In Vitro

Maly Al, 2016

Что вы сделаете, если на лекции рядом с вами опустится самый красивый парень университета? а) кокетливо улыбнетесь б) скажете привет в) кокетливо улыбнетесь и скажете привет г) поведете головой в сторону, пытаясь понюхать подмышки, и чуть не упадёте со стула. А если забился унитаз в комнате общежития? Ваши действия? а) поспросите у соседей вантуз б) купите вантуз в) позовете сантехника г) полезете разбираться сами и застрянете рукой в канализационной трубе. Если ваши ответы не совпали с моими, вы – нормальный человек! Если же совпали и все они г…, я вам сочувствую, но эта книга специально для вас! Много студенческих будней, интересных жизненных ситуаций, много феминизма, много рассуждений и глупых шуток. Много мамы. Совсем без комплексов. И без секса. *в книге присутствует туалетный юмор Содержит нецензурную брань.

Зэ Боди

Глава 4. Тело

В один из замечательных, похожих друг на друга скучных дней мне пришло в голову нарисовать мужской силуэт. И чёрт меня дернул добавить к нему глаза, рот, уши и нос. А потом другой чёрт — послать это маме, чтобы оценила.

Вердикт пришёл нерадостный:

«Ты что, больше ни о чем другом думать не можешь?»

И я сразу представила её лицо: глаза прищурены и словно проедают взглядом, рот сжат в тугую гармошку.

«Мама, это просто силуэт», — возразила я, в глубине души радуясь, что не вижу её.

«А почему он голый?» — последовал вопрос.

«Он не голый. И вообще, это не он».

«А кто? Я же вижу, что это мужчина. Голый причём», — и мне вернулось фото рисунка, только с прилепленным между ног зонтом.

«Мама, он не голый!» — я шепнула себя ладонью по лбу.

«Да. В зонтике».

Синем. Раскрытом и перевёрнутом вниз по типу лукошка. И где она его откопала? Теперь на рисунок не могла смотреть и я.

«Он в лосинах!» — я удалила её произведение искусств из чата.

«Не видны лосины. Виден пупок! Совсем стыд потеряла!»

С мамой не поспоришь. И без толку объяснять, что ничего подобного на уме не было.

Пришлось надеть на него штаны, путём проведения жирной линии через пупок, и вновь послать ей:

«Так лучше?»

«Что это?»

«Штаны».

«Это не штаны», — покер-фейс.

«Он балерун», — я хихикнула, отправляя это сообщение.

«Пердолун. Ненавижу балерунов. Все они извращенцы. Надень на него нормальные штаны».

«Мама! — не выдержала я. — Я просто учусь рисовать фигуру!»

«Почему мужскую?» — Мама за словом в карман не лезла. А я в который раз убедилась, что ни она, ни папа в искусстве не понимают ничего.

«Я просто хотела показать тебе рисунок! А ты… Дай настоящую критику. По существу».

«Нормально. Если оденешь».

«И это всё?» — мои щёки уже пылали. Я ожидала от неё нечто большее: полезные советы по технике прорисовки мелких деталей, подсказки по правильному распределению теней, устранение неточностей в пропорциях тела, так как в свое время она тоже занималась художеством. Но она придала значение совсем не этим деталям.

«Нет. Челюсть у него какая-то вогнутая. И майку не забудь», — наконец она написала что-то по существу.

«Он смотрит вниз. Зато плечи, смотри, как я нарисовала».

На это мама прислала свою перекошенную мину. А потом фото моей сестры, где та кривила нос, рот и всё, что можно искривить на лице.

«Ничего больше не буду показывать», — пришлось обидеться.

Спустя секунду от мамы прилетело сообщение:

«Не обижайся. Мы шутим. Красивый рисунок. Только штаны на него надень. И рубашку. И не рисуй больше голых».

«Я старалась руки нарисовать».

«Хорошо получились. И ноги тоже. Только глаза косые».

«А как исправить?»

В ответ я опять получила мой рисунок с кричащими от ужаса смайликами между ног, на пупке и на груди.

«Всё, я злая!» — вспылила я.

«Да не. Нормально. Только ещё у него нижняя губа, как у кролика».

«Мам, я тебя убью! У Мулан тоже нет век».

«А при чем тут это?»

Хорошо, что не кто это? Хотя мультики мама любила не меньше меня.

«Потому что у меня мультяшный герой, а у них черты лица прорисовываются по-другому».

«А… Ну так бы и сказала. Ладно. Я пошла спать».

А на следующий день по закону «если узнала первая подружка — мама, узнает и вторая подружка — папа» мой другой родитель прислал письмо, в котором напрочь убил оставшееся желание рисовать. По сравнению с иронично-неодобрительным восприятием мамы, он возвел несуществующую проблему в ранг мировой, припомнив случай в Индии, когда ночью, закрывшись в туалете, я смотрела видео «Барби и её друзья» и пела песни, а папа решил, что я разглядываю голых мальчиков. Когда же я честно призналась, чем занималась, он заявил, что я либо вру, либо меня надо отправить в дурдом, естественно не поверив. Далее последовала хорошая порция ремня и двухчасовая лекция о том, что девушка — это честь семьи, и, потеряв свою честь, я опозорю не только себя, но и всю фамилию. Тогда мне было четырнадцать лет. Не трудно представить, что он подумал обо мне сейчас. Заканчивалось гневное послание тем, что он забирает меня домой.

Спасибо, добрая мама!

Собрав нервы в кулак, я отправила ему длинное сообщение с объяснениями и возмущениями, где подробно изложила свою позицию по поводу мужчин, что для меня они ровным счётом ничего не значат, а фигура, которую я нарисовала, вообще не имеет пола. Но он не отреагировал. Как выяснилось позже, обиделся. Мол, я совсем стыд потеряла, потому что кричу в грубой письменной форме. Так сказала мама. С чего он решил, что я кричу, осталось загадкой. Потому что выразилась я, хоть и категорично, но достаточно уважительно и мягко. И, нисколько не чувствуя вины, я тоже обиделась, а по прошествии получаса после назидательных сообщений мамы извинилась.

В общем, заняла наша переписка целый вечер и весь следующий день.

А моя тяга к рисованию пропала надолго.