Исчадие рая

Luce Inferni, 2020

Девушка по имени Лоран, после ряда странных событий, просыпается в неизвестном ей месте совершенно без воспоминаний. Ее имя – единственное в чем она уверена, поскольку с самого начала, получает разные предостережения об этом месте. Слишком мало информации, чтобы отличить друзей от врагов, поэтому, она выбирает не верить никому, а тем временем узнает, что находится в Чистилище. Тело девушки пребывает в коме, и ее задача найти способ выбраться. Но ряд событий показывает, что она оказалась тут неспроста. К ней приставляют Николаса – проводника, чьи намерения и мотивы не известны, как и цель пребывания Лоран здесь. Складывая по кусочкам полученную информацию, она узнает то, чего не следовало. На нее открывается охота. Пользуясь лишь своей хитростью и холодным умом, балансируя на грани с безумством, она находит способ выбраться, но узнает свое прошлое. Риск велик, как и поставленное на кон. Теперь, ей предстоит решить, что для неё дороже: месть, покой или спасение.

Глава №

1 Неизвестность

Последнее, что я помню — тяжесть в груди, два чёрных армейских ботинка и чья-то белая тень вдалеке. Больше ничего…

…

Она открыла глаза и увидела небо. Прекрасное чистое небо. В вышине по-черепашьи лениво плыли облака. Большие и маленькие, пухлые и тонкие, плотные и почти прозрачные, они обгоняли друг друга словно играя: сталкивались, разъединялись, поднимались выше, и, касаясь бесконечности, рассеивались. Они были жителями этого небесного океана.

Хотя самого солнца и не видно, казалось, что свет падал по одному лучику из каждого сантиметра неба. Вернее, так оно и есть. Первым ее воспоминанием после долгого мрака была буравящая боль в глазах от слепящей яркости. Вокруг было столько света, что казалось даже неестественным. Это небо, как огромный плазменный экран, где можно различить каждый пиксель, смотрело на неё сверху вниз.

В голове крутились беспорядочные обрывки фраз, картинки, шумы, чьи-то голоса, вызывая не шуточное раздражение внутри. Затуманенный разум, непрерывно переполняющийся информацией, как надувающийся шарик, был готов лопнуть в любой момент. Лица, голоса совершенно не знакомых ей людей, берег моря, дома, два ребёнка, крики, ящик письменного стола, компас, выстрел. Сознание как игла, пронзил неистовой силы писк. Закрыв уши руками, она поморщилась от боли. Это было не сравнить даже со взрывом шумовой. Но лиц и людей, голосов и фраз — всего стало только больше.

Свет. «Она может не выжить…» Свет. «Что, все еще хочешь мстить?» Сильный свет. «Прошу, не надо, они же дети,…» Невыносимый свет.

«Прекрати!» Выключите свет. «Лоран, держись, не умирай, Лоран…» Жжется, больно. «Не стреляй!» Операционная. «Нет….»

Выстрел…….

Она подскочила как ошпаренная.

Тихо. Очень тихо. Звон, свист, шепот: всё пропало. Грудь по-прежнему резко сжималась и разжималась, как медленно приходящий в норму несовершенный механизм после перегрузки. Руки тряслись. Разум прояснился вместе с осознанием происходящего вокруг, но из глаз покатились слезы. Она откинулась назад и заслонила лицо рукой.

— Что это опять сейчас было? Кто все эти люди?

Голова болела. Клонило в сон.

Наверху, как и раньше медленно и плавно плыли облака. Безразличные и умиротворённые, они не знали той горечи и тревоги, что окутала беззащитное создание, лежащее внизу. Её прекрасные светлые волосы, некогда собранные в косы, расплелись и длинным потоком спадали с плеч, прикрывая торс. Несколько локонов легли на мягкое изящное кружево, обрамляющее воротник серебристо-белого платья, и повторили узор, расшитый на нём. Ткань, настолько тонкая и прозрачная, словно сотканная из паутины, немного просвечивала на спине, позволяя подчеркнуть ее тонкую, хрупкую, еле весомую фигуру. Рукава чуть сужались к запястьям, а сама юбка едва не доходила до лодыжек.

Дыхание успокоилось, и она, сделав над собой усилие, попыталась подняться, но ослабевшие ноги напрочь отказывались её держать. Дрожь в теле опять вынудила её прильнуть к холодному полу. Вместе с головокружением и резкой болью в груди перед глазами снова замелькали картинки.

«

— Мам, мам, смотри, что я поймала!

С радостным криком маленькая девочка бежала через сад. Сладкий аромат лилий и цветущих роз смешивался в воздухе и одурманивал своей свежестью. Молодая изумрудно-зелёная трава была достаточно высокой. Настолько, что доходила взрослому человеку до колен и приятно щекотала ноги. На клечатом пледе сидела девушка с книгой в руках. Её нежно-желтое, почти прозрачное платье слегка переливалось на солнце, скрывая собой тонкую изящную фигуру. Она поправила непослушную прядь русых волос, выступивших из-под соломенной шляпки, и подняла глаза.

— Что такое, милая?

— Смотри, что у меня есть!

Малютка разжала кулачок, и оттуда тот час выпорхнула бирюзовая стрекозка.

— Какая красота! И как ты только её поймала?

— Ну вот, она улетела…

— Конечно,

Глаза малютки слегка опухли, и на них выступили маленькие капельки.

— Ну, ну, что ты, не расстраивайся, радость моя. — сказала девушка и раскрыла руки. Девочка тотчас бросилась в объятья, прильнув к родному телу.

— Мам, почему она от меня улетела? Я что, плохая?

— Ты самая лучшая на свете!

— Тогда почему?

— Понимаешь, стрекозки очень маленькие и хрупкие. Если бы ты сжала кулачок сильнее, то она могла бы погибнуть.

— Погибнуть? — вытирая кулачком покрасневшие глаза, повторила девочка.

— Да, поэтому, можно сказать, что ты сделала доброе дело.

— Какое?

— Ни стрекозка сбежала от тебя. Это ты её отпустила.

— Но я не хотела, чтобы она улетала. Я хотела оставить её себе.

— Пойми, цветочек, не всё удается сохранить, если мы держим это подле себя. Иногда намного лучше отпустить то, что дорого.

— Мам, а если я тебя однажды отпущу, ты от меня уйдёшь? — всё ещё плача спросила малышка.

Девушка замолчала. Её лицо потемнело, но этого не было заметно из-за тени, падающей от шляпы.

— Мам, ты чего?

Она подняла на малышку свои яркие и добрые, как две капельки янтаря, глаза и улыбнулась. Натянуто и грустно.

— Конечно, нет, что ты, милая. Мы всегда будем вместе.

— Правда-правда? — с восторгом произнесла малютка.

— Правда-правда. — Ответила ей девушка, и пощекотала носиком её щёку.

Где-то в глубине сада послышались шаги и детский плач. Через некоторое время на тропинке показался силуэт мужчины со свёртком на руках. Девочка пригляделась и радостно заголосила.

— Мама, мама это папа пришёл! Он несёт с собой ****!

— Да, милая, пойдём его встретим.

Девушка встала. Её пастельно-жёлтое платье с рюшей прикрывало лодыжки, поэтому видны были только босые пятки, шагающие по траве. Малышка глянула на неё, но не увидела лица.

— Милый, как ты доехал? Как наша ****?

— Спала, но заплакала, стоило мне только взять её на руки.

— Мам, как там *** ********?

— Дорогая, глянь«!№;?*(Ш:%;№%:?)__++)*?%;№

##@%@#%^$^%$^#@@%^$^&%&*&*(*()*(^*(_+(+

“}}:” \\\\\\/////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////\

В грудь ударила ещё одна порция боли.

« Кто эти люди? Почему я не помню их лиц?»

Теперь, тело казалось очень лёгким. С него, как рукой, сняло слабость и чувство усталости. Я встала и осмотрелась.

— « Похоже, я все ещё здесь…»

Из-под моих ног, словно призрак, бледно и устало смотрело моё же отражение. Оно осторожно и неуверенно выглядывало сквозь бездонную водную гладь, а ей в свою очередь не было ни конца, ни края. Казалось, что темнее и глубже ничего нет на свете. Вот какой она была. Достаточно было лишь взгляда, чтобы воображение додумало, как из этой мрачной неизвестности выпрыгивает какая-нибудь злобная тварь. От этого каждый раз передёргивало, поэтому она старалась не смотреть вниз. Не давая себе отчёта, сколько времени уже прошло, ей оставалось только находиться здесь. Хотя, по правде, казалось, что там, в бездонной вышине пролетела уже целая вечность.

В этот раз она с тяжёлым вдохом встала и решила просто пойти в любом направлении.

« Вдруг поможет, и я что-нибудь найду. Выход, например.» — Жмуря глаза, подумала она. — Я просыпалась в этом месте уже трижды. И каждый раз это неестественно пиксельное небо и пустота…

Так, если подводить итоги, то, скорее всего здесь нет никого кроме меня. Вполне возможно, что это место не настоящее или просто сниться. Хотя, я засыпаю здесь и просыпаюсь также здесь, на том же месте. Ни пить, ни есть особо не хочется, да и нечего. Поэтому первая догадка, кажется, имеет право на существование.

И самое важное: я поняла, что не помню ничего, за исключением своего имени.

Лоран. Меня, по-видимому, зовут Лоран.

В общем, не густо.

Если честно, то мне интересно, как бы отреагировал любой здравомыслящий человек, оказавшись на моём месте. Ведь, меня вряд ли уже что-то сможет удивить, но вот когда я очнулась здесь впервые, то не на шутку перепугалась. Эта странная гладь, заменяющая пол, хоть, сперва, и показалась жидкой, но, мне на удивление, оказалась на редкость прочной.

Даже не спрашивайте, откуда я это знаю. Просто нервишки чуть-чуть пошалили.

Всё бы ничего, но порой находиться в «этом месте» становится просто невыносимо. Во-первых, некомфортно отсутствие счёта времени. Я не понимаю, сколько уже здесь нахожусь. Во-вторых, здесь чересчур тихо. Нет ни ветра, ни признака существования воздуха, а иногда мне вообще кажется, что я не дышу. В-третьих, здесь всегда ярко и за всю продолжительность моего пребывания ни разу не изменилась погода.

Поэтому, всё, что я могу предложить своей персоне в качестве развлечения и способа убить время, если оно вообще здесь есть, то это ломать голову: что да как здесь устроено. Хотя, если так подумать, то моя голова любезно подала мне идею сломать мою же голову над этим вопросом. Чёрт. В мысли напросилось слово на букву «М», идеально характеризующее человека с подобным мышлением.

«Поздравляю тебя, я. Ты умудрилась, находясь в полном одиночестве, в корень испортить себе настроение.»

Чёрт только знает, сколько времени уже прошло, пока я просто шагала, размышляя обо всём этом. И, честно, с каждым шагом, это раздражало меня всё больше. Эх…без конца завожусь с полуслова.

— ГОСПОДИ, ЕСЛИ ТЫ СУЩЕСТВУЕШЬ, ДАЙ МНЕ, НАКОНЕЦ, ХОТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ЗНАК! ЭТО НЕ МЕСТО, А ПРОСТО КОШМАР КАКЙ-ТО!

Мой крик улетел в вышину, полностью поглощённый тишиной вокруг. Никаких изменений не последовало, и я уж было начала мысленно ругать себя за минутную слабость, как…

— Ты чего?

« Чей-то голос? За моей спиной!»

Резким рефлекторным движением я обернулась.

Передо мной метрах в пяти стоял маленький мальчик. На вид ему было где-то лет шесть, не больше. На голове коричневая замшевая кепка вся в кожаных заплатках, белоснежная рубашка с закатанными до локтя рукавами, бежевые брючки, явно ему большие, держащиеся лишь на кожаных подтяжках, ботиночки, аккуратно зашнурованные, несмотря на достаточно старый вид. Он держал руки за спиной, как бы в ожидании, что я закончу его рассматривать.

Я заметила это, и выпалила первое, что пришло в голову.

— Ты кто?

А он лишь глянул на меня и громко рассмеялся.

— Может, лучше задумаешься, кто ты?

По началу, я стояла в небольшом недоумении, поскольку ребёнок — последний, кого я ожидала здесь увидеть. Но потом…

— Мальчик, что ты здесь делаешь?

Смех прекратился, он посмотрел на меня уже совсем не детскими глазами полными холода, и сухо произнёс:

— Аналогично.

— А можно вопрос? — потрясённая такой сменой настроения, вежливо поинтересовалась я.

В ответ последовал плохо скрытый смешок, и он продолжил всё тем же добродушным тоном, как и раньше.

— Ты уже задала два, а теперь просишь разрешения на третий? — после чего его губы вытянулись в добродушной улыбке.

Я хотела что-нибудь ответить, но ничего стоящего голову не приходило. Он заметил мое замешательство и сказал:

— Понимаю, лучше запоздалая вежливость, чем её отсутствие. — А затем, не давая мне ничего возразить, подпрыгивая и неуклюже кружась, подбежал почти вплотную. Только тогда я заметила, что его руки за спиной держали связку еловых веток, сплетённых в форме крыльев так, что издалека, и вправду могло показаться, будто они настоящие.

Я широко улыбнулась и погладила его по голове.

— Так ты у нас ангел?

— Нет…я не ангел… — Немного застенчиво ответил он.

— Тогда зачем тебе крылья? Если ты не ангел, то для чего они тебе?

— А ты странная, как будто крылья только ангелам Нужны. Люди и правда глупые, как и говорил Старший.

— Скажи, ты знаешь, где мы находимся?

— Скоро сама поймёшь.

Его взгляд был совсем не похож на взгляд обычного маленького ребёнка. Глаза полные доброты и грусти, словно потрёпанные жизнью, видели меня насквозь. Он вошёл в мою душу, покопался там, как в библиотеке, ища нужную книгу, и не найдя ничего, просто ушел, оставив после себя полный кавардак.

Тем временем Лоран даже не замечала, как надо ней сгущались уже совсем не похожие на мягкую сахарную вату, облака, серой краской заливалось небо. Готовилась страшная буря, масштаб которой нельзя было вообразить, но даже она не нарушала той мёртвой тишины, что царила с самого начала. От этого, в воздухе повисло назойливое чувство тревоги. То немногое, что её окружало, говорило о надвигающиеся опасности, но бежать было просто некуда…..

— Что происходит? — С небольшим напряжением в голосе спросила я.

— Твоё начало и твой конец.

Мальчик вынул руки из-за спины и аккуратно положил связанные из веток крылья на гладь. Они медленно начали погружаться в неё. А потом произнёс:

— Ты знаешь, что с ними делать.

Но обращался он не ко мне, он говорил с тем, на чём я стояла. Создавалось впечатление, что всё, что меня окружает, является единым огромным живым существом. Тогда по спине пробежал лёгкий холодок. Мне становилось не по себе. Крылья погрузились и исчезли полностью, он посмотрел на меня, и словно, ощущая мой нарастающий страх, спросил:

— Как ты считаешь? Что лучше? Короткая жизнь спасителя или вечная жизнь убийцы?

Тем же временем он медленно поднимал правую штанину, и через некоторое время, от туда показались голова и два желтых светящихся глаза. Я попятилась назад, а он продолжил:

— Если человеку после смерти дать выбор стороны, как думаешь, что он решит?

Из его штанины выползла и, обвив ногу, смотрела на меня тонкая серая змея. Её двойной язык показывался, делал несколько угрожающих движений и снова исчезал.

— Люди — безусловно, глупы, иногда даже чересчур, но не настолько, чтобы не смочь сделать подобный выбор. Не находишь?

Змея сделала несколько плавных движений и, извиваясь, поползла в мою сторону. Лоран попыталась пойти назад, но её ноги увязли в этой непонятной черной жидкости, что она приняла за воду, и она просто упала на спину. А это страшное существо было уже рядом, подбираясь всё ближе и ближе. Змея плавно забралась по её лодыжке и, угрожающе шипя, и стала подниматься выше. Лоран ощущала, как змея ползла по её телу, вызывая панику и волны мурашек. Ей хотелось кричать, но внутри не было ничего. Как будто резко лишившись голоса, не получалось выдавить из себя ни звука. Змея обвила шею и начала душить. Она усиливала хватку, настолько, что даже со всей силы вцепившись в неё руками, Лоран ничего не могла сделать.

По телу пробежали волны жара и холода одновременно.

« Неужели это мой конец? Я умру? Нет, нельзя, я так ничего и не узнала. Что за чертовщина? »

В глазах начало темнеть. Не хватало воздуха. Лоран безнадёжно держалась за своё горло. Мальчик подошел к ней, и тихо прошептал что-то, но она не услышала. Ей оставалось лишь, полагаясь на помутневшее зрение, различать движения его губ. Он, улыбаясь самой доброй и чистой улыбкой, сказал:

— До встречи.

А потом щёлкнул пальцами и вся гладь под ней начала трескаться со звонким хрустом.

Всё вокруг разлетелось в дребезги, как стекло от шальной пули. По небу пошли огромные трещины. Горизонт смешался с землёй. Она медленно начала погружаться в чёрную, мрачную пустоту, что темнее самой природы мрака, вместе с руинами этого мира. Стеной, с безмолвным холодом, хлынул дождь. Откуда, одному Богу известно. А Лоран всё падала, падала в гробовой тишине, ощущая капли на своём лице и дрожь во всём теле. Не было ни звука воды, ни звука осколков. Ничего не было слышно. Она ничего не слышала. Небо, покрытое трещинами, всё больше отдалялось, а Лоран, всё глубже и глубже проваливалась в неизвестность……

Блики от ночных фонарей и светофоров, разноцветной мозаикой складывались на потолке. Темные бархатные шторы этой ночью были одёрнуты к краю окна, поэтому в комнате было светлее, чем обычно. На идеально-отполированном паркете стояла массивная, но изящная мебель из темно-бурого дерева. В углу, на кровати, Лоран открыла глаза, закутанная в черное шёлковое одеяло. Её жутко мутило. Сделав над собой титаническое усилие, чтобы просто перевернуться, она бросила взгляд на прикроватную тумбочку, и, еле дотянувшись до нее, взяла в руку свой аларм с вечно заедающим сенсором, чтобы тот соизволил показать время. Наконец на черном кубике загорелись красные цифры.

02:17.

« Середина ночи. Чёрт, присниться же такое…»

Она со стуком вернула будильник на место, стянула одеяло, и, в одной майке, буквально сползла с кровати, чтобы добраться до уборной.

В голове пульсировала кровь и беспрерывно выла сирена.

« Что ж так плохо-то? Даже похмелье, и то легче бывает. Организм, за что ты так со мной? »

Всё вокруг закружилось, поэтому ей пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Лоран нащупала выключатель света, ткнула на него и открыла дверь в уборную.

« Ничего, сейчас умоюсь, попью воды и все пройдет. »

Её встретило просторное светлое помещение, выложенное белым кафелем. Длинная каменная столешница от стены до стены держала на себе несколько узких незакрытых шкафчиков, забитых стеклянными банками с травами. На стене висело большое зеркало. Лоран, шатаясь, оперлась на раковину, чтобы не упасть, и, трясущейся рукой повернула кран с холодной водой. Пальцы приятно закололо, поэтому она набрала в ладони воды и несколько раз умылась, не обращая внимания даже на то, что мочит в раковине спадающие через плечи длинные волосы. Внезапно вода перестала течь, и в кране послышалось шипящее бульканье, говорящее о том, что последние капли уже убежали. Свет померк и задрожал, но через время все снова вернулось в норму.

« Что за перебои с электричеством?» подумала она и подняла взгляд на свое отражение.

В горле застыл крик ужаса. В зеркале, за ее спиной стояла девушка. Шея, светлые волосы, падающие до поясницы, руки и часть белого кружевного платья были в крови. Она смотрела на Лоран в упор. Лоран в панике повернулась, но за спиной никого не оказалось. Однако же в отражении, девушка стояла на том же месте. Она подняла ладони, как бы пытаясь успокоить. И до Лоран дошло.

« Это Я?! В отражении две меня! Я нормальная и я из того сна… только в крови… Точно. То самое платье. Что за чертовщина вообще происходит?!»

Её легкие схватила короткая судорога, и она начала задыхаться, поэтому понадобилось время, чтобы прийти в относительную норму. Когда Лоран отдышалась и снова подняла на зеркало глаза, то девушка в отражении всё еще терпеливо стояла, сочувственно глядя на нее.

— Ты это я? — удивляясь хрипоте собственного же голоса, выдавила Лоран.

Отражение за спиной кивнуло.

— Зачем ты пришла?

Девушка в зеркале замешкалась, пытаясь объяснить что-то несвязное на руках.

— Стой. — сказала Лоран. — ты можешь говорить?

Призрак отрицательно махнул головой.

— Тогда я задам тебе вопрос, а ты кивнёшь: «да» или «нет». Согласна?

Отражение улыбнулось и воодушевлённо закивало. Хотя, учитывая, что её лицо было в крови, как, впрочем, и всё остальное, выглядело это жутко.

— Ты — это я в будущем?

Положительный кивок.

« Ох, не завидую я себе…»

— Ты пришла меня предупредить?

Снова положительный кивок. Девушка подошла ближе и начала с упорством дышать на стеклянную поверхность, пока не запотело достаточно места, чтобы можно было что-то на нём написать, потом принялась быстро выводить пальцами буквы в зеркальном порядке, чтобы нынешней Лоран не пришлось мысленно переворачивать запись, чтоб прочесть. Из-за того, что руки призрака были в крови, результат вышел грязно-красного цвета с потёками и Лоран усмехнулась.

« Чтобы она там не написала, я, похоже, сегодня больше точно не усну. Вот же Чертовщина! »

Отражение закончило и отошло в сторону.

На стекле красовались кровавые, крупным шрифтом в спешке выведенные слова.

« Не дай им убить Итана. Берегись человека с зелёными глазами. »

Лоран перевела взгляд на собственного призрака. Её волосы потемнели, кожа иссохла, а по всему телу пошли резкие кровоточащие трещины.

— Эй, я, не уходи. Кто такой Итан?

«Нет, она не сможет ответить. Черт. Думай.»

— Ты, в отражении! Итана убьет человек с зелёными глазами? Ответь!

Призрак стояла, будто оцепеневшая, но из последних сил сделала движение головой вниз вверх. Ее глаза закатились, изо рта струёй потекла кровь, крупными, как ягоды, каплями, капая на белоснежный пол. Лоран начала тарабанить по зеркалу, но оно помутнело, скрывая всё, что располагалось по ту сторону. Кран снова издал шипящее бульканье, и оттуда потоком ринулась чёрная вязкая жидкость, быстро заливавшая все вокруг. Лоран попыталась перекрыть его — тщетно. Тогда она ринулась к двери — заперта.

« Да как, вообще, это возможно?! Я одна в квартире! Кто запер чёртову дверь?!»

— Эй, кто-нибудь, откройте! Пожалуйста! Помогите! Кто-то меня слышит?!

Ни одного признака жизни за дверью не последовало.

— Черт!

Душевая кабинка также издала шипение и оттуда полилась эта странная чёрная субстанция. Жидкость уже доходила Лоран до колен. Свет зарябил. В нём появился зелёный оттенок. Раздался щелчок. Свет погас. Стены заменили огромное количество запотевших зеркал с одной и той же надписью.

« Не дай им убить Итана. Берегись человека с зелёными глазами. »

Пространство заполнил шёпот.

Жидкость уже доходила до ушей. Она была будто бы живой. Воздух заканчивался. И Лоран погрузилась в пугающую неизвестность…

В холодном поту Лоран резко вскочила в постели. Тяжёлая отдышка колотила лёгкие, словно грузный молот, что выковывал мечи прочнее камня. Горло пересохло и сильно болело, а уши пульсировали под ритм сердца. Длинные светлые волосы осторожно заслоняли глаза и нежно, как водопад из виноградной лозы, опускались на колени.

— Слава богу, это был сон.

Осознав, что все страшное было не реальным, Лоран плюхнулась обратно на спину и почувствовала, что вся постель мокрая. Из-за этого становилось очень холодно и зябко. Дыхание постепенно успокаивалось, сердцебиение становилось ровнее, но

«Странно, однако, вышло. Сон внутри сна?» — подумала она — « Да. Иногда и не представляешь чего ждать от собственного же подсознания. Забавно, ничего не скажешь. Вроде мы владельцы нашего тела, а на деле получается, что нет. Мы думаем нашей головой, а её часть нам гражданскую войну устраивает. Выходит, что мы сами — единственные кого не получится наказать за неподчинение себе. Непонятное все-таки устройство — люди. »

Вдруг подул лёгкий, но морозный ветерок, будто кто-то открыл форточку. Мурашки бегали по всему телу, а холод пробирал до костей.

« Несмотря на мокрую постель, что-то чересчур холодновато. Температура почти как на улице. Сейчас же ведь ноябрь… Стоп…»

И тут её осенило. Лоран буквально подскочила на месте. Одним быстрым движением убрала волосы с лица, встала и завернулась в одеяло. Всё ещё было достаточно темно, поэтому сложно было что-то разобрать. Она задрала голову и стала пристально всматриваться вверх. Безуспешно.

« А где всё электричество? Где свет?

Так, предположим, что я все-таки проснулась, если это какая-то комната, то здесь должны быть окна. Если есть окна, то должен быть свет, ну хоть какой-нибудь.

Ага, как бы ни так. Тут темно, как в бочке. Плюс, судя по высоте и форме, это не моя кровать. Соответственно, есть два варианта происходящего. Первый, и, надеюсь, истинный вариант в том, что я сейчас нахожусь в каком-нибудь подвале, может быть заброшенном. Это объясняет холод, сквозняк и отсутствие света. Плюс, судя по форме, это не моя кровать…

А как я здесь оказалась?

Так, не важно. Не сейчас. Похитили, влипла во что-то, с кем-то или ещё как-нибудь — не важно. Что бы дальше не происходило — по любому выберусь. С моими-то навыками. И это в МИЛЛИОНЫ раз лучше, чем второй вариант.»

Как вам не сложно было догадаться, он заключается в том, что я что? Конечно же, опять не проснулась. Не в прямом смысле конечно. Ну, вы поняли.

— « Боже, я так редко тебя о чём-то прошу! Пожалуйста, прости меня за всё и сделай так, чтобы сейчас я оказалась в каком-нибудь глухом подвале. Можно, даже в каком-нибудь бункере в лису или километрах в 10 до ближайшей цивилизации, но главное что бы в реальности. Пожалуйста!»

Прошу вас, не думайте, что я ненормальная. Я в полнее себе адекватный человек. Просто я предпочитаю выбираться оттуда, откуда выход вообще есть. Не важно, что нужно будет сделать с некого рода препятствиями, в виде киллеров или охранников. Договоримся. По-хорошему или по-плохому уже не суть. В итоге, ты все равно сделаешь их парадный вход своим парадным выходом и спокойно поднимешься наверх навстречу яркому солнышку, которое ласкает твоё лицо. Все прекрасно, ты безмятежно радуешься жизни, (скорее всего стоя на горе уже немножко не шевелящихся дядечек-киллеров с пистолетом в руке, который, разумеется, принадлежит одному из них.) Но вы не подумайте плохо, это только в том случае, если договориться по-хорошему не получилось. (хотя у меня это ещё ни разу не получалось). Поэтому подробности можно и опустить. Главное, что ты счастлива и радуешься жизни.

Но вот второй исход событий меня нисколько не радует. Совсем.

Конечно, больше всего меня огорчает моя немощность в этой ситуации.

Плюс, я в минусе. По одной очень простой причине. Человек, что владеет информацией, владеет всем миром. А Я не то, что какой-то важной информацией не владею, так ещё ничерта не понимаю (одна хренотень твориться) и вдобавок, даже Возраста своего не помню. Поэтому, искренне надеюсь, что мне удалось убедить вас в своём совершенно взвешенном и благоразумном выборе.»

Где-то вдалеке послышался шорох. Что это? Шелест одежды? Звук шагов? Голоса? Их становилось всё больше. Как начинающийся дождь, сначала первая капля, совсем не заметная, потом вторая, третья, четвёртая, теперь заметные всем, пятая, шестая, а за ними мириады капель шумящих и переливающихся во всей своей красе, стеной льющихся с неба, это место за считанные секунды наполнялось шумом.

Глубоко внизу блеснул огонёк. Он метнулся из стороны в сторону, танцуя, описывая самые необычные фигуры и зигзаги, будто им размахивала чья-то невидимая, лёгкая рука. Его мягкий жёлто-оранжевый свет, льющийся так плавно и красиво, как маленькая церковная свеча, мирно тающая в лампаде, завораживал и манил. Покружившись несколько минут, он резко остановился. Замер, будто кто-то остановил время, но забыл сказать об этом, и я осталась единственным его зрителем, а потом исчез, породив после себя водоворот огней стремительно поднимающихся вверх, упорядоченно, один за другим, как по винтажной лестнице. Ведомые кем-то неощутимым, но наверняка, не менее прекрасным, чем они сами, огни заполняли всё вокруг меня с невиданной скоростью. Их свет расходился так чисто и красиво, проникая, даже самые в отдалённые и тёмные уголки. Он разукрашивал пространство вокруг себя, оставляя лишь покой.

— «Может это и не плохо? Снова оказаться непонятно где…»

Залитое светом место было наполнено людьми. Изысканные до фарфорового оттенка лица дамы в роскошных платьях, мужчины в гусарках со шпагами, военные, парень просто в штанах и босиком, девушки в бикини, пожилые, дети, рабочие, в различного рода форме. Казалось, что здесь были рандомно собраны люди всех национальностей, эпох и времён. Они весело о чём-то говорили, играли в карты, пили напитки, разгуливали по огромным лестницам и приглашали друг друга в бесчисленное множество дверей.

Я стояла посреди огромной круглой башни. Над моей головой медленно и грузно качался маятник. Титанового размера колонны пронзали вышину, проходя сквозь множество ярусов. Задрав голову, я упивалась простором и глубиной. Казалось, где бы ты ни стоял, будет видно абсолютно всё.

« Ну, тут, по крайней мере, красиво….. и народу много, если что, спрошу кого-нибудь. Ничего, крепись, разберёшься….»

— Милая, не уж то ты?

Не успела я обернуться, как на меня налетела, заключив в свои объятия какая-то бабушка.

— Милая, как ты выросла! Ну как же так получилось то? — Всплеснув руками, с выражением укора на лице спросила она. — Хорошо добралась? Ну, всё же, как же так вышло?

Это была пожилая женщина в лёгкой шелковой юбке, кофточке и платком на плечах. Её глаза были наполнены слезами, но в тоже время было видно, что она рада меня видеть. Можно было услышать лёгкий аромат трав и лекарств, нежно веющий от её одежды. Это прививало ощущение уюта.

— Простите, а вы кто?

Она недоумённо посмотрела прямо мне в глаза, при этом поморгав великое множество раз, с выражением лица, как у учителя, который получил ответ «не знаю» на самый элементарный вопрос в жизни. (из всех возможных по его мнению), и спросила:

— Как это кто?

А потом отстранилась немного, окинув меня взглядом с головы до ног. В тот момент выражение её лица резко изменилось. По нему пробежал холодок, словно осознание чего-то по истине ужасного. Она быстро отвела глаза в другую сторону и прошептала:

— Исчадие…..

— Что простите?

— Нет, нет, это вы меня простите, — торопливо и с натянутой улыбкой произнесла она, — я так на вас налетела, видимо обозналась, вы просто очень похожи на мою внучку. Я умерла, когда она была ещё маленькой, поэтому плоховато видимо помню её внешность. Я вас перепутала.

Всем своим видом она показывала, что только что что-то натворила, хоть и старательно пыталась это скрыть. Её глаза нервно бегали от человека к человеку, высматривая, ни наблюдал ли за ней кто-нибудь.

— Ничего, что вы, с кем не бывает. Я здесь впервые, не поможете?

Морщинистое, но милое, потрёпанное жизнью, выражение её лица начало понемногу успокаиваться.

— Как твоё имя, деточка?

— Меня зовут Лоран, приятно познакомиться. Как мне обращаться к вам?

Но в место ответа, её ноги подкосились и она, дрожа, опустилась на пол.

— Что с вами? Вам плохо? Кто-нибудь, позовите доктора!

— Тише!

Она по-прежнему вся дрожала, как осиновый лист на ветру, но взгляд, так пристально на меня смотрящий, был крайне серьёзным. Если бы можно было представить, что моё лицо — это остров со спрятанным кладом, а её взгляд — лопата для поисков, то готова поспорить, она бы перерыла всё, прежде чем что-то найти, и не из надобности, а просто так. На меня ещё никто так не смотрел. Она буквально сверлила меня взглядом, словно пытаясь в чём-то убедиться. В чём-то, может, и давно забытом, но всё ещё знакомом, при его упоминании. Её Тонкие, худые ручки коснулись моей ладони, лежащей на её плече.

— Мне нельзя с тобой говорить, я отведу тебя к тому, кто объяснит всё. Предупреждаю, не верь ничему, что тебе там скажут. Здесь очень опасно. Эти люди не собираются тебе помогать, но я должна тебя туда отвести. Иначе……

Я помогла ей встать. Она осмотрелась, и, убедившись, что никто нас не подслушивает, продолжила.

— Сейчас я не смогу тебе ничем помочь, кроме совета. Ни когда не оставляй бдительность. Это место совсем не такое как кажется на первый взгляд. Если появится возможность, беги…а сейчас, нам пора.

Я улыбнулась ей и спросила так громко, как только было можно, чтобы не перейти на крик:

— Ой, здравствуйте бабушка, я здесь в первые, не поможете?

А потом еле заметно подмигнула.

— Разумеется, деточка, я сама тут плохо всё знаю, но знаю того кто поможет.

— Ой, спасибо вам огромное! Как хорошо, что на этом свете есть такие хорошие люди как вы!

И я, улыбаясь, направилась за ней, ловя на себе взгляды и шёпот.

«Сохранять бдительность, значит. Не знаю, где я, но и так понятно, что это опять какая-то очередная чертовщина. Спасибо, вам бабушка, кем бы вы ни были. Судя по её реакции, она рискует за каждое лишнее слово. Ну, ничего, предупреждён — значит вооружен.»

Мы всё шли и шли. Это место было устроено очень необычным образом. Я была внутри башни с огромным количеством ярусов. В параллельных её концах, располагались по два светящихся проёма. Пройдя в один из них, можно было попасть на ярус ниже или выше. Но так же посередине, пол был вымощен в форме круга с различными геометрическими фигурами, упорядоченно сложенными внутри него. Люди становились на одну из них, рисовали пальцами в воздухе какой-то непонятный знак, или вернее иероглиф, и перед ними из пола поднималась дверь. Любопытный феномен в том, что у каждого человека этот символ был своей формы и своего цвета, как ключ от квартиры. Пройти в эту дверь могли и несколько человек, но лишь по приглашению, в этом случае, тот, кто её открывал, произносил ещё и имена тех, кто должны были зайти. Видимо, только тогда дверь их пускала. Что случалось, если кто-то ещё кроме хозяина пытался зайти без спроса, я не видела, но скорее всего, ничего хорошего. Мельком, я заметила пляж, когда компания девушек в бикини проходила в дверь, но вот в другом случае, с дамами и гусаром, там была комната в старинном стиле, зелёными обоями и покерным столом. Но вот сколько всего существует дверей, от чего зависит место, расположенное за ними, и у всех ли они есть, я так и не поняла.

А мы тем временем всё шли. Молча, разумеется. Бабушка, я думаю, понимала, что я пыталась собрать как можно больше информации, или же просто боялась со мной говорить по неизвестным мне причинам. Такое тоже возможно. Каждый раз мы спускались всё ниже и ниже.

— Нам сюда, — коротко сказала она.

Этот этаж был не похож на все остальные. Посередине, вместо круглого узора и выскакивающих дверей, стояло нечто по типу ресепшена. От него в две разные стороны отходили вагонетки с рельсами, висящими над пустотой. Позади стойки были огромные ворота, охраняемые какими-то мужчинами в белом, и, учитывая их вооружение до зубов, эти громилы выглядели достаточно внушающе.

За стойкой, сидел мужчина, тоже весь в белом, довольно молодой на первый взгляд. Правда его лица и волос было почти не видно из-за, надвинутого по самые глаза, не менее белоснежного капюшона. На его носу легко поблёскивали маленькие окуляры в золотой оправе, рядом лежала огромная стопка бумаги, в которой он крайне тщательно копался, не смотря на километровую очередь, скопившуюся из-за его нерасторопности. Рядом с ним со скоростью света, от одних документов к другим, метался мальчишка, лет пятнадцати.

К моему удивлению, мы миновали ту огромную очередь, похожую больше на разноцветные жемчужные бусы, нежели на тоску и ожидание. Люди в ней, так же как и везде, весело разговаривали, смеялись, шутили. Парень за ресепшном откровенно делал вид, а может и правда не замечал весь этот стоящий гул. Видимо по этому, так медленно работал. Похоже, что здесь всё равно до этого никому не было дела.

Мы подошли к стойке практически вплотную, и бабушка произнесла:

— Код 4186625. У меня срочное дело.

— Мадам, вы не видели очередь? — даже не поднимая глаз, сухо промолвил он.

За ним всё так же молниеносно носился тот мальчишка, и, учитывая контраст их поведения, это выглядело очень смешно.

— Я тут не по своему поводу. Это очень важно.

— Всё равно, в очередь.

— Тогда взгляните на её, и вы мигом измените своё мнение.

— Охрана, пожалуйста, сопроводите леди в очередь. Желательно аккуратно.

И один из стражников, охранявших дверь, направился к нам. Он взял Бабушку под локоть и сказал:

— Мисс, пойдёмте со мной.

–За мисс конечно спасибо, — смущённо промолвила она, — но с вами пойти я не могу, это срочно.

— Эм, прошу прощение за беспокойство, — сказала я, — Эта женщина привела меня.

— Ну что там ещё? — с явным недовольством в голосе произнёс парень за стойкой, а потом мельком глянул на меня.

Но его реакция меня просто убила. Он подскочил на месте, как ошпаренный, толкнув этим мальчишку, бежавшего позади него с огромной охапкой бумаг в руках, и они оба с ужасным грохотом повалились на землю, опрокинув практически все стопки, что были. Бумаги рассыпались во все стороны, подобно прорванной дамбе, и эта неумолимая стихия нещадно покрыла весь пол. Часть листков кружилась в воздухе. Некоторые, как осенние листья, спокойно и красиво, а некоторые стремительно пикировали вниз, будто пытаясь прихлопнуть кого-то своим невероятным весом в пару грамм. Разумеется, вся очередь, мгновенно отвлеклась от своих шуток, разговоров и повернулась в нашу сторону. Стражник с открытым ртом откровенно пялился на меня, забыв и о бумагах, застрявших у него в доспехах, и уже даже о том, что он все ещё держит бабушку за локоть, когда я просто стояла и думала:

« Да что тут со всеми не так? Я по их мнению кто вообще, чтобы на меня так реагировать? Или у меня просто настолько прекрасная внешность?»

Тем временем, парень в белом, потирая ушиб на затылке, так же не мог отвести от меня глаз.

— Младший, ты видишь то же, что и я? — спросил он мальчишку, что лежал под ним.

— Да, сер, Я вижу то же самое, но до сих пор этому не верю.

— Это радует…по крайней мере, у меня нет галлюцинаций от долгой работы, — тихо промолвил он, поднимая с пола треснутые окуляры и оглядываясь вокруг.

— Да, Сегодня мы точно не уйдем домой пораньше — начиная подбирать с пола разбросанные листки, сказал младший.

— Пожалуй, так, — ответил он, надевая очки с трещиной, которая мгновенно затянулась, стоило ему только потереть её пальцами. — Прошу прощения за столь не подобающую реакцию, — обратился он ко мне.

На нём уже не было капюшона, он спал при падении, поэтому передо мной стоял очень красивый молодой юноша, на вид лет двадцати с ржаными волосами. Было видно, что совсем недавно, они были идеально уложены, но сейчас слегка растрепались от падения. Эта легкая небрежность, как нельзя кстати дополняла образ очень трудолюбивого человека, что прекрасно ему подходил. Его ладони в белых перчатках одним чётким движением привели в порядок мантию, под которой был костюм такой же белый, как и всё остальное. Он поправил окуляры и взглянул на меня исподлобья. Тогда я заметила, что его холодные глаза настолько яркого, зелёно-изумрудного цвета, что можно подумать, будто они ненастоящие.

— Ничего, я уже привыкла. На меня почему-то все так реагируют, — застенчиво ответила я.

Перед глазами все помутилось, и в сознании встала картинка.

« Не дай им убить Итана. Берегись человека с зелёными глазами. »

— Как вы добрались? Устали с дороги? — крайне учтиво спросил он.

По спине пробежал холодок.

— Нет, ни сколько.

— Вы уверены, юная леди? Вы сильно побледнели.

«Неужели это он? Он же, да?»

— Вполне, все в порядке, не переживайте.

— Хорошо, как скажете. Вам уже известна цель вашего визита, юное исчадие?

— Извините, а как я могу к вам обращаться?

— Сер Николас, можно просто Ник.

« Ну да, конечно, не Итан же. »

— Хорошо, Николас, есть небольшая заминка, дело в том что… — я резко остановилась.

— В чём же? — Переспросил он, подозрительно покосившись на бабушку. Та быстро отвела взгляд, будучи по-прежнему в руках стражника.

— Дело в том, что я совсем без понятия, зачем я здесь — торопливо ответила я.

Николас, пристально посмотрел сначала на неё, потом на меня и рассмеялся, улыбаясь самой яркой и прекрасной улыбкой, которую, мне когда-либо доводилось видеть.

— Не страшно, мы быстро введём тебя в курс дела.

«Фух, пронесло» подумала я. «Не теряй бдительности, Лоран. »

— А можно спросить, как вы встретились? — поинтересовался юноша в белом.

— Конечно, — мило улыбаясь, ответила я, — я проснулась в этом месте, совсем никого не зная, и не понимая, где нахожусь, так что попросила первого встречного помочь. Так уж случилось, что это оказалась эта милая бабушка.

— Что же вы спросили, когда попросили помочь?

— Я спросила, не знает ли она случайно, где я нахожусь.

— И что же вам ответили?

— Бабушка сказала, что плохо ориентируется здесь, так как сама здесь недавно и привела меня к вам.

— Это всё?

— Да, это всё. А что, должно было быть что-то ещё? — с детским любопытством спросила я.

— Нет, нет, ничего. — торопливо ответил он и отвёл глаза.

« Это было похоже больше на допрос, нежели на разговор. Значит, это действительно он. Его мне нужно остерегаться. Нужно играть роль наивной жизнерадостной девочки, похоже, только так я смогу понять, что здесь происходит. Мало того, придётся убедить этого Николаса в том, что он мне симпатичен. Думаю, это самый удачный способ втереться в доверие, а там можно будет и об этом мире поспрашивать… По нему сразу видно, что идеалист до кончиков ногтей. К таким особам подход особый. Хотя, учитывая, что он тот ещё красавчик, то изображать, что я от него без ума придётся не долго. Главное только не переборщить, а то потом проблем не оберусь.»

— Отпустите её. — Махнув в сторону бабушки сказал Ник. Стражник медленно отпустил её локоть, и вернулся к дверям.

— Николас, можно вас спросить, а где, собственно, я нахожусь?

— Вы в чистилище.

— А, чистилище. Стоп. ПРОСТИТЕ, ЧТО????

— Именно. Это вас удивляет?

— Честно признаться, немного…… ведь……..

— Да, согласен, не каждому живому удаётся до смерти попасть сюда.

« Вот оно, значит, я жива — это радует. Если так подумать, то вероятней всего сейчас я нахожусь в глубоком сне, или вернее коме. Это так же объясняет потерю памяти, скорее всего она временная. С актёрским мастерством у меня всё в порядке, но нельзя, чтобы кто-то узнал, о моей амнезии, иначе, меня попытаются обмануть, но и без этого, такой вариант исключать нельзя. Так же, по-видимому, никто не ожидал моего появления. Значит, обо мне пока мало что известно. Это сыграет мне на руку, но понятное дело, временно. Надо постараться вспомнить всё, пока я ещё здесь.»

— Верно, на секунду я немного испугалась. — сказала я и улыбнулась.

— Юная леди, могу я узнать ваше имя?

— Разумеется, меня зовут Мередит. Мередит Брайт, но можно просто Мери. — ответила я подходя к Бабушке.

— Какое прекрасное имя.

— Благодарю, но еще прекраснее, когда есть такие люди. — Я незаметно подмигнула бабушке, а потом сказала, — Спасибо огромное, что привели меня к этому человеку, — и обняла её. — Берегите себя. — А потом шепнула ей на ухо. — не беспокойтесь, со мной все будет хорошо. Я постараюсь.

« Не знаю, сколько времени мне выиграет фальшивое имя. Мнда…самоуверенность так и прёт, но пока, это наибольшее, что я могу сделать.»

— Николас, скажите, пожалуйста, а зачем конкретно я здесь?

— Ну, для вас есть спецзадание.

— Спецзадание?

— Все верно, но вашу задачу мы разъясним вам чуть позже. Младший, подмени меня на пару минут, — обратился он к мальчишке — я уже связался с департаментом, сюда скоро придёт Люций, а я пока устрою ознакомительную экскурсию нашему юному исчадию. Как не крути, но в последний раз такая встреча была достаточно давно.

— Есть, сер Николас, — протараторил мальчишка, снова с огромной стопкой бумаги в руках. Пока мы тут болтали, он не переставал работать, и мало того, уже практически разобрался с нашествием той бумажной стихии. Большинство листков, снова аккуратно лежали в стопках.

« Чёрт, когда он уже успел с кем-то связаться? Я не заметила ни малейшего движения, он всё это время говорил со мной. Что у них за средства связи такие? Мгновенные… Стоп, а что, если он говорил не только со мной, что если на нём передатчик? И каждое моё слово слышал не только он, но и люди из департамента? Тогда на имя Мередит Брайт уже начали искать информацию. Слава Богу, моя память пропала частично. Я не помню ничего только о своей жизни: родных, месте учёбы, работы. Но Мередит — она осталась в моей памяти. Эта девушка примерно моего возраста и схожа по внешности. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы на время скрыть свою личность и потерю памяти. Нужно немного их запутать. Однако передатчик, может значительно всё усложнить. Причём в разы… И что мне с этим делать????»

— Пойдёмте, Мередит. Я покажу вам тут всё.

Николас указал мне на дверь, охраняемую безмолвными стражниками в белом. Подойдя к ней, он достал какую-то небольшую табличку из-под мантии, вставил в разъём около двери, после чего её массивные ставни распахнулись практически бесшумно, а за тем вытащил и убрал во внутренний карман.

— Нам туда. — Он рукой пригласил меня войти.

Я сделала шаг вперёд, но повернулась и взглядом попрощалась с бабушкой. А потом с уверенностью снова шагнула в неизвестность.

Лоран и Николас шли по многочисленным коридорам, которые были похожи один на другой, как части гигантского лабиринта. Одинаково красные стены, белый потолок, позолоченные бордюры. Буквально всё указывало на роскошь этого места. Ник показывал и рассказывал ей всё в самых мелких подробностях. Это, разумеется, было на руку нашей героине, если допустить то, что всё сказанное им правда. Но даже так, полезного было не так много, как ожидалось.

Прошу, не считайте, что она параноик. Да, в чём-то она может перебарщивать, но, не смотря на все, стали бы вы верить каждому сказанному вам слову, окажитесь вы на её месте? Тем более после таких-то предупреждений… Лоран обладает колоссальной наблюдательностью и интеллектом. От её внимания не уйдёт ни одна мелочь по отношению к оппоненту. Походка, мимика лица, поза, положение рук, движения глаз, ширина зрачков, запахи, состояние одежды. Она способна читать людей, как отрытую книгу. Хотя, к сожалению, иногда и этого не достаточно, чтобы определить лжёт ли человек. Даже детектор лжи часто даёт неверные показания лишь потому, что люди — существа очень сложные. Мы иногда не замечаем того, что лжем сами себе. Что уж там говорить о других? На этом свете нет машины, которую нельзя было бы обмануть, если нам ежедневно удаётся дурачить «Величайшие творения Бога». Смешно, не правда ли? Стоит только об этом подумать, как невольно ухмылка на лицо проситься…..

— Николас, не знаю, могу ли я спрашивать, но, куда ведут те вагонетки? — после долгой экскурсии спросила Лоран.

— А, те самые, ну, они ведут в ад и рай. — ответил он.

— А разве в ад попадают не на лодке, переправляясь через реку « желтых вод»?

На лице Николоса мелькнула лёгкая улыбка, но он быстро стёр её, пытаясь сохранить серьёзность…….

— Да, такое когда-то было, но очень давно. Время идёт и все меняется вместе с ним. Мы и это место не исключение.

— Ясно, кстати про время. Просто на заметку, оно тут такое же как и в реальном мире?

— Нет, может, к сожалению, а может и к счастью, время здесь течёт в 20 раз быстрее, чем у людей. Так вечность кажется ещё более вечной.

« Это хорошо, так как для того чтобы потерять 1 год в реале, мне нужно пробыть здесь 20 лет.»

— Кстати по поводу ада и рая. Я думала, что отправляют туда после Верховного суда, но им случайно не Бог занимается?

— Всё верно, а что тебя смущает?

— Ну, просто, я думала, что Верховный суд — это нечто поистине страшное и грандиозное, но на деле оказалось, что он выглядит, как стойка ресепшна….

Николас пристально на меня посмотрел с явным недопониманием в лице.

— Всё в порядке? — спросила я.

А потом, забыв о той серьёзности, которой он так тщательно придерживался всё это время, залился настолько чистым смехом, что, наверное, громче, чем у ребёнка, которого на протяжении долгого времени пытают щекоткой. Я никогда бы не подумала, что кто-то, вообще так может.

Лично Мне кажется, что упоминать мои эмоции в этот момент не стоит, так как совсем не трудно догадаться, как ошарашена я была, учитывая, что мне мой же окровавленный призрак сказал его опасаться. Его? Серьёзно? Он выглядит, как большой ребёнок.

Ник, сняв одну из перчаток, вытирал слёзы смеха с глаз, и я случайно заметила, что на его руке огромный ожог, охватывающий ладонь практически все предплечье. Потом он глянул на меня, и, как бы читая в моих глазах фразу: « Что это сейчас было?» прокашлялся, как часто бывает в неловких ситуациях. Выпрямился во весь рост, вероятно, чтобы затмить секундной серьёзностью, свой недавний прокол и спрятал руки под мантию.

— Прошу прощения, что ненароком потерял самообладание, такого больше не повториться.

« Не знаю, показалось мне или нет, но похоже, он заметил, что я увидела его шрам. Наверное, поэтому так быстро спрятал руки под мантию. Что-то в этом по любому есть. Надо бы разузнать…»

— Нет, совершенно ничего страшного. Мне даже понравился твой смех. — Показав, наверное, лучшую из своих улыбок, ответила я, — Можешь смеяться почаще?

Он смущённо отвёл взгляд и ничего не ответил.

«Ну, Лоран, по тебе Голливуд плачет. Пол дела почти сделано.»

— Ник, а всё-таки, что показалось тебе настолько смешным? Ник, не дуйся, ну мне же интересно!

Он какое-то время молчал, видимо ему всё ещё было неловко, но потом поправил окуляры и ответил:

— Понимаешь, просто Верховный суд на самом деле есть, и им занимаюсь не я. Он проходит на первом ярусе, его действительно проводит Всевышний. Просто я слышал, что в мире людей вас пугают Судом, чтобы вы чаще думали над вашими поступками и выборами. Но я бы никогда не подумал, что у вас ТАКОЕ он нём представление. Плюс, у меня даже в мыслях не было, что кому-то может прийти в голову, что Верховный суд — это ресепшн.

— Ясно, вот как? Понятно… — и я, хихикнув, отвела взгляд в сторону.

Николас глянул на меня с таким умилением, как брат смотрит на сестру.

« Вот, ты уже раскололся, но нужно ещё немного….»

— Ник, но если Верховный суд проходит внизу, то, что за работу выполняешь ты?

— Я? Я всего-то веду отчётность душ.

— Отчётность?

— Да, каждой душе перед отправкой присваивается номер, всё записывается в документы, в общем, бумажная волокита. После этого души отправляются в рай или ад непосредственно. Но если честно, это не та работа, которой мне хотелось бы заниматься.

— Правда? А почему так получилось? У тебя есть дело, которым бы ты хотел заниматься?

— Да, есть, конечно, но есть и причины, по которым я никогда не смогу этого делать…..

С его лица сошла улыбка. И в тот момент оно стало таким мрачным и бесчувственным, словно лишённое смысла на существование, погружённое в самые тяжелые воспоминания, существо. На какой-то миг, мне даже стало его немного жаль……

« Так, Лоран, соберись, и с чего тебе вообще должно быть его жалко? Выкинь эти нелепые чувства и мысли из головы. Когда ты вообще в последний раз кого-то жалела? Не помнишь? Вот и хорошо. Не забывай о своей задаче »

— Понятно, сочувствую, а если Суд на первом этаже, то на каком этаже мы встретились?

— Не поверишь,

— На каком?

— На 666 ярусе.

— Ооооу, это число судьбы, либо число Сатаны, по крайней мере, так считают люди, в большинстве своём… хотя в Японии это число удачи и его печатают даже на рекламных листах. Забавно ни так ли?

— Да, возможно.

— А сколько ярусов всего? Если не секрет, конечно.

— Хм, их уже 748, но количество только увеличивается.

— Это из-за того, что некоторые души застревают в чистилище? Верно?

— Да, но откуда ты знаешь?

— Во-первых, я слышала что-то подобное в людском мире, а во-вторых, мне показалось, что здесь чересчур много народа.

— А ты на редкость наблюдательна. Наверное в твоём мире, тебе цены не находят. — улыбнувшись, сказал Ник.

— Нет, что ты, я совершенно ничем не выделяюсь, но спасибо. — ответила я и застенчиво поправила прядь волос.

« Что это сейчас было? Что значит — цены тебе не находят? Он что-то подозревает? Так, успокойся, не накручивай себя. Он ничего не может знать, но в любом случае, времени, скорее всего, остаётся не так много»

— Николас, можно спросить, что за интересные двери были в центре каждого этажа?

— Всё просто, поскольку, как ты уже и сказала, есть души, которые застревают в чистилище навсегда, то им нужно где-то проводить свою вечность. Эти двери — копии места, в котором они умерли.

— Жестоко.

— Может быть, конечно, но всё равно это лучше, чем вечное скитание по миру людей без какого-либо пристанища. Плюс по ним не скажешь, что они несчастны.

— Да, в этом с тобой я согласна, а та бабушка так же одна из застрявших?

— Именно, а что?

— Но у неё же тоже есть свой номер. Она назвала его, когда подошла к твоей стойке. Выходит, что он есть совершенно у всех душ?

— Да. Так можно восстановить место их смерти и поместить в одну из дверей. Плюс, это просто удобно.

— Наверняка, у тебя непростая работа, Николас. Ты молодец.

— Спасибо. Мне раньше никто такого не говорил. — смущённо ответил он.

— Ну, значит, я буду первой, кто так скажет. Должно же это было когда-нибудь случиться! — Сказала я, снова сияя самой прекрасной улыбкой, которая была в моём вооружении.

— Да, должно….. — тихо повторил он.

Лоран и Николас всё ещё шли по многочисленным коридорам, весело болтая и смеясь. Оба они скрывали тайны настолько страшные, что порой пугались собственного отражения. Они поразительно похожи и своим выбором и своей участью. Не находите? Ну ладно, не буду вас предвкушать, скоро сами всё узнаете.

— Ну, мы пришли в картинную галерею. Здесь располагается краткая история ада, рая и всех людей на земле. Каждое полотно — это воспоминание о пройденных испытаниях и потерянных жизнях. Каждое из них скрывает свою удивительную историю. Я слышал, что некоторые люди очень любят искусство.

— Да, так и есть. Есть множество людей, которые выбирают своим путём в жизни именно его. И не обязательно это кисти и краски. Это также могут быть музыка, архитектура, танцы и множество других потрясающих занятий.

— Людской мир просто удивителен. По крайней мере, я в это искренне верю. Моя участь в том, я никогда там не был, и никогда не смогу туда попасть. Даже на минуточку, даже призраком. Поэтому всё, что остаётся, это читать о нём в книгах, и представлять, насколько он прекрасен. Я не понимаю людей, которые уходят от туда по своей воле.

— Ты имеешь в виду самоубийц?

— Да. Не представляю, как можно решиться на смерть?

— Согласна, многие этого не понимают, но тебе не понять, потому что ты не жил. Безусловно, наш мир прекрасен, но за эту красоту мы платим болью, горем, одиночеством, лишениями, предательствами, смертью дорогих нам людей. Иногда нам так трудно и больно, иногда так тяжело и никого нет рядом. Вокруг проходят тысячи людей, но никто тебя не видит и не протянет руку помощи. Люди крайне ранимы. Мы видим смерть на каждом шагу, и порой это так сложно принять, что вся красота вокруг нас, просто меркнет на фоне этого ужаса. В этом людская участь, и есть те, кто не может с этим справиться. Их пожирает Отчаяние. Так люди решаются на самоубийство.

Стоило мне закончить, как вокруг повисла гробовая тишина. Никто из нас не хотел её нарушать. Я, потому что и так сказала достаточно, он, потому что ему нечего было ответить. Мы просто стояли так какое-то время. Каждый в своих мыслях. Но…

— Не беспокойся, боль не делает наш мир хуже. Она наоборот, позволяет ему быть идеальным. И не хорошим, и не плохим. Мы такие же. Нет ни добрых, ни злых людей. Мы просто люди. Обычные люди, которые пытаются сохранить то, что нам дорого. Но лишь перед смертью понимают, что жили, чтобы спасти себя. Мы неидеальны и именно это делает нас совершенными. Такие уж мы существа. — я улыбнулась и сказала. — Надеюсь, тебе удастся когда-нибудь побывать в нашем мире. Уверена, ты сможешь найти красоту даже там, где все видят только боль. Ну что, покажешь мне картинную галерею? — скрестив руки за спиной, спросила я.

— Разумеется. — грустно и ласково одновременно ответил он.

С красных, как бархат, стен, преодолев золотые преграды рамок, на Лоран смотрели десятки лиц. Лики святых, гримасы грешников и мучеников. Их глаза, будто живые, внимательно рассматривали её тонкую, маленькую, но крепкую фигурку. Каждое изображённое существо казалось настолько настоящим, что, то и дело, начинало двигаться. Правда, на её мнение об этом месте и самих картинах, в целом, это никак не повлияло. Эх, железные нервы…

«А картин здесь оказалось больше, чем я предполагала, — подумала Лоран — к тому же, похоже, мне известны все, кроме двух. В общем, тот же Эрмитаж, Лувр, только залы не такие большие.»

— Николас, а что это за картина? — спросила я, указывая на одну, с изображением неба наполовину ало-красного, наполовину ярко-голубого. На красной половине располагалось чёрное войско во главе с очень красивым светловолосым демоном, в другой же её части располагалось белое войско, по всей видимости, ведомое Богом.

— Эта картина, запечатлела в себе, тот день, что мы называем « Расколом небес» — это великая битва войск ада и рая за право править людьми. Этот день навсегда останется в памяти тех, кто его пережил, а наши ушедшие навсегда останутся в сердцах тех, кто их знал.

— Ангелы и демоны что, умеют умирать?

— Да, это же очевидно.

— Чтоооооооооо? У меня сейчас будет взрыв мозга! Как так? И куда вы потом? В дважды рай или дважды ад?

Я еле сдерживала смех, потому что лишь мысль о дважды рае, была способна заставить меня кататься по полу. Ник видел это, но выдохнув, решил просто всё объяснить.

— Нет, никаких дважды адов нет и не будет. Ты знаешь, что представляет из себя человеческая душа?

— Душа?

— Да, это полупрозрачная сетка из нейронной связи весом в 108 грамм.

— Ха, думаю, что любая худеющая девушка обрадовалась бы, если бы ей сказали, что её настоящий вес 108 грамм, а не тот ужас, что она видит на весах.

— Да уж, возможно, но ангелы и демоны ни что иное, как та же сетка, или вернее, сгусток энергии в чистом виде. Догадываешься теперь, что представляет из себя наша «Смерть»?

— Если эту «сетку» значительно повредить, или вовсе порвать, то энергии, будет не за что держаться, и она просто распадётся. Рассыплется, как песок сквозь пальцы. Верно?

— Именно. Поэтому, из-за того что у человека есть тело, а на небо отправляется его сущность, то по сути жизнь продолжается. Но у сущности нечему отделяться после смерти, и конец для неё означает небытие.

— Но энергия же потом остаётся, что вы с ней делаете?

— Во время битв с помощью энергии убитых, мы лечим раненых или же собираем и скапливаем для более мощных атак.

Было видно, что он потемнел, его голос стал немного ниже, а речь медленнее. И тут меня осенило.

— Николас, неужели, ты участвовал в этой битве?

— Я бы не хотел об этом говорить….

— Извини, тогда, сколько тебе лет?

— Знаешь, вопрос-то не очень тактичный.

— Ну, ты же не девушка, чтобы стесняться количества прожитых лет.

— А ты, я погляжу, за словом в карман не полезешь… По людским меркам мне 20753 года, а по здешним 415060 лет.

Я оторопела…

— Всё в порядке?

— Да, да, я в норме. Просто только что осознала, что говорю с существом, что в 4 раз старше пирамиды Хеопса. Но честно, я бы тебе столько не дала. Ты хорошо сохранился.

Николас громко рассмеялся.

— Ну, вот видишь, ты уже смеёшься.

Он остановился.

— Спасибо. — шепотом сказал он, потрепав Лоран по голове.

— Ник, а в итоге, кто вышел победителем?

— Никто, и это самое страшное. Мы столько потеряли, и всё впустую.

— Как это, впустую?

— Видишь ли, силы ада и рая одинаковы. Сколько бы мы не боролись друг против друга, нам не найти сильнейшего. Это так же, как пытаться смешать масло с водой. На какой-то момент это удастся, но потом масло всё равно отделится от воды и станет плавать на её поверхности. Иногда нам нужно заплатить огромную цену за чужие ошибки, но это не всегда к худшему.

— Сочувствую, терять близких всегда не легко, особенно по чужой вине. Я знаю это не понаслышке.

« Стоп, как такое может быть?»

Голову пронзил сильный писк, пол начал уходить из-под ног, в глаза темнело. Я потеряла равновесие и, облокотившись на стену, начала медленно сползать вниз.

— Мередит, что с тобой? Мередит, ответь! Ты меня слышишь? Мередит!

Его голос доносился как будто издалека, Всё сознание было в тумане.

Сильный свет. «Эй, девочка, это ты тут старшенькая?» Дуло пистолета. «Каждые пять минут мы будем убивать одного из них…» Кровь. «Прошу, не трогайте их!» Крики. «Не надо…» Большое окно. «Уже поздно…» Холодный ветер. «Мама, как же так?» Разбитое стекло. «Это не конец, я обещаю…» Шум прибоя. «Я не остановлюсь, пап, так и знай…» Тишина. «Я убью их, я уже всё для себя решила»……

Снова невыносимый писк, ноги не слушались, лицо было мокрым, я долго слышала, как кто-то отдалённо плачет, но лишь через время поняла, что плачу сама.

— Мередит, ответь, пожалуйста, Мередит, ты слышишь, что я говорю?

Понемногу приходя в себя, я увидела, бледное, как тонкий, только что замёрзший лёд, бледное настолько, что эту бледность не потревожит даже взрыв атомных бомб, напуганное и взволнованное лицо тёмноволосого человека. Он держал меня за плечи и пристально смотрел в глаза. Только потом я осознала, что сижу на полу, а рядом на коленях сидит Ник.

— Что случилось? — спросила я.

На его лице явно было облегчение.

— Слава Всевышнему, ты так долго ни на что не реагировала. Я перепугался.

Он обнял меня, и я почувствовала, как всё моё тело дрожит.

— Мередит, что произошло? — после долгой тишины спросил он.

— Часы.

— Что?

— Часы остановились. — я указала на циферблат, висящий над картинами. — Почему они остановились? Почему же? — и снова начала плакать, вытирая рукавами платья всё новые и новые слезинки, катящиеся из глаз.

— Не расстраивайся, их можно будет завести. — С трепетом в голосе сказал он.

Конец ознакомительного фрагмента.