Последние дни Пангеи. Первое чувство

OGO, 2022

Планета Земля, 250 миллионов лет назад, начало Триасового периода, суперконтинент Пангея. Люди выживают в опасном первобытном мире, опираясь на тесную, почти магическую связь со своим Творцом. Кроме ножей, копий и луков со стрелами они вооружены особыми знаниями, позволяющими вождям и шаманам угадывать волю духов и управлять жизнью племени. И все же одна угроза – самая страшная – до последнего останется не распознанной, и мир, каким его знают живущие в нём, перестанет быть прежним. Герои еще не ведают об этом, но у них остаётся совсем немного времени, чтобы познать тайны предначертанного и выжить на опасной и прекрасной Земле, которая вскоре непоправимо изменится…

Кострище — ночь первая

Подножия Великого Вулкана* коснулся тёплый ветер. Лёгким порывом он всколыхнул макушки араукарий и замер. На смену стихии подоспел прохладный воздух. Втянув его глубоко ноздрями и насладившись свежестью хвойных благовоний, Ро́шан устремил взгляд в бесконечность ночного неба. Над долиной взошла полная Луна. Она осветила силуэт Рошана — охотника, шамана, мужа и первого вождя первых людей. Он стоял на смотровом помосте, одетый в повседневное облачение из кож травоядных рептилий. Рослый, полный сил и уверенный в себе вожак задумчиво потирал костяные бусы. В его чёрные пряди, собранные в косу, были вплетены резцы мелких хищников. Коса грациозно свисала чуть ниже поясницы мужчины и отображала его положение в племени. Да что уж там — каждый знал Рошана! Только ребёнок меньше сотни лун от роду мог перепутать Рошана с обычным охотником. Тёмная густая борода вождя была тоже заплетена. Она тянулась до самого живота, а её окончание, стянутое когтем Стервятника, раздваивалось на тонкие косички. Несмотря на тысячи прожитых лун, голубые глаза шамана всё ещё пылали решительностью. Но его загорелое и немолодое лицо давным-давно носило борозды, которые прятали когда-то полученные на охоте уже забыто при каких обстоятельствах шрамы. Лишь глубокий рубец от шипа Острошипа на чешуйчатой скуле справа напоминал о неспокойном стойбище у лиановых лесов.

Почесав горбатый нос, вождь сосредоточил взор на звёздах: бесконечное множество небесных камней осветило свод как никогда; они переливались пёстрыми огнями, и казалось, что все цвета радуги блистали на кристально чистом небе. Такое явление впервые виделось Рошану! Он нахмурил чёрные как смоль брови и задумался.

— Рошан! — прервал его размышления женский голос. — Тебя ждёт Варн и будущие охотники. Ты не забыл?

Шаман навострил уши. Позади, в поселении, сквозь плеск журчащего неподалёку ручейка еле слышно раздавались голоса его молодых соплеменников.

А́на подошла ближе и накинула плащ на плечи вождя.

— Все уже собрались, — добавила она.

Вождь поправил синюю мантию из шкуры Длинношеего.

— Благодарю тебя, Ана. Посмотри на эти звёзды!

Женщина осторожно протиснулась под руку Рошана, прижалась к нему спиной и взглянула на небо. Поток лунного света коснулся бледного, без единого шрама лица Аны — духи Заврини оберегали светловласую охотницу от встреч с когтями рептилий, а Великий Огонь не притемнял её кожи. Она была невысокого роста, чуть ниже плеч вождя. Её кудри небрежно торчали из собранного на голове стога волос так, что скрепленная костяной шпилькой причёска напоминала плод пальмового дерева. Маленький шероховатый носик охотницы скромно выделялся меж крупных скул лика, а тёмные густые брови подчёркивали большие серые глаза. Уши женщины украшали серьги-клыки Лазунов, а на стройной шее Ана носила бусы из зубов травоядных ящериц — изысканный подарок от Рошана.

— Они прекрасны! Уж очень яркие, тебе не кажется? — задорно спросила охотница. — Они беспокоят тебя? — сменив тон, тут же поинтересовалась она.

— Да, они прекрасны, — ответил шаман. — Беспокоят? Ещё не знаю… Я обойду дозорные вышки. Жди меня у Кострища. Вождь бережно развернул охотницу и прижал к себе. Учуяв знакомый аромат, Рошан настороженно вдохнул запах её волос. — О нет! От тебя пахнет жареным мясом! — шутливо прорычал он. — Как же я хочу есть!

Ана улыбнулась и, выскользнув из рук вожака, направилась к Шатру Пламени. Шаман проводил охотницу взглядом. Её зелёное одеяние из кожи Длинношеего поблёскивало при лунном свете. Торс был плотно затянут лоскутами от плеч и почти до самой поясницы. На бёдрах сидела повязка, украшенная цветными крыльями болотных стрекоз. Она искусно прикрывала лоно. На ногах Ана носила сандалеты из грубой шкуры Хвостолиха, а на предплечьях наручи из той же рептилии. Руки женщины были местами измазаны сажей, которая под свечением Луны виднелась на бледной коже. Судя по пятнам, Ана помогала юнцам возводить Кострище.

Как только охотница скрылась среди хижин, Рошан спустился по деревянному помосту и двинулся к юго-восточной сторожевой вышке. Бесшумно ступая вдоль ограждений, вождь внимательно прислушивался к наималейшему шороху по ту сторону забора. Ночные цикады, жуки-трескуны, сверчки и прочие насекомые безудержно стрекотали и цокотали в округе. Но даже среди этого гула Рошану удавалось различить суету мелких ящериц, которые в поисках пищи в тёмное время суток подходили слишком близко к деревне.

За полсотни шагов до сторожевой постройки раздался свист. Рошан остановился. Всё было в порядке. Дозорный уверенно стоял на посту и наблюдал за происходящим не только по ту сторону ограды. Ответив ему таким же присвистом, вождь развернулся и побрёл на западную сторожевую заставу.

Путь между заставами проходил через множество хижин. Строения из ветвей и стволов деревьев, обтянутые кожей рептилий, украшенные костями травоядных ящеров и расписанные символами первых людей, были возведены по всей границе от западной до восточной лазейки — входов в стойбище. Все эти хижины принадлежали Дому Охотников. И неспроста! Ограждения не всегда спасали от плотоядных, и если какой-нибудь хищник или стая попытались бы пробраться в поселение, то первыми, кто вставал у них на пути, были охотничьи отряды: искусные ловчие, шаманы, загонщики и следопыты. Уж они-то умели обращаться с незваными гостями и всегда могли защитить деревню! Благо, за всё время на новом месте ещё ни один крупный ящер не подошёл близко к стойбищу. Только крохотные Лазуны да Пискуны изредка мельтешили рядом, но они не представляли для племени никакой угрозы.

Каждая хижина и прилегающая к ней небольшая территория были огорожены рожнами — остро заточенными кольями. Возле хижин обычно горели светочи или костры. Кто-то постоянно жарил мясо. Охотники из разных отрядов устраивали ночные посиделки у огня: делились опытом, рассказывали захватывающие истории или просто играли в кости. Днём сюда забегали дети, гоняя в Ловчих, а юнцы и девы приходили тренироваться в стрельбе из лука или метать копьё. Здесь изготавливали и испытывали оружие, учились гравировке, ремеслу и охотничьему искусству. В этой части деревни всегда было шумно и оживлённо, но сейчас эти постройки обезлюдели: настали дни Большой Охоты, охотничьи отряды отправились на поиски добычи. Стойбище стало ощутимо опустевшим и уязвимым. Молодняк и женщины со своими чадами временно перебрались на близстоящие к подножью араукарии — в шалаши. Некоторые юнцы, чьи родичи ушли на промысел, не побоялись оставаться в одиноких жилищах, но в эту ночь все они поднялись к Шатру Пламени. В Доме Охотников царило умиротворение.

Не доходя до западной сторожки, Рошан сам подал условный сигнал дозорному. На что получил незамедлительный ответ. Беспокойство вождя немного приутихло, и он, размышляя о звёздах, направился к Кострищу.

Плетясь по тропе, шаман вышел к колодцу. Здесь звуки горного ручья ладно слились со стрекотаньем ночной живности. Одновременный треск и журчание создавали в этом месте ощущение истинного единения с природой. Каждой частичкой тела вождь чувствовал Её недалёкое присутствие. И если бы не гомон соплеменников, который доносился из Шатра Пламени, то единство мгновенно настигло бы Рошана.

Зачерпнув ладонью воду из чана, шаман обратил внимание на странное отражение звёзд в колодце, а затем посмотрел на небо. Яркие огни больше не пестрили радужными цветами. Их свечение стало обычным. Но в одночасье посередине небосвода среди множества светил образовалось едва заметное размеренное сияющее коло. Звёзды в нём словно приступились друг к другу, создавая мерцающую туманность. И чем ближе они расстилались к центру явленности, тем ярче источали свет. Это необыкновенное явление завораживало! Там, где испепелялся Великий Огонь и таилась холодная Луна, происходило что-то непознанное, видимое и одновременно недосягаемое…

Рошан ещё некоторое время созерцал таинственное ночное небо, пытаясь понять причину загадочного сияния, но ничего вразумительного не приходило в голову. И вдруг вождю почудилось, что сами Заврини прошептали ему: «Беги!..»

Шаман вздрогнул от неожиданности и замер, внимательно прислушиваясь и норовя снова уловить внутренний зов. Но ничто, кроме стрекота насекомых, журчания ручья и голосов сородичей, больше не беспокоило Рошана. Он вновь взглянул на светящееся коло. Сердце вождя переполнилось тревогой, и в раздумьях промелькнула мысль о том, что когда они с Варном запалят Кострище, а под утро все окунутся в сон, он мог бы подняться к пещерам в Храм Созидателя и, предавшись единству, узнать причину странной явленности — увидеть Её глазами то, что недоступно людским.

*вулкан — на языке первых людей означает «гора»; Великий Вулкан — Великая Гора.

***

У Шатра Пламени Рошана встретил бывалый ловчий Хорд.

— О, вождь! Тебя уже все заждались! — приветствовал он. — Разглядываешь звёзды?

Шипастая лысина и маленькие карие глаза старика поблёскивали при лунном свете, а при речении кривой и длинный нос слегка шевелился, и казалось, что Хорд постоянно познаёт вокруг себя запахи. Хорд был единственным ловчим из пращуров племени, что дожил до сегодняшней поры, другие старцы-охотники были моложе, гораздо моложе. И светила ему уже шестая тысяча лун!

Его длинная неухоженная седая борода, свисающая почти до самых колен, немного запачкалась жиром и указывала на то, что старик только что поужинал. Вождь обратил на это внимание и улыбнулся.

— Всё-то ты видишь, ловчий, — ответил Рошан и протянул старцу руку в знак почести.

— Многие спрашивали меня о звёздах… а я не знал, что им ответить. Ты слышишь, Рошан? Я впервые за тысячи лун не знал, что ответить!

Шаман нахмурился:

— Да, Хорд, я тоже вижу это. Они словно радуга переливались, а теперь эта странная явленность… Ты когда-нибудь подмечал подобное?

— Нет… за все мои луны — впервые.

Вожак одобрительно покивал.

— А ты что думаешь? — спросил бывалый ловчий.

— С трудом могу себе представить, Хорд. В нашем мире всё случается в гармонии, а в мире небесных огней много необъяснимого… Ты ведь помнишь, как учили наши предки: «Если душа покидает обитель Пангеи, то в небе загорается новая звезда»? Но что означает их причудливое свечение и это? — вождь указал на сияющее коло. — Я не знаю…

— Да… — чуть слышно произнёс старец, разглядывая происходящее в выси.

— Может быть, где-то разбушевалась стихия, и в её пленении гибнут ящеры?.. А нас знамением этим предупреждают духи Заврини? — предположил шаман.

— Возможно… Но ведь и раньше буйствовали стихии, и звёзды не остерегали нас.

— И это верно, мой друг. А что если это необычная стихия, которой никогда не было прежде? Может быть, стоит спросить у Неё? — разведя руками, предложил вождь.

Хорд недоумённо посмотрел на шамана.

— Ты хочешь в единстве подняться к звёздам? — переспросил старец.

— Да. Её глазами увидеть сияние…

Бывалый ловчий задумался на миг и снова устремил взор в ночное небо.

— Знаешь, Рошан, никто раньше не смотрел Её глазами на звёзды. Да и в голову никому это не приходило! Я даже представить себе не могу, что там — в бесконечности светил, — озадаченно промолвил Хорд. — И сколько ты пробудешь в единстве, блуждая среди звёзд?.. И в…

— Они прошептали мне «Беги!», — взволнованно перебил шаман.

Старик насупился:

— Когда ты слышал зов?

— Только что, перед нашей встречей.

— Это невозможно! — воскликнул старец.

— Почему? — удивился вождь.

— Я слышал то же самое…

— Ты уверен, Хорд?

— Да! Я ощутил это, когда вышел из Шатра Пламени перед твоим приходом. Я думал, мне почудилось. Но теперь я точно уверен, что слышал зов так же, как сейчас слышу тебя, Рошан.

Шаман призадумался.

— Предчувствие Заврини всегда было личным чувством каждого охотника, но мы оба слышали его в одночасье! — рассудил вождь. — Такого ведь раньше не случалось, Хорд?

— Нет, Рошан, такого точно никогда не случалось!

— Это свечение и духи Заврини тревожат меня, мой друг. Нужно идти в Храм!

Бывалый ловчий смутился, но тут же собрался с мыслями:

— Погоди, вождь, не торопись. Дождись возвращения охотничьих отрядов. Заврини предупреждают нас о чём-то, но они тоже могут ошибаться, — Хорд указал на шрам на щеке вождя.

— Здесь спокойно с тех пор, как мы основались.

— А если нагрянут Разавры? Не рискуй! Я понимаю тебя, Рошан. Её глаза открывают нам тайны сотворённого мира, и решимость познать что-то новое сильнее самой стойкой воли. Но тысячи лун следы Заврини вели наших предков к Великому Вулкану, и духи неспроста указывали дорогу! Точно не для того, чтобы нас настигла какая-то стихия или ещё хуже — в твоё отсутствие на поселение напали ящеры. Не рискуй! Ты узнай у Неё, что это за сияние. Узнай, что тревожит духов и расскажи людям, но сперва дождись охотничьих отрядов. И помни, Рошан, никто раньше не смотрел Её глазами на звёзды!

— Я понял тебя. Спроси, кто ещё из старых шаманов услышал Заврини и поведай мне, — убедительно призвал вожак.

— Хорошо, вождь, — Хорд, подбадривая, похлопал Рошана по плечу и добавил: — Запаливай Кострище. Я позову старцев. Посмотрим, чего наобещал Варн, и что из этого выйдет. Разведём костёр у шатра — поучать будем молодь!

***

В Шатре Пламени царил беспорядок. Повсюду с тренировочным оружием бегали дети. Изображая охоту под радостные вопли, юные потомки атаковали возведённый тотем. Одни стреляли по нему из лука, другие лупили палками, третьи спорили о Большой Охоте или о том, кто из них ловчее и быстрее. Стоял гул. Среди этой суеты возле трапезных костров на подстилах небольшими группами сидели женщины и пожилые мужчины. Они то и дело выкрикивали своим отпрыскам замечания о дурном поведении и тут же переключались обратно на взрослые беседы.

Варн заметил только что прибывшего вождя. Невысокий худощавый ремесленник — отпрыск бывалого ловчего Хорда — впопыхах собрал свои короткие тёмные волосы, закрепил их костяной заколкой и направился к Рошану. На правом глазу ремесленник носил повязку — поговаривали, что Варн, когда совсем юн был (восьмой десяток лун от роду) с араукарии плюхнулся случайно, да так, что глазом на сук напоролся!

— А, Варн! Ничуть не сомневаюсь в твоём творении! — воскликнул вождь и, подняв руки, указал на просторы шатра.

— Приветствую, Рошан! Сегодня наши отряды узрят свет Кострища, и ни один охотник больше не потеряется в землях Пангеи!

Единственный карий глаз находчивого Варна блестел от предвкушения. Варн не сомневался, что Тотем Пламени сработает.

— Конечно узрят! Благодаря тебе мы построили этот шатёр, — придавая ещё больше уверенности соплеменнику, провозгласил шаман. — Ну что же. Посмотрим, как работает твоё Кострище?

Одноглазый одобрительно кивнул и направился к своему очагу за факелом, а вождь бегло осмотрел сидящих в шатре и сразу подметил Ану. Она расположилась у костра с женщинами в другом конце постройки и тискала голубоглазое чадо. Дитя случайно уловило взор своего покровителя и, вырвавшись из материнских рук, побежало навстречу.

— Па, Па!

Рошан улыбнулся. Суета в шатре на миг приутихла. Сородичи обратили внимание на ребёнка, а затем и на вожака.

— Вождь пришёл! — прокричал кто-то. — Поджигай тотем!

Первые люди приветствовали Рошана, посвистывая и тарабаня ногами и дубинами по земле. Заиграли бонго и конго. Поднялся радостный шум-гам!

Светловласая девочка добежала до отца, и он подхватил её на руки.

— Па, а где ты был? Мы уже хотим Кострище! — звонко затараторила она. — Давай, поджигай!

Вьющиеся волосы О́ми были заплетены во множество косичек, а чертами лица она походила на Ану. И лишь большущие голубые глаза да чешуйки на скулах указывали на сходство с главой рода. В правом ушке ребёнка торчала серьга из коготка Лазуна, на кость которой с помощью смолы хвойных деревьев была приклеена пропитанная той же смолой красная полевая бабочка. Набедренную повязку малышки, как и многие девичьи одеяния, украшали зелёные крылья стрекоз. Больше семидесяти лун от рождения, дочь вождя уже выглядела как юная дева и ростом была чуть выше колен родителя, но её детский говор и поведение всё ещё выдавали столь младой возраст.

— А ты чего ещё не в шалаше?! — игриво спросил Рошан. — Ты должна уже видеть сны!

— Не хочу сны! Мне Ма разрешила. Разрешила сжечь Кострище! — смеясь, ответила она и маленькими ручонками вцепилась в косу, торчащую из подбородка вождя.

Рошан расхохотался. Внезапно его окружили дети:

— Рошан, а расскажи нам о духах!

— Вождь, а когда нам явятся глаза Заврини?!

— А почему мы?..

Множество вопросов посыпалось со всех сторон.

— Не все сразу, юные охотники! — воскликнул Рошан.

Тут же подоспел Варн и протянул вождю светоч. Шаман что-то нежно шепнул на ухо дочери и, получив вдогонку порцию щекотки, чадо, звонко смеясь, помчалось к матери, а вождь взял факел и поднял кулак. В Шатре Пламени воцарилась тишина. Все замерли в ожидании речей вожака.

— Четыре Великих Огня обогнули небо с тех пор, как наши охотники отправились на поиски добычи! — возгласил Рошан. — Варн обещал нам, что благодаря этому шатру наши следопыты и ловчие увидят свет Тотема Пламени! И сейчас мы запалим творение Варна, чтобы отряды могли узреть дорогу домой — к Великому Вулкану!

— У-у-у, Ва-а-арн! — раздался одобрительный гул соплеменников. — Поджигай!

— Да пребудет в их сердцах зарево Великого Огня! И не погаснут их сердца с его уходом ни во времена Большой Охоты сегодня, ни с рассветами грядущих Великих Огней! — подойдя к Кострищу, прорычал шаман. — Да защитят их тела и души духи Заврини. Да придаст им силу пламя Пангеи!

— Защитят тела их и души духи Заврини, да придаст им силу пламя Пангеи! — подхватили остальные.

Рошан поднёс факел к тотему, и Кострище запылало белым яром!

***

Шатёр Пламени был самым большим сооружением в поселении. Деревянную конструкцию из опорных стоек и балок люди дважды обтянули плотной кожей рептилий, а изнутри кожаное полотно и древесину тщательно измазали известняком, который не давал случайным искрам и языкам огня пропалить обшивку и загореться постройке. Снаружи шатёр, как и обычные хижины, украсили костями, символами и прочими рисунками бытия. Округлённые формы стен строения придавали крыше своеобразный вид. Ближе к центру шатра она была значительно вытянута вверх и похожа на бездонный колчан. Гигантский бездонный колчан! Эту часть сооружения Варн заставлял соплеменников перетягивать по новой несколько раз, пока они не добились надобной упругости и устойчивости: резкие порывы ветра не должны были колыхать важную деталь строения. Вытянутая крыша служила одновременно дымоотводом и источником света Тотема Пламени — Кострища. Вход в шатёр являлся в одночасье и поддувалом.

Само Кострище возвели внутри, прямо под дымоотводом, из больших поленьев, веток и кусков застывшей смолы лиановых деревьев. Тотем Пламени достигал в высоту чуть ли не взрослого Толстошкура! Возведённый идол полили густым жиром рептилий, запасов которого у племени было вдоволь. По расчётам Варна, сначала должен был воспламениться жир. Затем — прогореть древесина и растопиться смола. Так и случилось. Когда жар достиг предела, в Шатре Пламени находиться стало невыносимо: белые частички раскалённой смолы поднимались в воздух и постепенно заполняли пространство сооружения; попадая на кожу, они неприятно обжигали и оставляли следы сажи.

— Давайте быстрее, юнцы, — подгонял Варн. — А то вместо вас на охоту пойдут обугленные кости!

Подростки, галдя и хихикая, поторопились к выходу. Как только все покинули постройку, Варн плотно затянул вход лиановыми бечёвками. Осталось дождаться, когда смола полностью прогорит, и выпустить раскалённые крупицы в дымоотвод.

На поляне перед Шатром Пламени уже разожгли костёр. Вокруг него усаживались дозорные, женщины, старцы, которых созвал Хорд, и молодняк — непоседливые потомки то и дело дурачились: перескакивали с одних подстилов на другие, толкались и тискали друг друга.

Когда все расселись, один из юнцов — Ро́нин, сын шамана Валла, вожака одного из отрядов Большой Охоты — указал рукой на небо и обратился к вождю:

— Вождь, ловчий Хорд не знает, почему пестрили звёзды и что это за округлое свечение в небе! Его же не было прежде?!

Все подняли головы и ахнули от удивления, а среди старцев завязалось шушуканье. Рошан обратил внимание на суету стариков и незамедлительно ответил:

— А ты наблюдателен, юноша. Сегодня действительно необыкновенная ночь, — шаман поднял взор к светящемуся колу. — Посмотрите на свечение, — обратился он к соплеменникам. — Звёзды в нём прижались друг к другу и сияют как никогда!

Сородичи, которые давеча находились в Шатре Пламени и помогали возводить Кострище, не видели сияющего кола в тот момент, когда его подметили Рошан и Хорд. Поэтому большинство сидящих у костра даже не подозревали, что оно успело преобразиться: кольцо света стало гораздо ярче, а скопление огней в его середине слилось чуть ли не в целостный шар, словно в выси зарождалось новое светило! Рошан не подал виду, что удивлён небесной явленности, и пока молодь, женщины и дозорные охотники, раскрыв рты, изумлённо рассматривали свечение, вождь бегло оглядел старцев. Хорд и несколько старых следопытов уловили взор вожака. Пожимая плечами и недоумённо покачивая головами, они дали понять, что самые мудрые мужи племени тоже находятся в замешательстве и не знают, что это за явление.

Рошан не хотел разводить смуту среди сородичей, поэтому намеренно утаил весть предостережения, которую прошептали духи.

— Заврини просят познать тайну сияния небесных огней. И когда вернутся охотники, я обязательно это сделаю! А ты уже слышал духов Заврини? — спросил вождь у Ронина, пытаясь отвлечь молодь от странной явленности.

Зеленоглазый малый растерялся:

— Нет, вождь. Я не слышал… я…

— Расскажи нам о духах, вождь! — перебила подростка сидящая рядом черновласая девочка.

— Да, да, вождь, расскажи о Заврини! — загалдели остальные дети, тут же позабыв о причудливом свечении.

Некоторые мальцы уже слышали историю происхождения Заврини из уст родичей, но юным потомкам очень хотелось, чтобы сам вождь поведал истину.

Рошан оглядел соплеменников. Взрослые одобрительно закивали, а молодь замерла в предвкушении сказа вождя.

— Ну что же… Слушайте внимательно, будущие охотники, и запоминайте каждое моё слово, дабы пересказывать сынам своим, как мои предки пересказывали мне! — воскликнул Рошан. — Однажды Пангея, дарующая жизни, чьё имя означает всё вокруг, что души в себе не носит, сотворила Заврини по своему подобию — по подобию мыслить и созидать! Чревом жизни Заврини стал Разавр, так как хотела Она, чтобы разумные дети Её ещё и быстрыми были, и сильными! Дабы могли выжить и защитить себя в Её обители, — вождь развёл руками. — Ящерица выходила восемь яиц, и вылупились из них создания, отличные от своего родителя. Походили эти существа на нас с вами. Четверо Заврини были крупнее остальных. Двое из них носили тёмную чешую — почти чёрную, как ночь. Другие в красной шкуре появились на свет — цвет их тела был подобен Великому Огню на закате дня. А у тех Заврини, что поменьше, кожа схожей была с кожей песчаных Разавров!..

— Рошан, так они ящерами были или людьми? — поинтересовался Ронин.

— Ни теми и ни другими, — нахмурившись, ответил вождь. — Головы у них были людские, но немного вытянутые, а ока* — как у ящеров, да! — на этом сказе Рошан вмиг воплотил свой зрак во взор охотника — белки его глаз пожелтели, а зрачки сузились и стали один в один как у ящерицы. Молодь ахнула от неожиданности, а взрослые рассмеялись. Вернув глазам обыденный облик, Рошан продолжил: — Лапы задние у Заврини с ногами нашими схожие были, но с большими когтями и сильные, как у предков их — Разавров. Передние конечности — руки, только вместо пяти пальцев торчало три!

Внезапно Рошан взмахнул руками и выставил ладони вперёд. Юрким движением он развёл пальцы, да так, что безымянные прижались к мизинцам, а средние — к указательным. В полумраке подросткам почудилось, что у вождя действительно три пальца, и они заохали от нежданного показа.

— Лазать по деревьям, как мы — ловко, они не умели, но бегали быстрее любого плотоядного. Даже Стервятники не смогли бы их догнать! — воскликнул Рошан. — Другие ящеры в стае не признали потомство и попытались съесть уродливых детёнышей, но самка вступилась за своих чад. Долго сопротивляться она не смогла, и глупые Разавры разорвали её на части!

Вождь снова взметнул руками, словно порвал надвое кожаный лоскут. Повествование его было настолько захватывающим, что будущие охотники прониклись не на шутку. А дочь вожака и вовсе испугалась. Прикрыв лицо руками, она прижалась к матери. Раздался всхлип.

— Оми, Оми… — Ана попыталась успокоить дитя.

Рошан махнул светловласой охотнице рукой, и она, укутав ребёнка в кожаное покрывало, направилась к араукариям.

— Поведай им, Хорд, — попросил вожак старика. — Я сейчас вернусь.

Вождь последовал за Аной, а сидящие у костра подростки мгновенно уставились на старца. Хорд почесал бороду костяной расчёской и подхватил рассказ:

— Шкура Заврини не вся была покрыта чешуёй. Однажды на Большой Охоте у известковых болот я нашёл их окаменевший след. Сколько лун ему? Мне неизвестно. Но след крупней людского. И стало ясно по нему, что кожа Заврини на ступнях гладкая была, как у меня.

Хорд ловко скинул сандалет и выставил перед сидящими свою ногу. Босая пятка старика заблестела от свечения костра. Соплеменники дружно рассмеялись.

— Так вот, — продолжил Хорд, — Разавры попытались съесть маленьких Заврини, но те, испугавшись, бросились наутёк. Им удалось скрыться среди корней и зарослей лианового леса. Что случилось дальше — нам неведомо, но мы точно знаем, что выжили два светлокожих детёныша.

— Хорд, а откуда ты знаешь про светлокожих детёнышей? — спросила черновласая девочка.

— Предок мой, Ала́к, поведал мне, как и поведал ему его пращур, а пращуру прапращур, что стояло наше племя однажды у берегов бушующих вод во времена, когда жив был последний белокожий Заврини, — ответил старец. — И что первые люди появились в обители Пангеи от первого чувства Заврини — не из яйца, как ящерицы, а из лона, как ты, Э́льна! — добавил Хорд.

Среди юных слушателей снова послышались вздохи и ахи удивления.

— И что это за чувство? — робко поинтересовалась Эльна.

— Любовь, дитя моё!

Подростки тихонечко захихикали.

— Значит, есть ещё и другие племена, верно? — спросил Ронин. — Ведь Заврини было восемь!

— Этого мы не знаем, юноша. Мы можем лишь предположить…

— А нельзя спросить у Пангеи? — Ронин развёл руками.

— К сожалению, Пангея не проницает прошлое, как шаманы путь травоядных, — с грустью ответил Хорд. — А настоящее Её глаза…

— Смотрите, огоньки поднимаются над шатром! — внезапно выкрикнул кто-то из подростков.

Все подскочили! Маленький сгусток крупинок раскалённой смолы вырвался наружу из дымоотвода строения. Кружась словно полевые бабочки, светящиеся частички принялись хаотично вращаться, стремясь ввысь.

— Спокойствие, друзья мои! — усмирил сородичей Варн и бегом ринулся к постройке.

Одноглазый ослабил бечёвки, которые стягивали вход и пристально уставился на соплеменников.

— Ну что? Подождём вождя или начнём без него? — улыбаясь, спросил ремесленник.

— Я здесь, Варн! — воскликнул Рошан, спускаясь по тропе. — Давай уже! Покажи нам тотем в действии!

Одноглазый окончательно распустил лиановые верёвки и приподнял полог. Жар мгновенно хлынул из шатра, и Варн едва успел отскочить. Все ахнули от происходящего: по ту сторону входа нечто, похожее на огненное облако из бесконечного множества горящих частиц, попыталось вырваться из строения, но сквозной поток воздуха, устремившись к дымоотводу, не дал этому произойти.

Варн ещё больше приподнял завесу входа. Раскалённый клуб подался обратно. Он был настолько густым, что за ним не было видно ни самого Кострища, ни малейшего пространства внутри строения. Ремесленник приспустил полог и закрепил его почти у самой земли, оставив небольшой просвет для тяги. Под лёгким потоком продувного ветра сияющие частички стали медленно выходить через дымоотвод.

Женщины, старцы, подростки — замерли все, наблюдая за происходящим. Поднимаясь к небу, множество огоньков создали непрерывное течение света, над крышей Шатра Пламени образовалась светящаяся круговерть, и чем выше поднималась круговерть, тем шире становился её край. Казалось, что раскалённая смола не перестанет гаснуть и вихрь свечения достанет до звёзд. Но уже где-то там, высоко, угольки превращались в пепел и растворялись в ночной выси…

— Вот это да-а!

— Смотрите, смотрите! Они летят к звёздам!

Молодь восхищённо зашумела, эмоции переполняли будущих охотников. Дети восторженно смотрели на круговорот сияющих крупинок, и изумлению и радости их не было предела!

Подул лёгкий ветерок. Столб огненного вихря немного искривился, но не потерял формы. Только сейчас вождь обратил внимание на то, что край светящейся круговерти был похож на свечение кола в поднебесье, которое, как и частицы раскалённой смолы, мерцало белым. Рошана поразило это бесподобное сходство. Но вдруг центр кола озарился, да так ярко, что на миг ослепил первых людей: подростки, женщины, старики — все, кто любовался огненным завихрением в тот момент — узрели зарницу. Прикрывая руками глаза и лица, соплеменники заохали и застонали от потрясения, но тотчас ослепительные блики во взоре каждого утихли, и среди сородичей началась суета.

— Вы видели свет?

— Что это было?

— Вспышка!..

Подростки принялись заваливать старших вопросами, пытаясь узнать о случившемся. Взрослые старались угомонить нарастающий балаган, но молодь, не реагируя на призывы, безудержно переспрашивала у всех подряд кто и что увидел и видел ли что-то, пока один из юнцов не вскрикнул:

— Глядите!

Все вновь уставились на небо. Скопление света в середине звёздного кольца постепенно угасало, и было приметно, как свечение размеренно отдалялось от центра круга. Скоро оно и вовсе растворилось, а на месте когда-то сияющего кола зажглась яркая причудливая звезда. Полыхая красным пламенем, она явно выделялась среди других звёзд. Бесподобное светило, невиданное прежде, словно живое, переливаясь оттенками алого света, украсило собою ночное небо.

Молодь, женщины и дозорные охотники принялись бурно обсуждать странную звезду, и лишь вождь и старцы задумчиво обменялись взглядами.

Там, где испепелялся Великий Огонь и таилась холодная Луна, произошло что-то непознанное, видимое и одновременно недосягаемое. И сами духи Заврини предупредили об этом первых людей!

*ока — на языке первых людей означает «глаза».

***

Когда будущих охотников отправили в шалаши, старцами и шаманами было принято решение: Рошан поутру отправится к пещерам в Храм Созидателя и, предавшись единству, поднимется к звёздам, чтобы познать тайну новорожденной явленности. Глазами Её увидеть то, что недоступно людским. То, чего ещё никто никогда не видел…