Полжизни

Misha Slobodskoy

Это не автобиографический рассказ. Создано из воспоминаний разных людей. Живущих до сих пор в этом мире. И живших в девяностые и нулевые в России. Также публикуются новые стихи. Книга содержит нецензурную брань.

На войне как на войне.

Золотая повесть Виктора Курочкина.

Прочтите!

© Misha Slobodskoy, 2023

ISBN 978-5-0060-8118-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПОЛ ЖИЗНИ

В девяностые годы мальчишки мечтали быть бандитами, девчонки валютными проститутками, так уж про зомбировали. Что тут скажешь конечно не все так мечтали и не все так были, ну скажем сорок процентов уж точно…

И я попал на эту удочку, спортсмен, высшие образование, работы нет, что тут делать… Ребята из ШВСП предложили будь с нами, тут надо принимать сразу решение, а то, кто не с ними тот против них.

— Я с Вами…

Машина под жопой, сзади трое таких же как я, весело, ездим на «стрелки», старшие что-то трут мы бойцы, как оказалось потом обычный расходный материал, кинут сто баксов на всех и все дела. Быстро освоился, не пил, не курил, наркоту любою вообще считал грязью. Направили в «Интербиржу». Задачу поставили договариваться с конторами по «растаможке». Получалось Вольво по восемьсот баксов, при цене в двадцать четыре тысячи или пивко по три пфеннигу все было можно, всё шло как нужно. Иногда машины с грузом стояли под окнами, ждали ГТД. В один из дней выхожу около фуры б эха старая без номеров.

— Твоя?

— Моя!

— Теперь наша!

Водила сыт кипятком, сам на нервишках, стремно, договорились о стрелки. Среди них один такой весь на костюме и корочкой светит, рядом синева стоит, говорит:

— Улица вам не спортзал, идите говорит ГТО сдавайте…

Встреча так встреча, зарядились по полной, арбалет, тт., «помпавик» и ещё кой какое барахло.

Разговор не получился их было больше, да и матёрые были, когда отказали, уже при разъезде спустили курки, хотели всех завалить. Тут как в дыму, всё заволокло, в глазах как в замедленной съёмки одного завалил, другой прострелил колено, потом месиво, у шатали голову, очнулся в военной академии на Боткинской. Хорошо, что был оформлен в Альфе такое ОП. Врач не понял наверно, а может и всё понял, повезло больница лучшая в городе по тем временам.

Итог коленная чашечка развалилась на три части, нога в гипсе от паха до лодыжки, она меня не тревожила не болела, вот голова и лицо это полным пиздец, глаз один не видит, черный синяк сплошной, всё вздуто и опухши, кровоподтёки, башка та сторона глаза раздута в два раза, говорить трудно иногда потолок летает, одним словом монстр из фильма ужасов. Палата просторная, светлая, окна по четыре метра, народу мало из восьми коек половина занято, бельё чистое и постельное и то, что на мне, запах свежести от него исходит. Лешачий врач майор, молодой парень возраста такого же как я, внимательный, даже учтивый какой то, ходит по три раза в день, медсестры симпатичные приветливые, глаза их помню, светлые какие то, ясные колют мне обезболивающие и ещё какие то лекарства, всегда поправляют кровать, в смысле белье, вставать пока не могу, да и как тут встать гипс. На третьей день повезли куда-то на каталке, оказалось на консилиум, такая же кафедра как у нас в институте, большая просторная, парты как на горе расположены, майор доклад делает. Смотрят рентгеновские снимки, с начало ноги, потом головы…

Как эхо слышу:

— Операцию рано, делать. Слабоват, да и вообще с головой не понятно, надо наблюдать…Если десять дней пролежит, то колено соберём, хотя может и не дотянет…

подытожил глава отделения.

— Суки — подумал я, ведь я всё слышу, и одним глазом вижу.

Привезли в палату, там проветривание, в окне солнышко светит, небо синие, медсестры полы натирают, одна из персонала очень симпатичная, фигуристая, грудь полная, стоячая, сама кровь с молоком, попа то, что надо, талия есть…

— Есть хочу — прохрипел

Она меня услышала, кивнула головой. Суп был вкусный, макароны по-флотски вообще предел мечтаний, а чай вообще в жизни такой не пил, наверно, что-то добавили выпил огромнейшую кружку, бросило в пот как в сауне. Осмотрелся кроме меня ещё три человека лежат, то же не ходячие. Говорить могут, но лежат как «пластуны», оказалось у одного позвоночник сломан, у другого множественные ранения семнадцать ножевых ран, у третьего шея сломана он и говорил то с трудом шипел, вот такая компания.

Мысли в голову обычно ночью лезут, а мысли совсем не радостные: зачем?

Ну зачем в это дело влез, романтика, поддержка, один в поле не воин. Да нет всё не то, хотел, хотел, а что хотел не понятно.

Ребята приходили, нанесли всего, соки, фрукты, шоколад, но смотрели как-то отрешённо, сочувствия не было, а вот злость в глазах была, злость — это хорошо, значит будет дело и хочу, чтоб они это сделали. Будет ответ вот какой, это только время покажет. Серёга сказал:

— Волына у меня, не переживай!

А мне и переживать то особенно нечего, лишь бы оклематься.

— Парни не приходите больше, потом встретимся — выговорил с трудом

Не к чему им видеть то, что и с ними может случиться, да и с врачом зря они тёрли, тот им объяснил, что уже бегать не буду, что на всю жизнь хромой, да и с головой проблемы, может в любой момент гематома увеличиться и будет пипец, конец будет. Они и не приходили, только Серёга меня навещал почти каждый день. Молодой был, организм, тренированный спасибо отцу что заставлял тренироваться, на турник гонял, на пляже по песку бегать заставлял. Малым был спорт в печёнках сидел, хотел во дворе с ребятами дурака валять, листья клёна и дуба курить, в пекаря играть и буру. В башке на десятый день всё рассосалось, тут и операция на ноге. Интересно врач про неё рассказывал, говорит сделаем надрез, чашечку соберём, скрутим болтами, кость и срастётся.

— Бегать буду? — спросил

— Ну это вряд ли, вот велосипед возможно! — как услышал такое, так, что-то внутри перевернулось раз велосипед то и другое…

Гипс сняли на каталке, всю ногу намазали йодом от пальцев до паха и повезли в операционную. Переложили на стол, фонари прямо в глаза бьют. Врач анестезиолог установил несколько капельниц, причём вколол в пах, в вену на руке и ещё куда-то. Открыл краник, в голове, в теле и по рукам приятно за щипало, мягкие иголочки дошли до головы, стало спокойно и весело, начал действовать наркоз. Видел, как на середине живота поставили доску или экран, чтоб ничего видеть не мог, а мне так хотелось. И меня так несло, поговорить, а тут такое огорчение:

— Уберите забор! — говорю и смеюсь

Никто на меня не обращает внимание.

— Мне же интересно, док ну покажи, что делаешь…

Операцию мне проводил не майор, он ассистировал, подполковник был главный. И ещё две медсестры. Многовато для простого парня из северной столицы. Подполковник проговорил

— Заводи поколение!

Одна из медсестёр прошла к двери проговорила

— Прошу

В операционную залу вошла толпа, все в белом, молодые парни и девушки, наверно ещё младше меня, они были очень любопытные и тихие. Смотрели на то, что за преградой, и иногда краем глаза на меня. Меня опять стал донимать хохот, я стал смеяться и молоть всякую чепуху типа:

— Не мешайте, отойдите, глаза сломаете…

В голове крутилось «поколение», «наше поколение», опора, надежда. Как он это произнёс с добротой и гордостью. Тут до меня дошло, что всё будет хорошо, хорошо с ногой это точно.

Смеясь, произнёс

— Почему мне не больно.

Главный посмотрел на анестезиолога, и сказал как-то спокойно и уверенно:

— Отключи его

Тот повернул краник на капельнице. Сам я погрузился в какое-то блаженство, и последнее, что успел заметить это в руках хирурга дрель всю черную от йода. Сон. Самый лучший сон в моей жизни. Сплю.

Пробуждение было тяжёлым, тело налилось свинцом, что-то давило сверху пытаясь вдавить, раздавить, всё путалось, хотелось рвать и метать. Встать не мог, руки и ноги были привязаны к койке, обездвиживание это пытка, беспомощность, но так, по-видимому, надо было. В противном случаи свалился и убился бы или натворил чего ни будь. Встал и побежал. Нога сильно болела, да так что молоточки из свинца били с неистовой силой, причём и по ноге, и по голове.

— Больно — произнёс как изнеженная девочка, даже заорал.

Сосед по палате проснулся, он мне не чем не мог помочь лежал с перебитой спиной, но все же разбудил кого-то. Тот вызвал медсестру. Она подошла прикоснулось рукой к голове:

Конец ознакомительного фрагмента.