На расстоянии вакуума

John Hall, 2017

Рассуждения того, кто оказался на расстоянии продолжительностью в вакуум. Содержит нецензурную брань.

Пролог

Ещё сегодня утром я был нормальным человеком. Ещё утром я предвкушал своё будущее, но всего полчаса назад все закончилось.

Я на околоземной орбите. Тридцать минут назад я стал свидетелем конца. Одну тысячу восемьсот секунд назад я видел, как ракеты взмыли в воздух с разных частей планеты… Сейчас я вижу только пыль, что плотным туманом окутала уже мой бывший дом.

Переместимся немного назад во времени. Я все ещё на Земле. Меня упаковали в скафандр, приготовили к отправке в космос, в эту чёрную холодную глотку, в этот расширяющийся желудок жиртреста. Меня посадили в ракету, подключили, зафиксировали и сказали что-то типа: «Этот полет в космос, он очень важен для нашего народа! Мы верим в тебя!»

Примерно через час подо мной взревела турбина. Она изрыгала огонь, она поглощала кислород… Такой родной и необходимый мне кислород.

До этого голос диктора отсчитал от десяти до нуля.

Десять: я вернусь домой по окончании экспедиции.

Девять: это очень важная экспедиция.

Восемь: мама уже гордится мной.

Семь: теперь отец сможет похвастать перед друзьями.

Шесть: мое имя войдёт в историю, оно будет вписано в учебники.

Пять: даже если что-то пойдёт не так, я превращусь в горстку пепла, так и не успев ничего понять.

Четыре: все будет хорошо.

Три: мне не страшно!

Два: давай-давай-давай!

Один: ВРУБА-А-А!..

Ноль: А-А-А-А!

Двигатель ревет. Все те конструкции, что удерживали ракету в вертикальном положении, отваливаются. Меня вдавливает в кресло пилота. Дыхание спирает. Перегрузки круче, чем на подготовке!

«Это самый крутой аттракцион, на котором только можно прокатиться», — думаю я и продолжаю дико орать. Диктор перечисляет количество пройденных километров. Он сообщает мне, как далека родная трава у отчего дома. Я отдаляюсь от человечества. Каждая секунда прибавляет километры дистанции между нами, между человечеством и мной. Диктор говорит об отходящих от ракеты ступенях и сообщает, что все идёт по плану. Система жизнеобеспечения пищит, трещит и звенит. Голос робота говорит мне о тех действиях, которые я должен совершать, чтобы достигнуть космоса.

Облака далеко позади. Я вижу чистый голубой цвет, и чем выше меня поднимают рокот двигателя и пламя, тем чище становится этот цвет, тем глубже небеса и ближе бесконечность. Здесь нет ничего, кроме неба… Никакого рая.

Становится все темнее. Снаружи холодно. А я смотрю вперёд. Передо мной вязкое пространство. Словно я ныряю куда-то вверх, в другой океан, что гораздо больше того, который я оставил позади, на Земле. Там же, на Земле, остались вязкие моря мыслей и переживаний людей. Там остались реки мимолетных желаний и странных поступков. Это все осталось на Земле.

И вот ракета преодолевает барьер атмосферы. Больше ничего не тянет вниз. Я поднимаюсь на самый верх нашего маленького мира и повисаю на вершине без возможности спуститься вниз… но в этот момент я об этом ещё не знаю.

Система жизнеобеспечения сообщает о том, что все в порядке; система безопасности, пройдя все тесты, ослабляет ремни и даёт разрешение на освобождение от их плена. Я отстегиваюсь и поднимаюсь наверх. В этом месте нет гравитации, и именно поэтому я поднимаюсь вверх и направляюсь на поиски иллюминатора, через который я смогу увидеть родную планету. Связь с Землёй оборвалась, но я думаю, что это временное явление. Секундное… минутное помутнение сигнала.

— Меня кто-нибудь слышит? Алло! Ответьте! Земля, ответьте! — произношу я в микрофон, что вмонтирован в шлем скафандра.

— Спасибо за службу! — появляется голос диктора и пропадает в следующий миг. Теперь лишь белый шум поёт мне свою тягучую песню.

Я нахожу иллюминатор, сквозь который виден мой недавно покинутый дом. Я вижу нечто странное. Большое серо-коричневое пятно. Оно закрывает часть территории.

Присмотревшись, я замечаю, как с разных сторон планеты движутся какие-то линии. Они пересекают большую часть Земли, и тут все становится ясным — как вчерашний, но не завтрашний день. Завтрашнего дня больше нет.

Сейчас я вижу лишь пыль. Вот во что в конце концов превратился наш Мир — в пыль. Она, пыль, сдерживается в форме геоида и продолжает своё существование на просторах бесконечности. То, что осталось от человечества, весь этот пепел, смешанный с ядерными отходами, все это осталось на своём месте, в планетарной системе, но теперь не выбивается из неё многообразием ярких цветов. Теперь это просто серость… Мы так долго её прятали, старались избавиться, а в итоге сами стали одним из её воплощений.

Точно так же и я превратился в воплощение одиночества. Последний, единственный, избранный, благословенный или проклятый, больше это не имеет никакого смысла. Теперь это всего лишь слова, наборы звуков, в которых нет никакого смысла. Я больше никогда не смогу воспользоваться языком, наречием, теми выражениями и фразами, которые так много лет трамбовали в мой мозг. Теперь это всё — та же пыль и все тот же пепел, в который превратился мой Мир.

Я хочу кричать, ругаться, лечь на пол и, свернувшись калачиком, мгновенно умереть, но не могу себе этого позволить.

«Может быть, там, на Земле, в подвалах и бункерах остались живые, и они будут жить… — вот на чем судорожно начинает фокусироваться сознание. — И тем, кто потом выйдет на поверхность, я могу оставить послание. Записку о том, как человечество превратилось в ничто, — думаю я. — Я буду тратить свободное место на винчестерах, забивая их своим голосом. Хронологией своего отчужденного и потерянного существования в космосе… Возможно, ее никогда не услышат… В любом случае я сделаю все, что в моих силах».