовут меня Клавдий. Вы искали меня ночью», — сказал этот седой человек. «Клавдий, вы не против проявить толику радушия? Немного еды, возможность привести себя в порядок», — поинтересовался Алекс. «Разумеется, молодой человек, это меньшее, что мы можем вам предложить. Я попрошу сына истопить баню и подобрать вам одежду на замену, пока вашу будут приводить в порядок. Ступайте за мной. Мы накормим вас, а вы поведаете, зачем же меня искали», — на этих словах староста стал медленно удаляться, прихрамывая и опираясь на сына.

…«Судьба сама решила нас свести? Мог ли быть в этом подвох? Сближаться с людьми обычно себе дороже. Это правило мной было выстрадано и также подтверждено на опыте других», — подумал Алекс, но все же отправился следом за старцем. Все трое вернулись в дом старосты. Шкаф лежал все также опрокинутый на бок, хотя отодвинут в сторону, чтобы можно было протиснуться на кухню. Поднять его своими силами члены семьи не смогли, для этого как минимум следовало вынуть все вещи. Алекс вернул тяжелый, добротно сбитый поваленный атрибут мебели в вертикальное положение, открывая проход. Разговор вынужденно отложился. На кухне еще прибирались, а женщины в доме готовили завтрак или хлопотали по иным мелочам. Сам же староста отвлекся на жителей, собравшихся возле дома за указаниями, советом или помощью.

Алекс как раз подбирал с пола куски выломанной двери, когда жена старосты, крутившаяся на кухне с готовкой, едва закончив, вышла к нему со словами: «Это лишнее, оставьте. Вы можете привести с себя в порядок. Воду уже, должно быть, принесли. Как закончите, ступайте на кухню, стол накрыт. Отведаете наше скромное угощение». Слегка освежившись, дабы не портить другим аппетит, Алекс прошел на кухню. «Скромное угощение» обернулось трапезой из отваренных овощей с копченым мясом, масла, сыра, хлеба и молока. Трапезу разделила вся семья, которая, стоит отметить, была довольно большая: староста, его жена, сын со своей женой, в свою очередь, уже их ребенок, еще незамужняя дочь «за двадцать». Присутствующие за столом не обошли этот факт и, представляя ее, староста отшутился, что у нее сложный и непокладистый характер. Вся семья ютилась в скромном и опрятном одноэтажном доме в четыре комнаты, несмотря на социальное положение главы семейства. И, к слову, одна из комнат дома была кладовой. За столом хозяйка гордо подметила, что молоко свое, свежее. Она подоила корову и рада, что кошмар закончился, все возвращается в привычное русло. Поделилась также переживаниями за судьбу кормилицы, которую едва не забили на мясо эти нелюди.

А Алекс, между тем, сидел и смотрел на присутствующих, пытаясь проявлять подобие человеческих чувств, вместе с тем задаваясь вопросом: «Если убитые мной были «нелюди», то кем же могу быть я в глазах этих людей, согласно их собственному представлению? «Итак, незнакомец, вы узнали чуть больше о нас и то, что я именно тот, которого вы искали. Не пора ли перейти к вашему вопросу?» — спросил староста. «Вы правы, Клавдий. Я у вас проездом, а потому время дорого. Собственно, мой путь пролегает из Пиллар в поселение Надежда. Вы, должно быть, помните, как около трех месяцев назад на север через вашу деревню двигался караван беженцев. Можно сказать, что я представляю интересы этих людей. Меня зовут Алекс. И цель моего визита к вам — просить о скромном одолжении, в обмен, разумеется, за вознаграждение. Мне нужны свободные складские помещения в вашей деревне. Крытые, не менее двухсот квадратных метров, желательно с лебедкой для упрощения погрузки», — сказал юноша, начав от самой простой части своей просьбы. «Значит, эти люди выжили?! Мы и не надеялись на подобное. Когда к нам вернулись сельчане из числа, кого взяли в помощь с перевозкой, они сетовали на то, что беженцы были безумцы, и что их, вероятно, проводили как в последний путь. И просьба у вас весьма специфическая, но я подумаю, что можно для вас сделать», — подтирая подбородок, задумчиво произнес староста. «Клавдий, мне не нужно, чтобы вы думали, как ужаться и кого просить. То, что я помог вам с разбойниками, не обязывает к дальнейшим шагам. Мне нужно крытое складское помещение, за сохранность которого вы бы сами могли поручиться. Если такого нет, постройте, я оплачу», — с этими словами юноша бросил на стол двадцать золотых монет и продолжил: «Думаю, этого хватит, чтобы закрыть вопрос с помещением. Что скажете?»

Увидев золото и его количество, жена Клавдия прикрыла рот от удивления, как и прочие члены семьи за столом по-своему отреагировали на увиденное. Лишь внук старосты потянул свои маленькие ручки с довольным звонким голоском: «Монетки!» «Простите, Алекс, я не совсем понимаю, за что вы предлагаете мне подобную сумму и что хотите в конечном итоге. По-моему, всем присутствующим стало ясно, что склад не стоит таких денег. Что у вас на уме?» — спросил старик. Его жена не удержалась и произнесла: «Хоть раз послушай человека! И возьми деньги…» — но не успела договорить, будучи прерванной: «Цыц, женщина! Это мужской разговор! Постыдилась бы при постороннем человеке. Я должен знать, чего от меня хотят». «Понимаю ваши сомнения. Вы, явно, имперец до последнего вздоха, патриот, иными словами. Честный, усердный и скрупулезный. Об этом свидетельствует и ваш скромный быт. И я, в свою очередь, хотел бы, чтобы вы меня услышали правильно. Монеты — не повод оскорбить ваше чувство собственного достоинства, они не служат средством, чтобы вы закрыли глаза на что-то дурное. Мне нужна помощь в строительстве города по ту сторону границы. И заключаться эта помощь будет исключительно в оформлении заказов на груз, его получении, оплате и передаче грузов далее на север. Вы, возможно, сталкивались с имперской системой регистрации поставок. Мне, к примеру, не отпустят и одной телеги с железной рудой или углем без регистрации в пределах Империи. А вы и без меня знаете, что торговля на север положительно скажется на обстановке в деревне. Так что скажете, если я попрошу вас помочь мне в качестве посредника?» — закончил юноша вопросом, обращенным к старцу. «Вы хотите поставить меня в сомнительное положение, молодой человек. С одной стороны, нет закона о том, что подобная торговля запрещена. Нет и исторических примеров, что она существовала. С другой стороны, тот, кто добровольно покидает Империю, прекращает быть ее гражданами, а потому несет вред государству. Мне нужно время, чтобы обдумать ваши слова», — хотел было закончить Клавдий, но услышал для себя нечто новое. «Вы можете вышвырнуть меня из вашего дома, если посчитаете мои слова оскорбительными. На то — воля ваша. Но я скажу вот что. Клавдий, вы разбираетесь в доспехах? Если да, сходите вновь к горе из трупов разбойников. Приглядитесь внимательно! Вы там увидите нечто новое для себя. Возможно, даже то, что может пошатнуть вашу убежденность в величии и силе Империи. Если вы еще не знаете, то вторая имперская армия понесла серьезные потери к северу от Пиллар несколько месяцев назад. Если быть точным, потеряны два из трех легионов. И часть тех тел, что лежит на площади — солдаты восьмого и одиннадцатого. И прибились они к разбойникам не от хорошей жизни».

Конец ознакомительного фрагмента.