Сердцебиение. Роман

Maрк Шувалов

Как и почему два человека находят друг друга? Сколько времени нужно для того, чтобы понять – это твой человек и нельзя медлить, нельзя отдать его кому-то, нельзя отпустить. Чем определен выбор – физиологией или же чем-то более сильным и глубоким? Что есть любовь – радость или постоянно ноющая боль и страх потерять свое счастье?

***2

Оглядев вечернюю гостью с ног до головы, я сделал шаг назад и жестом пригласил ее войти. Видно, на улице моросил дождь, незаметный с балкона — плечи и волосы ее были покрыты бисером мелких капель.

— Вы просили, я приехала. Какой у вас ко мне вопрос? — произнесла она вполне спокойно, но метнувшийся в сторону взгляд выдал ее волнение.

— У меня нет к тебе вопросов, — ответил я. Дома она переоделась в джинсы с джемпером и в такой одежде стала выглядеть словно школьница. К тому же кроссовки вместо высоких шпилек сразу сделали ее ниже ростом.

— Давайте на «вы», — смутилась она.

— К чему эти формальности? — усмехнулся я, — Садись, ты промокла. Может горячий чай?

Она кивнула, прошла и села.

— Почему ты не смотришь на меня? — спросил я. Она подняла глаза, и снова накатило что-то раздражающее, а, вернее, тревожащее меня. Однако никак не удавалось понять — что же вызывает это состояние.

Я налил ей чай, и пока моя гостья осторожно отпивала его из чашки, продолжал внимательно изучать ее лицо.

— Леон Георгиевич…, — начала она, но я перебил ее:

— Просто Леон.

— Я ехала к вам через весь город, какой у вас ко мне вопрос?

— Вот же упрямая! Я ведь сказал, никаких вопросов и формальностей — давай на «ты».

Зрачки ее вновь расширились, а на щеках проступил нежный румянец, наверно от горячего чая. Я встал и потянул ее за запястье, чтобы она также поднялась, и меня коснулся ускользающий запах нагретой солнцем травы, тут же всколыхнувший неясные чувственные воспоминания. Я почти физически ощущал смятение моей гостьи, на меня же накатывали совсем другие волны. Впервые в жизни желание так туго скрутило мои мышцы и сознание, что я даже рассмеялся.

— Как тебя зовут? — спросил я.

Глядя на меня во все глаза, она чуть слышно произнесла:

— Саша…

— Не бойся меня. Одно твое слово и я отвезу тебя домой.

Мы стояли, практически соприкасаясь друг с другом, мне даже передавалась ее легкая дрожь. Склонившись к ней, я разглядел оказавшиеся очень близко слегка распушённые легкие прядки ее волос и на мгновенье забылся. Опомнился, лишь когда ощутил вкус ее губ, но больше уже не мог контролировать выражения глаз — она в ужасе закрыла их. Удерживая в поцелуе ее за затылок, я почувствовал, как щелкнула и расстегнулась заколка на ее волосах, и вся их копна рассыпалась ей на спину из-под моих рук. Сердце мое замерло, чтобы тут же сорваться в неистовый аллюр.

Волнение почти лишило эту упрямицу способности хоть как-то противостоять мне, когда я, путаясь в застежках, раздевал ее. Беспомощно хватаясь за мои руки и издавая какие-то жалобные звуки, она ничего не могла сделать, лишь уже лежа подо мной словно опомнилась, напряглась и даже попробовала воспротивиться моему насилию. Но было поздно — я овладел ею сразу же, раздвинув ее упрямые колени, и больше не отпускал, стараясь ненароком не причинить ей боль. Хотелось коснуться губами ее груди, но моя строптивая пленница защищалась, и чтобы она не вывернулась из-под меня, я удерживал ее стройные, изумительно гладкие бедра и, приподняв их, входил в нее раз за разом, всеми силами смиряя желание безудержно ускориться. Меня как током прошивало наслаждение, аж дыхание прерывалось, поэтому трезвая мысль — отпустить ее, отвезти домой, — тут же испарялась. Пленница моя пыталась освободиться, но я подавлял все ее попытки, потому что она ни о чем не просила, и ее молчаливое противодействие заводило меня снова и снова. Но вдруг она слегка изогнулась и схватилась за меня, после чего я отчетливо почувствовал непроизвольные спазмы ее лона. Во мне всё напряглось, мне стало не хватать воздуха, и я наконец-то отпустил тормоза, не в силах больше сопротивляться острому сладостному ощущению, которое, нарастая как снежный ком, тут же завершилось феерической разрядкой с пульсациями, подобно прыжкам пущенного по воде камушка.

— Что это было? — мелькала и таяла мысль, которая то возвращалась, то вновь отдалялась, пока я приходил в себя, наблюдая радужные круги перед глазами и ощущая расслабляющее тепло во всем теле. Накатывающее изумление не покидало мой разум — как и почему эта непокорная малолетка повлекла все мои желания и подчинила их себе настолько, что я даже сдерживался, чтобы не кончить раньше нее? Когда со мной такое бывало?

— И откуда ты только взялась?! — в сердцах вырвалось у меня. Но она уже не слышала, потому что почти сразу уснула в изнеможении, заставив меня хмыкнуть:

— Ну надо же, работал я, а спит она.

Раскинув руки, она словно плыла по глади озера. Я не мог отвести глаз от ее стройного обнаженного тела, плечи и грудь которого частично закрывали разметавшиеся локоны. Сквозь них как через частую нежную сеть проглядывали манящие округлости и изгибы, так что хотелось запечатлеть их как художественную ценность. А еще меня непреодолимо потянуло вдохнуть запах ее восхитительных волос, и я, стараясь не разбудить их владелицу, наклонился и ощутил едва уловимый несравненный аромат. Потом укрыл свою строптивую гостью, проверил у нее в мобильнике телефонную книгу и последние звонки — на удивление все они были по работе, потому что начинались с корпоративных цифр.

Вот же мелкая, даже пароль не установила, усмехнулся я, позвонил с ее телефона на свой номер и сохранил у себя контакт под именем Саша.

Вторник1

Рано утром меня разбудило прикосновение к моей щеке. С трудом продрав глаза, я увидел, что Саша испуганно смотрит на меня:

— Мне нужно домой — переодеться и срочно в офис!

— Возьми выходной, — сонно пробормотал я.

— У шефа сегодня ответственный день. И ваши сотрудники скоро придут.

В машине она все еще пыталась укладывать непослушные волосы. Было по-утреннему прохладно, пришлось включить обогрев, чтобы она не дрожала. На меня она старалась не смотреть, не отвела глаз, лишь когда я, взяв ее за подбородок, повернул лицом к себе. В ее взгляде помимо смущения мелькнуло что-то, походившее на какой-то глубинный страх. Хотя я был не уверен в этом.

— Согрелась? Вечером заеду за тобой, — сказал я. Она слегка покраснела, но, ничего не ответив, отвернулась.

После того, как отвез ее, я погнал машину домой, принял душ и переоделся, все время думая о прошедшей ночи. И никак не мог понять, почему ощущаю себя на подъеме. А еще пытался быть честным с собой, не в силах решить, как это я настолько забылся, что впервые в жизни почти силой принудил партнершу к сексу. Меня беспокоил мелькавший в ее глазах страх, хотя тут же всплывало яркое воспоминание о полученном чувственном наслаждении. Ей же было хорошо со мной, думал я, она ведь сама захотела, поэтому молчала. Я вновь и вновь возвращался к моменту, когда поцеловал ее. Именно тогда все и началось — это ее импульсы завели меня и продиктовали мои дальнейшие действия, так что я совершенно потерял над собой контроль.

На удивление я не чувствовал усталости, напротив ощущал себя свежим и бодрым, как в пятнадцать лет. Помнится, в том возрасте даже какая-нибудь бессонная ночь никак не влияла на мое самочувствие.

Впрочем, к обеду, закрывшись в кабинете, я ненадолго уснул на диване, упав в сон, как в колодец. Остаток рабочего дня прошел как всегда, на меня навалилось слишком много работы, чтобы думать еще о чем-то. Но ближе к вечеру тело вдруг самопроизвольно напряглось в предвкушении. Я просто поехал к дому, куда утром отвозил свою ночную гостью, а возле подъезда позвонил ей на мобильник и сказал:

— Жду тебя, выходи.

Ответа не последовало, но я не стал перезванивать и терпеливо ждал. Ее не было минут двадцать, и всё-таки она появилась — по времени почти точно согласно моим расчетам, в которые входило приведение ею в порядок своей внешности. Увидев, что вместо маленькой сумочки она взяла небольшой городской рюкзачок, наверняка с зубной щеткой и сменой нижнего белья, я не смог скрыть улыбку. Саша заметила это, и пришлось почти силой усадить ее в салон машины. Первое время, пока мы ехали, она сидела, закрыв лицо руками, потом немного успокоилась и украдкой взглянула на меня.

— Всё хорошо? — спросил я, на что она молча отвернулась и стала смотреть в окно.

Сегодня я привез ее к себе домой. Вновь пришлось крепко держать ее за руку, чтобы она все-таки вошла в квартиру. И уже в прихожей мне нестерпимо захотелось ее целовать.

— Зачем так…? — смущенно лепетала она.

— Не понимаешь? Чтобы ощущать твой вкус, — отвечал я, продолжая.

— Хотя бы чай предложили для приличия, — пытаясь увернуться, вдруг сказала она. Но сейчас мне было не до чая. И снова в ее взгляде метался скрытый страх, настолько, что из-за ее расширенных зрачков я уже не понимал голубые у нее глаза или черные. И снова она без единого слова пыталась противиться мне. Однако в этот раз, зажав ей руки с двух сторон, я наконец-то добрался губами до ее груди с нежно-розовыми ареолами вокруг невинных сосков, которые под моим языком тут же уплотнились как горошины. Охнув от неожиданности, она изогнулась от возбуждения, с которым была не в силах справиться, я и сам едва сдерживал неукротимое желание смять все преграды, но продолжал, мне было необходимо видеть, как она извивается в чувственной пытке, стараясь освободиться. Однако когда меня как волной стало прибивать к ней, тело ее, словно его примагничивало, само то и дело плотно льнуло ко мне вопреки воле владелицы, которая только и могла, что сжав губы и зажмурившись, подчиниться моему ритму.