Сборник стихов

Rasim Safe

В России стихи пишет каждый. Это связанно с тем, что русский язык имеет такую глобальную основу, что у каждого возникает желание воздвигнуть на этой основе – памятник – желательно нетленный. И вот тут начинается самое интересное: пьяненький мужичек танцует гопачок, большой начальник рисует образ сальный, а льстивый разгильдяй поет о том, что завтра будет рай, и всяк сверчок хвалит свой шесток, а вековая глупость лицемерья возводит памятник глобального доверья. То, что реклама использует звучную рифу – это как песня. О песнях ни слова плохо. Это бесконечное шоу, где «хлеба и зрелищ» Древнего Рима отдыхают. Они тогда еще не знали, что на флейте водосточных труб, можно сыграть гимн красному минотавру, заблудшему лабиринтах кровавых заблуждений. Если бы Александр Сергеевич Пушкин имел возможность краем уха послушать, что происходить на глобальной основе русского языка. Он бы устыдился. Но бездари не знают стыда, ибо главное для бездарей не слово, а деньги, деньги. Что такое аннотация – это краткое содержание произведения. Краткое содержание: Сборник Русских Сонетов А. С. Пушкину. Пусть плеть – слова, а обух – власть. И не дано словам влиять на обух. Но есть в обители искусств такая связь, Что сохраняется как нужный для влияний посох. >Rasim Safe

Русь Моя

***

Вчера на остановке видел я

Довольно лопоухого щенка.

Он был забавен и беспечен,

И шрамом на спине помечен,

И весел, как дитя, не знавшее греха.

И с тайной грустью на щенка

Смотрела девочка одна.

Юнцы ж, друг друга задирая,

И на асфальт обыденно харкая,

Смеялись над щенком,

Который ласковым комком

С асфальта слизывал плевки

…………………..

Простые вроде б пустяки.

(Мы перед истиной — двуногие щенки)

Она пометит нас без суеты —

Печать на лбу поставит — мудаки.

К автопортрету Ван Гога

Твоих крушений голос тяжкий

Мне больно слышать, милый друг.

Жизнь так похожа на подтяжки —

Легко штаны мирских забот несут,

А духа пламенный надел

Им словно глупый мальчик.

Раз так упрямо захотел,

Пусть сам себе и нянчит.

А дух, любя, во всем свободен,

Не зная выгоды лукавств,

Он истинной любви угоден

За то, что радость в сердце спас.

* * *

Она уста свои откроет

И благом сладостным поет,

А в гордом сердце скроет

Сомнений гаденький налет.

Скажи, зачем такие муки,

Ведь сердце — благостный родник,

И все сомненья, словно мухи

В нем оседают напрямик?

К чему весь этот сладкий флер,

Коль сердцем полным ты не жаждешь,

Лишь как искусный ухажер

Блеснением внешним страсти дразнишь.

Сказка про кровать с клопами

Жил — был в моей кровати клоп

С женою и детьми,

А с ними старый дядюшка

С клюкою без ноги.

И часто дружно средь ночи

Они во тьме спешили,

И шумно меж собой

Участки сытные делили:

— Я левой, чур, займусь ногой.

— А я, давайте, правой.

— А я с его женой управлюсь

В блаженстве мирном сладко спали

Я, а на моем плече — жена.

До этого мы искренне играли,

(Друг друга в темноте искали)

Восторги нежных чувств ценя.

* * *

Благой певец высот Парнаса,

Готовя в мыслях стаи фраз,

Прошу тебя, не надо

Как праведник заботиться о нас.

Мой друг, не жди награды.

Себя надеждой зря не тешь.

Слагай сердечные парады,

Как они есть.

Читатель (бишь его народ)

Тебя, быть может, и прочтет.

Умом благим утешится,

А может и почешется,

Хребтом согбенным о проем

Дверной, зевнув устало.

Поверь, так сладко перед сном

Размеренно и вяло

Уйти в мир неги сна,

Во всем восторженно любя себя.

Не видеть снов, ни думать, ни мечтать,

И жить себе как обыватель,

И пыл любовный изливать

С супругой, любящей в одной кровати.

Я это лично в прошлом знал

И ничего дурного не желал.

Но коль ты жаждешь сочинять,

Подумай вольно прежде,

Сумеешь все легко отдать

Во имя Благ святой надежды.

И верить чутко, мирно и упорно:

Душа блаженная поймет

И с чувством, быть, возможно,

Меня восторженно прочтет

* * *

Издревле на Большой Руси

Жил — был Тархан — хозяин,

И вотчин сдобные куски

Ему по грамоте исправно

Давал Верховный судья.

Исправно смерды хлеб сажали,

И в поте рабского лица

Других свобод не знали.

…………………..

Теперь позволю вопрошать себя:

Куда мы столько лет скакали?

О Русь, О Тройка, средь обилья пашен,

Средь благ бездонных на века,

Где Истины хозяйская рука?

Где ум, способный мыслить,

Как распознать земли блага,

Чтоб зла порядок хищный,

Не путала блудливо никогда,

Хищная рука

На дар от Бога?

И как нам длань от Бога сохранить,

Когда мы идолам создали выси,

И продолжаем стойко не любить

Прозрений высших мысли?

* * *

Простор блаженства мне привычен,

Я вырос на большой реке

И потому печалью сладкою озвучен

Гармошки голос пьяный вдалеке.

Любовь ли строит конуру?

И в конуре рожденный сукой

Щенку слепому по нутру

Прижаться к братьям брюхом.

Так я не выбираю то, что есть,

И то, что есть со мной прибудет;

Опять заезженная дурью Русь

В душе печаль забытую разбудит.

Когда ж придет блаженств порядок

И дивных радостей восторженный покой

Настолько станет сердцу сладок,

Что каждый станет как святой.

* * *

Своих стихов отточенный голыш

В болотную я брошу тишь,

Мне всплеск секундный важен.

Прости меня, глупыш,

Ты был так предан, так отважен,

Так чуден был твой жертвенный полет.

Прости за то, что остов твой гниет

Во чреве низменных болот.

(Надеюсь, разум высший все поймет).

Себе ли перед Ним я льщу:

Ты сохранишься ровно столько,

Насколько сильно я грущу

Открытым сердцем к песням Бога.

* * *

Дождинки, как вербы, на голых кустах

И я их губами срываю.

Деревья и небо в осенних слезах,

Люблю или нет, я не знаю.

Ты рядом — создание светлой любви,

Сознанье твое бесподобно,

И в поиске истины вещие сны

Дружили с тобою свободно.

Прости, я был духом тогда недалек,

Хотя и желал Воскрешенья,

И слов необузданный сердцем поток

Влиял на принятье решений.

Теперь же посмею свободно сказать:

— Мой друг, я тебе обожаю!

Смогла ты тогда мне, любя, указать,

Как сердцем я тяжко хрома.

Блаженной памяти Иосифа Бродского

От 29 января 1996 года

Всяк лицедей в душе ворюга,

Какая разница он — где…

И как способен логику упруго

Плести в угоду суетной судьбе.

Вот он судья, вот прокуратор

Иль просто мелкий хулиган.

Везде он смут организатор,

И подлости заряженный наган.

Не он творит себя для Бога,

А сцены выгод с ним творят.

Совместно мерзкую погоду

В умы нестойкие они смердят.

И лишь пророк не зная фальши,

И заблуждений смуту и обман,

Разрушит бастионы злобной алчбы —

Извечной жадности изъян.

Нет Бога — нет гармоний,

И вновь безликий сумрак какофоний

Наш давишь ум, безликости хваля

И тупо подгребая под себя.

Спешит, гремит,

Играет глупые погудки.

И что в итоге совершит?

Гимн любви

Похожий на урчание в желудке.

Забавный шум забавной пустоты

И ничего для озарения души.

Нет Бога — нет гармоний!

Любовь гармоний на века,

И лицемерье — чирей гнойный

Съедает сок животворный у себя.

Плодит бездарные создания

И суету тупой борьбы.

А благость лучших созиданий

Сливает в пустоту.

Лишь Гений Чести и Пророк —

Великий дар благих познаний

Открыто и восторженно ведет

В обитель высших знаний.

* * *

Взглядом скучающей скромницы

Девственно смотришь ты вдаль.

Мыслями тайными гонишься

Крупный найти капитал.

Так же с куста репейника

Сколько душою не млей,

Только искусный затейник

Сладостный слижет елей.

Так же кощунники мудрые,

Зная свой глупый народ,

Все основательно пудрят

В будущий рай позолот.

* * *

Всё мертво, желаний нет.

Лень, апатия, усталость.

Дух мой, словно старый дед,

На печи справляет старость.

И как молвит, так хоть плачь:

Жизнь отравленный калач

Как любить его и верить,

Как трудится налегке,

Коль вокруг ворье и суки.

Вечно в хамском тупике

Размножают злые муки.

И я с ними тоже хряк,

Все ищу себе корыто.

Среди вечных передряг

Важно жить легко и сыто.

Да, печаль тоски опасна.

Конец ознакомительного фрагмента.