Стальная волчица

Nasty Rey, 2021

Друзья называют меня Волком, враги – Стальной волчицей. Вот уже второй год, я живу с матерью, отчимом и двумя братьями в самом престижном районе Англии, словно сыр в масле. Но все меняется в одночасье. Один подарок, один нелепый поступок и вот я вынуждена отработать долг и узнать тайну похлеще моего прошлого.

Глава 8. В парке.

Рио-де-Жанейро — красивейший город Южной Америки и второй по величине в Бразилии встретил нас дружелюбно. Восхищенные горожане любовно называют его «Изумительный город». Этот мегаполис является важным экономическим и туристическим центром страны.

На склонах гор расположены беднейшие районы — фавелы с убогими жилищами. Здесь ютится пятая часть населения Рио. Хотя власти и стремятся поднять уровень жизни не одно десятилетие, все равно он остается очень низким.

Город имеет яркое и самобытное лицо благодаря соединению культур и народов, которые его населяют.

Карнавал красочное зрелище с участием школ самбы, событие, прославившее Рио на весь мир. На протяжении недели город предается безудержному веселью, празднуя и танцуя. Именно во время карнавала многие туристы стремятся попасть в Рио. Однако цены на услуги и отели в этот период резко взлетают, со времен 19 века.

Мальчики верещат от восторга, Станислав Борисович украдкой поглядывая на меня, ловит их. Гертруда шагает впереди. С момента грязевой ванны, мне объявили бойкот.

Я плетусь в хвосте компании, рассматривая каждый предмет. Руки чешутся зарисовать великолепие! Волосы, заплетённые в две тугие косы, играют на палящем солнце возможными и не возможными оттенками. Топ-майка открывает живот, искрит огоньками. Юбка преломляет свет, становясь цвета морской волны.

–Поговори с ней — вдруг просит бизнесмен, упорно пытающийся совладать с сыновьями. Последнее время ему хуже всех. Достается не на шутку за любую незначительную мелочь.

Да-а-а, давно я не видела маму такой взбешенной. Молодец, Сара! Полный улет!

–Не о чем — разглядывая цветные перья на поясе бразильянки, отзываюсь сухо.

–Я ведь давно за тобой наблюдаю. Вы разные, но в тоже время в тебе так много от этой замечательной женщины, чем ты сама способна увидеть — наконец угомонив Агнара и Влада, вещает крупно владелец — Дело не в сходстве темпераментов. Ты просто,…как бы сказать…, пожалуй сойдет,…отражаешь худшее, что в ней есть. И это, должен заметить, ее категорически не устраивает.

–То есть я вроде злого двойника? — изучая пальмовые листья, уточняю.

–Не совсем, но суть ты уловила. Она тебя простит, вот увидишь. Просто вам надо наладить связь.

Легче сказать, чем сделать.

Окатывая грязевой лужей мать, ждала скандала по возвращению. Кто мог знать (кроме меня естественно), что маленькая женщина уйдет в себя. Такого в этой семейке никогда не было. Гертруда Грушевая замкнутой стала внушать страх. Не просто страх, а животный страх. Страх, когда при виде опасности твой разум подгоняет тело к бегу, к бегу как можно дальше. Даже в самолете она сумела довести до истерики стюарда, почти не произнося реплик.

–Кстати, по поводу той аварии…мне жаль — опуская веки говорит толстяк — Жаль, что технолог неопытным оказался, проверенный тогда в командировке был. Да и я, на рекомендации понадеялся. А ведь видел, что у него срок имеется — почесывая затылок, сообщает пельмень.

Мальчики идут, рядом испытывая смятение. Они то и дело толкают отца, ожидая пояснений.

Какая теперь разница? Признание не имеет значения. Этим папу не вернуть. Что сделано то-сделано. Как говаривал один мудрец: чем горше прошлое, тем сладостнее настоящее. Вот и будем жить настоящим. В одном Станислав Борисович прав, успокоить мать только у меня и выйдет…

–Пришли, наконец! Все подошвы стерла! Безобразие!

–Дорогая мы тебе новые купим и ребятам игрушки — заботливо кладя руку на плечо мамы, поет напыщенный индюк.

–Во что ты оделся?! Я же просила никаких шорт! А это что? Сандалии! Ты опозорить нас хочешь?! А вы во что оделись? — переключая внимание на мальчишек вопит Гертруда — «Никаких футболок!» кому было…

–Оставь их в покое — спокойно приказываю, не отрываясь от блокнота — Хочешь вымесить раздражение, так я в твоем распоряжение. Твоя семья не при делах. Успокойся.

–Успокоюсь, когда сдеру эту «драгоценность» с твоей шеи!

–Мам, дело не в кулоне. Я задела, не спорю. Повела себя безрассудно, тоже факт. Но это не дает тебе права оскорблять любимого человека. Прекрати! В самом деле, глупо. Ты похожа на обезумевшую курицу — убирая блокнот, констатирую. Трое мужчин согласно кивают — Если ты так хочешь, сдамся на волю, но подвеску не сниму. Точка!

–Милый планы меняются. Бери детей и располагайся в номере, а мы за самым восхитительным платьем. На торжестве встретимся.

Уточнять, что значит «восхитительное» я не стала. Напрасно.

Одновременно и изысканное, и вызывающее платье, в руках темнокожей девушки, смотрелось вычурно. Я, было, решила воспротивиться, но не успела сообразить, как оказалась за ширмой.

Изначально задуманное, как комбинация свадебного и коктейльного дизайна, оно преобразило, создав образ готической королевы. Особенности покроя могли бы сделать его элементом игрового гардероба — редкий мужчина устоит перед женщиной, умеющей так ярко преподнести себя.

–Мам, это слишком…

–Берем! — суя кредитку девушке, решает женщина.

Продавщица растворяется, оставляя меня смотреться в зеркало.

Девушка в отражение холодна. Непреступна. Ни капли крови. Безжизненная вампирша с огромными меняющими окрас глазами и дико алыми губами выглядит завораживающе. Подвеска меркнет на фоне глубокого асимметричного разреза. В боковом стекле, отражается голая спина. Татуировка бросается в глаза. Стальная волчица выглядит угрожающей.

–Приветствую! — раскатом грома звенит голос приземистого обаятельного старичка, когда мы заходим в зал с экспозицией.

Художник — это одновременно и профессия, и призвание. Это человек, создающий произведения, главным образом, благодаря умелому сочетанию штрихов и линий.

–Вам нравится? Тогда я объявляю выставку открытой! — кричит в микрофон инициатор масштабной выставки.

Что речь уже кончилась? Ой, похоже, я все пропустила. С другой стороны полотно заворожившее настолько того стоило.

Картина «плач изверга» смотрелась неуместной с самого начала. Кричащие цвета, грубые мазки. Отсутствие линий, пропорций, силуэтов. Игра света и тени на фоне болотного цвета. И тоже северное сияние, что у звезды на небосводе. В ней отчетливо прослеживается экспансия мира — повсюду, она захватывает человека, который не может сопротивляться подавляющему влиянию окружающего. Повсюду страсти, кругом ужас: нечто бесчеловечное доминирует, гнетёт, одолевает. Сродни душевному состоянию мафиози…

–Интригует, не так ли?

–В ней чувствуется антипатия.

–Верно! Эдвард был прав, описывая вас. Сара Ви, я полагаю?

–Энди Ремо. Очень приятно — пожимая руку мастера, улыбаюсь, продолжая анализировать изображение.

Мама с мужем ушли в другой менее кричащий зал. Братья вовсе остались в парке развлечений — местной детской комнате.

Бейнов за все время пребывания мы так и не встретили, что в глубине души сильно не давало покоя. Лилово-голубые глаза то и дело мерещились, рождая тревогу. Через некоторое время это начало сильно раздражать.

«Волчица, а тебе, не все ли равно здесь он или нет?» — вопросил голос разума, а я не смогла ответить.

И вот теперь услышав имя, я быстро огляделась. Почему-то вспомнился первый вечер. Стоя на коробках, мы оба хотим смыться. Видение сменяет наваждение вальса, завершаясь первым чувственным страстным голодным поцелуем.

Я быстро мотаю головой пытаясь, избавится от мыслей.

Через минуту в зале возникает атлетически сложенный высокий юноша. Одетый с иголочки, костюмчик от Гуччи, на голове «крутой» берет, на брюках стрелки, что кинжал, ботинки им под стать. Опрятная стрижка и ухоженная щетина. Он как сомнамбула приветствует притихшую толпу, уверенно направляясь в нашу сторону.

Не знаю, что видят люди, глядя на него, но все расступаются, делая живой коридор шире, кто-то радостно улыбается, кто-то что-то шепчет. Я не слушаю, во все глаза смотрю на орте Бейна брюнета. Он выглядит насупленным серьёзным и подавленным.

Хватая за руку, бесцеремонно ведет прочь, к выходу. Покорно подчиняясь, иду за ним, не смея оставить. Сила, с которой сжали пальцы, во сне не снилась.

Пройдя забитые улочки, свернули в сквер. Подсвеченный блеклыми фонарями он выглядит притягательно романтично. Деревья сгустились, создав арочный проход, открывающий чарующий вид на воду. Только тускнеющие огни гавани да черное, как тушь, небо выбиваются из общего праздничного настроения.

–Эдвард — неожиданно нежно зову я, юноша дарит лучезарный взгляд — Что случилось?

–Тетка. Вот что — вякает, моментально осекаясь. Азартный блеск меркнет, сменяясь гневом — А у тебя?

–Мать — с насмешкой, сбитая с толку, бросаю.

Какая еще тетка? У него же из родни мать отец, да братик меньший. Если конечно верить Интернету, директору, и его секьюрити.

Смех заполняет все живое. Бейн спускается на борт лодочки, ее качает под неверной опорой. Я, забегаю внутрь, крепко держа руку юноши.

Осторожно отодвинув прядь моих волос, заставляя сердце забиться в бешеном ритме, демон трепетно касается манящих желанных губ. Всего на мгновение, но его хватает, чтобы опомниться.

–Ты обещал, помнишь? — смещаясь к краю сиденья, напоминаю, уточняя.

–Не удержался — обнажая зубы, смеётся волейболист — Рено поразился твоим умениям. Я прав?

–Ну…

–Хм. Никогда бы не подумал, что черный, может быть настолько соблазнительным — его слова заставляют покраснеть. Даже кончик носа розовеет.

Лодка плавно катится, открывая завораживающие красоты Рио. Аполлон умело орудует веслами. Лунный свет отражается в темно медных волосах. Челка падает на глаза.

Берет покоиться на скамеечке. Пиджак расстегнут, как и верхние пуговицы рубахи. V-образный силуэт приоткрывает грудь. На запястье поблескивают часы. На лице каменная маска.

Конец ознакомительного фрагмента.