Судьба Вишнёвки. Зависит от НИХ

Lily Alex

В цикле «Глеб Орлов» Ангел Смерти приобретает тело сибиряка из глухой деревеньки, что приводит к непредсказуемым последствиям; продолжение романа «Ягоды „Желание“», изданного в двух частях.Здесь – о попытке Змея-Искусителя уничтожить деревеньку.«Дела Людей» замыкает цикл «Вишнёвка», и «Софочка» – завершающий роман серии «Глеб Орлов».Отрывки/эпизоды из романов серии «Любовь и Судьба» выложены на Youtube.

Глава 1

…Вездеход, под управлением Альберто, увёз Мэри во тьму. Глеб, в расстёгнутой куртке-аляске стоял на крыльце и курил.

«Вот и всё,» думал он, изнывая от тоски, которую смертные даже осознать не могут. «Перепали крошки с хозяйского стола — пинок под зад — иди служи дальше.»

Он слышал — кто-то тоже вышел из дома, аккуратно закрыв за собой дверь.

«Вот, сучку навязали,» c досадой подумал он. «А, пёс лучшего и не заслуживает.»

— Вы опять курите?

— Можно на ``ты``, — буркнул Глеб. — Мы ж таперяча — жених да невеста.

— Я вам не навязывалась.

— Против воли Хозяйки попрёшь?

— Спасибо за Даниеля. Благослови тебя Бог!

— Не за что. — Орлов хмыкнул. — Мне какая радость! Навязали б*** с ребёнком.

— У меня будет хорошая зарплата. Дом. Супружеской верности я не требую. С сыном мне и Рон поможет. Он-то — настоящий мужчина.

Глеб досадливо отбросил окурок в сугроб.

— Грудь на распашку… ведь простудишься же… — Она подошла и застегнув ему куртку, поправила, как бы уминая.

— Прости, что так получилось с Альберто, — шепнул Глеб, разглядывая лицо своей будущей жены. — Детка, ты, действительно, выглядишь, как сквозь Ад прошедшая…

— Всё-таки увела его Мэри, — грустно хмыкнула Люси.

— У нас ребёнок будет совместный! — с вызовом бросил Орлов, следя за её реакцией. — А у тебя вовсе детей не будет!

— Ну, как ты захочешь, — шепнула Люси, оглаживая его шею. Улыбаясь, она перебирала его тёмно-русые волосы. — А я, да, рада! Ты так выручил нас тогда, с гаражом. Пусть даже по просьбе Рона. Ты не выгнал, не убил меня, когда Лилит ``устроила`` меня на работу. Ты поддерживал меня в борьбе за Даниеля, и в конце концов ты спас его! Я так благодарна тебе… Да, нельзя идти против воли Хозяйки.

— Я тем более не решусь. Я только что получила сына назад. Мне кажется, я не была так счастлива даже, когда родила его! Спасибо тебе…

Она ласкала его так нежно, улыбалась, посверкивая глазками. Её улыбочка сводила с ума мужчин и ``поустойчивее``.

— Ох, девочка, — Глеб обнял её. Первый раз.

«Какая же она тоненькая…» промелькнуло у него в голове. «Но не как Ядвига, такая сильная… Хорошо всё-таки у нас тренируют людей.»

Он подсунул руки под её расстёгнутую шубку.

— Забавно, — признался он. — Сколько раз я видел тебя голой, а хочу впервые…

— Джерри умер, — спокойно объяснила Люси. — А ты бы не хотел делить меня ни с кем, а? Признайся!

— Ни с кем… — Oн тискал и оглаживал её гибкое, такое горячее тело. — Эх, жаль, родители не поймут, если мы прямым ходом уляжемся…

— Пошли в хлев! — предложила она, то толкая его, то прижимаясь покрепче. — Зорька против не будет!

Он замялся.

— Что милый? — Люси потёрлась об него, как кошка.

— Ну, завтра, может… — Он отвёл глаза.

— Глеб! — Женщина взяла его за щёки, пытаясь поймать его взгляд. — Милый, ты ж три раза уже откровенничал со мной, как с посторонней… Неужели невесте трудно открыться?

Он кивнул.

— Если насчёт проблем с ЭТИМ, — хихикнула она. — и так все слуги знают. Меня это не смущает. Я неприхотливая.

— Да-да, — произнёс он с явным облегчением. — Ну, вот видишь, там разберёмся. А пока — пошли в дом…

— Нет, постой. — Её взгляд похолодел, и в его глазах Люси стала даже краше. Эдакая орлица, которую словно за крыло дёрнули. — Что ты скрываешь?

Внезапно она поняла. «Мэри… Сволочи, когда ж они успели?»

Её лицо исказилось и, оскалившись, она столкнула его с крыльца в сугроб, а сама вернулась в дом, хлопнув дверью.

«Ну, семейная жизнечка мне предстоит…»

Орлов с трудом выбрался, отплёвываясь и поёживаясь.

«Дьявол! Энергетики — ни капли, снегу начерпался. ``Ой, простудишься! Ой, не ревную!`` Во, крутая…»

Он толкнулся в дверь. «Ох, щеколду задвинула… Энергозаслон поставила!»

Он даже не попытался выламывать дверь. «Сам же укреплял…»

Сел на крыльцо и пригорюнился.

«Ну, и замёрзну тут, к чертям собачьим,» думал он, чувствуя себя обиженным мальчишкой, которого поставили в угол. «Лучше, чем с такой стервой жить…»

* * * * *

Люси проверила Энн, поправила её одеяльце и обернулась к сыну.

Он сидел на кровати, явно спал, хотя глаза его были полуоткрыты.

Женщина осторожно легла рядом, помассировала его напряжённое тельце.

Мальчик, слегка застонав, поддался и лёг рядом, обхватив мать.

«Всё равно где,» думала она, растворяясь в ощущении счастья. «Всё равно с кем… Только бы вот так… Рядом… Сыночек мой, дитятко выстраданное…»

— Нтьёжь, бять… — пробормотал малыш, прижимаясь покрепче.

* * * * *

Глеб сидел на крылечке недолго.

Отворилась дверь, и высунулась Валентина Макаровна.

— Глебка! — сердито окликнула она. — Ах, ты, бандюга! Иди домой!

— Ну, вот, я ещё и виноватый… — ворчал он, хотя сердце его и плясало от радости.

Когда он входил, бабка дала ему подзатыльник и снова задвинула щеколду.

Отряхнув снег в сенцах, Глеб прошёл в дом. Олег Петрович, наливая себе под шумок, неодобрительно покачал головой, а Рон, вроде как потёр усы, скрывая улыбку.

— Сюда иди! Одёжу скидывай! — Она держала в руках бутыль с вонючей жидкостью.

— Ой, не надо… — заныл Глеб, тем не менее покорно исполняя приказ.

— Знаю-знаю, никогда не любил! — приговаривала Валентина Макаровна, растирая его от плеч до пят. — Сядь давай!

Глеб сел на скамейку, идущею вдоль этой стены печки.

«Ой, как хорошо…» мелькало у него в мозгу, уже туманящемуся от усталости и ощущения счастья. «Тепло, и ««натёрла она ноги ему маслом…««благовонючим.»

— Одевай носки! — Валентина Макаровна неодобрительно качала головой.

— Мало в речке купался, щас чаво утворил? Люська-то спокойненько говорит: «Там дверь захлопнулась!»

— Да она…

— Не ищи в селе, а ищи в себе! — прервала его мать. — Сам говорил — с первой не заладилось, Машка от тебя сбежала, с Люськой пожениться не успели — выкидывает!

— Да я…

— Что ты? — поджав губы, Валентина Макаровна не отводила глаз.

— Не умею я с бабами… — жалобно протянул Глеб. — То, что про мои амурные похождения тут, в Вишнёвке, трепались, так вы, это, в голову не берите.

— Дурачок ты, дурачок. — Она поправила на нём свитер.

— Спать ложись — утро вечера мудренее.

— На печку, что ль?

— Альберка же уехал… Давай лезь!

Когда он забрался и, развернувшись, лёг головой к ней, женщина ласково погладила его, такое родное лицо, поправила волосы, того же цвета, что когда-то были у неё самой.

— Сыночек мой… — невольно шепнула она.

— Простите меня, — отозвался Глеб с раскаянием в голосе. — Что так получилось с Вашим сыном…

— Ты и есть мой сынок, возвернувшийся… — возразила женщина. — Не тот мерзавец, о котором судачили, а мальчик мой, которым я гордиться могу! Во мне росло это тело, его я грудью кормила, его я мыла, растирала, целовала, хоть и шлёпала иногда! А ведь золотой мальчишечка-то рос… И как свихнулся? Бог ему судья… А тебе спасибо, что пригрел мою старость. Теперь и помирать не страшно будет…

— Ну, это я гарантировать могу… — Ангел Смерти осёкся, видя, какое впечатление произвели его слова.

— А, так вот ты кто. — Она неверяще покачала головой. — Я чёй-то такое слыхала. По телевизору какая-то мадама рассказывала, как, мол, люди, когда помирают, их там любимые встречают. Я тогда, грешным делом, не поняла толком.

— Валентина Макаровна…

— Что, ``мамкой`` звать ужо не хочешь? — Она всхлипнула, гладя его одной рукой, потому что другую он прижал к своей щеке, тоже влажной от слёз.

Он целовал ей пальцы, шепча то самое слово, слаще которого нету для женщины: «Мама, мамочка, мамка…»

* * * * *

Люси почувствовала, как сын шевелится в её объятиях, просыпаясь.

А он завизжал, ударил её, вырвался. Люси рывком села.

Мальчик, затравленно глядя на неё, прижался спиной к стене. Энн прыгала в своей кровати, держась за бортики, болтая на своём детском языке, но совершенно без умолку.

— Дэээн, — прошептала женщина, протягивая руки к сыну.

— Нет-нет, — услышала она голос Рона. — Он боится посторонних.

К её изумлению и досаде, мальчик кинулся к Рону и забрался на него, как маленькая обезьянка.

— Верните мне то лицо! — выкрикнула она, едва сдержав слёзы.

— Он к вам быстрее привыкнет так, — возразил Рон. — Энергетикой вас уже не поменяешь, а земные операции потребуют слишком много времени на восстановление.

Энн всё прибавляла громкости, но вошла Валентина Макаровна, и девочка мгновенно замолчала.

— Пойди позавтракай, — обратилась бабка к Люси. — И давай, Глебка хотел на лыжах пройтись.

— А я тут причём?

— Ну, ты ж — не Машка! — Валентина Макаровна улыбнулась. — Глебка — парень хороший, не обижай его очень-то! Пообщайтесь, может помиритесь, а?

«Интересно, действительно,» подумала Люси. «А Мэри умеет ходить на лыжах?»

* * * * *

Они завтракали все вместе.

Энн, под присмотром бабушки, наворачивала и кашу и хлеб, жадно пила молоко, хватала картошку. Валентина Макаровна смотрела на неё с умилением.

— Что ж вы девку впроголодь держите?

— Врачи считают, что у неё лишний вес, — объяснил Глеб.

Дэн возил ложкой по тарелке, пока Рон кормил его. А мальчик поглядывал то на него то на Олега Петровича. Орлова-младшего усадили напротив невесты, и Люси с удовольствием разглядывала его. А он, набычившись, сидел с мрачным видом, не поднимая глаз.

— Не выспался, Глебушка? — ласково-дразняще окликнула его Люси.

— Я тебе не ``Глебушка``, — огрызнулся он, вскидывая на неё взгляд, полный досады. — Сиськи не отросли так меня звать!

Валентина Макаровна стукнула его ложкой по лбу. — Не бАлуй!

— Не бауй, не бауй! — поддержала Энн.

— Цыц за едой! — одёрнула её бабка.

Глеб улыбался, глядя на мать, но опять состроил недовольную физиономию, когда его глаза встретились с глазами будущей жены.

— А ты мою дочу обижать не смей! — Рон тоже нахмурился. — Она тебе не корова, чтоб за размеры вымени ценить!

— Ой, — Глеб поднял руки вверх. — Прошу прощения, Людмила Ароновна! Но обращение ``Глеб`` меня вполне устраивает.

— Вот так-то лучше, — проворчал Рон, подталкивая руку Даниеля. Мальчик неохотно, но сунул ложку в рот.

— Не забывай, какой ты пример сыну показываешь!

Глеб закусил губу.

— Я не взяла ни костюма ни лыж, — уточнила Люси.

— В вездеходе всё есть, — возразил Орлов-младший.

— А ты ещё не разучился? — Люси бросила с вызовом.

— Увидим, кто из нас разучился, — парировал он. Его ухмылка приняла совершенно другое выражение; словно у пса, когда не поймёшь — скалится он или ``улыбается``.

— Да, мать! — поделился Олег Петрович. — Видала, какую машину-то Глеб пригнал — лыжню кладёт, как ножом ведёт!

— Полчаса — пять километров, — уточнил тот. — Причём двойная лыжня. Пускай местные тоже катаются.

— Туты из города уж несколько раз приезжали, — поделился новостью Олег Петрович. — Вроде как турбазу хотят круглогодичную туточки устроить.

— Ну, так это ж здорово! — улыбнулся Глеб.

— Неизвестно, кто ещё понаедет. — Валентина Макаровна явно была настроена не столь оптимистично.

— Ну, я думаю, после летних событий Вишнёвке уже ничего не страшно. — Глеб поднялся. — Пойду принесу костюмы.

* * * * *

Мороз и солнце — классика! Даже в лесу, между деревьев, снег так сверкал, что их солнцезащитные очки едва справлялись.

Глеб и Люси шли по параллельным лыжням.

Мрачное настроение, досада на Мэри, постепенно улетучивались из души Орлова.

«Будущая жена, а?» Глеб поглядывал на Люси, идущую сильно и очень ровно. «Дьявол, глупо, конечно, всё равно уж навязали, а покрасоваться хочется. То же ж мне, голубь какой — курлыкай да зоб выставляй. Раз другим похвастаться не можешь. Сколько мужиков её пользовало, что от неё, кроме презрения получишь…»

У него сбилось дыхание, и Глеб, на первой же поляне, сделал круг, восстанавливая его и по-прежнему разглядывая Люси, пытаясь переключить своё восприятие этой женщины.

«Ничем не брезгающая шлюха, наглая бунтарка, стерва… Так. Ласковая, заботливая, работящая. Уже лучше. Хорошая мать, сдержанная на слово, верующая. Ну, чем не жена-то? Не шоферюга — секретарь-референт. Зарплата у неё будет не намного меньше моей. Да, пособия на детей Корпорация неплохие предоставляет… А, вот дополнительная причина, почему Мэри хочет её замуж выдать! Одиноким матерям положены доплаты… Ох, менеджер ***…»

Он опять поехал впереди, а на следующей полянке, подождав Люси, резко развернулся, обдав её веером снега с головы до ног.

«Разозлится или сделает вид, что не заметила?» Он следил за ней с улыбкой.

Не отряхиваясь, Люси направилась к нему.

— Мне снег за воротник попал, — спокойно произнесла она, вытягивая шею. Тоненькая, как у подростка…

«Одной рукой задушить можно. Жилка бьётся у горлышка… Жаль, я не вампир…»

Он достал салфетку и аккуратно оттянув её воротник, промакнул кожу. Приблизив лицо, дотронулся губами.

«Ооооо, как же мне нравится её запах…» Волна чисто животного возбуждения прошла по его телу. «Tогда, когда я выдернул её из горящего блока, когда обнял… Я спасал её не как женщину — как солдата. Этот её запах… Поэтому-то она так легко и вытянула из меня Энергетику — так я тогда забалдел…»

— Ты не рассердилась? — спросил Глеб удивлённо.

— Не-а, — так же ласково ответила она, запихивая ЕМУ за воротник целую горсть снега. Пока, он, ахнув, приходил в себя, она уже убежала, и Орлов опять рванулся за ней.

Он снова обогнал её и ждал на следующей полянке. А она всё не появлялась.

«Где же она?» Уже встревожившись, он вглядывался в деревья.

Резкий, сигнальный свист заставил его обернуться. Она шла по лыжне уже с другой стороны поляны.

«Обошла по лесу,» догадался он, снова пускаясь в погоню. «Ох, да, ведь и этому их учат…»

Теперь уже она стояла, поджидая его. Глазки — долу, а улыбка — Магдалины.

Он приблизился, чувствуя, что дыхание снова сбилось, но теперь уже по совершенно другой причине.

Она расстегнула молнию их курток, прижалась, подсунув руки внутрь, оглаживая, массируя его напрягшееся тело. Её шапочка пахла лавандой.

Очарованный нежною страстью её ласк, Глеб стоял, забыв обо всём на свете. Он даже не сразу сообразил тоже обнять её.

— Детка, — шепнул он. — А пониже?

Она послушно передвинула руки.

— Ох, умелица ты, а? — Он слегка застонал. — А сделаешь мне…

— Минет? — выдохнула она ему в ухо.

— Ну, киска, зачем так грубо? — отозвался он в том же тоне. — ``Рождественский подарок``, а?

— Новогодний тогда уж…

— Да всё равно! — Он уже рычал. — А то я тебя прямо на снег завалю…

Она присела на корточки, но тут Орлов, уже немного очнувшись, сообразил.

— Нет, да ну, а то, вдруг из деревенских кто увидит…

— Да… — произнесла она СЛИШКОМ невинным голоском.

Сдёрнув все его штаны вниз, до самых лыж, она толкнула его так, что он снова сел в сугроб, но уже с гораздо бОльшим эффектом.

— Да ты… — Он просто подавился ругательствами.

— Лицемерить не надо, — парировала она холодно, спокойно уезжая прочь.

«Убью, тварь!» Глеб едва удержался, чтобы не догнать её, телепортировшись наперерез. «Нет, не сдамся!» Он припустил за ней следом.

Досада и на неё и на себя опять сбили его дыхание. Сосредотачиваясь, Глеб видел только лыжню, и то скорее чувствовал её. Его разум не сразу осознал новые звуки, совершенно неожиданные в зимнем лесу.

Он остановился, удивлённо прислушиваясь. Медленно поехал вперёд. И замер.

На ослепительно сверкающей полянке, залитая лучами полуденного солнца, Люси терялась в блеске света идущего и с небес, и отражённого от кристалликов снега.

Она пела «Santa Lucia». Пела на итальянском. Её мелодичный, сильный голос заполнял лес, гармонируя с сиянием, которое, казалось исходило от неё самой, словно от ангела, спустившегося на землю.

Глеб даже не помнил, как он приблизился. Их глаза встретились.

— Я не могу войти в храм, — прошептал Демон Смерти. — А в Рай меня не пускают…

— Ты сам не хочешь войти… — возразила она.

— Тётенька! — услышали они юный голос и, оглянувшись, увидели стайку местных подростков, тоже на лыжах. — Это вы щас пели?

— Да, — Люси кивнула.

— Во вишь! — девчушка развернулась к друзьям. — А ты говорил — ``Радио, радио!``

Они поехали дальше, а Люси направилась к скамеечке.«Ух ты!» удивился Глеб. «Мы, оказывается до ``скамейки признаний`` добрались… Я или она пошли именно по этому маршруту? Я же три разных трассы проложил…»

Люси сняла рюкзачок, достав термо-подстилку, постелила на лавку.

Даже по зимнему времени, скамейка оставалась популярным местом встреч — протоптанная дорожка вела назад, к деревне, площадка расчищена и утрамбована, кострище затушенный — явно вчерашний.

Следя за реакцией Люси, Орлов зажёг огонь Энергетикой.

— Да ладно выпендриваться, — спокойно отозвалась женщинa. — Пойди, поешь.

Она уже достала два термоса. Один с какао, поставила на его стороне, себе, с кофе — на своей. А ещё она вынула термо-контейнер.

— Валентина Макаровна напекла пирожков с утра пораньше, — объяснила Люси. — Сказала: ``Глебка, наверняка, проголодается! Не сожрал бы тебя в лесу невзначай.``

Глеб сел, растерянно взял ещё горячий пирожок, хлебнул какао с его любимым привкусом корицы.

— Какая жe у тебя мама заботливая! — произнесла Люси с лёгкой завистью. — Хотела б я быть такой матерью для Даниеля. Да, видно, не дадите вы мне это.

— Почему? — удивился Орлов.

— Я не пойду за тебя замуж.

— Что? — Он даже жевать перестал.

— Принуждают тебя, бедняжку, а? — продолжила молодая женщина саркастически.

— Меня-то Мэри Даниелем не за горло — за сердце держит! А тебя за какое место? Но пусть уж лучше Даниель с ней останется. Её муж преклоняется перед ней. Пусть мой сын видит уважительное отношение к женщине, а не такое, что сегодня за завтраком!

— Да ты ж — б***! — Глеб уставился на неё. — Как ты смеешь даже сравнивать себя с Мэри!

— Ах, да! — Она демонстративно всплеснула руками.

— Ты-то ж у нас — ангел! Я на Земле живу чуть больше двадцати двух лет. А ты сколько? Сколько за эти тысячелетия ты баб перетрахал, да, как от слуг слышала, и парнями не брезговал! Каков Хозяин, таков слуга. На хозяйскую жёнушку зариться — я даже Джерри презирала за это! А тебя — видеть не могу! Катись на х**!

Она взяла свой термос, положила лыжи на плечо.

— Я не буду огорчать Валентину Макаровну! — заявила Люси. — Она не виновата, что её сын в обоих ипостасях — мерзавец и убийца! Ни слова не скажу, но на брак со мной не рассчитывай!

Она ушла по дорожке, а расстроенный Глеб в ``гордом одиночестве`` съел все пирожки, после чего телепортировался назад, в усадьбу, на задний дворик.

Валентина Макаровна и Олег Петрович ушли к кому-то в гости, Энн, завёрнутая в тёплый мягкий плед, спала на диванчике в гостинной.

Рон возился, укладывая Даниеля. Мальчик крутился на кровати, хныкал, прикладывался, тут же снова садился. Он отталкивал Рона, но, когда заглянула Люси, тут же залез ему на руки. Мужчина вздохнул и перешёл с ним обратно в гостинную.

— Видишь? — Он показал мальчику на спящую девочку. — Энн спит. Тебе тоже надо отдохнуть…

— Давай я! — Глеб как раз вошёл в комнату. Люси смотрела, замерев.

«Ведь он может сделать, что мой сын никогда не проснётся,» с ужасом подумала она, даже забыв блокироваться от него.

— Я никогда не буду шантажировать тебя ребёнком! — возразил Орлов на её мысли. Дэн охотно перешёл на его руки, подозрительно поглядывая на Люси.

— Это — мама! — Глеб не подходил к ней, но давал мальчику возможность рассмотреть женщину. — Мама любит. Мама потом посидит с тобой. Мама — хорошая.

— Пааа, — простонал Дэн, утыкаясь Глебу в шею.

Он унёс малыша в спальню, вернулся, перенёс Энн, и, снова войдя в комнату, сел за стол, не глядя на Люси.

— Суп будешь? — произнесла она очень ровным голосом.

Он кивнул.

— Я уже обедал, — Рон вышел из комнаты, оставив Орлова с Люси.

Она налила суп из горшка, подала хлеб и квашеную капусту. — Картошки хочешь?

— Дa нет, спасибо, я пирожками наелся. Так, мягонького хочется.

Люси поставила возле него кружку с квасом и тоже села за стол.

Подперев кулачками острый подбородок, oна разглядывала Глеба.

— Дэн привык ко мне больше, чем к кому-либо, — Орлов взглянул ей в глаза. — Дай нам всем шанс. Пожалуйста.

— Посмотрим, — шепнула она.