Бессмертные отцы-основатели. Часть 1

STARDUST

Все ли в порядке с обществом? Откуда гнетущее чувство когнитивного диссонанса? Лозунги и обещания одни, факты жизни иные…Книга «Бессмертные отцы-основатели» – откровение. Совместно с молодым «не героем» Вы погрузитесь в средневековье 29 века и приблизитесь к тем, о существовании кого и помыслить не могли. Наряду с потребителями и феодалами в дорогих кабинетах существует сокрытая группа «Отцов», ведущих Большую игру из-за кулис. Решение за Вами – стоит ли проверять сколь глубока кроличья нора?

Глава 4

Инстинкты. Дети никогда не взрослеют

«Последние сутки выдались довольно изматывающими. Если бы не удача встретить Пандору, даже не знаю, как бы справлялся с железными когтями жалкими остатками экипировки», — подумал Алекс, хватаясь за веревку. Вес привязанной туши все больше чувствовался по мере отрыва от земли, несмотря на активированный мед’чип. Шутка ли — вытягивать тушу в сто пятьдесят килограмм…

Привязанные лапы показались из ямы и, сохраняя предельное напряжение, зафиксировав ход веревки, Алекс наматывал конец на выступающий брус деревянной стойки. Дело оставалось за малым — выудить тушу крюком. Примеряясь к туше, как бы лучше зацепить и не навернуться попутно вниз, Алекс отвлекся на звуки, доносящиеся с запада. Судя по частоте и нарастанию отголосков, был бой, и его участники приближались. Юноша знал, что не сегодня-завтра Лиза могла показаться со своим квад’ом, так что шумевшими безобразниками мог быть ее квад. Место, выбранное для ловушек и подобия временного лагеря, было достаточно открытым — склон холма с причудливо возвышавшейся каменной породой, выступающей из земли, и густой травы, относительно крутым склоном примерно по центру, редкого для местности клочка земли, свободного от леса.

Алекс не успел еще подойти к западной опушке, как через кусты показалась группа искателей, но не тех, кого юноша рассчитывал увидеть. Искатели выбежали на открытое место и сформировали подобие полукольца, обращенного в сторону деревьев. В квад’е были две девушки: лучник и атакующий призыватель, обе настороженно и нервно смотрели в зеленку, ожидая появления преследователей. Звуки ударов металла все нарастали, а из-за деревьев показалась пара ребят из отряда Лизы, и, судя по яркой вспышке, рассеявшей на мгновение тени густых крон, сама девушка не отставала и боролась за жизнь. Оценив ситуацию, Алекс бросился на спасение первогодок, стремившихся подписать себе смертный приговор. Квад Лизы еще только бежал к абстрактной безопасности. Видать, они хотели объединиться со вторым квад’ом, попутно отбиваясь от нападок одного железного когтя, сменяя друг друга. В то время два грозных юнит’а, покрытые переливающимися сегментированными каплями, схожими по блеску и прочности с металлом, представлявшими из себя аналог чешуи, заходили с фланга, готовые отрезать ребят. Помочь бегущим было выше сил первого квад’а: редкие стрелы в боковой проекции не достигли бы цели, сколько не стреляй, а сфера огня потеряла бы форму и развеялась, преодолев жалкую сотню метров от призывателя.

Железные когти тем временем набирали ход, готовясь вцепиться в добычу. Первогодки не успели понять, что происходит, когда один из юнит’ов сбился с курса движения и замедлил ход, будто в него угодил тяжелый предмет, а второй силуэт вдруг расплылся в объеме, стал крупнее и повалился на землю.

Адреналин, отдававшийся в бешено колотившееся сердце, заодно бивший в виски, сковывал движения и мешал здраво рассуждать. Внимание переключилось на ближайшую угрозу. Квад Лизы продолжал пятиться и отбиваться от одного железного когтя, игравшего с первогодками и загонявшего дичь все глубже на территорию Зеленого дола. Искатели сгрудились в кучу и, будучи прикрытые щитами мечников, старательно разбазаривали концентрацию, поливая быстрого и изворотливого железного когтя редкими стрелами и медлительными сферами огня.

Игра в гляделки прекратилась с появлением Алекса и первогодки, следуя примеру Лизы, прекратившей бесплодные попытки попасть по юнит’у, предпочли наблюдать развязку. На их глазах юноша со странным цилиндром в одной руке и кинжалом в другой приближался к опасливо огрызающемуся и шипящему монстру. Нижняя челюсть разделяется, обнажая ряды заостренных зубов, передняя часть туши прогибается все ниже, а мышцы на лапах напрягаются, загоняя костяные наросты глубже в землю — юнит готовился к броску. Юноша молниеносно совершает бросок, опережая юнит’а, и от точного попадания тяжелая туша падает на бок, теряя стойку. Синие глаза первогодок старательно пытаются отследить вторую позицию с пустой рукой, упуская, что в действительности скорее выступало послевкусием. Долгая раскадровка — и на месте, куда они смотрели, уже никого нет.

Предсмертная агония вперемежку с обрывающимся воем железного когтя позволила искателям отследить истинное положение вещей. Алекс, весь в крови и грязи от самой макушки, лишенный перерыва и возможности привести себя в порядок, стоит над железным когтем и распарывает очередную глотку, чертыхаясь от того, что клинок каждый раз упирается в новые сегменты и безболезненно заколоть железного когтя та еще задача.

Трофеи убийце — таково негласное правило искателей. Три туши добавились к тем, которые предстояло освежевать. Острый крюк вонзился в тушу, Алекс, не обращая внимания на удивленные пары глаз, уставившихся на него, натужно потащил добычу в лагерь. Голос, раздавшийся позади, принадлежал Лизе. Нетипичная для своей манеры держаться, девушка раздавала втык первогодкам за пассивность и за отсутствие взаимовыручки всех и каждого, стоило им столкнуться с новым для них типом юнит’ов на практике. От Лизы, почувствовавшей власть над притихшими друзьями, наряду с комментариями об ошибках звучали и ценные указания по обустройству лагеря. Выдавшуюся паузу в чужих охотничьих угодьях заполнили удары топора, треск ломающихся сучьев и подготовка к появлению новых юнит’ов, любезно приглашенных звуками человеческого вмешательства в их уединенную долину. К вечеру первогодкам удалось построить свой уголок спокойствия. Лагерь, укрытый с трех сторон рядами сруба, грозно ощетинился заостренными концами подобно дикобразу. С четвертой стороны лагерь обрывался тем самым крутым склоном оголившейся породы камня.

На ловца и зверь бежит — так можно было охарактеризовать неудачные попытки охоты молодых искателей, сменившиеся успехом, стоило им отступить под защитные ряды сруба, спасаясь от нескольких юнит’ов на открытой местности. А вот в узком проходе, прикрывшись щитами первой линии, первогодкам удалось в достаточной мере изранить и повалить одного железного когтя, после чего остальные юнит’ы предпочли ретироваться. Для Алекса наблюдать подобный, хоть и сомнительный успех, означало, что этой ночью он сможет выспаться, пристроившись где-нибудь в уголке, под крылом у первогодок. Железные осколки юнит’ов брошены в костер, где огонь поглотит остатки плоти и запаха, оставляя на утро золу и чистые трофеи. Алексу же пришлось даже сходить умыться в ближайшем ручье, расположенном глубже в Зеленый дол только для того, чтобы у искателей было меньше вопросов к фигуральному источнику их текущего положения или проблем.

Нужно ли говорить, что, если бы не Лиза и собственное плачевное финансовое положение, первогодки даже не рискнули бы сунуться в подобное место как Зеленый дол. А потому ситуация была достаточно шатка и непривычная для всех. С другой стороны, бесценный опыт первых серьезных трофеев приятно подогревал настроение искателей, а руки энергично тянулись наковырять из остывающей туши больше осколков на продажу. Именно такую картину застал Алекс, входя в лагерь первогодок со срезанной лапой юнита, нанизанной на толстую палку для последующей обжарки. Искатели возились с освежевыванием своей добычи, значит, до заветного мяса еще предстояло добраться. Равнодушный к чужим мнениям Алекс прошел к разведенному костру и положил на вкопанные в землю деревянные поленья предстоящий ужин. Импровизированный вертел лег аккурат в срезы канальцев под обжарку, и один из свободных искателей на слова Алекса: «Ты будешь жарить», — встал у костра.

Сам Алекс, тем временем сняв с себя походный мешок и разложив теплую шкуру поверх притоптанной травы, явно дал понять, что угол его. Все происходило согласно магической химии, расставлявшей все на свои места в зависимости от того, как вели себя особи в замкнутой группе. Личное отношение, быть может, даже с привкусом неприязни от подобной вольности незнакомого юноши, отступало на второй план, и Алекса первогодки не дергали. Тем более, слишком свежо было чувство опасности, и что-то, сидящее глубоко в умах, толкало хоть и с черной завистью, все же подчиняться превосходящей силе. В умах и на языке может крутиться многое, но сила всегда остается силой. В древних текстах говорилось что-то подобное: «И сила перед силою падет. И правда перед силою прогнется…»

Алекс подошел к искателям, занятым разделкой туши и извлек из кармана осколок чешуи с железного когтя, подобранный из остывшего костра предыдущего дня. Мутный кусок гладкого железа еще был в саже, но отчетливо демонстрировал, каковым должно быть конечное предпродажное состояние товара. И искатели извлекли верный урок из демонстрации — нужно больше дерева, чтобы не только жечь ночные костры, но и для чистки трофеев. Юноша же в отсутствие ужина, не теряя времени, вернулся на шкуру, подложил рюкзак под голову и не заметил, как заснул.

С наступлением ночи далекие звезды усыпали небосвод. Первогодки последовали совету Алекса и развели рядом с узким проходом еще один костер как в качестве дополнительной меры безопасности, так и для обжига трофеев. Дежурить на входе осталась пара искателей из второго квад’а, в то время как прочие сгрудились у основного костра, где ответственный за готовку парень срезал куски мяса. Девушкам оставалось хозяйничать с оценкой скудных припасов овощей и фруктов. Было решено разделить все на равные части с расчетом на несколько дней, после чего порцию этого дня повторно разделили на аккуратные части для каждого из присутствующих. Можно сказать, что для искателей соль и мясо были единственными из продуктов, имевшихся в достатке. Производство и продажа морской соли было одной из составных статей бюджета редких деревень, расположенных вдоль побережья земель города-гильдии Лимб.

Лиза сидела у костра, довольная собой, но уставшая. Она в достаточной мере постаралась в течение дня и была рада тому, что воссоединилась с Алексом, пусть даже в каком-то сомнительном смысле. Девушка провела почти два дня на стоянке караванов в безопасности, ожидая, пока ее друзья вернутся из города, как они и договаривались на дороге перед непродолжительным расставанием. Правда, Лиза была удивлена, что ребята ее квад’а вернулись ее спасать. Мало ли чего можно ожидать от одинокого уголовника? Так еще и прихватили с собой отряд знакомых первогодок.

Бабка — за дедку, дедка — за репку… Все согласились последовать за Лизой, которая, в свою очередь, хотела следовать за Алексом. Первогодки были не против идеи заработать. Нянчиться с ними никто из старших товарищей по гильдии не собирался. А раз помимо Алекса и трофеев с Зеленого дола им в ближайшее время рассчитывать не на что, ответ был более чем очевиден. Кто же знал, что разница в силе и способностях, которые у них были и которые от них требовались, окажется существенна? И первое, с чем они столкнутся, так это все с тем же чувством, через которое прошла Лиза — чувство ужасающего благоговения.

«Он спит?» — спросила одна из девушек второго квад’а. «Похоже, спит. Для такого, как он, подергивания во время сна может быть нормой. Я слышал, что солдаты после длительной службы не только начинают дергаться во время сна, но и просыпаются с криками по ночам», — ответил парень из квад’а Лизы. Другая девушка, проявив интерес, посмотрела на спящего Алекса и обратилась к тому же парню: «Что значит для такого как он? Можно подумать, он не из нашего выпуска». Парень усмехнулся и ответил: «А ты как думаешь? Головой пораскинь! Ты знаешь много искателей, способных сравниться в скорости с железными когтями? Мы вон в узком проходе лагеря ввосьмером смогли одолеть только одного. А он днем в одиночку уложил троих и даже не вспотел». Первая девушка игриво поинтересовалась: «Ты что, завидуешь? Я вот понимаю, отчего Лиза сбежала от вас вместе с Алексом». В разговор вмешался второй парень из квад’а Лизы: «Ты говори-говори, только не заговаривайся! У нас, между прочим, гордость тоже есть. Лиза ни от кого никуда не сбегала. Лиза, ну хоть ты ей скажи, в самом деле. А то уткнулась в еду и молчишь».

Виновница событий тут же откликнулась и, помявшись, ответила: «Вообще-то я думала над этим. Не знаю, как это выразить. Ребята, вы только не обижайтесь, но сами мы закончим плохо, это я знаю наверняка. И речь даже не о том, что мы находимся здесь. А если рано или поздно мы возьмем контракт, который нам не по зубам? Или по пути окажемся в засаде? Да мало ли что может быть. А он? Он вселяет хоть какую-то надежду». «Он вселяет надежду? Посмотри на него: непостоянный, пугающий, грубый, себе на уме. Хочешь довериться человеку с такими качествами?» — спросил второй парень. «Остановись, не говори, о чем понятия не имеешь. Алекс не такой! Он странный, да, но на него можно положиться. Если бы хотел, он мог бросить меня еще два дня назад, когда нам встретился Альбинос. Но он этого не сделал. И даже больше! Он защитил меня, когда, казалось бы, конец был близок». Лиза настолько тепло отозвалась о неизвестном для ребят юноше, что первая девушка, усмехнувшись, добавила: «А что, на принца он, конечно, не тянет, но и я бы не отказалась от подобной компании». Подруга тут же подхватила тему и сказала: «Ой, а ты уши и развесила! Стоило расписать спящего принца, так сразу выстроилась очередь?! Не мог он Альбиноса сразить. Хотя бы потому, что их несколько лет попросту никто не видел. Вот так-то и попалась наша выдумщица Лиза на небылице». Лиза пренебрежительно сморщилась, вспоминая, чем закончилась их встреча с редким юнит’ом, отложила мясо в сторону на кусок неплотной ткани, лежащей поверх широкого полена, выступающего в качестве стола. Вытерла руки и полезла в рюкзак со словами: «Ну и вредные и завистливые искатели! Не верите? Будет вам доказательство!»

Лизе было, чем подтвердить свои слова. В дело пошел увесистый кулек перемотанного платка. Содержимое звонко плюхнулось на деревянную поверхность совмещенных друг с другом поленьев, прямо посреди скудной еды. Концы расплетены. И все четыре с половиной сотни монет серебром лежали у первогодок перед глазами. «Меня до сих пор пробирает до дрожи от мерзкого склизкого глаза размером с человеческую голову, которую пришлось тащить до таверны в качестве доказательства. Он большой, мягкий и теплый, постоянно смотрит. Я, как могла, вцепилась в отросток, выступающий из глаза, как мне его вручил Алекс, так и бросила его уже там в таверне за стойкой. Хозяин, как только увидел глаз Альбиноса в моих руках, не торгуясь, тут же назвал цену».

Первогодки полезли проверять кулек с монетами, а одна из девушек, толкнув Лизу в бок недвусмысленно, поинтересовалась: «А эти деньги точно заработаны пристойным путем?» Лиза даже успела возмутиться: «Да за кого ты меня принимаешь?! Вот вернемся на стоянку караванов. Сможете сами спросить у хозяина таверны. Он уже с позднего вечера начал подавать жареные и тушеные блюда из змеиного мяса. А вчера в меню на обед готовили суп. Это вам не постные рыбные объедки. Аромат был настолько богат, что не уступал наваристому бульону и нежному мясу, которое почти не приходилось жевать. Невольно для себя, мы с Алексом сделали заведение популярнее. В таверне даже очереди образовывались — столько стейков караванщики набирали с собой в дорогу». Меркантильность другой девушки взяла верх, и она спросила: «Дуреха, а чего не торговалась?! Он вроде как не только редкий, но и большой. В книгах писали, что Альбинос весит около трех тонн и в длине метров двадцать будет. Это ж сколько мяса?» Лиза резонно ответила: «А нам с ним что было делать? Алекс сказал, главное, чтобы купили разом без торга. У хозяина итак свои накладные расходы возникли. Я, как только деньги получила, тут же вернулась в таверну и с час наблюдала, как курсируют телеги и люди с факелами в лес и назад — так много юнит весил. Они, возможно, с разделкой и к полуночи не управились. Вот только я устала и пошла спать».

Лиза не могла скопить сумму в четыре с половиной сотен монет. Ни один из ребят не мог похвастаться близкими сбережениями за год работы в качестве искателей. И вроде как деньги подтверждали сказанное, но что-то внутри все же гложило, и второй из парней квад’а Лизы уперся на своем: «Брехня все это! Альбиносы неспроста считаются редкими и сильными юнит’ами. Прошло больше семидесяти лет с момента последней волны, докатившейся до земель Лимба. Поверить, что вам посчастливилось встретиться со столь древним существом и победить? Объяснение можно найти многому. Даже тому, что мы видели днем. Но Альбинос, и чтобы „этот“ его одолел — вздор!»

Лиза, насупившись от обиды, воспринимая принижение Алекса даже от вчерашних напарников как что-то личное, ответила: «Вы ошибаетесь на его счет. Он даже сильнее, чем думаете! Позавчера он убил Альбиноса! И это было! Все, что он делает — это что-то не объяснимое! Он знает больше нас, больше опытных искателей. И даже алхимия ему подвластна. Я даже не знаю, как это назвать. Все было необычайным, быстрым, пугающим. Алекс застыл внезапно на месте и сказал, чтобы я не шевелилась. Между нами было не больше метров двадцати. Затем он побежал прочь, и я не на шутку испугалась, когда увидела, как за ним бросился огромный извивающийся хвост. Я даже не разглядела голову и не сразу поняла, что это был Альбинос». Слова переходили в монолог задумавшейся Лизы, погрузившейся в пережитые воспоминания, и никто из присутствующих ее не отвлекал, вслушиваясь в речь. «Алекс бежал. Я даже не знаю, что было тогда у меня в голове. Он мне сказал: бей или беги. Бей или беги! И он бежал! Что было делать мне? Смогла бы я убежать от бросившегося на меня Альбиноса? Думаю, что нет. Алекс бежал, а я успела подумать, что он меня бросил, и тогда это было логичным. Я слаба. Какой от меня прок?» Задумчивое выражение сменилось улыбкой, и девушка затараторила: «А потом он побежал в сторону, и я поняла, что он уводил змею от меня. Достал какой-то предмет из-под накидки и швырнул его в раскрывающуюся пасть Альбиноса. Он всякое носит с собой, даже не знаешь, на какой случай, и что из его вещей опасно, а что нет. Помню, был резкий оглушающий хлопок, как в ладоши, когда кто-то пытается напугать. Вот только юнит после этого хлопка поджался словно клубок, а Алекс позвал меня, что было сил, хотя мне думается, что он был оглушен сильнее меня». Лиза направила руку вперед, повторяя свои действия, и продолжила вспоминать события схватки: «Я направила посох перед собой, как учил Алекс. Отправляла с равными интервалами огненную сферу за сферой, опаляя шкуру, не позволяя даже высунуть голову, пока Алекс готовил следующий шаг. Самым волнительным в тот момент было понимание, что мои атаки не наносили существенного урона. Что было делать, когда моя концентрация истощится?»

Излишне увлекшись рассказом, Лиза даже попробовала изобразить Алекса. Расставляя руки в стороны, сжимая кулаки как если бы в них были кинжалы, активируя свой мед’чип, она будто хотела почувствовать или приблизиться к той силе, сосредоточение который удалось наблюдать со стороны. «Развязка наступила после того, как Алекс бросил второй алхимический предмет, хлопнувший не тише первого раза. Как Алекс позже сказал, он знал, что Альбинос регенерировал поврежденное тело. И объяснил, что я была удобной закуской, способной пополнить силы. Юнит бросился на меня с раскрытой пастью, в которой я бы уместилась в один присест. Непередаваемое ощущение, как будто смотришь через порог в кромешную пустоту, которая при этом надвигается на тебя. И эта кромешная пустота в мгновение ока озаряется переливами яркого пламени, выжигающими Альбиноса изнутри. Это был контактный призыв, его ни с чем не спутать. Завороженная юнит’ом, я не заметила, как Алекс вонзил несколько кинжалов на ходу в тушу и успел применить серию призыва с точками высвобождения в теле Альбиноса. Довершилось же все отрубленной головой, чтобы у Альбиноса не оставалось ни маленького шанса вернуться к жизни. Я вот сейчас попыталась передать произошедшее, а самой не верится, что все это произошло со мной. По сути, кроме попытки отвлечь слабыми атаками, давая лишнее время Алексу, я была ни на что не пригодна. Но он похвалил меня в конце. И даже монеты… Он и слова не сказал, чтобы взять деньги себе…» «Да-а, вот так послушаешь нашу зубрилу, и начнешь всерьез относиться к идее вступить к нему в отряд. Эй, Лиза, он вообще набирает? Не припомню, чтобы он и в городе-то объявлялся», — сказала первая девушка. Отвлекшись от очередного прокручивания в голове волнительных моментов, Лиза ответила: «В этом-то и загвоздка. Он не набирает квад. Его внешний вид полностью укладывается в привычку держаться как можно дальше от других. Вы его можете помнить, если присутствовали на аттестации на городской арене: бой одного против квад’а первогодок. Но я знаю, с чего все началось. По крайней мере, если мы говорим о причине его отчисление из учебки Академии. Меня на показательное занятие с участием представителей от всех гильдий пригласили только потому, что я прилежно училась. Отчего-то становится грустно, когда думаю: с чего все началось? Или же что могло сделать его таким?» Все та же девушка сказала: «Да-да, поменьше лирики. Ты, главное, шепни, если узнаешь, что он набирает людей в отряд». Со стороны входа донесся недовольный голос: «Эй, а нас спросить не забыла? Мы вообще-то здесь живые и здоровые, у нас свой отряд». «Ой, да не будьте вы такими нытиками! Я замолвлю за вас словечко. Вдруг Алекс и вас возьмет?» — рассмеялась девушка.

Вечерняя беседа первогодок, грозившая перетечь в русло выяснений морального состояния в квад’ах, прервалась на признаках пробуждения Алекса. Поерзав и растянувшись, он приглушенно спросил: «Что я пропустил? Кто, куда и кого берет?» «Не обращай внимания, все хорошо. Я делилась своими впечатлениями о нашем маленьком приключении. Мы подумали, что ты, возможно, не откажешься взять нас с собой в качестве полноценных членов отряда, если в этом рейде все сложится успешно», — Лиза приблизилась к Алексу с подготовленным для него ужином.

Поставив в сторону предложенное кушанье, Алекс обратился к присутствующим: «Зачем вам это? Что вы ожидаете получить, не зная ни меня, ни моих мотивов? И самое слабое место в этой затее — у меня мало времени. Через несколько дней я снимусь с места и вернусь в Лимб, где предстану перед буквой закона. Моя судьба висит на волоске. На чем сойдутся представитель от гильдии уничтоженного квад’а и глава гильдии Лимб, на том и порешат. Угроза новой приграничной конфронтации — такова возможная цена неверных слов и решений. А Глава, в чем я абсолютно уверен, сделает все, чтобы не допустить начала нового витка конфликта».

«Лиза, я чего-то не понимаю? Ты говорила, что Алекса поперли из учебки после того, как он в пух и прах разнес имперскую систему квад’ов — дескать, нужно увеличивать численность отрядов и что-то в таком духе. Теперь он явно дает понять, что ему это не интересно», — возмутилась девушка из второго квад’а. Лиза потупила взгляд и только добавила: «Это действительно интересное замечание! Ты — искатель-одиночка, полное противоречие своей же теории».

Алекс, со всей присущей ему оторванностью от других людей, расплылся в саркастичной улыбке. Улыбке, полной надменности или пренебрежения, как он воспринимался со стороны. Хотя, по сути, это был все тот же Алекс, не склонный к подавляющему большинству тех самых черт, присущих именно людям, глубоко и неотъемлемо интегрированным в общество, независимо от того, в какие эпохи они жили. А они были настолько связаны друг с другом, что невольно копировали поведенческие модели, отчего на уровне рефлексов разбирали поведение других вплоть до мелких деталей. Оценивать же Алекса было одной большой ошибкой. Его поведенческая модель была сформирована на отличных критериях, что, в свою очередь, не могло не выстраивать отталкивающей стены между ним и любым другим собеседником.

Никакой надменности. Никакого чувства собственного превосходства. Знай первогодки хоть немного этого одинокого юношу, они бы поняли, что он отчасти сожалеет о том, что продолжает просыпаться каждый новый день. Он устал от беспробудной глупости и предсказуемости происходящего, как будто прожил и жизнь Фрэнка, и вот уже свою доживает дремучим восьмидесятилетним стариком. Он устал от этой больной реальности, в которой перемены затрагивают только упаковку и название бренда, независимо от течения времени и технологического цикла. Как и от людей… От людей он тоже устал. Даже избегая вовлечения в их игры, юноше надоедала беспробудная глупость людей, полагавших себя опытными и прожженными в вопросе жизни, вместе с тем лишенными возможности что-то в ней изменить. Инструмент остается инструментом и человек не может уподобиться инженеру, его создавшему. Выскажи Алекс все это, он бы вновь столкнулся с непониманием причины, почему все еще сохранял свою жизнь. А он не раз сталкивался с пренебрежением и неспособностью других услышать, в то время как остальные просто слушали или ждали своей очереди сказать. Под ожидающие взгляды юноша ответил: «Это не одно и то же. Речь, конечно же, о сравнении. То, что я делаю и как, совершенно не связано с тем, что я выдвигал в качестве теоретических обоснований необходимости реформы в подготовке квад’ов. Мне нечего вам дать. И пользы в том, чтобы вы следовали за мной, я не вижу».

Подобная категоричность вызвала у Лизы чувство досады. Последовал вопрос: «И что? Это все, что ты можешь сказать?» «Лиза, что мне еще сказать? Твой случай или готовность начать себя в другой роли носит случайный характер. Я ничего не сделал, чтобы ты смогла стать атакующим призывателем. Равно как ничего не могу предложить другим из-за своего скудного положения. Посох ты отработаешь сполна, мы это обсуждали. Моего скупщика видела, она-то точно от тебя не отстанет, пока не вытрясет все до последней монеты. Лиза, наше с тобой приключение нас же едва не угробило. Так что я не знаю, чего от меня ждешь ты или твои друзья! И это не обсуждается, потому что мы просидим так до утра, а я устал и хочу просто перекусить и продолжить свой сон. У меня не так много времени закончить начатое. Завтра будет новой долгий день. А тем из вас, кто свободен от дежурства, рекомендую ложиться отдыхать», — сказал юноша, демонстративно приступая к еде, подчеркивая, что он не настроен на дальнейший разговор.

Первогодки сменили друг друга на посту, свободные стали разбредаться по лагерю, готовясь ко сну. А Алекс, подавив всякую свободную инициативу, закончив с полуночным ужином, улегся спать.

У Лизы, заступившей в наряд, впереди была ночь, полная размышлений. И девушка, желая поставить точку в сказанном на своих условиях, подошла к Алексу, отвернувшемуся в противоположную от костра сторону, еще не уснувшему уснуть. Присела на колени и сказала: «Не знаю, что ты себе там напридумывал. Ты слишком критичен ко всем, и даже к себе. Мы прекрасно знаем, что можем умереть хоть завтра. И часть из нас просто хочет одного — чтобы ты поверил в нас. Да, в одиночку можно идти быстро. Но, если хочешь уйти далеко, без других тебе не обойтись». Лиза посчитала сказанное достаточным и весомым, и ей не оставалось ничего иного, кроме как вернуться к своим ребятам, защищать вход в лагерь — два метра тонкой грани между жизнью и ее концом.

Алекс слышал каждое сказанное слово и сомкнул глаза, готовясь отойти ко сну. Но на место тишины и покоя вернулся старина Фрэнк. Его голос, ставший до боли знакомым, впервые источал обеспокоенность. «Здравствуй, Алекс. Долго я отсутствовал? Можешь не отвечать, вопрос, скорее, риторический. Ты, как я погляжу, обзавелся друзьями. Они тебе пригодятся, чтобы сохранить себя». «Давно ты не объявлялся. Был в отпуске в память о прежних деньках? Смотрел воспоминания?» — поинтересовался Алекс. «Скорее, пытался достучаться до тебя. Абонент был занят», — с усмешкой ответил голос в голове и тут же добавил: «Алекс, у нас мало времени. Копаясь в своих воспоминаниях, я вдруг понял, что упустил что-то важное и просматривал последние дни своей жизни в поисках ответа. Тебе стоит на это посмотреть, хотя бы для того, чтобы быть ближе к ответу. Как мог я обучал тебя тому, что узнал об эссенции сам. Но вместе с тем в наше время ее было крайне мало, чтобы понять глубину многих изменений, в том числе — способов преобразования реальности. Не будь я ученым, непременно сказал бы, что эссенция — это частицы Бога. Но это было бы глупо, да? Бог не может умереть. Или может?» «Фрэнк, отбрось все эти загадки. Просто скажи, что происходит и куда ты пропал?» — с напряжением и на повышенных тонах спросил Алекс, очевидно упуская, что в пустоте его сознания это не работало. Он говорил сам с собой и той частью личности Фрэнка, что поглотил в ходе инцидента «Потерянный отряд».

Отчеты, как и любые упоминания о контракте, составленные по факту потери отряда ветеранов, Глава лично удалила из архива гильдии и позже сожгла. Это было сделано вопреки ее беспрецедентной преданности Совету Бессмертных отцов-основателей, возвысивших ее до звания главы гильдии, вместе с тем наделяя ее правом нести суд от их имени в городе Лимб.

Но что не сделаешь ради любви? Юноша — чистый, незапятнанный грехом, подобранный ею в разрушенной деревни на границе Лимб во время очередного конфликта. Он стал для одной из бессмертных, не способной иметь собственных детей, своего рода отдушиной. Эмоции и человеческая иррациональность сокрушили логику, тем самым оберегая Алекса во второй раз от нелегкой участи и впервые от возможного пристального внимания со стороны Академии.

Для бессмертной и благородной по происхождению Энн Фловер, Главы, как ее называл Алекс, его спасение на границе принесло много хлопот. Это и удаление записей о потерянном отряде, замятый скандал публичного выступления Алекса с осуждающими речами имперского мироустройства в Академии в присутствии представителей других гильдий, помощь в получении лицензии искателя — вот тот краткий перечень, едва ли не череда расплат за ее собственную доброту. Как будто в природе существовал кармический закон космического порядка, который периодически догонял и отрезвляюще бил по голове Энн, напоминая о тех усилиях, которые она приложила, чтобы защитить своего любимца.

Воспоминания отхлынули и нечеткий образ, которым иной раз Фрэнк представал перед Алексом, продолжил мысль: «Эта беседа — мои последние осознанные моменты, когда я существую в твоем сознании как Фрэнк Мосс. Ты — это не только ты, но и то, что ты поглощал с тел павших. В привычном понимании мы бы назвали это опытом или жизненным путем еще до того, как эссенция вторглась в нашу реальность. То, как твоя личность реагирует на внешние раздражители и предопределяло личность. Сейчас же все довольно запутанно. С появлением эссенции мы становимся частью того, что не понимаем. В этом, быть может, великий замысел создателя. Только не смейся! Я, атеист, человек научного склада ума, смог сохранить себя вне умирающей телесной оболочки. И ты, будучи юношей, впитал спустя семь столетий неумело законсервированную личность. Все это, конечно же, было не без последствий, и твое сознание изменилось вместе со мной. Но я здесь не за тем, чтобы говорить об очевидных вещах». «Так скажи, наконец, что происходит? Сколько можно ходить вокруг да около», — разозлился Алекс, крича в пустоту. «С эссенцией что-то не так. Я ошибался в своей изначальной теории. В мое время ее было крайне мало, чтобы составить более глубокое представление о том, к чему необузданное потребление может прийти. Легендарные юнит’ы, наподобие тех, что являются с каждой из волн — это не естественные процессы, связанные с жизненным циклом видов, прошедших революционную мутацию. Речь скорее о том, что эссенция толкает живые виды на убийство друг друга, желая воссоединиться. Есть какой-то великий замысел, причина возникновения и существования этой энергии, ускользающий от людей. Поглощая эссенцию, мы становимся заложниками того, что теряем себя. Алекс, ты, без сомнений, сильная личность, как бы себя не оценивал. Во всяком случае, сильнее меня. Я не смог тебя заменить и не вытеснил из этой оболочки, хоть мне и удалось в начале взять над тобой контроль. Отсюда у тебя и пробелы в памяти о событиях, предшествующих твоему неудачному турне с Потерянным отрядом. Мне некуда было податься помимо мест, которые ты знал. Город Лимб, штаб искателей, госпиталь, а дальше ты и без меня знаешь». «Это последняя исповедь? Хочешь почувствовать облегчение перед тем, как слиться с вечностью?» — спросил Алекс. «Мы непременно ошибемся оба, если выдвинем эту гипотезу. Скорее, я навсегда останусь частью тебя до самого последнего вздоха. Вот только у нас больше не будет подобных бесед. Эссенции, накопленной тобой к настоящему моменту, так много, больше, чем твой чип способен обработать без внешнего обслуживания. А ты не частый гость в стенах Академии… В общем, будет весело, ты не соскучишься. Все может начаться в любой момент, как только твое тело, или, скорее, нервная система начнут отказывать. А пока я хочу сделать тебе последний подарок. Воспоминания из моего прошлого, прежде остававшееся от тебя сокрытыми. Не проделай мы с тобой весь путь с самого начала, для тебя они не представляли бы той важности, которую, как я уверен, будут представлять сейчас. Так что постарайся быть внимательным. Это — путь в один конец. Прощай, Алекс. Желаю тебе долгих лет».

Образ Фрэнка поднял руку и, сжав кромешную тьму, стал ее рассекать, как если бы сбрасывал пелену, сменяя податливое полотно серыми красками города и неона, пробивающегося сквозь стекло. Алекс вновь обнаружил себя погруженным во Фрэнка. Только на этот раз в отражении стекла юноша увидел мужчину, близкого к сорока годам с крайне изнуренным лицом.