И увидишь ты то, чего нет

Lyngaur

Мистический триллер, детектив с элементами фэнтези и гротеска.Поход в горы оборачивается необъяснимыми ужасными происшествиями. Книга содержит нецензурную брань.

Глава третья

— О, вот это я понимаю!.. — первым подал голос Стас, лишь только они вышли к озеру — ну не мог он не быть первым! — Вот это круто! Давно это поставили?

Объектом бурных эмоций Стаса был истукан, представляющий собой некое славянское божество и выполненный из деревянного столба.

— Он тут уже года четыре стоит! — ответил Миша. — Не часто ты выбираешься в горы!

— Не часто… Ты же знаешь, брат, мне не до походов! С работы на работу!.. Однако этот лингам с глазами зачётный! Сфоткай меня с ним!

Миша, всегда благосклонно воспринимавший вызывающее поведение друга, взяв его телефон, начал удовлетворять эксгибиционистские наклонности не состоявшегося шоумена.

Юля с Андреем в это время подошли к кромке озера… Юля снимала на свой Кэнон плавающих уток. Последние, увидев обращённое на них внимание, и по привычке ассоциировавшие это внимание со стороны двуногих с кормлением, бодренько подплыли ближе. Было некуда деваться, и Юля достала из Мишиного рюкзака кусок хлеба…

Андрей, наблюдая это милое действо, не мог избавиться от сюрреалистического чувства тревоги; нечто пугающее содержало в себе всё: и это искусственное озерцо с мутно-жёлтой водой, под которой могло скрываться что-угодно, и эти утки — индо-утки с крупными далеко не симпатичными клювами, и идол, возле которого резвился Стас. Кому пришло в голову установить его здесь? Какое конкретно божество изображал идол? С какими свойствами?.. Или, что ещё хуже, изображение сделано «от фонаря» — как собирательный образ, и в этом случае он мог отображать-содержать в себе что угодно — от невинного ничего, до… об этом не хотелось думать…

— Ну что, мальчики-девочки! — Отдохнули, и надо двигаться дальше! — обратился к расслабившейся компании Сергей Петрович.

Двигались дальше уже через конкретный лес. Грунтовая дорога, начинавшаяся над Алупкой, серпантином шла над Симеизом, продвигаясь в северо-западном направлении, выходила на гору уже над Голубым Заливом. Дорога названа была, в честь проложившего её в начале двадцатого века инженера Жидова, Еврейкой.

Минут через десять начался выгоревший лес. В 2007м был большой пожар. Лес горел от Гаспры до Симеиза. Три дня его никто не тушил. Масштабы потерь были колоссальными. А виноватым назначили какого-то несчастного туриста, который якобы заблудился и разжёг костёр, чтоб его нашли.

Сейчас на месте пропавшего тогда соснового леса, сквозь бурелом гниющих стволов жизнь восстанавливалась в виде полтора-двухметровой растительности, представленной преимущественно лиственными: дубами, буками, и кустарниками ежевики, шиповника.

— Я бы нашу триперскую власть — по одному — связал руки-ноги и оставил здесь — принимать солнечные ванны… — горячо воскликнул Стас, повязывая бандану, чтоб защитить голову от солнца.

— Экий ты импульсивный! — ответил Сергей Петрович. — По-твоему они прям все виноваты? Сейчас состав-то другой! Да и в России мы давно! То была Украина.

— Ой, Украина-Россия! Перекривил старшего товарища Стас. — Что-то поменялось? Ведь те же рожи у руля!

— Ну почему? — возразил Миша. — Вон, в Ялте покойный мэр был — вообще с фамилией ненашенской.

— А, этот Имгрунт какой-то? Да, фамилия немецкая. Небось, был корефаном Грефа!.. — закончил, хохотнув.

— Ну насчёт этого я не в курсе, — засмеявшись ответил Миша.

— Зато сейчас бывшая директриса «Массандры». Помогла продать за копейки знаменитый на весь мир винзавод и, — вуаля, — сразу в дамках! Так что, процентов на восемьдесят всё те же!.. Это во-первых. А во-вторых… В России Сибирь горела, и не тушили! «Экономически неоправданно»… Помните кричалку: «Спасибо жителям Донбасса, за президента-фантомаса»? Так вот, что тогда, что теперь, что Украина, что Россия — всё одни и те же… гондурасы. И это эпидемия! Понимаете, Гондурасов не останавливают ни границы, ни санкции. Эта зараза передаётся денежно-мандатным путём. Зараза покруче коронавируса, под предлогом которого они нас, кстати, в том году держали под домашним арестом — сколько? — два месяца где-то. И потом этот масочный режим, бля!..

«Живописно вещает!» — подумал Андрей. «И ведь не поспоришь! Так по сути и есть.»

— А вот и не прав ты, брат! — возразил Сергей Петрович. — Так огульно всё в одну кучу…

— Нет, ты подожди!.. — остановил он шалопая рукой и встал. — Давайте передохнём!

Они как раз подошли к повороту на треть затенённому молоденькими дубками и шиповником. Сняв рюкзаки, устроились рядком на трухлявом бревне, попивая воду и выравнивая дыхание.

— Насчёт карантина, масок я в целом с тобой согласен, хоть и это не такая однозначная тема, и в других странах карантин до сих пор длится… Но вот ты говоришь, вся власть — подлецы, и ты бы, будь твоя воля, устроил над ними экзекуцию?

— Угу. Можно так интерпретировать… — покивал Стас.

— И кого взамен?.. Вот кто по-твоему должен заменить существующее руководство? Или ты не в курсе, что нам противостоит Запад?

Стас на это лишь улыбнулся.

— Улыбаешься? Да выключи ты эту шарманку!

— Ну окей! — скривившись, ответил Стас, достал телефон и остановил начавшуюся «I just want you» Оззи Осборна.

— Я тебе чего хочу донести: теперешняя власть России, какая бы она ни была, противостоит Западной экспансии, и Запад прилагает все усилия, чтоб свергнуть эту нашу власть. К примеру все оппозиционеры: Навальный, Собчак… работают на деньги Запада. И что, как ты думаешь, они хотят нашей стране? Добра? Что они будут делать, когда свергнут Путина?

— Ну хорошо! — сплюнув в пыль, ответил Стас. — Запад, Путин… все дела… Но почему наша такая правильная власть допускает такую вопиющую социальную несправедливость? Почему миллиардеры становятся богаче, а народу понижают зарплаты и повышают цены?

— А это, брат, потому что у нас не коммунизм, а капитализм. И при этом, капитализм бандитского разлива, сформировавшийся в девяностые годы, после развала СССР.

— Пенять на капитализм безликий, конечно, очень удобно! Но это не является ответом… и оправданием, почему его превосходительство Путин вместо того, чтоб, к примеру, наказать, снять с должности Германа Грефа, наградил его лично за… как там?.. «Развитие банковской сферы»!

— Ну, Греф, насколько знаю, и правда, грамотный финансист, и Сбербанк поднял на серьёзный уровень… Наказывать-то его за что?

— «Златоуст» и «Мрия» — не достаточный повод?.. — не выдержал Андрей.

— Вот! — с довольной миной добавил Стас. — А ещё «Мисхор»! Да он весь Южный Берег скупил!

— То есть тебе завидно, что он богатый? — осклабившись, спросил Сергей Петрович.

— Нет, мне не завидно. Меня БЕСИТ… что он богатый за мой счёт!..

— За твой?..

— За мой и миллионов россиян…

— Экак ты завернул! — с саркастичным восхищением воскликнул Сергей Петрович.

— Нет, а кого вы защищаете!? — встрял Андрей. — Или вы не знаете, что этот упырь заявлял?.. Что Крым — оккупированная территория и, поэтому, он не собирается открывать здесь отделения Сбербанка? Очень патриотично! Правда?

— Ага, и при этом скупать и монструозно перестраивать здесь санатории, захватывать зелёные зоны, и чужие участки и дома ему никакие оккупации-санкции не мешают! — добавил Стас.

Сергей Петрович молчал пристыженный, не имея, что возразить.

— Я считаю, богатых нужно ограничивать немного! — сказал Миша. — Облагать высокими налогами, запрещать приобретение крупных объектов — санаториев, заводов…

— Считать… — с вызовом начал Сергей Петрович, — Считать мы можем, что угодно!.. И… вы отнюдь не правы! Не защищаю я Грефа и прочих олигархов. Но, повторюсь, политико-экономический строй у нас в стране — КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ. И сложился он не сейчас. И мы вынуждены с этим мириться.

— А если я не хочу мириться?

— Тогда вперёд, на баррикады! И повторяй судьбу Украины!

— Классическая отговорка ура-патриотов — резюмировал Стас.

— Ну а что ты хотел? Мириться не хочешь — борись! Борись, но будь готов к плачевным последствиям.

— Да, где-то читал притчу… нарушил повисшую тишину Андрей. — О нищем израненном человеке, на котором сидели мухи… и добрый прохожий, прогнал мух, а нищий пожаловался, что тот зря это сделал — прогнал сытых мух, и вместо них налетят новые, голодные и будут жрать его с удвоенной силой… Вот! — заключил он. — Это к тому, что новые воры всегда голоднее и злее старых, заматеревших!

— Вот это ты правильно сказал!

— Ага, красиво! А простому человеку следует сидеть и сопеть в две дырочки, пока… заматеревшие жируют!.. — криво ухмыльнувшись, резюмировал Стас.

— Можно в одну дырочку… — хохотнув, ответил Сергей Петрович, чем заставил покраснеть и нахмуриться Юлю.

Однако Стас, проигнорировав шутку, повернулся к Андрею:

— Ты ж Сашку-сувенирщика знаешь?

— Какого именно?

— Да таких что, много!? Волков Саня. Длинноволосый такой, на восточной стороне дворца торговал.

— А, с разными восточными заморочками?.. Понял теперь… Только его там с прошлого года уже нет.

— Так а я что говорю? Торговал!.. Закрыл бизнес. Нерентабельно… Книги пишет, и кое-что зарабатывает на этом. Жену молоденькую заимел…

— Ну… а ты это к чему?

Сергей Петрович при этом поднялся в явной готовности идти дальше.

— Да я это к тому, что я вот всё ещё на сувенирах — и музон в Ялте же кручу, — и едва хватает на аренду, на шмотки по минимуму и кое-какое пропитание… За десять лет работы машину не могу купить! Вот он ваш капиталистический строй в масштабах отдельно взятой Алупки! Платёжеспособность народа упала ниже плинтуса на фоне жирующих олигархов. В добавок карантином добили многих, кто ещё держался. Сколько я потерял за те месяцы, это не передать! — закончил он, обращая последние слова к Сергею Петровичу.

— Идти надо! — сухо ответил тот.

— Красиво как! — воскликнула Юля, приостановившись и глядя на стены Ай-петринской гряды и скалу-останец Нишан-кая, которая теперь была по правую руку от них.

— Да… — улыбнувшись, согласился Андрей. — Ты ведь здесь впервые?

— Конечно! А с кем бы мне было ходить?..

— Ну… — с загадочной интонацией произвёл Андрей.

— Ты о чём?.. — хмуро спросила она.

— Ну брат-то ходил! — нашёлся он.

— Шанхай роуп-джамперы облюбовали кстати! — вклинился в разговор Стас. Куда ж без него?! — Каждый год прыгают с неё…

— Кто прыгает? — не поняла Юля.

— Роуп-джамперы!.. Прыгают, закрепившись на специальных пружинящих канатах…

— Что, с вершины что ли прыгают?

— Ну ясно дело, не с подножия! — усмехнувшись ответил Стас. — Видишь, на южной стороне вершина выдаётся вперёд!.. Там от вертикали градусов десять уклона. Поэтому там нет опасности удариться об стену, — когда нет ветра во всяком случае.

— Всё равно психи! — сделала вывод Юля.

Девушка, хоть в своём творчестве — она писала — подвергала свою героиню весьма неслабым приключениям, сама относилась с опаской к экстремальным видам спорта, и любовь Андрея к скалолазанию тоже не находила у неё отклика. Когда он рассказал ей, как развлекается, да ещё и без снаряжения — денег свободных никогда не было, — она посмотрела на него, как на не вполне адекватного; попросила, чтоб особо не рисковал, а лучше вообще забросил это.

— Ты прям, как мама, — он тогда сказал.

— Просто, мне нужен муж — живой и, желательно, целый, а не калека.

Всё время пути Андрей тяготился необходимостью обсудить с Юлей ночное видение-сон, но, во-первых, всё никак не представлялась возможность, во-вторых, он не знал, как собственно это всё изложить… и о чём спрашивать… Какого ответа ждать? Она должна была видеть то же, что и он? И в-третьих, он просто боялся — боялся оживлять в памяти ту жуть.

И признаться честно, жуть эта не отпускала. Лишь немного он отвлёкся на политический спор, и, по его окончании, чувство, что за ними кто-то следит, опять вернулось. За каждым поворотом, за каждым кустом, мёртвым деревом… любой шорох, треск…

Самым отвратительным было то, что чувство страха у него вызывала даже Юля. Он не мог отбросить то… что видел и ощущал ночью. Юля к тому кошмару была непричастна — твердил он себе, но…

Вообще сам этот поход казался чем-то… чем-то нереальным. Он не мог вспомнить, когда они договаривались — и договаривались ли вообще — о походе. Всё происходило как-то помимо его воли, помимо его активного участия. Будто это всё: Еврейка, Ай-Петри, Нишан-Кая… было продолжением сна. Того самого сна… Однако чувство усталости, камни под ногами, солнце…

Он протянул руку, взялся за веточку шиповника и надавил большим пальцем на шип… Острое чувство боли и выступившая кровь убедили его в реальности происходящего и вернули ясность ума.

«Хорошо. Но как мышка могла оказаться с обратной стороны монитора?» — задал он сам себе мысленный вопрос. — «Можно ли допустить, что я ночью как-то неосознанно переложил её туда и забыл об этом? Например, когда шёл в туалет… Но зачем бы мне было это делать?»

— Маловероятно! — произнёс он вслух.

— Что?

Юля смотрела на него с некоторым беспокойством.

Круто же он выглядел наверно: бледное, хмурое лицо… оглядывается то и дело, что-то высматривая…

— Я… я не знаю, как… Мне кое-что привиделось ночью.

— Приснилось в смысле?..

— Нет, привиделось… — возразил он, вспоминая мышку… — Я не знаю, как по-другому это назвать… Что это?.. — испуганно закончил он, оглянувшись назад.

До них доносился какой-то усиливающийся мерный шум.

— Машина едет! — воскликнул Стас.

Они отошли и встали рядком на обочине узенькой грунтовки. Через полминуты мимо них проехал уазик с весёлой компанией автотуристов.

— Ты чего такой шуганый? — тихо спросила Юля, когда они снова растянулись в длинную цепочку.

«Посмотрел бы я на тебя!..» — мысленно возмутился Андрей и встал на месте.

— Ну что? — с досадой в голосе спросила девушка.

— Ты звонила мне ночью? — хмуро спросил он.

— Ты уже спрашивал! — раздражённо крикнула Юля. — И думаю, это мне следует спросить тебя, с кем ты там ночью разговариваешь за моей спиной.

— Опа! Молодые ссорятся! — весело воскликнул Стас.

«Как же ты мне дорог!» — подумал Стас. — «шёл бы, продолжал свою тему!» (Стас до этого рассказывал Мише что-то про своих подружек, в который раз уж.) «И где ты их берёшь только при том, что такой малоимущий?»

— Стас! — вслух обратился Андрей.

— Агась…

— Вот жалуешься, что последний… огурец без соли доедаешь, и при этом вещаешь нам про девчонок…

— А тебе завидно? — ехидно усмехнувшись, спросил тот, глянув при этом на насупившуюся Юлю. — А, понимаю. — с деланым сочувствием — Разнообразия хочется?

Юля при этом буквально кипела гневом и молчала лишь потому, что ждала, что ответит Андрей.

— У меня всё хорошо. Ты не беспокойся! — ответил тот.

— Не, ну ты, если что, обращайся! Найдём тебе… утешение.

Юля до этого момента терпела. Но всё имеет предел.

— Я сейчас возьму камень и кому-то бо́шку пробью!

— Оу! — с иронией, но и с долей определённой опаски произнёс Стас. — Неужели мне?..

— Обоим! — гневно отрезала оскорблённая девушка.

Когда момент раздражения прошёл, Юле стало стыдно за этот эмоциональный всплеск. Но по-другому, будь к тому шанс, она бы не поступила. Существуют же какие-то пределы допустимого! Этот Стас грёбаный! Красопет, конечно, но ведёт себя по-хамски. И Андрей… мямля, если честно. Она задумалась, так ли он хорош, чтоб быть её парнем. Оживила в памяти те, самые первые, впечатления: он, такой красивый, стройный, голый по пояс, подтягивается на турнике, и она — катается на качелях… восхищённо смотрит и осторожно-невинно улыбается, осознавая, как он далёк от неё. Разве что полюбоваться, улыбнуться, сказать: «здравствуйте!»…

Позже, когда он чаще стал заниматься на той площадке и, поймав её взгляд, улыбаться в ответ, она поняла, что шансы у неё какие-то всё же есть. Юля оживила в памяти те мгновения: она катается на качелях, смотрит на него и видит его улыбку… и внутри всё поёт в такт движениям качели — вперёд-назад, вперёд-назад — почти то же наслаждение, что, много позже, при сексе с ним… Любовь — загадочная штука… проявляет себя в самых непредсказуемых вещах.

Нет, она не смогла бы бросить его… пусть и не идеального, не такого сказочного принца, каким он казался в детстве, но родного и дорогого ей вместе со всеми его мышами.

Она приблизилась к Андрею и поцеловала, ошарашив…

— Ты что, не доволен? — хмуро спросила, глядя на его недоумённое вытянутое лицо.

— Аа… Нет! То есть да! То есть, неожиданно это!

— Удовольствия и должны быть неожиданными! От этого они становятся только острее! — лукаво улыбнувшись, ответила Юля.

Он молча улыбнулся и, обняв, поцеловал девушку в ответ.

— Не отставать! — строго окрикнул их Сергей Петрович. Обмениваясь нежностями (и выясняя, какие удовольствия острее), влюблённые снова оказались в хвосте.

между тем горелый лес закончился. Ребята наконец-то вошли в зону больших роскошных сосен, дающих полноценную, столь желанную в жару, тень.