«Краткость и талант». Альманах-2021

Mike The, 2021

Мы собрали под одной обложкой самые разные жанры: детективы, триллеры, фантастику, ужасы и любовные драмы. Казалось бы, что у них общего? Однако есть один объединяющий фактор: где бы ни оказались герои рассказов – в безлюдной чаще леса или в сказочном королевстве, на далекой планете или на пустыре за гаражами – им всем приходится делать выбор. Бороться за свою жизнь или отнимать жизнь чужую? Спасать угасающие чувства или наказывать за измену? Говорить правду (и ничего, кроме правды) или создавать захватывающие иллюзии? А вместе с героями над нелегким выбором наверняка задумаетесь и вы, дорогие читатели. Надеемся, неожиданные повороты сюжетных линий не оставят вас равнодушными. В альманахе представлены рассказы как опытных писателей, так и начинающих авторов – выпускников литературной мастерской «Краткость и талант».

Данимира То «И больше никаких кладбищ!»

1

Дзын-н-н-нь!

Звук, как лопнувшая в голове струна, разорвал в клочья тонкую пленку спящего сознания. Тело бесконтрольно дернулось.

Человек открыл глаза, не понимая, где находится. Его окружала немая темнота. Только звук собственного дыхания, от которого тяжко вздымалась грудь. Не хватало воздуха.

Он попробовал пошевелиться, но застывшие от холода конечности не слушались. Мысли слепыми котятами тыкались по углам сознания, пытаясь найти объяснение…

Вспомнил!!!

Реальность приблизилась со скоростью литерного поезда. Кровь помчалась быстрее, возвращая жизнь в замерзший организм, нестерпимой болью пробиваясь сквозь спавшиеся сосуды.

Эта вспышка озарения заставила мужчину зашевелиться с утроенной силой, в попытке выбраться из окружавшего его кокона.

Его звали Айк. Айк Коллинз.

И он должен был, во что бы то ни стало, выбраться отсюда и уйти, как можно быстрее!

Негнущимися пальцами он стал шарить над головой в поисках зацепки и через минуту нашел щель над замком. Просунув в нее палец, медленно потащил замок вниз, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. Сердце колотилось, как будто он пробежал стометровку.

Наконец, замок был открыт, и оказалось, что в помещении тоже темно, только в окна, сквозь марлевые шторы, пробивался едва заметный серый утренний свет.

Стащив с себя брезентовый мешок, Айк ощутил удушливый сладковатый запах мертвых тел, лежавших рядом на столах и каталках. Это означало, что он попал туда, куда надо, но теперь пора уносить ноги. Часы, висевшие на стене, показывали половину восьмого, а это значит, что в запасе у него не больше пятнадцати минут.

Айк сполз с каталки, на которой лежал, и начал растирать руки и ноги. Его голое тело, подготовленное к вскрытию, бил крупный озноб.

Надо поискать одежду.

Легко сказать! В высоких, под потолок, шкафах обнаружились лишь грубые халаты и кожаные, заскорузлые от крови фартуки. Пришлось, сдерживая рвотные позывы, стаскивать окровавленную рубаху и штаны с уже окоченевшего парня, которого кто-то исполосовал ножом. А чего иного ожидать во владениях коронера?

Кое-как одевшись, Айк посмотрел на часы и обнаружил, что непростительно задержался. Едва он об этом подумал, как вдали хлопнула дверь, и раздались чьи-то голоса, ругавшие рано наступившую зиму и сонных дворников, не удосужившихся посыпать песком тротуары.

Айк замер, лихорадочно соображая, куда бежать, но услышав быстро приближающиеся шаги, ступил за шкаф и замер…

Ключ в двери дважды повернулся, в морг кто-то вошел и щелкнул выключателем.

— Черт меня побери! — вскричал мужской голос. — Куда делся труп?! Дэвид, иди сюда быстро! Труп Коллинза украли!!!

Раздался топот ног и в помещение ворвался огромный детина, уже успевший надеть на себя уродливый халат и кожаный, торчащий колом фартук.

Оба подбежали к каталке и стали осматривать брезентовый мешок, в котором недавно покоилось тело серийного убийцы Айка Коллинза.

2

В марте 1913 года маленькая ножка Селены Уилл брезгливо ступила со сходней красавца"Олимпика"на землю дикой страны, населенной неотесанной деревенщиной — этими внезапно разбогатевшими выскочками, обладателями клейменых их инициалами безбрежных коровьих стад и грязных нефтяных фонтанов.

Как истинная английская леди, Селена презирала все, что не утверждалось на королевской власти, богатой истории и славном прошлом.

Всякий раз, когда ей приходилось отрываться от породившего ее Лондона, Селена испытывала почти физическую боль. Его замешанные на тайнах туманы проникли в ее кровь и удерживали сильнее магнита. Девушка пыталась избежать поездки, но деваться было некуда — дядя Седрик отправил ее присутствовать от имени семьи на открытии нового филиала"Уилл энд Холденз банка"в Нью-Йорке.

Селена была девушка необычная. Не встретился еще человек, который бы посмотрел на нее равнодушно. Любопытство, восхищение или опаску вызывал мраморно-белый, с некоторым голубоватым оттенком, цвет кожи Селены. А когда на небе царила та, чье имя она носила, тело девушки буквально сияло, напоминая залитые светом луны снежные поля. В саквояже Селены всегда лежала книга Брема Стокера или Джеймса Монтегю о вампирах, шумных духах и привидениях, в существовании которых она не сомневалась, часто встречаясь с ними на своих прогулках. В ее черной, с золотым тиснением записной книжке были адреса и телефоны всех медиумов Лондона.

Эта стройная девушка с блестящими черными глазами, всегда была одна. Столичных парней ее странная красота привлекала, как ночная фиалка мотыльков. Они же вызывали в ней отвращение. Селена мечтала встретить человека, наделенного сверхъестественной силой, роковым магнетизмом, которому невозможно противостоять, или на худой случай красавца-вампира, который подарит ей нечеловеческое наслаждение. Но как назло ей попадались молодые люди, которые только и думали, что о новых автомобилях или авиации, либо кричали, как безумные, на матчах"Блэкберн Роверс". Поэтому Селена привыкла быть одна, и находила успокоение в медленных прогулках в тиши кладбищенских аллей, где она читала полустертые надписи надгробий, и представляла промелькнувшие, как сорванные ветром листья, жизни, полные страданий и слез. Она ходила по этим городам мертвых, чувствуя тайное превосходство живого пред обратившимся в прах и цитировала нараспев декадентские стихи Мойры Беннетсон. Мертвые молчали, соглашаясь с каждым ее словом.

Неожиданно для себя Селена нашла, что Нью-Йорк не такая уж деревня, как она себе представляла. Она увидела множество совершенно невероятных домов, крышами упирающихся в небо, тысячи спешащих по улицам людей и дорогие авто, сверкающие лаком в свете электрических вывесок. Она даже готова была примириться с тем, что ей придется провести здесь целых три недели, но только после того, как изучит самое старое кладбище в округе. Ей необходимо было снова окунуться в мир мертвого молчания, как любителю опиума получить свою дозу.

После ужина она вышла из сияющего белизной новой кладки отеля"Плаза"и села в такси, попросив водителя отвезти ее на самое большое и старое кладбище. Таксист обернулся, с удивлением глядя на девушку:

— Должно быть, ваш молодой человек очень смелый, коли назначил вам свидание в таком месте!

Селена не стала разубеждать водителя. Пусть думает, что хочет. Она чувствовала нечто вроде возбуждения, от того, что вскоре снова погрузится в знакомый мир истлевшего прошлого.

Отпустив такси, она прошла сквозь украшенный скульптурами портик и свернула на первую же аллею, решив подождать там закрытия кладбища. Селене не хотелось, чтобы кто-нибудь помешал обходить этот спящий вечным сном город и чувствовать себя королевой ночи. Наконец, она услышала, как умолкли последние голоса посетителей и ржаво заскрипели закрываемые ворота.

Селена поднялась со скамейки, где уже слегка замерзла (все-таки на дворе март), и медленно двинулась по аллее, рассматривая почти исчезающие в сумерках надписи на гробницах. Кладбище разочаровало ее. Памятники были в основном однотипные. Красивых печальных ангелов, оплакивающих безвременно оборвавшуюся жизнь, было раз, два и обчелся, деревьев нет, лишь немного голых кустарников, а в еврейской части кладбища и вовсе не пройти, так тесно стоят могилы. Но Селена знала, что самые зловещие и таинственные захоронения обычно располагаются в старой части кладбища, поэтому направилась туда.

В темноте неясно белели покосившиеся памятники на могилах, которые давным-давно никто не посещал. Было тихо, только изредка жалобно вскрикивала какая-то ночная птица. Девушка вошла на самую запущенную часть кладбища. Некоторые кресты лежали на дорожках, преграждая путь. Везде торчали сухие колючие кусты и бурьян, а кое-где провалилась земля. Селена пошла осторожней. У нее появилось чувство полного слияния с окружающей действительностью.

Белесые тени неторопливо перемещались поодаль, не приближаясь, но и не удаляясь. Они заметили гостью и любопытствовали. Скорее всего, здесь были захоронены мирные обыватели, никто не пытался ее атаковать или пугать.

В этот момент девушка увидела впереди безымянную могилу, на которой лежала идеально отполированная черная мраморная плита. В лунном свете она сдержанно поблескивала похожими на иней слюдяными вкраплениями. Селене непреодолимо захотелось лечь на эту плиту и посмотреть на луну, которая сияла на темном шелке неба. Смахнув с плиты сухие листья, она медленно села, а затем легла, рассыпав свои черные локоны по черному мрамору.

Сложив руки на груди, Селена подняла взор к высокой светлой луне и представила себя умершей от несчастной любви, в венке из флердоранжа и белом свадебном платье. Она и впрямь ощутила охватывающий ее смертельный холод и закрыла глаза, чтобы почувствовать, каково быть мертвой. Со стороны могло показаться, что на плите лежит прекрасное изваяние, так тонки, нежны и неподвижны были черты ее лица…

Однако чувствовать себя мертвой и быть мертвой это не одно и то же, и уже через несколько минут Селена поняла, что промерзла до костей и еще чего доброго простудится. А ведь ей еще идти на открытие филиала, куда она решила надеть чудесное черное шелковое платье от"Брион"с ниткой белого жемчуга. Она произведет фурор своим видом и покажет американским девушкам, что такое быть настоящей леди.

Селена опустила ноги с плиты и, вставая, внезапно ощутила вместо твердого грунта что-то податливое и мягкое. От неожиданности и страха волосы у нее волосы встали дыбом. Под ногами зашевелилось, нечто бесформенное стало подниматься из-под земли. Резкие тени черными треугольниками выделили провалы глазниц и скулы появившегося перед ней страшного лица. Оно ощерило белые крупные зубы и жутко захрипело, откашливая могильную землю.

Селена завизжала изо всех сил.

Лицо в ужасе отшатнулось, дыхнуло страшным перегаром:

— Черт бы тебя побрал, сумасшедшая!!! Какого дьявола ты тут забыла?!

3

Седьмой год живу на этой улице, а все равно не могу привыкнуть к виду решетчатого забора, за которым, среди густых деревьев, немыми безысходными островками поднимаются надгробия и кресты.

Эту квартиру предложила купить моя молодая жена сразу после того, как мы обменялись кольцами и поклялись быть друг с другом в горе и радости.

Ради нее я бросил работу инженера в"Дженерал Электрик"в Нью-Йорке и переехал из своей свободной молодой Америки в этот слякотный, непонятный и чванливый Лондон.

Англия всегда напоминала мне замкнутую и хитрую старуху, у которой в шкафу полно скелетов и не все в порядке с головой.

Мне пришлось начать учиться банковскому делу. Отец и дядя жены являлись одними из владельцев хорошо известного в Старом Свете банка, так что мои шансы сделать карьеру были довольно высоки.

Вернее, были бы довольно высоки, если бы меня не отправили работать управляющим в отделение компаньона тестя, Дональда Холденза.

Этот старый негодяй никому и ничему не верил, всех почитал за мошенников и к тому же был сладострастным развратником.

Как я ни старался завоевать его расположение, как ни работал, словно вол, он все равно смотрел на меня косо и при разговоре подозрительно щурил свои водянистые голубые глазки с отвисшими, как у бассет-хаунда веками.

В конце концов, я понял, что он мне завидовал черной завистью старого трухлявого гриба. Ему не давало покоя, что я молод, имею красавицу-жену, и нравлюсь женщинам просто так, а не за набитое купюрами портмоне.

Но особенные приступы ненависти у Дональда вызывали заигрывания со мной его секретарши Викки. Эта шикарная красавица с большим бюстом и тонкой талией, гривой золотистых волос и сияющими янтарными глазами была достойна обложек модных журналов.

Дональд сходил по ней с ума, не забывая, впрочем, после рабочего дня приводить в свой личный кабинет дорогих проституток. Но однажды я повел себя, как идиот, фамильярно обняв Викки за талию и притянув к себе с видом победителя, хотя отношения у нас дальше шуток не заходили.

Викки так и прильнула ко мне.

Видели бы вы, как Дональд изменился в лице! Как отвисла и затряслась его губа, а лицо побагровело так, что я думал, его хватит удар. Уже в эту самую секунду я пожалел, что разозлил его, потому что прочитал в его глазах себе приговор. Викки тоже почувствовала угрозу и предложила мне уехать в командировку или заболеть на время, пока мистер Холденз остынет. Но я подумал, что работу свою исполняю добросовестно, документы и отчетность в порядке. Да и за последние полгода своей деятельности я провел несколько удачных операций, заработав банку приличную сумму. Поэтому я самонадеянно успокоился и даже не посчитал нужным рассказать все тестю, тем более, что тот мог подумать, что у меня и вправду что-то с Викки…

Я уселся в кресло и стал разглядывать черные абрисы спутанных веток кладбищенских деревьев на фоне серо-фиолетового неба.

От Хайгейтского кладбища веяло тоской и угрозой. Я не понимал, за что Селена так любила это чертово кладбище? У меня ни разу не возникло чувство интереса или благоговения к умершим, а уж тем более я не верил ни в каких привидений, хотя жена постоянно талдычила о них, внезапно указывая за мою спину и утверждая, что там стоит какой-то призрак, нуждающийся в поддержке.

Я стал тяготиться причудами Селены.

Поначалу мне было все равно, где она предпочитает проводить время и я даже радовался, что не где-нибудь на танцульках с тупыми подружками, как это делала Бэсс. В тот день, когда мы познакомились с Селеной, я непонятным образом очутился на кладбище мертвецки пьяный, после того, как вдрызг разругался с Бэсс, с которой встречался уже год.

Я закурил, положив ноги на стол и разглядывая пустую унылую улицу перед кладбищем, освещенную раскачивающимся на ветру фонарем. Селена была где-то там. Должно быть, опять бродила среди могил или лежала на какой-нибудь гранитной плите, раздумывая о смерти, как в ту ночь, когда мы с ней встретились впервые. Я хмыкнул, вспомнив, как тогда испугался, увидав, что с надгробной плиты поднимается ожившая скульптура ангела. И как этот ангел завизжал, что твой поросенок, бросившись бежать, не разбирая дороги, пока не провалился в чью-то могилу. Я быстро протрезвел, вытаскивая Селену. Потом мне пришлось нести ее на руках, и с вывихнутой ногой доставить к себе домой, и вечером, после того, как она стала моей, отвезти в отель"Плаза".

Этот странный вечер бросил нас друг другу в объятия самым мистическим образом. Целых три недели мы провели в постели, предаваясь ненасытной любви. Селена чуть не забыла о приеме в честь открытия филиала банка. И она явилась туда, едва успев натянуть платье и кое-как заколов волосы. Но даже так она смотрелась сногсшибательно. А ее снежно-голубая кожа просто сводила меня с ума! Все произошло так потрясающе неожиданно, что я почти забыл про Бэсс. Я люблю девчонок с сумасшедшинкой. А Селена была как раз такая.

Но сумасшедшинка хороша, когда тебе восемнадцать, а не двадцать шесть. В этом возрасте все нормальные замужние дамы уже имеют детей, а не таскаются в дождь и снег по кладбищам, возвращаясь каждый раз с полубезумной улыбкой и бессвязными рассказами из жизни призраков.

Последний раз, когда я завел разговор о ребенке, она, сверкнув в улыбке ровными белыми зубами, ответила, что в нее влюбился дух кронпринца, который из ревности не даст родить нам наследника. Что мне оставалось делать? Признавать, что с ней что-то не так, она отказывалась. К психиатру идти не собиралась. Я пытался поговорить с ее отцом, но мистер Уилл обвинил меня в том, что я слабак и не умею держать баб на коротком поводке. На этом и разошлись.

Внизу хлопнула дверь. Селена вернулась со своей прогулки и вешала сырой плащ в прихожей. Я задался вопросом:"Хотелось бы мне, чтобы Селена, зачав моего ребенка, все время проводила на Хайгейтском кладбище, сначала беременная, а потом и с малышом?"

"Нет, и еще раз нет!" — отвечал я себе, несмотря на то, что честолюбиво мечтал о том, какие красивые и умные дети у нас должны получиться. Она никогда не бросит это проклятое место! Уверен, Селена психически больна. Почему я трачу свою жизнь на борьбу с ее страстью к гниению и тлену?!

Настроении у меня было паршивое, и когда Селена поднялась наверх и встала передо мной, я продолжал угрюмо смотреть в окно, где ветер чуть не срывал фонарь, устроив настоящую свистопляску. Селена стояла и молчала целых пять минут. Подняв взгляд, я увидел, что она улыбается.

— Дорогой, я хочу представить тебе моего близкого друга, кронпринца!

Я затушил сигарету.

— Отлично! Ну и где он? Почему я его не вижу?

— Поверь мне, он рядом. И если он захочет, то объявит о своем присутствии.

— Как это мило с его стороны! — мы разговаривали, как два пациента психиатрической лечебницы.

Внезапно я увидел, как пепельница, в которой я только что затушил окурок, приподнимается над столом, потом выше и переворачивается так, что окурки падают прямиком на мои брюки. Я вскочил на ноги.

— Что это значит?!

В этот момент, прямо мне в голову, прицельно, полетела подушка с дивана. Я увернулся. И тут на меня посыпался град различных вещей, с силой посылаемых чьей-то невидимой рукой. И все это в полной тишине, если не считать завываний ветра за окнами.

Селена смотрела на меня уже серьезно. Похоже, кронпринц решил развеять последние сомнения относительно своего существования.

— Хорошо, Селена, я верю, но только скажи ему, пусть прекратит!

— Милый! — сказала она, глядя куда-то влево, — он все понял! Теперь ты можешь жить здесь. Выбирай себе место по вкусу.

Некоторое время я ошарашенно молчал, потом пробурчав:"Ладно, я пошел, а вы оставайтесь!", ринулся вниз по лестнице. Селена смотрела на меня сверху, перевесившись через перила. Я накинул плащ, схватил зонт и дернул дверь. Но дверь не поддавалась, хотя замок был открыт — кронпринц обладал недюжинной силой. Попробовав еще пять раз, я убедился, что попал в фильм ужасов о привидениях и скоро, по законам жанра, они сведут меня с ума. Повесив плащ на место, я зашел в свой кабинет и заперся. Меня оставили в покое. Похоже, Селена с кронпринцем подбирали ему уютное местечко.

Не в силах объяснить непонятное, я просто уснул.

4

Пока коронер с Дэвидом тупо смотрели в пустой брезентовый мешок, Айк тихо и медленно выполз из-за шкафа и выскользнул за дверь. Ему повезло, по пути никто не попался.

И только отбежав от морга метров двести, он оглянулся и обнаружил цепочку следов от босых ног, которую пристально разглядывал подошедший к зданию полицейский с папкой в руках. Но когда тот поднял голову, прослеживая куда ведут следы, Айк был уже далеко.

Он почти не чувствовал холода, ноги будто онемели. Редкие прохожие с удивлением провожали его взглядом, но Коллинз мчался вперед.

На углу он махнул рукой, возле него остановилось такси. Водитель не удивился виду Айка, мало ли, может в баре подрался.

Коллинз знал, что вскоре начнут искать сначала его труп, а потом и его самого. Денег у него не было и предстояло еще как-то убежать от таксиста, который непременно запомнит странного пассажира. Главное, чтобы полиция не сразу вычислила адрес.

Чтобы выиграть время, когда проезжали сквер, Айк сделал вид, что его жутко тошнит. Таксист, чертыхаясь, остановил машину, вышел и открыл автоматическую дверь. Коллинз с силой оттолкнул его и бросился в сквер, чувствуя, как нога за что-то зацепилась. Дернув ногой и ощутив резь повыше щиколотки, он побежал дальше. Таксист злобно кричал вслед, и Айк внезапно понял, что возле такси осталась бирка из морга с его именем, которая была привязана к ноге. Теперь его найдут в два раза быстрее!

Айк помчался, как угорелый, и пришел в себя только у каменного дома, украшенного цветочными вазонами с черно-зеленым самшитом. Дверь была опломбирована. Порывшись у корней, Айк достал ключ, оглянулся по сторонам, сорвал пломбу и открыл дверь.

Он здесь никогда не бывал, но точно знал куда идти. Миновав две комнаты и спальню, он вошел в кабинет, в котором царил полный разгром и, нажав на элемент декора шкафа, не дожидаясь, когда тайная дверь отворится полностью, нырнул внутрь.

В комнате он увидел семь кресел, стоящих вокруг большого зеркального шара. Тонкие провода тянулись от шара к креслам, обвивали их и исчезали в деревянном ящике с ручками и рычагами. Возле одного из кресел стоял небольшой столик с металлическим механизмом, похожим на арифмометр. Айк подтащил это кресло и столик поближе к деревянному ящику. Обмотал ноги двумя нижними проволоками, а запястья верхними, и стал крутить арифмометр до тех пор, пока тот не показал 20.11.1921. В это время он услышал, как где-то снаружи, приближаясь, воют полицейские сирены.

— Хорошо же вы работаете, сволочи, когда не надо! — пробормотал Айк, а затем изо всех сил дернул большой рычаг.

Раздалось нарастающее гудение, перешедшее в вой. Запахло озоном. Кожа Коллинза стала потрескивать. Зеркальный шар затрясся, от него полетели искры и сполохи. Их становилось все больше, свет ярче, наконец раздался гром, из центра шара вырвалась полуметровая молния и с силой ударила Айка в грудь. Все померкло…

5

Последнее время меня преследует какая-то чертовщина. Привидение, поселившееся в моем доме, постоянно делает пакости. То вытащит из-под меня стул, когда я собираюсь сесть, то выльет на костюм чернила, то разбросает бумаги, так, что я не могу их найти. Селена то запирается со своим кронпринцем, то навещает мертвых.

Но, кроме того, я попал в очень неприятное положение, потому что впервые в жизни у меня перестали сходиться цифры. Скоро собрание акционеров и бумаги должны быть безупречны, но в отчетах, откуда ни возьмись, по активным счетам кредит стал превышать дебет на восемьсот пятьдесят шесть тысяч фунтов стерлингов.

Дональд Холденз, как будто чувствуя, что у меня проблемы, кружил вокруг, как акула. В банке царила тихая паника, работники отдела затаились, перепроверяя счета, а Викки даже не показывалась. У меня возникло подозрение, что мой рабочий сейф кто-то вскрывает. Поэтому я взял документы отчетности домой, чтобы еще раз полностью перепроверить.

Вернувшись домой, я заперся в кабинете и стал пересматривать бумаги. С ними творилось что-то невразумительное. К своему ужасу я обнаружил несколько переводных векселей и больших денежных переводов на счета-однодневки, которыми обычно пользуются бутлегеры. Все они были подписаны моим именем. Но я их не подписывал!!! Kто-то подделал мои подписи! Кто-то меня подставил! Как я смогу доказать, что я не мошенник?!

Мне показалось, что я схожу с ума.

"Как такое могло произойти?" — спрашивал я себя в сотый раз, разложив, наконец, бумаги и c ужасом видя ясную картину моего краха.

Дональд! Вот, кто это совершил, здесь нет сомнений. И все из-за этой крашеной куклы Викки! Негодяй обвинит меня в хищении денег и, не моргнув глазом, упечет меня за решетку. Я выскочил из кабинета, не зная, что делать и кого просить о помощи.

"А может сбежать? Это решило бы массу проблем!" — мелькнула трусливая мысль, от которой я тут же отказался.

Попробую защитить свое честное имя…

Я позвонил адвокату, который обещал приехать к восьми утра. Не знаю, как я пережил эту ночь.

Адвокат успел как раз вовремя, войдя в дом сразу за полицейскими. Наручники надевать мне не стали. Куда бы я делся, если прямо перед домом простиралось Хайгейтское кладбище?

6

Айк открыл глаза и увидел свое тело, сидящее в кресле. На небритом лице скорбная гримаса, руки сжаты в кулаки так, что побелели косточки. В воздухе — сильный запах озона.

Было странно перемещаться, не имея тела. Но какое-то ощущение все же присутствовало. Сила в невидимом теле осталась, своим мягким напором она была подобна морской волне. Айк попробовал пройтись, а потом переместить пресс-папье на столе профессора. Это получилось не сразу, но потом дело пошло на лад. Затем он попробовал пройти сквозь ширму, что удалось легко, как будто он всю жизнь только этим и занимался.

Коллинз выглянул в окно, где прохожие, подняв воротники и натянув поглубже шапки, старались быстрее пробежать по улице, подгоняемые беспорядочно носящимся ветром.

Айк отметил, что обзор увеличился, и зрение стало панорамным. Это было интересно. Однако ему пора было уходить, чтобы исполнить задуманное. Он знал, что едва перейдет тонкий проволочный контур, проложенный по периметру комнаты, сразу попадет в день, выставленный на арифмометре. Его тело будет находиться здесь до тех пор, пока все не получится. Другого варианта Айк даже не рассматривал.

Перед тем, как шагнуть сквозь дверь, он оглянулся и ободряюще подмигнул мужчине в заскорузлой от чужой крови рубахе, сидевшему в кресле неживым манекеном.

7

Спасти репутацию не удалось. Мне пришлось полностью вкусить всю горечь унижения. Конечно, я старался сидеть на скамье подсудимых с независимым и гордым видом, под градом обвинений в том, чего я не совершал.

Конец ознакомительного фрагмента.