Судьба Вишнёвки. Часть вторая

Lily Alex

«Джина» – начало, следующие в хронологическом порядке:«Лиса и Ежиха», «Мэри» и «Бренда» – замыкающий роман.В цикле «Глеб Орлов» Ангел Смерти приобретает тело сибиряка из глухой деревеньки, что приводит к непредсказуемым последствиям; продолжение романа «Ягоды „Желание“», изданного в двух частях.Здесь – о попытке Змея-Искусителя уничтожить деревеньку.«Дела Людей» заканчивает повествование о Вишнёвке. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2

Русалка Лилит царственно восседала на своей любимой ветке. Молодые женщины невольно прижались к друг другу. Переведя дыхание, Люси на секунду обняла Олечку и решительно шагнула вперёд. Опустившись в глубоком реверансе, она протянула шкатулку.

— Ваше Величество! — произнесла она покорно. — Умоляю простить мою дерзость! Я всё сделаю, чтобы загладить мою вину.

Кикимора приблизилась. — Открой.

Гонзалес торопливо исполнила приказ. Лилит кивнула и, опустив крышку, забрала Приношение. Взглянула на Ольгу. — А ты что припёрлась?

Та поклонилась до земли. — Во мне доча твоя.

— И что? — высокомерно уточнила Демнонесса. — Не вздумай обидеть её! Не пощажу твоих собственных отпрысков! Мой муж всей Землёй управляет. Таких отморозков подсылать буду — детей твоих ломтями настругают!

Оленька упала на колени.

— Смилуйся, Русалочка! — зарыдала она. — Не губи ты детоньку! Отпусти её душу, не обижу её, клянусь! Только не забирай!

Лилит помолчала.

— Хорошо… — протянула она наконец. — Если откажутся от строительства Церкви в селе — дочка твоя.

— А… — растерялась Оленька. — Как же я смогу…

— Юрка у тебя — парень авторитетный. — осклабилась Кикимора Болотная. — Вот пущай и подумает. Змеёныш тут кашу заварил, да вот теперь нам всем расхлёбывать придётся. Кстати, Бренда! — заговорила она на итальянском. — Я-то к Дэну хоть нежные чувства питаю. А вот Змеёныш его щадить не будет. Жёнушка его далеко, да и о своём собственном сыне уже думает больше, чем о приёмыше, которого, к тому же отобрали!

— А теперь вон пошли, обе! — выкрикнула она уже снова по-русски. — Бродите, где хотите, да слова мои запомните!

Она исчезла вместе со шкатулкой, а Оленька так и плакала, по-прежнему стоя на коленях.

* * * * *

…Вообще-то его имя было Пётр. Но когда он по блату попал в шофёры к Борису Ивановичу, он оказался самым молодым, и остальные водители и охранники, хоть и не решались откровенно издеваться, но иначе как Петюнчик и Петька не обращались.

А уж постоянные шутки, что, мол, Василь Иваныча пристрелили, вот Петька к Борис Иванычу подался, стали уже чуть ли не ежедневной традицией.

Да и сам хозяин называл его «Петруха» и каждое утро интересовался, не нашёл ли тот свою «Гюльчатай».

Если бы не престиж и совершенно сказочная зарплата, Пётр Рыкин давно бы плюнул на всё.

Пока его держали как ``мальчика-на-побегушках``, давая поручения слишком простые и скучные для более опытных работников. Вот и сегодня, его послали в Вишнёвку с какими-то бумагами, которые почему-то не хотели отправить по факсу.

Рыкин приехал с утра, отдал бумаги, пошатался по пустому селу — все работали. Забрав папку с бумагами, Пётр повёл машину в сторону города и, уже на краю деревни, увидел двух девушек, выходящих из-за деревьев, подобно лесным феям.

Обе очень худенькие. Белёсенькая, явно местная, не произвела на Рыкина особого впечатления, а вот при виде другой, у него перехватило дыхание, и Пётруха невольно ударил по тормозам.

«Цыганка?» промелькнуло у него в голове. Чуть ли не на голову выше, чем рядом идущая, одетая в спортивный фиолетовый костюм, она двигалась, словно охотящаяся пантера, и её странные, совершенно кошачьи глаза только усиливали это сходство. Длинные ноги, как у настоящей модели; что зад, что бёдра, эффектно покачивающиеся при каждом её шаге…

Пётр не мог поверить глазам. Он подрулил к ним по ближе, посигналил, а когда они взглянули прямо на него, высунулся из окна, улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Девушки, — окликнул он их, подмигивая. — Где здесь поворот на Нью-Йорк?

— Чё? — растерялась Белёсенькая, а тонкие губы «Цыганки» растянулись в хищной улыбке-оскале.

— До горизонта и направо! — отозвалась она глубоким, мелодичным голосом.

Петру показалось — она пропела, словно певица в опере.

Обе они спокойно последовали дальше, своей дорогой, а он сидел, совершенно потрясённый, и, наконец, очнувшись, не понял, куда они делись.

Его мобильник заиграл, Рыкин машинально ответил.

— Ты где застрял? — сердито поинтересовался Борис Иванович. — Ты бумаги не потерял?

— Нет-нет, шеф, я еду! — отозвался Пётр торопливо.

* * * * *

В кабинете Борис Иванович сразу вытащил бумаги и начал торопливо просматривать их.

— Ну, что, Петруха, не нашёл ещё свою Гюльчатай? — машинально поинтересовался он.

— Представьте, там, в Вишнёвке! — Пётр не смог удержаться. — Ох, хороша, цыганка-то!

— Ты о чём это? — нахмурившись, Борис Иванович взглянул на водителя.

— Ну, — тот замялся. — Там… такую цыпочку встретил… Явно не местная.

— Ой, что-то ты, Петруха, мудришь…

Борис Иванович взялся за трубку своего настольного телефона.

— Да, это я, — подтвердил он ответившему. — — Что, у вас там, цыгане появились? Молдоване? Может беженцы какие? Вообще посторонних никого? Да так, извините, что побеспокоил.

Он положил трубку и покачал головой.

— Слушай, не пойму, кто из вас воду мутит — ты или сельский участковый, но, скажи-ка ребятам… Погоди, я сам.

Он нажал кнопку связи с секретарём. — Пришлите-ка мне Матвеева.

«Ух, ты!» подумал Пётр. «Спецов вызывает.»

В кабинет вошёл мужчина лет пятидесяти-пятидесяти пяти, в чёрной кожанке, смотревшейся на нём, как военный китель.

Немного старомодные густые усы придавали ему образ ``доброго дедушки``, но выразительные глаза, серые, как сталь, сразу показывали с кем вы имеете дело.

Пристальный взгляд словно просвечивал насквозь, покруче любого рентгена. И, несмотря на мягкое имя «Афанасий», никому и в голову не приходило даже за глаза назвать его «Афоня».

Сжатая пружина, пистолет-на-взводе; Матвеев двигался с уверенностью человека, прошедшего через многое.

Да, всякое бывало, поэтому Афанасий сейчас возглавлял охрану Бориса Ивановича, так как «тёмные делишки лихих девяностых» связали их очень крепко..

— Афанасий, — обратился к нему Борис Иванович. — Я, правда, только в сентябре собирался в Вишнёвку, но, вдруг, действительно, конкуренты это местечко приглядывают. Вон, посторонние появились, да о них ни голова, ни участковый не знают. Возьми пару человек из своего отряда, понадёжней кого. Поезжай с Петрухой, разузнайте в чём дело. Только по-тихому. Времена не те, мне скандалов не нужно, ясно?

— Без проблем, — отозвался тот спокойно.

* * * * *

До Вишнёвки можно было добраться меньше чем за час. На трассе мужчины почти не разговаривали, а как въехали в лес, парень, сидящий рядом со Рыкиным, начал его подкалывать;

— Эх, Петюнчик, из-за твоих эротических грёз теперь тащись чёрт знает куда.

Водитель за рулём молчал, так же, как и возглавлявший поездку Афанасий Матвеев.

— Не хрена не грёз! — огрызнулся Пётр. — Что видел, то видел. Зачётная соска, ясно?

— И растворилась она в воздухе…

— Отстань от него, — приказал Матвеев, не оглядываясь. — Смотри, Петька, с тебя ящик пива в любом случае. А если твою кралю не найдём — на стол залезешь и двенадцать раз прокукарекаешь, чтоб все ребята видели.

Пётр Рыкин закусил губу, а рядом сидящий рассмеялся.

* * * * *

Улицы Вишнёвки словно вымерли, они поехали было в сторону столовой, но им навстречу попалась местная, с огромной корзинкой в руках. Женщина сама остановилась с любопытством глядя на остановившийся роскошный автомобиль.

— Уважаемая, — обратился к ней Матвеев. — Мы тут одну гражданочку ищем.

— Да, — Петруха торопливо опустил своё стекло. — Такая, высокая, носатая…

— Носатая? — задумчиво повторила женщина.

«Ой, неужели действительно — померещилось?» ужаснулся Пётр.

— Глаза у неё ещё такие, странные, как у тигры! — вспоминал он изо всех сил. — В костюме фиолетовом… Тренировочном!

— В трениках? Аааа! — воскликнула местная. — Вы, наверно, жену Глеб Олегыча имеете в виду. К Орловым вам надо. Вон, направа поверните. Как раз между домами последними и лесом-то. Вороты синяи, свежекрашенные — не перепутаете.

— Спасибо, уважаемая! — Афанасий подал знак, и автомобиль устремился в указанном направлении.

Но на углу Матвеев приказал остановиться и позвонил Борису Ивановичу, включив громкую связь.

— Это вроде как жена Глеба Олеговича Орлова, — объяснил он. — Уточнить?

Все слышали, как выругался Борис Иванович.

— Да, убедись, — подтвердил он.

— Ну, Петруха, если это действительно — она была — счастлив твой Бог, что ты к ней не полез. Меня предупредили, она сама — спецназовка, профессионал. А муж её вообще — ``Стрелок Сибирский``. Так что вы там поаккуратнее!

— Вас понял, — Матвеев выключил мобильник и задумался.

— А кто это — ``Сибирский Стрелок``? — осторожно поинтересовался Пётр.

— Да был такой, в Питере, в девяностых. — объяснил Афанасий. — Местные уверяют, что отсюда, мол, родом. Супер-киллер был. Поговаривали — мог из форточки за километр в глаз попасть хоть днём, хоть ночью.

— Так он же, старый уже, небось… — Пётр протянул неуверенно.

— Да мы ровесники где-то! — уточнил Матвеев. — А я за жену — любого урою. Но, я так понимаю, что и бабёнка у него — ему под стать.

— Тоже мне ``Мистер и миссис Смит``! — засмеялся рядом сидящий.

— Не смешно ни х**! — перебил Афанасий. — Кобелить будете в другом месте. Но, всё-таки, пойдём, зайдём.

— На очную ставку? — снова рассмеялся ``сосед`` Петрухи, вылезая из машины.

— Смотри, что б опознания не пришлось бы делать! — Матвеев тоже выбрался наружу и, захлопнув дверцу, огляделся. — Бориса Ивановича подводить нельзя. Так что, ``молчать, господа гусары!``

Он направился к синим воротам, а ``смешливый`` всё-таки слегка толкнул Петра. Тот с мрачным видом следовал за Матвеевым, а водитель замыкал шествие, на всякий случай прикрывая тыл.

* * * * *

Орловы как раз пообедали, и Валентина Макаровна уложила Энн спать.

Олег Петрович тоже прилёг отдохнуть, а Люси смогла уговорить Даниеля лечь в гамачок, во дворике. Малыш устал, надышался свежим воздухом.

Старик уверял: «Данилка две ватрухи умял! И молочка чуть ли не бидончик выпил!»

Она покачивала сына, тихо напевала, отгоняла насекомых.

— Глеб… — Она не могла отвести глаз от спящего сына. — Спасибо тебе. Любишь ты Даниеля — нет ли, не важно. Но это работает! Благослови Бог и тебя и Вишнёвку!

Барс зарычал, вылезая из конуры. Умный опытный пёс словно понимал — не лаял, а вопросительно поглядывал то на женщину, то в сторону калитки.

А там Люси увидела высокого, уже немолодого человека, лет пятидесяти-пятидесяти пяти, в чёрной кожанке, смотревшейся на нём, как военный китель..

Рядом с ним стоял тот же парень, который заигрывал с ней днём, и кошачьи глаза женщины сузились и сверкнули.

— Она? — тихо спросил Афанасий.

Пётр на секунду растерялся. Бледная худенькая женщина, склонившаяся к ребёнку даже не напоминала ту сексопилочку, но тут она поднялась и двинулась в их сторону. Теперь он уже не сомневался ни секунды.

— Она, она! — быстро шепнул он.

— Извините, Хозяюшка за беспокойство, — вежливо заговорил Афанасий. — Простите, вашего имени-отчества не знаем.

— Людмила Ароновна, — представилась Люси.

— А муж ваш дома?

— Он недалеко, — холодно отозвалась женщина. — Но по пустякам просил не беспокоить. Проблемы?

Ей очень не нравились эти визитёры. Она уже прекрасно поняла ситуацию.

— Может во двор хотя бы пригласите? — произнёс Рыкин раздражённо.

— Я сама здесь гостья.

— Петька, подожди в машине! — приказал Матвеев. Повернулся к своим людям. — Проводите его, мне пару вопросов выяснить надо.

Когда другие мужчины отошли, он снова взглянул на женщину. — Служила?

— А что, заметно? — Люси сама не узнала свой голос.

— Очень. Давно оттуда?

— С января.

— Понятно. — Афанасий вздохнул. — Ну, ладно, мы, мужики — сам Бог велел. А вы-то, девки, что лезете?

— Я сыну лечение оплачивала.

— Похвально.. А что ж… Глеб Олегович?

— Мы только в январе поженились.

— А отец ребёнка?

— Его на моих глазах запытали насмерть, — объяснила Люси очень ровно. — Ещё вопросы будут?

— Да нет. Извините ещё раз. Всего вам доброго.

Он кивнул и направился к машине. Люси проводила взглядом уехавший в сторону города автомобиль и, вздохнув с облегчением, вернулась к сыну.

Она остановилась, как вкопанная, не в силах поверить глазам — возле гамачка, с по-прежнему спящем Даниелем, стоял Глеб!

В служебной форме, явно только что телепортировался из здания Корпорации.

— Ты что ж это делаешь? — прошептала она улыбаясь.

Альберто тоже приблизился к ним и отсалютовал начальству.

— Последи за парнем! — тихо приказал Орлов, увлекая жену в дом.

Они почти вбежали в спаленку, Глеб подпёр дверь ручкой стула, а Люси, стоя на четвереньках, уже голая, радостно прыгала на кровати.

— Надо давно бы щеколду поставить! — хихикнула она, когда муж, по-солдатски быстро раздевшись, присоединился к ней.

— Да ну, так интереснее… — отозвался он, нетерпеливо лаская жену.

* * * * *

Когда они вдоволь наразвлекавшись, почти без сил лежали рядышком, Люси всё-таки поинтересовалась; — А почему… Вдруг?

— Мне показалось, что ты думала обо мне? — Он ласково перебирал прядку волос возле её худощавого, такого бледного, не смотря на загар, лица.

— Да… — призналась женщина. Она кратко рассказала о сегодняшнем происшествии. Глеб только хмыкнул, снова обнял её.

— Никогда о тебе ещё так не скучал… — признался он грустно. — Мне никого не хотелось видеть. Вообще.

Она не успела заблокировать мысль о Мэри.

— Да, — подтвердил Демон Смерти. — Мы разговаривали сегодня. Но у меня в душе ничего не шевельнулось.

— А где шевельнулось? — Осклабилась Люси, массируя и лаская ТО, что она и имела в виду.

— Пута ты, пута! — Он слегка застонал от удовольствия. — Я за полтора месяца свихнусь просто! Вон, смотался, никого не спросив! Знаешь, какой мне втык будет, если Хозяин узнает? А, наплевать. За ТАКОЕ и ``Поездку в Ад`` получить не страшно.

— Да что с тобой случилось? — Люси даже села на кровати, вглядываясь в мужа. — А! Понятно! Когда под боком — не интересно, а тут — вон, как сложно заполучить, так сразу захотелось. Сволочи вы, мужики, всё-таки.

— Да ладно тебе, вечно вы, бабы, недовольны! — Он спокойно закурил. — Вот, зараза, я полностью перекинулся сюда. Ба! Ну, прийдётся передохнуть, пока Энергетики не наберусь. Совсем ты меня с ума свела, 6*** чёртова!

— А ты — мy*a*! — парировала она, спускаясь лицом по его телу вниз. У него перехватило дыхание.

— Рождественский подарок… — прошептал он, зарываясь пальцами в волосы жены.

* * * * *

Они, наконец, вернулись во двор. Глеб шёл только в брюках и рубашке, оставив китель в спаленке. Они оба замерли на ступеньках крыльца — Артур Чёрнсын спокойненько восседал на скамейке под навесом.

Даниель бродил по дворику и, увидев Глеба, сразу же кинулся к нему.

— Папа, папа! Скучать очень…

Орлов поднял его на руки, с тревогой глядя на Хозяина, а Люси невольно ухватила мужа за рукав.

«Неужели я снова подставила его?» думала она с ужасом.

Из летней кухни вышли Энн и Валентина Макаровна. Бабка тоже замерла и слегка нахмурилась при виде нежданного гостя, а девочка с радостным визгом устремилась к Артуру.

Tот подхватил её, посадил на колени, прижал к себе, не в силах сдержать улыбку счастья.

— Люблю Бабу Валю! — как всегда громогласно вещала девочка. — Улиток давили! Моковку кутили!

— Я хотел её на речку сводить, купаться, — объяснил Альберто. — Ну, уж тогда — завтра?

— Да-да! — Артур слегка отстранил дочку, любуясь ей. — Ах ты, дикарка моя милая!

Он взглянул на Валентину Макаровну. — Как вы, справляетесь?

— С Божьей помощью! — ответила бабка с лёгким вызовом в голосе, но улыбка Сына Дьявола стала только шире.

— Ну, и отлично! — мурлыкнул он. — Ещё и часовенку поставите — совсем святое место будет.

— Маму хотю! — вдруг заявила Энн.

— Вот тебе здрасти! — удивился Артур. — С чего вдруг?

— Ненавижу маму, — заявила девочка уже на английском.

— Да уж, — хихикнула Люси, толкая мужа в бок. Они все трое спускались во двор. — Бедная Мэри, все её покинули.

— Артурка, подь-ка сюды! — позвала Валентина Макаровна довольно сурово.

Чёрнсын передал недовольно ворчащую дочку Алберто, а сам направился к Орловой своей скользяще-игривой походкой, как настоящий король на прогулке.

Они отошли в сторонку.

— У Машки что, Глебкин ребёнок? — тихо спросила Валентина Макаровна.

Жёлтые глаза Чёрнсына сверкнули.

— У вас, русских, пословица есть, — парировал он со своей характерной сардонической ухмылкой. — Чей бы бычок не прыгал, телёночек наш. Скажите спасибо, Валентина Макаровна, что Энн вас так любит! Хрен бы я Глебу позволил бы сюда мотаться, ясно вам?

— Ты меня не пужай! — Бабка нахмурилась.

— Это ты должон спасибо Глебке говорить, что он тебе служит! Ангел он и есть ангел, раз пакость такую, как ты, любит, как сына родного! А Машку мне жаль. Вроде умная бабёнка, а с такой нечистью связалась!

Плюнув, бабка решительно вернулась во двор.

— Сейчас чаёвничать будем, — заявила она. — Алберка! За дитями следи. Глеб, самовар ставь…

Олег Петрович, потягиваясь, вышел из дома.

— Сынок! — воскликнул он радостно, но тут же осёкся, увидев и неспеша приближающегося Артура.

— День добрый! — приветливо окликнул старика Чёрнсын. — Извините, что без предупреждения. По Анютке уж очень скучал.

— Дык всего ж денёк не виделись. — Натянуто улыбнулся Олег Петрович. — Чаёвничать будете?

— Не откажусь, если Хозяйка позволит! — Артур галантно кивнул в сторону Валентины Макаровны.

— Друзьям Глебки всегда угощенье предоставим, — холодно отозвалась бабка.

* * * * *

Уже смеркалось, когда Оленька добралась до поля, где работал муж. Его трактор стоял уже возле самой дороги, а сам Юрка сидел рядом, на взгорочке и курил.

— Оленька! — окликнул он радостно. — Вишь! Засветло закончил. Что-то притомился, правда. Старею, а?

Он отбросил папироску и жадно накинулся на принесённый ужин.

— Не хочу мою мамку огорчать, — объяснил он со вздохом. — Но твоя мама вкуснее готовит. Спасибо! А стряпню моей мамы куда деваешь? Поросятам скармливаешь?

Он рассмеялся. — Признайся!

— Мне тебе в другом признаться надо, — произнесла юная женщина безжизненным тоном.

Юркина улыбка мгновенно растаяла.

Он закончил ужин, оттёр губы поданной женою салфеткой и приготовился слушать.

Оленька пересказала разговор с Русалкой. Юрка покачал головой и обнял жену.

— Часовенку мы всё равно будем строить! — заявил он. — Бог даст — наши детки и внуки, а то и их внуки-правнуки будут здесь жить! Ферму налаживаем, клуб обновили! Вон, раньше чуть ли не все уезжали! А теперь сколько остаются! Даже, наоборот, я там, в Городе когда дачные участки обрабатываю, многие интересуются. Не дадим погибнуть Вишнёвке! А Кикимору тоже злить не надо. Она же нам с тобой жизни спасла. Ну, позаботимся о дочке её! Обижать не будем, точно. Девчонка-то уж точно не виновата, что зародилась. Что, думаешь не сможешь полюбить?

— Да я её уже люблю, дитятку мою! — зарыдала Оленька, обнимая мужа. — Да ведь заберёт её Кикимора…

— Ну, давай считать, что мы её так, пригрели-приютили. Вон Марья Михайловна как в том году с Данилкой носилась, а в этом даже и не приехала.

— А ты-то как? — робко уточнила юная женщина. — Ну, что я так…

— Да хоть лягушонка роди! — Он покачивал её, саму, как ребёнка. — Главное, чтобы с тобой было всё в порядке. А Колдунья-то Лесная, бабка говорила, Знахарка хорошая. Алька-то, сеструха моя, медсестра, конечно, первоклассная, да ведь что серьёзное, не дай Бог, пока до города доберёшься! А Болото — оно под боком.

— Ой, а не грех это будет-то? — Оленька робко взглянула на мужа.

— Ну, вот для этого часовенку и поставим! — Рассмеялся молодой тракторист. — Отмолим!

Она тоже улыбнулась. «Самый лучший на свете!» «Ничего,» думала юная женщина. «действительно, справимся…»

— Маришкой назовём, — мечтательно проговорил Юрка. — Никому про Русалку не рассказывай, особенно мамке моей. А вот с Бабулей посоветуйся.

— А Глеб Олегычу что сказать?

— Я сам с ним переговорю. Вон, Данилку-то они как-то отбили. Может и Маришку нам оставят. А что? Будет тебе помошничка.

Он помог ей забраться в кабину, сел за руль и аккуратно повёл трактор сквозь сгущающуюся тьму.