Страшные сказки ведьмы-воровки

Irin Joki, 2020

Добро пожаловать в сокровенный мирок зла. Здесь каждый дрожит при упоминании коварных ведьм, ведь поговаривают, что они вновь объявились в городе, дабы отомстить ненавистным людишкам. Иначе как еще объяснить, что юные девушки вешаются одна за другой? Тем временем молодой частный детектив Мур Лисц, потерпевший поражение в предыдущем деле и окончательно разрушив свою репутацию, от скуки решает ввязаться в расследование, хотя его об этом никто не просил. Крадучись по следам, он узнает о загадочной ведьме-воровке, что по слухам крадет талант и вдохновение. Все говорит о ее причастности к самоубийствам девушек. Но так ли это? Ложь и коварство танцуют вокруг Мура Лисца, утаскивая его в пучину собственных страхов и сомнений. Удастся ли детективу преодолеть себя и раскрыть самую жуткую тайну или же он окончательно станет частью притягательной тьмы?

Глава II «Праздничный ужас».

1.

Тихо шумел двигатель самолета. Его белоснежный силуэт чуть скрытый в тумане блуждал по безлюдному полю в надежде взлететь.

Мур Лисц вместе со своим младшим напарником и товарищем по несчастью сидел в мягких креслах экономкласса в самом хвосте салона.

— Как только удалось урвать в последнюю секунду места рядом? — дивился Мур, причитая. Он бросил взгляд на своего попутчика и заметил в его глазах неописуемый ужас.

— Что с тобой, дружище?

— Кажется, я боюсь летать, господин Лисц, — выдавил из себя Май, всем своим существом вжавшись в кресло.

— Летал ли ты раньше?

— Нет, ни разу. — Не отводя застывших глаз от переднего сиденья, произнес парень.

— На самом деле это не так страшно… Сейчас главное не попасться на глаза этой рыжеволосой бестии. Надеюсь ей не понадобиться в туалетную комнату. — Мур немного приподнялся, чтобы подглядеть за Эрикой, которая как ни в чем не бывало, сидела впереди возле окна на противоположной стороне салона.

— Что вы задумали? — тут же вспомнив о ведьме, оживился Май.

— Есть один очень наглый и дерзкий план, и чтобы его осуществить понадобиться немало терпения и мужества. Таких, как она, не просто вывести на чистую воду — ее характер это тебе не шуточки.

— О милостивые боги! Я совсем об этом забыл, — Май с досадой хлопнул себя ладонью по лбу, тем самым привлекая внимание остальных пассажиров.

— Ты чего? — зашипел Мур, стараясь пригнуться как можно ниже, чтобы его не было видно, — ничего не слышал из того, что я только что тебе говорил?!

— Извините, просто я такой растяпа! — паренек начал копаться в своем маленьком рюкзаке, стараясь выудить что-то важное из всего прочего хлама. — Дневник Антони!

Он торжественно протянул Муру черную тетрадь, слегка помятую и местами порванную.

— Но где ты добыл это? — с настороженностью в голосе спросил детектив.

— Нашел на квартире, как мы с вами договаривались.

— Мы так не договаривались. Мы условились, что пойдем туда вместе, или же, в крайнем случае, я мог пойти туда один. Где именно ты его обнаружил?

— В тайнике. Послушайте, я ничего такого не сделал. Вчера я решил наведаться к Антони на квартиру, чтобы забрать свои вещи, которые впопыхах там оставил, а когда уже собирался уходить, вспомнил про ее тайник, в котором она хранила какие-то бумаги Джеса. Она часто туда залазила при мне, ведь секретов, как вы знаете, у нас не было. Там и оказался дневник. Я его и забрал для вас. А, уже выйдя из дома, я повстречал Элизабет Чейз, которая поведала мне о вашем разговоре и навела на след Эрики. И вот я сижу тут с вами.

Он смотрел, широко распахнув глаза, будто почувствовал, что его подозревают. На его лице проступала некая обида.

— В тайнике было что-то еще? — уточнил Мур нахмурившись.

— Нет, только дневник.

— Во сколько ты туда пришел? — опять спросил он.

— В одиннадцать утра. Мне пришлось рано выйти, ведь я забыл у нее даже зубную щетку, — пожал плечами Май.

— Получается, ты намного опередил меня. Ладно, чем ты открыл дверь?

— Ключом… вы же сами тогда спрашивали, есть ли у меня ключи, — лицо Мая вытянулось. Он не понимал, к чему клонит детектив.

— А на замке ты не заметил царапин? Довольно свежих?

— Я как-то не смотрел туда, — растерянно ответил Май.

— Что ж, кто-то был в квартире, помимо нас с тобой, — недовольно произнес Мур.

— И чего этот кто-то хотел там найти?

— Пока много вариантов… — уклончиво ответил детектив, — так, ты читал дневник?

— Вы что! Как можно! Она все-таки моя сестра — совестно лезть в ее личное! — рассердился паренек. — Вы уж сами читайте, мало ли чего там! Вам не привыкать совать нос в подобное.

Май взглянул на детектива и заметив его упрекающий взгляд, тут же поспешно добавил:

— При необходимости, конечно! Кто-то должен это делать, ради восстановления справедливости.

— А что тебе сказала эта загадочная девушка по имени Элизабет Чейз?

— Она налетела на меня, я от неожиданности аж перепугался. Затараторила что-то про Джеса Оксфольта, про ведьм. Я мало чего разобрал, мне пришлось ее успокаивать — она так разволновалась. Когда она немного пришла в себя, рассказала мне про Эрику, о том, что она сегодня улетает. Также назвала рейс, и примерное время. И еще уточнила, что вы там обязательно будете.

— Вот как? Так и сказала — примерное время? — усмехнулся Мур, пролистывая дневник, стараясь уцепиться за каждое слово.

— Ну вроде… Я не особо помню… А что? — с любопытством спросил Май.

— Да так, ничего… Просто держись от нее подальше в следующий раз.

Оставшуюся часть пути они мирно провели в тишине. Май был занят поеданием сэндвичей, которые ему подали с травяным чаем, а Мур тщательно изучал дневник Антони. К их счастью, Эрика ни разу не покидала своего места, и они остались не обнаруженными.

— Вы знали, господин Лисц, — заговорил Май, когда самолет уже заходил на посадку, — что если не съесть что-нибудь в погоне за ведьмой, то этой же ночью вас утащат ее духи-помощники?

— Не неси чепухи, — буркнул недовольно Мур, засовывая дневник в портфель.

Они тайком последовали за Эрикой, которая ни разу не обернулась, хотя Мур был уверен — она прекрасно знает, что они следуют по ее пятам. Здешний аэропорт представлял собой маленькое и жалкое помещение всего лишь с одним выходом на посадку.

Спустя какое-то время они очутились на сказочной улице с маленькими уютными домишками ютившимся неподалеку друг от друга. Все кругом было укутано снежным покрывалом. Ночь рано опустилась на землю, мерцая яркими звездами. И лишь дым из труб крохотных домишек нарушал их покой. Морозный воздух проникал в легкие Мура, заставляя наслаждаться свежестью и прохладой тихой деревушки.

Девушка, дойдя до остановки, села в миниатюрный трамвайчик, что со скрипом еле-еле скользил по старым рельсам.

— Здесь все, как кукольное, — пробубнил Май, пока они пытались поймать мобиль. Но к их величайшему удивлению вместо долгожданного мобиля к ним подъехала аккуратная карета небольшого размера с лошадью и кучером, который был одет в тулуп с шарфом и шапкой огромных размеров.

— Вам куда, господин? — вежливо осведомился он.

— Пока столица слепо хвастает своими новейшими технологиями, живя в будущем, остальные города видимо застряли в позапрошлом веке, — пробурчал Мур себе под нос, а затем добавил, — нам бы последовать за тем трамваем, номер пятнадцать. Мы, видите ли, детективы и преследуем одну особу.

— Хорошо, садитесь, — отозвался парень с необычайной приветливостью.

— Так холодно! Я весь продрог, — возмущался Май, забравшись внутрь. — Надеюсь ваш план того стоит! И вообще я голоден!

— Ты только что набивал щеки в самолете, — удивленно бросил Мур.

— И что? Я так мало съел для такого лютого мороза! И почему так темно?! Ощущение будто ночь глухая на дворе, хотя всего лишь пять вечера! — паренек разъяренно ткнул пальцем в окно, указывая на черное нависшее над их головами небо.

— Видимо здесь иной часовой пояс. Мы приняли спонтанное решение сюда приехать, поэтому не успели позаботиться ни о погоде, ни о времени.

— Ты так говоришь, будто мы помчались на край света, а не полетели в соседний город! Мы будто в прошлом очутились! Никогда не думал, что все так!

— Ты никогда не путешествовал? Никогда не покидал пределы главного города?

— Нет. — Насупился Май.

— Потерпи, скоро ты сможешь и отогреться, и наесться досыта. Думаю, мой план придется тебе по вкусу, — улыбнулся Мур, стараясь усмирить пыл юноши.

— Ладно, — оттаял Май, — вы, кстати, ничего не сказали насчет дневника моей сестры. Нашли чего-нибудь?

— Всему свое время, — таинственно произнес Лисц и стал обеспокоенно всматриваться в непроглядную тьму, пытаясь не упустить из виду маленький огонек трамвайчика.

В окне одного из двух вагонов в свете масляной лампы виднелось задумчивое лицо Эрики. Она была глубоко погружена в пелену своих мыслей, как вдруг резко повернулась и направилась к выходу. Через мгновение трамвай остановился, и девушка вышла, прикладывая усилия, чтобы вытащить свой чемодан.

Мур тут же постучал по передней стенке, и карета остановилась. Они спешно расплатились и, сопротивляясь снежным ухабам расположившиеся на их пути, последовали за Эрикой. Она завернула за угол, ведущий на узкую дорожку, по которой не могли проехать не то, что карета или мобиль, даже велосипедист не смог бы пробраться.

Девушка изо всех сил тащила свой багаж, поэтому шла она очень медленно, что было на руку ее преследователям.

— Почему тут так много снега? Его что не чистят? Погода окончательно спятила, забыла, что зима только через месяц? — опять заворчал Май, пытаясь вытащить ногу из цепкого и скрипучего сугроба.

— В таких краях снег выпадает почему-то раньше, и как видишь, его даже и не пытаются убирать. У нас бы его мигом сгребли, не оставив и единой снежинки даже на клумбе. — Мур подхватил Мая, стараясь вытащить его. Они медленно продвигались вперед, не чувствуя холода, и наконец выбрались к нужному домику, в который только что юркнула Эрика.

— Так, — переводя дух, произнес Мур. Он тщательно отряхивал свои брюки. — Нам нужно осмотреться и выяснить текущую обстановку.

— Каким образом? Какую обстановку? Где? — недоумевал Май.

— Тише, пошли к тому окну и заглянем в него.

— То есть, будем подсматривать за простолюдинами? — зашептал в предвкушении Май.

— Мы тоже простолюдины, как ты выразился, — укоризненно посмотрел детектив на своего друга.

В окне отражался теплый свет, исходивший от гирлянд и причудливых ламп. Огромных размеров гостиная вмещала в себя несчитанное количество людей самых разных возрастов. Посередине стоял круглый стол, убранство которого свидетельствовало о предстоящем праздновании. Все носились туда-сюда, ставя на скатерть самые разнообразные кушанья, от вида которых у Мая нервно пробурчал желудок. Пока вокруг все возились, снуя то на кухню, то на задний двор, во главе стола уже восседал старичок худощавого телосложения, но очень бойкого вида. Он, совершенно не обращая никакого внимания на местную суету, уже вовсю уплетал за обе щеки поданные блюда. Под ногами у него крутилась маленькая собачонка, пытливо смотря своими огромными глазами-бусинами. Видимо она нетерпеливо выжидала, когда ей обломиться кусочек лакомства. В комнате по углам стояли обшарпанные кресла и диваны, на одном из которых вальяжно лежала белоснежная кошка, похожая на комок снега. Она недовольно осматривала свои владения, гордо игнорируя суетливую собаку.

Тут внимание всех — и людей, и животных, привлекла приехавшая Эрика. Каждый с необычайной радостью и какой-то детской ребячливостью кинулся к ней. Дед в первую очередь, покинув место своей трапезы, ринулся в прихожую. Теперь стало совсем не видно, что происходило в коридоре, но Мур отчего-то почувствовал некую теплоту в душе. Он мельком заметил, как Май виновато поджал губы, а глаза его заблестели полные печалью. Впервые детектив видел его таким трогательным.

— Они ведь сегодня празднуют Самайн — праздник сбора урожая. Также в это время вспоминают покинувших этот мир родных, — тут же быстро заговорил Май, пытаясь спрятать свои чувства.

И только после этих слов Мур заметил, что по комнате тут и там развешаны оранжевые ленты различных оттенков и размеров. А на самом видном месте, которое было освещено огромным количеством свечей, возвышался комод со старыми фотографиями умерших родственников. Это был алтарь — необходимый и самый важный атрибут для праздника. На нем также лежали цветы и стояли различные угощения.

Пока детектив тщательным образом рассматривал комнату, подмечая детали, Май посинел от холода, дрожа всем своим худым телом.

— Господин Лисц, — произнес он дрожащими губами, — если вы хотите моего участия в вашем плане, то самое время его осуществить, пока я не стал похож на закоченевшую ледышку.

Мур молча кивнул в ответ. Он подошел к входной двери, привел свой внешний вид в порядок, чтобы чувствовать себя более уверенно, и обратился к Маю:

— А теперь слушай, что бы там не происходило, подыгрывай мне, или молчи. Тебе ясно? — на его нахмуренных бровях появился иней.

— Хорошо, господин Лисц, — с боевой готовностью ответил Май.

— Если очень приспичит посмеяться, то смейся в свой шарф, предварительно отвернувшись. Если кто заметит, что ты трясешься от беззвучного смеха, скажи, что примерз в дороге или устал.

— Есть! — участливо отозвался Май.

— Если они нас не вышвырнут, хотя по идее не должны — люди тут гостеприимные, то сможешь наполнить свое пузо вкусной и горячей едой. Пусть это будет тебе мотивацией хорошо себя вести.

Мур выдохнул, и пар от его дыхания растворился в ледяном воздухе. И тут же детектив изменился в лице — острый взгляд и очаровывающая улыбка, привлекающая внимание, могли расположить к себе любого. Он мягко постучал в дверь и с замиранием сердца стал дожидаться ответа. Дверь мгновенно распахнулась и на пороге появилась мрачная высокая женщина, облаченная в черное облегающее платье с длинным рукавом. Ее грозный вид не сулил ничего хорошего, а глаза, которые кажется, видели любого насквозь, устрашали до ужаса.

— Что вам нужно, молодой человек? — осведомилась она высокомерным тоном, от которого бросало в дрожь. Май инстинктивно сделал шаг назад от страха, убедившись в том, что они на свою голову забрели в настоящее логово ведьм. Мур же, ничуть не смутившись, добродушно ответил:

— Здравствуйте, я Мур Лисц, и я хочу видеть Эрику. Она не ждет меня, потому что я намеревался преподнести ей сюрприз.

— А кем вы ей будете? — с подозрением окинула она взглядом своего собеседника.

— Ох, простите, не знаю, говорила ли она вам обо мне — все произошло довольно-таки внезапно — я ее жених, миледи, — в этот момент Май от неожиданности чуть было не открыл рот, но тут же спохватился, сделав абсолютно равнодушное лицо.

— Кто? — ледяным голосом спросила женщина, которая была удивленна не меньше, чем Май.

— Жених. Как же так вышло, что она и словом обо мне не обмолвилась? — он говорил размеренно и искренне, что ему тут же хотелось верить. Более искусного лжеца было не сыскать. — Извините, а вы ей кто?

— Я ее двоюродная тетя Ванда, — недоверчиво произнесла она, — хорошо, входите, пожалуйста, сейчас разберемся в этом недоразумении.

Она впустила их в маленькую прихожую. В доме стоял аромат свежей выпечки. В воздухе витали нотки апельсина и корицы. У Мая от такого запаха закружилась голова, и ему тут же захотелось растворить в этой неге.

— А это что еще за юноша, который почему-то считает, что может не представляться? — спросила Ванда, манерно подняв одну бровь.

— Простите, он невероятно стеснительный малый, — начал поспешно извиняться Мур, чуть ли не раскланиваясь, — это мой родной брат Май. Я взял его с собой, ведь Эрика его знает, она очень добра к нему. Мы рано остались без родителей, и мне пришлось воспитывать его лично.

— Плохо воспитывали, — подметила Ванда.

Они вошли в просторную гостиную с низкими потолками и почерневшим камином. Огонь потрескивал в повисшей тишине, все присутствующие устремили свои взоры на незваных гостей.

— Кто это такие, Ванда? — осведомилась пожилая женщина, сидевшая напротив деда, того самого, который недавно в одиночку восседал за этим столом. Она производила впечатление подвижной и любопытной старушки, но по ее лицу и манере держаться, можно было сразу понять, что с ней лучше не пререкаться. Казалось она главная в этой огромной семье.

— Этот молодой человек — Мур Лисц, и он утверждает, что он жених нашей Эрики, — деловито объявила Ванда во всеуслышание, — а этот юный наглец его младший брат Май Лисц.

— Что? — раздалось с разных сторон. Поднялся жуткий гул, каждая из пожилых женщин (которых к слову тут было четыре) доказывала что-то свое, не слушая, при этом других. Их громкоголосые речи доносились до каждого уголка комнаты, от чего даже кошка решила покинуть столь шумное место. В это время Эрика опешившая сидела рядом с большеглазой и робкой женщиной лет тридцати пяти, на худые плечи которой был накинут теплый платок. Она начала, что-то выпытывая, трясти девушку за плечо. Дед с любопытством уставился на Мура, выжидая, что же произойдет дальше. Двое мужчин среднего возраста радостно кинулись к детективу, в то время как обеспокоенная женщина, сидевшая рядом с большеглазой, ринулась к Эрике, и из ее слов стало ясно, что эта женщина мать девушки. И весь этот гам, наверное, мог продолжаться еще долго, если бы не старушка, та самая, что первая спросила у Ванды про Мура, не прервала этот бедлам своим звонким голосом:

— Так, тишина! — продолжив более мягко, она взглянула на Эрику, обратившись к ней, — моя внучка сейчас все нам объяснит.

Она тепло улыбнулась с какой-то надеждой в глазах, и теперь все устремили свои взгляды уже на саму виновницу происшествия.

Детектив отметил про себя, что оставалось только позавидовать самообладанию, которым владела ведьма. Ее лицо вмиг приобрело ту миловидность, оружие, которым наградила ее природа, и она, выпрямившись во весь свой рост, тут же заговорила приятным и ласкающим слух голоском. И хоть Мур в душе прекрасно знал, что это притворство, ей удавалось так говорить, будто она являла собой сущего ангела:

— Милые родители, бабушка и дедушка, прошу у вас всех прощения! — она быстро, словно порхая, подошла к Муру, взяла его за руку, и продолжила, — так получилось, все произошло столь стремительно, что я не успела оповестить вас о таком важном событии. Это и правда мой жених Мур Лисц, известный сыщик, — она словно кошка прильнула к нему, отчего у детектива затаилось дыхание, — а этот милый парнишка его брат Май, которого я люблю, словно своего братика!

Она провела по волосам Мая рукой, и ему почудилось, что она и впрямь его сестра, которая всем сердцем обожает его.

— Мы хотели объявить о помолвке сегодня, но я-то думала, что Мур не сможет приехать из-за работы, которая обрушилась на его плечи! Ведь он помогает людям восстанавливать справедливость, во что бы то ни стало, — парню на секунду показалось, что на этих словах некая ирония проскользнула в голосе девушки, — он последняя надежда правосудия.

Но вот теперь он был уверен, что она откровенно насмехается над ним, хотя все остальные слушали ее без малейшего подозрения.

— Мне хоть и пришлось поехать без моего жениха, чтобы отпраздновать канун Самайна, не могла же я вас бросить! Но всю дорогу меня преследовала мысль, что будто кто-то бежит по моему следу. И вот так сюрприз — Мур никогда не может оставить кого-либо в беде. Обязательно примчаться, даже против их воли.

Ни один мускул не дрогнул на ее лице, пока она распалялась в столь театральной, но в то же время убедительной речи. Мур понял, что ее не так легко застать врасплох, и что ему придется исхитриться, чтобы вывести ведьмину натуру наружу. Оттого, что Эрика находилась рядом с ним, он почувствовал, что она обладает невероятно сильной и внушающий даже некий страх, энергетикой. Он сразу чувствовал стержень в людях, и она была из их числа. Ее очарование и какая-то удивительная, и в то же время притягательная красота затуманивали мозг детектива. И хотя в ее внешности не было ничего особенного, внутри будто сидели демоны, что манили каждого, кого она только захочет обольстить. Да, у Мура не возникало и сомнения — перед ним настоящая ведьма.

И пока все прибывали в явном восторге, Май тихонько усмехнулся, шепнув детективу:

— А она та еще дамочка, зубы об нее не сломайте.

Мур не успел даже рта раскрыть, чтобы ответить, как на него набросились все дружной гурьбой с расспросами и объятиями. Кто-то поздравлял, кто-то горячо жал ему руку, все столпились возле него, не давая пройти. Одна из бабушек, самая маленькая и старенькая начала плакать, не понятно от счастья или же от горя. Эрика молча стояла рядышком, держа Мура под руку и хитренько улыбалась.

Бедный Лисц, потерпевший поражение, и прибывавший в шоке от разыгравшейся на его глазах то ли трагедии, то ли комедии, только и мог, что глупо улыбаться и кивать всем в ответ. Он и не заметил, как угодил в собственную ловушку. И вмиг все его уловки обратились против него самого. Он невольно вспомнил слова старого демона Зиги о ведьмах, и ему стало совсем нехорошо.

Его тут же торжественно усадили за стол рядом с Вандой, поднося с необычайной радостью дополнительные столовые приборы. Его новоиспеченный брат плюхнулся между ним и Эрикой, и с аппетитом начал поглощать все поднесенные кушанья. Мая до ужаса забавляла сложившаяся ситуация, и он с нетерпением ждал второго акта. План детектива спровоцировать, а заодно и насолить проклятой девчонке, которая подпортила ему немало нервов, рухнул прахом.

Всеобщее воодушевление и шум сменились на торжественную тишину, и вся огромная семья, не выходя из-за стола, по очереди стала представляться, попутно объясняя, кто кому и кем приходиться. После третьего человека у Мура пошла голова кругом, но все же он старательно держал лицо, приветливо и радушно расплываясь в своей очаровательной улыбке. Здесь, кажется, были все: суетливая бабушка Эрики — Генриетта, что держала власть в этой семье своими цепкими руками (она больше прочих была рада жениху внучки); три ее старших сестры — Луиза, Аделаида и Божена, которые без конца очень громко спорили между собой; дочери Луизы — женщины средних лет, совершенно непохожие друг на друга — мрачная Ванда и улыбчивая Оливия; мать Эрики — невероятно красивая и худая Августина, напоминающая внешне своего отца, и ее старшая сестра — пухлая и флегматичная Сесилия, не выпускающая из рук книги; отец Эрики — вечный шутник и балагур Донат, непринужденно болтающий с высокомерным Бонифацием, мужем Сесилии; их дочь круглолицая и довольная Анфиса, находящийся в положении, и виновник ее беременности — Гавен с виноватым видом, сидящий рядом с тем самым дедом Макарием, мужем Генриетты; а также — тихая и невероятно милая большеглазая скромница Берта — племянница Генриетты и ее сестер, соответственно.

— Я не запомнил ни единого имени, — виновато шепнул Май Муру на ухо, попутно уплетая курочку.

— Просто сиди молча, если будут спрашивать, обращайся к ним «милейший господин» или же «уважаемая госпожа».

— Как же вы познакомились? — вдруг раздался женский голос с противоположной стороны стола. Эта была Анфиса, прибывающая в чрезвычайном любопытстве. Она не могла понять, почему сестра не сообщила ей о женихе.

— Что-то вы не похожи на влюбленную парочку, даже не обнялись, не поцеловались. — Язвительно заметил Бонифаций, восседающий рядом с Анфисой.

— Да чего вы их трогаете! Может они стесняются! — встала на защиту внучки Генриетта.

— А вы детектив какого типа? — уточнила Луиза.

— Разве у детективов есть разновидности? — вновь встряла Генриетта.

— А вы верите в бога? — строго спросила Божена и тут же получила многочисленные упреки в свой адрес от сестер.

— Я так и не поняла, как вы познакомились, — сквозь шум задумчиво произнесла Анфиса, пытаясь привлечь к себе внимание.

— У вас много родственников? Придется делать пышную свадьбу… — спохватилась Сесилия, оторвавшись на минуту от книги.

— Откуда вы родом? — проронила с интересом Оливия.

— Они сироты, — отрезала Ванда.

— Эрика, нам бы с отцом хотелось поговорить с тобой, ты нас просто ошарашила… — растерянно произнесла Августина.

— Да и с вами, молодой человек, я бы не против побеседовать, — гостеприимно улыбнулся Донат, обращаясь к Муру.

— Августина, — настойчиво произнесла Сесилия, — я как раз тут смотрела в журнале лучшие места для свадеб! Можно сделать тематическую, например, в вампирском стиле, представляешь?

— А вы часом не тот детектив, который расследовал дело с демонами? — серьезно спросила Аделаида, тем самым до ужаса напугав Божену, которая тут же перекрестилась.

— Тот детектив погиб. Его съели. — Очень уверенно заключила Генриетта.

— Погиб! — заплакала Божена, делая при этом максимально несчастное лицо.

— Что вы такое говорите, мама! — одернула ее Августина.

— Кушайте салатики, — дружелюбно обратилась к Муру с Маем Оливия, — тем более ваш брат растущий организм, поэтому он так голоден.

— Он просто обжора, — подметила Ванда.

— Если вы, правда, детектив, то я мог бы дать вам парочку советов, — самодовольно произнес Бонифаций, как бы между делом, — я в этом отлично разбираюсь.

— Разбирается он! — отмахнулась Генриетта, сказав это тихо, но в то же время так, чтобы Бонифаций ее хорошо услышал.

— Так вы точно не связаны с нечистью? — подозрительно поглядывая, опять спросила Аделаида. Божена вновь перекрестилась, еще более драматично причитая. Ее предыдущая истерика моментально нейтрализовалась, как только стало ясно, что она никого не впечатлила.

— Его съели, тебе говорят, — снова взялась за свое Генриетта, — наш Мур не такой, правда? Я уверенна вы детектив, который обличает неверных жен и домашних мошенников! — почему-то решила она.

— С чего ты взяла, что он погиб? — не выдержала Аделаида, возмущенно вступая в спор.

— Я знаю это! Это вы ничего не понимаете, бестолковые! — твердила Генриетта.

— Как часто вы посещаете церковь? — уличив момент, проронила Божена.

— Да перестанешь ты или нет? Оставь его в покое! — начала ругаться Луиза на сестру.

— Может быть, мы послушаем господина Лисца, и он расскажет нам, как они все же познакомились, — вновь сделала неуверенную попытку Анфиса.

— Ты мне не нравишься. — Выдал дед, обращаясь к Гавену, вид которого после этого стал еще более виноватым.

— У нас еще есть сестра, но она со своим большим семейством живет в соседней деревне, — радостно сообщила зачем-то Генриетта, обращаясь к Муру.

— Это к лучшему, — пробормотал себе под нос детектив.

— Ты мне все еще не нравишься. — Укоризненно повторил дед, испепеляя презрительным взглядом Гавена.

— Тот детектив был несчастным человеком, который погиб из-за собственной возлюбленной! Она его съела, — все еще не унималась Генриетта, вернувшись к спору.

— Уймись, он жив здоров! Его просто выгнали из полиции! — закричала Аделаида.

— Может, коньячку? — протянула спасительную рюмку Берта, пронзительно смотря своими большими глазами.

— Спасибо, это то, что мне сейчас как раз нужно, — вздохнул Мур, одним глотком осушив рюмку.

— Да как вы познакомились! — отчаянно закричала Анфиса, повторив в четвертый раз свою тщетную попытку. Бабушки и тетки тут же подскочили к ней, пытаясь успокоить. Поднялся шум и гам, который невозможно было остановить. Каждый доказывал что-то свое, и разобрать хоть слово в этой суете не представлялось возможным.

— Похожи они вовсе не ведьмы, а просто слегка чокнутые, — подхихикнул Май, шепча Муру, который сидел с понурым видом, взирая на весь этот балаган.

Не успел Лисц воспользоваться моментом, чтобы поговорить с Эрикой, как Генриетта мигом подпрыгнула к старенькому граммофону и запустила пластинку. Музыка полилась из дышавшего на ладан аппарата, и неожиданно Аделаида запела сидя за столом. Ее голос был настолько завораживающим, что на миг Мур с Маем даже позабыли, зачем они тут находятся. Божена подсела к сестре и, составив ей дует, подхватила песню. Луиза примостилась рядышком, и ловко достав из кармана юбки миниатюрный бубен с колокольчиками начала бить в него в ритм, пристукивая при этом ногой. Все втроем они подплясывали сидя, делая это с таким самозабвением, что любая молодая леди позавидовала бы их энергии. Глядя на это зрелище, Мур невольно улыбнулся.

Тут же, не медля, остальные пустились в пляс, а возглавляли сие действо Макарий и Генриетта. Они, словно восемнадцатилетние, весело и живо кружились в танце, постукивая ногами в такт. И Оливия, и Августина с Донатом, и Сесилия с Бонифацием, и даже Ванда, завертелись, не отставая от главной пары. Движения танца казались быстрыми и замысловатыми, но каждый в этих краях знал их с пеленок. Гавен с Анфисой не спеша кружили в сторонке, что не помешало им насладиться в полной мере происходившим весельем. Стеснительная Берта же сидела в уголочке, с пытливым любопытством наблюдая за всей этой картиной. Она изредка топала ногой так, чтобы ее не заметили.

Все были невероятно нелепы и из-за этого еще более очаровательны, танцуя каждый в своей манере. Особенно Донат, который отплясывал, поднимая смешно ноги, и дергая руками, вовсе не стесняясь, а наоборот упиваясь каждым совершенным движением.

— Мы тоже должны станцевать, — обратилась Эрика к Муру, насмешливо улыбаясь. Она знала, что ее новоиспеченный жених нездешний и танца не знает, поэтому ей было интересно поглядеть, как же он будет выкручиваться на этот раз. Мур хотел было что-то возразить, но она резко дернула его за руку, вытащив одним движением на середину комнаты. Таким образом, они оказались в центре внимания.

Эрика глядела на Мура ухмыляясь, и это его невероятно злило. Но к всеобщему удивлению, детектив, совершенно не растерявшись, затанцевал, не отставая от своей коварной партнерши. Май все это время сидевший за столом, и наяривая печеного гуся с яблоками, от удивления раскрыл рот. Стало ясно, что Лисц не собирается сдаваться, и что он, так же как и его соперница, прекрасно умеет держать удар.

Мур с легкостью вел Эрику, ни на минуту не запнувшись, от чего та пришла в некое замешательство. Каждый из участников танца прибывал в таком веселье, что даже Май с упрямством потащил Берту в толпу, хотя он и понятия не имел, как нужно танцевать.

— Вот к каким способам прибегаете, вы, женщины, чтобы выйти замуж, — язвительно ухмыляясь, тихо произнес Мур.

— Ах, вот как вы мужчины выставляете все в ином свете, нагло прикрывая свою навязчивость. Помниться я вас сюда не звала, — хмыкнула Эрика, стреляя глазками.

— Вы, однако, хорошо знаете меня, мою биографию. Сдается, все это подстроено, чтобы затащить меня в свои сети?

— Сколько самомнения, — девушка приподняла брови, кокетливо улыбаясь, — какая леди, имеющая хоть каплю разума, захочет жениха, который ищет столько проблем на свою голову?

— Как только не стыдно врать таким милейшим людям, как ваши родственники? — не унимался Лисц, пропуская мимо ушей упреки.

— А кто сказал, что я им вру? — еле сдерживая смех, прошептала Эрика, наблюдая, как нотка страха промелькнула во взгляде Мура. — Успокойтесь, я не имею на вас виды, но вам самим потом придется перед ними объясняться, особенно перед моей бабушкой. Вы сами предпочли ворваться в этот дом и нагло лгать, так что за свои поступки пора научиться отвечать, детектив.

— Нечего было убегать от меня, колдуя прямо у всех на виду. Что не боимся попасться? — с насмешкой спросил Мур, скорчив недоумевающее лицо.

— Я? Колдую? — театрально вытаращила глаза девушка, — не приведи господь.

— Хватит строить из себя дурочку, — понизив голос, прошипел Мур.

— Ну, вы же валяете дурака, — хмыкнула Эрика, делая непринужденный вид. Они продолжали танцевать, пока все остальные не замечали их перепалки. Все, кроме Мая, который в танце старался держаться как можно ближе к ним, навострив свой наглый слух.

— Ладно, посмотрим, будет ли смешно, когда вашей особе придется проводить праздничные каникулы в тюрьме Лунсанна. — Мур самодовольно посмотрел ведьме прямо в глаза, — мне не хотелось прибегать к таким мерам, но своим поведением вы просто меня вынуждаете.

— Позвольте спросить, вы стали охотником на ведьм? За что собственно вы меня туда отправите? За колдовство? — иронично спросила Эрика, не переставая насмехаться над детективом.

— За подозрение в убийствах тех шести девушек, которые якобы повесились.

— А я-то тут причем?

— Ох, наконец-то, вы решили познать суть и выслушать меня. Вас кто-то пытается подставить, и удается у него это просто блестяще, ведь собралось немало доказательств вашей вины. Например, показания свидетельницы, телеграммы, написанные от вашего имени, не сомневаюсь, что и почерк совпадает. Не сомневаюсь также, что и время и место, откуда отправляли эти телеграммы, совпадают с вашим местоположением. И еще, самое главное, — Мур довольно взглянул на беспомощную девушку, которая была явно растерянна, — дневник Антони Мармальд, последней жертвы. В нем фигурирует ваше имя, и там так подробно описывается, как вы изводили Антони ведьминскими уловками. И по поведению того, кто вас отчаянно пытается подставить, следует, что ему, совершенно, не важно, поверят ли в вашу причастность к самоубийствам или нет, для него куда важнее предоставить улики, чтобы вас повесили. Вы же в курсе, да? Хотя ведьм и нет давно, в законе все равно сказано, их вешать при малейшем подозрении.

Глаза Эрики округлились, и она выглядела невероятно трогательно и жалко. Ее щеки порозовели, и испуг не сходил с лица. Но, тут же не выдержав, она засмеялась, как ни в чем не бывало. Теперь Мур выглядел обманутым.

— Над вами так легко подшутить, вы абсолютно не можете прочитать меня! — тут она сделалась более серьезной, — я услышала вас, но почему вы так уверенны, что эти телеграммы не писала я сама?

— Это было бы опрометчиво и крайне глупо, потому что они лишь подкрепляют прочее улики. Никто в своем уме не станет так себя подставлять. Тем более если бы вы хотели поиграть, передав мне какое-то послание, то сделали бы это иначе, чтобы быть вне подозрений. А так как вы не сумасшедшая, то я делаю вывод, что это были не вы.

— Это лучший комплимент за вечер от вас, — подметила Эрика, — вы были правы, я знаю о вас все. Вы слишком популярны, господин Лисц — не знать вашу историю, значит жить в каком-то параллельном мире. Вы рыщите, ввязываясь в неприятности, которые однажды вас погубят. И ладно бы это было что-то обыденное, но вы связались с нечистью и думаете разобраться в этом вам под силу. Но вы ошибаетесь. Кто-то водит вас за нос, и зачем-то впутывает в это и меня. Это странно, ведь ни врагов, ни друзей у меня не имеется. И вы пришли предъявить мне обвинения, но в мою виновность вы не верите. Так позвольте же спросить, чего вы хотите от меня? Ну, помимо того, чтобы взять меня в жены — это я уже слышала.

— Я хочу, чтобы вы перестали бегать от меня и помогли мне во всем разобраться. Раз вас хотят подставить, значит, вы должны знать кто это, иначе все это необъяснимо — столько усилий и впустую.

— Но что же делать, если я совсем не хочу вам помогать, господин Лисц? — остановившись, она шепнула ему на ухо, — вы мне не нравитесь, и может быть, я испытаю удовольствие, наблюдая, как тот, за кем вы пытаетесь угнаться, съест вас на ужин?

Она отпрянула от него, и ее лицо сияло какой-то дьявольской улыбкой, отчего Муру стало жутко. Танец подходил к своей кульминации, все кружились с бешеной скоростью, полностью слившись с музыкой. Мимо Мура пролетали картины, фото рамки, висевшие на стенах, лица и прочее. У него кружилась голова, и казалось, Эрика хотела одурманить его каким-то заклятием. Впрочем, может ему и правда казалось.

Тем временем бешеная круговерть бесконечного танца подошла к концу. Все прибывали в неге неуловимого счастья, что парило в воздухе. Донат похлопал Мура по плечу, выражая ему свое признание. Все и, правда были глубоко потрясены, как господин Лисц с легкостью и невероятной элегантностью вел свой танец. Бонифацию даже нечего было посоветовать, а по виду деда, можно было сказать, что он остался очень довольным выбором внучки — его глаза горели некой признательностью. Генриетта одобрительно кивала, перешептываясь с Аделаидой, которая в свою очередь все еще подозревала детектива. Луиза и Божена тоже остались под впечатлением от вечера, они, взявшись под руку, отправились на улицу осведомиться, когда начнут разжигать костры для праздника. Оливия, Ванда и Сесилия начали спешно убирать со стола, готовясь к чаепитию. Августина тут же перехватила Мура, чтобы с ним потолковать, она подсела вместе с ним к Макарию, который уже о чем-то оживленно сплетничал с Донатом. Лисц приложив все свои усилия, старался быть невероятно галантным и очаровательным, тем самым покорив сердца родителей Эрики. Разговор закончился в тот момент, когда Бонифаций вернувшись с кухни, подсел к ним в кресло, на что Макарий помрачнел и недовольно ушел прочь. Видимо он не переносил местного советчика на дух. Генриетта тут же стала ворчать на мужа, и, судя по их лицам, браниться друг на друга им обоим доставляло некое удовольствие.

И только в ту секунду обведя взглядом гостиную, ослабивший хватку Мур, понял, что Эрика давным-давно куда-то исчезла. Он выбежал на задний двор, где Макарий уже вовсю таскал дрова для камина. Старик не позволил ему помочь, тем самым облегчив задачу Мура, которому было и вовсе некогда ему помогать. На кухне и в прихожей девушки тоже не оказалось, на улице падал снег, и стояла мертвая тишина, что было странно для ночи праздника. На верхний этаж Лисц не осмелился подняться, поэтому вернувшись в комнату, он схватил Мая, оттащив его от Берты.

— Ты видел, куда делась Эрика? — спросил он шепотом, — да и сестра ее с тем странным пареньком тоже пропали.

— Я ничего не видел, — еле ворочая языком, промямлил Май, тут же засмеявшись в несвойственной ему манере.

— Милостивые боги, ты что пьян? — Мур застыл в недоумении. Какая-то брезгливость появилась на его лице.

— О нет, господин, что вы! Правда, Берта налила мне настойку черноплодки. Она сказала, что с одного бокальчика ничего не будет… — Май икнул, — мне тут вообще очень нравится, господин Лисц… здесь все такие добрые, хорошие… замечательное местечко. Ну это все к черту, женитесь на Эрике — останемся тут! Преуютнешее местечко!

— Боги, тебе следует проспаться… Что непонятного в словах «веди себя тихо и молчи»? Позорище на мою голову.

— Вы говорите, как моя мама. А вам нравится Эрика?

— Я ей не нравлюсь, — недовольно отрезал Мур, потащив Мая по-тихому на кухню.

— Ну, брак по расчету даже лучше. Супругам вовсе не обязательно любить друг друга… — с этими словами они вошли в кухню. Точнее Мур вошел, а Май еле волочил ногами.

— Извините меня, госпожа Генриетта, но мой брат совершил оплошность попробовав настойку черноплодки… Простите нас за причиненное неудобство, но можно его куда-нибудь уложить спать? Он слегка опьянел…

Вид детектива был настолько располагающий к себе, настолько виноватый, что суровый нрав Генриетты тут же растаял.

— Берта опять балуется? Вот паразитка, опять шутить вздумала! Ну, я ей сейчас поддам! — она решительно направилась к двери, как Мур остановил ее:

— Нет, нет! Вы не поняли меня — Май сам перепутал бокалы.

— Ну, смотри, — она улыбнулась, миролюбиво похлопывая его по плечу, — веди его в дальнюю комнату, прямо по коридору. Уложи его на диван, пусть отдохнет.

— Благодарю вас.

— И возвращайся — будем чай пить все вместе! Да и погадать нам сегодня надобно успеть!

Уложив благополучно капризного Мая в дальней комнате и по его же просьбе накрыв паренька с головой самым толстым одеялом, что он нашел в шкафу, детектив поспешил обратно.

Мур вернулся в гостиную и решил прокрасться наверх, проверить имеющиеся там комнаты. Он был уверен, что Эрике больше негде быть. Но как это было ни странно, наверху не было ни души. Постояв немного в ступоре, он спустился вниз. Получается, ведьма с сестрой улизнули, и никто этого не заметил?

Мур вышел на свежий воздух, и его осеннее пальто, явно не вписывающееся в местные погодные условия затрепыхалось от ветра. Лисц заглянул на задний двор, прошел напрямик по огороду, заснеженному и одинокому. Он обошел дом несколько раз вокруг, но не обнаружил никакого тайного убежища.

В безысходности он зашел за ворота, и его взору открылась та самая тропинка, по которой несколько часов назад они с Маем так тяжело пробирались. В темноте суровой ночи, детектив вдруг заметил приближающийся силуэт.

Это была женщина среднего возраста, и ее лицо было полно решимости и злости.

— Где Гавен? Я его мать, Амелия. — с ходу заявила она. — Он в доме?

— В доме его нет. Он, наверное, вышел погулять с Анфисой… — неуверенно пробормотал Мур, растерявшись от такого напора.

Амелия оглядела его с ног до головы, пронзая своим строгим взглядом.

— Вы Мур Лисц, известный частный сыщик, полагаю? — хотя ее вопрос был чисто риторическим, — отлично. Вы-то как раз мне и нужны в таком случае.

Парень не понял, что происходит и почему он нужен этой женщине. Крохотное сомнение зародилось в его душе, что это не к добру. И душа ему не врала.

— В каком случае? — с опаской спросил он.

— Вы должны найти моего сына. Я не могу оставить его без присмотра с этой девчонкой.

— Мы об одном и том же человеке говорим? Тот Гавен, которого я знаю вроде уже достаточно взрослый, чтобы оставаться без присмотра… — вновь неуверенно возразил Мур. В ответ Амелия метнула в него искры.

— Раз его нет в доме, значит, и заходить туда нет смысла, — заключила она, — в таком случае мы будем искать его на всех этих глупых гуляниях.

— Мы? — удивился Мур, но Амелия ничего не ответила. Она схватила парня за руку и потащила его в сторону города. — Погодите, почему бы вам не дождаться его у родственников Анфисы… я думаю, он скоро вернется… глупо вот так срываться с места.

— Я не хочу там находиться. — Отрезала она, пробираясь сквозь сугробы.

— Боюсь я ничем не смогу вам помочь. Я тут впервые, ориентируюсь хуже некуда, — старался изловчиться Мур, чтобы поскорее ускользнуть от нее.

Но Амелия не ответила. Все дальше они отдалялись от уютного и теплого дома, из трубы которого валил манящий пар. Мур с грустью обернулся и вздохнул. Холод пронзал его насквозь, и ему уже было почему-то все равно — схватит ли он воспаление легких или нет. Как ни крути, Эрика была права — он сам находит себе проблемы, потому что ему никогда спокойно не сидится на месте.

Лисц все размышлял о том, куда могла направиться Эрика. После неудачных попыток, выяснить у этой сердитой женщины, куда здесь можно пойти, он замолчал, продолжая свой путь в полной тишине.

Они прошли мимо близко расположенных друг к другу домишек, прошлись вдоль каких-то площадей, набитых людьми, мимо костров, мимо ярмарок и лавок, пестривших весельем и красками. Но нигде не было видать сестер и ее сына.

Мур уже обрадовался, что их поиски ни к чему не приведут и он, наконец, сможет отвязаться от Амелии. Но его надежды рухнули, когда пробираясь сквозь огромный базар, который располагался прямо на улице, они наткнулись на довольную круглолицую Анфису, укутанную в огромную шубу. Она улыбалась, рассматривая какие-то замерзшие цветы, покрытые легким инеем.

Амелия впиваясь своими темными глазками в девушку, тут же двинулась к ней. Мур чувствовал, как ее трясет от гнева. И если же этой женщине было невдомек, что ее сын и его девушка не просто гуляют, Мур же догадывался, что это связанно с колдовством, и ведьма наверняка выполняет свои прямые обязанности в эту глухую ночь.

— Ой, здравствуйте! — радостно замахала Анфиса, — господин Лисц, а вы что тут делаете?

Ее вид был настолько невинный, что Муру тут же стало стыдно, хотя это чувство он испытывал на себе крайне редко. Картина выглядела так, будто два волка накинулись на несчастного ягненка.

— Где Гавен, Анфиса? — строго осведомилась Амелия, даже не поприветствовав девушку.

— Он был где-то тут, — оглядываясь, ответила она. — Что-то случилось?

— Милостивые боги, ты что беременна? — решительной настрой Амелии тут же испарился, ее ноги подкосились, и она чуть не упала прямо на холодный снег. Мур тут же подхватил ее. — Твой живот…

— Ну да, — беззаботно ответила Анфиса, хлопая глазами, — а что? Ой, вы, наверное, не знали! Как неловко…

Мур заметил на лице девушки усмешку, которую она тут же скрыла под маской недоумения. Как он и предполагал, у такой особы, как Эрика, не может быть такой невинной сестры.

Лисц усадил Амелию на ближайшую лавочку, пытаясь привести ее в чувства, о чем сразу же пожалел, потому что женщина как пришла в себя, тут же оттолкнула его.

— Вы знаете, — продолжала ласково щебетать Анфиса, — мы пошли посмотреть на праздничный парад и забрели по пути на базар. Тут столько вкусностей сегодня продают! Я хочу засахаренные цветы, правда, их немного запорошило снегом. Ну ничего… Ах, какой сегодня праздник! Все так веселятся!

— От кого ты беременна? — бесцеремонно прервала ее Амелия.

Девушка не нашлась, что ответить, как Мур не выдержал. Терпение его подошло к концу, а нервы были натянуты от раздражения:

— Это шутка? Вы шутите?

— Не лезьте не в свое дело! — рявкнула на него Амелия.

— Ох, боюсь, это его дело тоже! — ожила Анфиса, взяв Мура под руку, как бы вставая на его защиту. — Господин Лисц теперь часть нашей семьи! Он жених мой младшей сестренки!

— Вы притащили меня сюда, оторвали от важного дела, чтобы спросить у девушки вашего сына от кого у нее будет ребенок? На что это похоже? Я, по-вашему, похож на ведущего какого-нибудь идиотского шоу? — разозлился не на шутку Мур, отчего Амелия притихла.

— Не сердитесь на нее, господин Лисц! Какая мать не переживает за своего сына! Все матери сыновей не могут без них жить — что поделать! Ее чувства тоже можно понять! Кстати, Гавен предложил мне руку и сердце!

Последняя фраза прозвучала явно неожиданно, ведь Анфиса сделала на ней особый акцент. Девушка сняла варежку, продемонстрировав аккуратное колечко, сверкающее на фоне гирлянд и снега. Амелия побелела от гнева, не в силах что-либо сказать. Мур тут же понял, почему Эрика так спешила домой. Видимо они с сестрицей давно затеяли в ночь Самайна провернуть эту аферу с предложением. И без ведьмы тут было явно не обойтись.

Детектив краем глаза заметил, как Анфиса наслаждается растерянностью и беспомощностью Амелии. На выручку матери появился, словно из ниоткуда, улыбающийся Гавен. В его руках еле помещалась куча коробок с купленными только что сладостями. Вечно опущенные брови домиком, отчего его лицо постоянно казалось виноватым, теперь были подняты. Он выглядел так, будто его подменили.

— О, мама, я так рад тебя видеть! Это тебе, с праздником! — протянул он серебристую коробочку с сушеными лепестками фиалки, — мы с Анфисой женимся!

Мать обреченно выдавила из себя, вяло держа коробку:

— Я так счастлива за вас.

— Прости, что не сказал, и как это я забыл! — он хлопнул себя по лбу свободной рукой, — ты же станешь бабушкой! Хочется скорее поглядеть на парад! Так, пойдемте скорее смотреть празднования!

Всей толпой они направились вдоль прилавков, доверху набитыми пряностями, молочными и мясными продуктами, свежей выпечкой, сладостями и овощами, прокладывая себе путь к выходу.

— Я бы так хотела попрыгать через костер, но не в этом году, — с улыбкой вздохнула Анфиса, — вы знаете, господин Лисц, зачем нужно прыгать через огонь?

— Полагаю, чтобы очиститься.

— А вы неплохо разбираетесь в ведьминских праздниках, — Анфиса хитро посмотрела на детектива, явно чего-то выжидая. Мур глянул на рядом стоящих людей и на Амелию и с удивлением заметил, что при упоминании ведьм никто из них даже не дернулся. Видимо дела тут обстояли иначе, чем в главном городе.

— А вы не боитесь ведьм, Анфиса? — чуть улыбнулся Мур, явно делая намек в сторону ее сестры.

— Мы тут никого не боимся. Видите ли, вокруг леса и горы и на такие праздники, как Самайн, нечисть выползает на волю. Всю ночь духи и демоны разгуливают по этим краям, и людям ничего не остается делать, как уживаться с ней. Мы уже сами, как нечисть. — Она подхихикнула отчего детективу даже стало не по себе. — А если же вам так сдались ведьмы, то они в лесу устраивают шабаши.

— А вы знаете, что в столице считают, что всех ведьм давно повесили?

— Как это глупо! — засмеялась Анфиса, — конечно же, их не так много как раньше, но они есть и с трепетом относятся к своим праздникам. Вот у вас справляют Самайн?

— Не особо. Это больше похоже на пустые вечеринки и повод, чтобы напиться, — погрустнел Мур.

— Как это печально! У нас каждый считает, что нужно почитать своих предков, вспоминать их, и, конечно же, обязательно сохранять все традиции и обычаи! Иначе, то, что существовало раньше, будет обесценено, если не заботиться о его сохранности! Сейчас все люди живут только собой, никому нет дела до живых, окружающих их людей, что уж говорить об усопших!

Эта тема явно волновала девушку. Она говорила так искренне, что и Муру запали ее слова в душу.

Тем временем перед Лисцем открылось широкое небо, словно все забрызганное звездами. Будто именно от их света на бренной земле огни свеч и ламп пестрели, ослепляя все своим блеском. Люди в костюмах самой разной нечисти, скелетов, живых мертвецов, ведьм и вампиров неспешно вели торжественное шествие вдоль главной улицы. В их руках были всякие магические обереги и атрибуты, ленты, еда в подношение духам природы и подсвечники с тающими свечами. Все это безумие окружали простые зеваки, предпочитающие смотреть на действо, нежели в нем участвовать. Снег повсюду искрился от яркого освещения, а ледяной пар, окутывающий окружающих людей, испарялся в воздухе, оседая еле заметной дымкой.

— Вы найдете вашу подозреваемую, ой, то есть невесту среди шествия, — улыбнулась Анфиса, — надеже, оговорилась.

Мур посмотрел в ее огромные бездонные глаза, не понимая, что за игру ведут здешние люди. И люди ли они? Ему и правда почудилось, что каждый из них и есть сама нечисть. Парень ринулся в толпу, сливаясь с потоком беснующихся людей, которые возможно, по предположению детектива, уже потеряли рассудок. Но ему и, правда, лишь показалось. Не прошло и минуты, как он заметил огненные волосы, отливающие ослепительной рыжиной на теплом свету. Эрика пристально глядела на него, замерев посреди лихорадочного парада. Она хитренько поманила его к себе пальчиком.

В груди кольнуло, и парень, не смея сопротивляться какой-то неведомой силе, пошел навстречу ведьме. Его рука вновь заболела, и вокруг стали мерещиться какие-то духи, которые заполняли собой все пространство. Он заметил, что стало темно, и что ноги несут его в противоположном направлении от улицы. Его безумно тянуло в сторону кладбища, над которым мрачно возвышалась старая церковь.

— Наследник…наследник… — доносился истеричный шепот со всех сторон. Мур не осознавал ничего из того, что с ним происходило. Он словно попал в один из своих ночных кошмаров, которому нет конца. Шепот становился все громче, и он заглушал собой все остальные звуки, будто проник детективу в подсознание. Его голова гудела, а перед глазами сквозь белую пелену возвышался огромных размеров белоснежный демон с полупрозрачными неживыми глазами. Красота этого существа была так притягательна и маняща, что хотелось внимать каждому его приказу.

— Наследник…отдай мне свою жизнь… — проговорил демон, не шевеля своими синими, замерзшими губами. Его тело было спрятано под несколькими слоями кимоно, а длинные черные, как смоль, волосы развивались на поднявшемся ветру. Он парил в снежной буре, такой же белоснежный, не касаясь земли. Не успел Мур Лисц что-либо промолвить, как в ту же секунду духи и черти, плясавшие рядом, накинулись на него. Не в силах сопротивляться, парень обреченно поддался. В еле бившиеся сердце прокрался страх и Мур закрыл глаза, краем глаза заметив, как из могил сквозь сырую землю стали вылезать белоснежные руки скелетов.

— Наследник вернулся… — услышал он напоследок, окончательно растворившись во мраке, что поглотил его.

2.

— Я не наследник! Я не наследник… — запротестовал Мур, очнувшись. Он лежал посреди молчаливого кладбища, над ним возвышались мрачные кресты, и плачущие ангелы из камня, которые возносили руки к небу в молитве. Парень увидел обеспокоенное лицо Эрики, бледное и веснушчатое. Она склонилась над ним, поддерживая его голову.

— Вы слышите меня, господин Лисц? — спросила она взволнованно.

— Да, — замер Мур не понимая, что происходит. — Демон, я видел снежного демона! Он сказал мне, что я наследник. Но этого просто не может быть!

— Тише, тише… ваша рука… — она задернула рукав рубашки, обнажив почерневшую руку парня, с вспухшими синими венами.

— Ох, черт! Но все же прошло, почему опять? — ничего не понимая, поднялся Мур, садясь на промерзлую землю.

— Кто вас ранил? — дрожащими губами произнесла Эрика. И Муру показалось, что дрожат они вовсе не от холода.

— Честно, я не знаю. Это произошло во вторник вечером в студенческом городке. Я забрел в кусты, чтобы сбросить хвост, но они словно поглотили меня в самую чащу, хотя я уверен, что леса там не было… и кто-то, промелькнув пару раз, незаметно ранил меня крохотной льдинкой прямо в вену. Ледышка тут же растаяла у меня в руках. Вечером я смертельно устал, и был уже не в состоянии заняться этой проблемой. А на утро все исчезло, я и забыл об этом…

Мур не понимал, почему так встревожена девушка. Ее глаза были полны страха. Тонкая ручка, державшая какие-то коренья, так и застыла в воздухе.

— Я надеюсь, я ошибаюсь… но… — она посмотрела Муру прямо в глаза, — наследник Холодного принца, истинный наследник, ранил вас. Боюсь, пророчество сбылось — он вернулся.

— Какое пророчество? — недоумевал Мур. Он немного замешкался, прежде чем задать второй вопрос. — И вы знаете, что наследник, которого представило правительство — самозванец?

— Конечно, это и так всем понятно… Съешьте имбирь, — она протянула ему корешок, тот самый, который уже давно держала наготове. Мур неохотно послушался, с отвращением засовывая в рот острый, как перец, имбирь.

— Зачем мне это есть? — поежившись от жгучей волны, которая охватила его нёбо, спросил он.

— Корень имбиря поможет избавиться от занесенной в вашу кровь темной энергии, — спокойно ответила Эрика, на что парень суетливо начал рассматривать свою руку. — Если вас и правда ранил наследник Холодного принца накануне Самайна, когда вся нечисть имеет полное право разгуливать по земле, то он рассчитывал, что на вас нападут демоны и всевозможные духи. Сила и магия, который был наделен Холодный принц, была единственной в своем роде, поэтому все, кто находился поблизости, тут же явились, почуяв его энергию в вас. Никто из существ не любил Холодного принца, кроме людей, которых так легко одурачить.

— Так вот оно что! Демон говорил, что наследник ранил меня, а не то, что я наследник! — выдохнул с облегчением Мур, — так, а что за пророчество?

Эрика метнула в его сторону загадочный взгляд. Ее голос стал бархатнее прежнего:

— Среди ведьм ходит поверье, что настанет день, когда появиться истинный наследник Холодного принца, который будет обладать такими же силами и таким же могуществом.

— Но погоди… Откуда же он возьмется, если ветвь Холодного принца закончилась на бесплодных вампирах?

— Вы задаете слишком много вопросов, господин Лисц! — она обрела прежний облик хитроватой и дерзкой девчонки. — Нужно вылечить вас, пока вы не составили компанию здешним обитателям.

— Эрика, ты же ведьма? Признай, наконец, я хочу услышать, — самодовольно ухмыльнулся он. В его глазах танцевали нетерпеливые огоньки.

— Нам придется залечить вашу руку здесь, иначе, выйдя за пределы кладбища, вы вновь навлечете на себя беду. И все бесы округи кинуться к вам с распростертыми объятьями. — Сделав озабоченный вид, она достала какой-то флакончик, затем еще один и смешала их содержимое в третьем пустом пузырьке более пузатом на вид. Эрика старательно проигнорировала детектива, что Мур сам засомневался, задал ли он вслух свой вопрос.

— Ты могла бы и не рисковать, выдавая себя. Почему побежала меня спасать? И кстати, как ты прогнала всех этих духов? — не унимался парень, пытливо уставившись на ведьму. Немного помолчав в ожидании ответа, он продолжил, — знаешь, Эрика, ведь это все делает наследник. Раньше было не особо ясно, кто подбрасывает записки, пытаясь тебя подставить, но сейчас все встало на свои места.

Девушка была полностью погружена в процесс создания какой-то темно-зеленой субстанции, которая больше походила на отраву. Она совершенно не обращала никакого внимания на рассуждения детектива.

— Он ранил меня так, чтобы это подействовало именно в тот момент, когда я находился рядом с тобой. Потому что был уверен, что ты не останешься в стороне наблюдать, как я корчусь в предсмертных муках, а обязательно спасешь меня, тем самым выдав свою тайну.

Мур вновь подождал реакции девушки, но она лишь яростно стала копаться в своей маленькой сумочке в поисках какой-то шелухи, напоминающую серебристую пыль.

— Так что теперь не так тяжело будет его отыскать. Нужно лишь подумать хорошенько, не может такого просто быть, чтобы ты не знала этого человека. В противном случае нет никакого смысла подставлять именно тебя. У него определенно есть личный мотив.

— По-моему, он просто-напросто хотел избавиться от вас. И я его даже понимаю, — наконец заговорила девушка, выпив до дна флакон с только что приготовленным зельем. Она закрыла глаза, что-то бормоча себе под нос. Мур же обрадовался, что его не заставили пить эту сомнительную жидкость.

Эрика взяла его руку, задернула хорошенько рукав и начала вытаскивать из раны, будто невидимые нити, прикладывая к этому некое усилие. Поморгав, пытаясь получше рассмотреть в кромешной тьме данный обряд, Мур наконец заметил, что чернота, которая окутала его руку, медленно исчезает. Но куда же все девается? Детектив не решался спросить, опасаясь гнева ведьмы.

Закончив, девушка открыла глаза и осмотрела тщательным образом руку Мура. Та была в полном порядке. Лисц ожидал, что ведьме может стать плохо, раз она потратила на его лечение силы, но она даже как-то приободрилась, став более энергичной, чем прежде. Его это удивило, ведь он часто слышал от завсегдатаев баров и сплетников, что на ведьму лучше всего нападать после какого-нибудь обряда или ритуала, ведь она потратит силы и будет слаба. Парень вновь убедился, что вокруг него находятся сплошные вруны, и что никому нельзя верить.

Была видимо уже ночь, но никто не спал. Оба мира — живой и мертвый танцевали на краю собственной пропасти. Снег делал небо более ясным и чистым, придавая ему дымчато-фиолетовый цвет, сквозь который мерцали яркие звезды.

Эрика направилась к старой кривоватой арке, которая служила входом на кладбище. Мур поспешил за ней, предпочитая не оставаться в этом зловещем месте. Вдруг она остановилась, напрягая свой слух. Лисц недоуменно завертел головой стараясь понять, к чему прислушивается девушка.

— Кто-то нехороший следит за нами, — прошептала она таинственным голосом, от чего у Мура побежали мурашки по коже.

— Ведьма-воровка, наконец-то я узрел тебя воочию, — холодный, леденящий душу голос, проскользнул острой стрелой, рассекая застывший воздух. Темная тень возвышалась неподалеку, прокрадываясь все ближе. — Я так голоден, вы как раз вовремя оказались здесь, Мур Лисц.

На этих словах мрак рассеялся и в непроглядной тьме, детектив с ужасом увидел бледное жуткое лицо. Два красных глаза, жаждущих крови смотрели, впивались в него.

— Мне жаль, — черная фигура, словно плыла по земле тенью, — но мне приказано убить вас.

В воздухе витал запах смерти и проклятия. Ни Мур, ни Эрика не могли пошевелиться от овладевшего ими страха.

— Вампир… — тяжело дыша, выдохнула ведьма. Схватив крепко руку детектива, она бросилась бежать прочь со всех ног.

— Я люблю играть со своей жертвой. Чем дольше страх застывает в ваших жилах, тем слаще кровь, — вампир обнажил свои зловещие клыки, улыбаясь, — бегите в лес, там демоны растерзают вас, растаскав вашу плоть до последнего кусочка.

Холод колол легкие, в груди жгло, но Мур старался не отставать от своей попутчицы. Он ни разу не сталкивался с вампирами, и с ними, в отличие от демонов и чертей, невозможно было договориться. Они были кровожадны, хитры и быстры — скрыться от них не представлялось возможным.

— Разве вампиры еще существуют? — с ужасом выкрикнул Мур. Ветер свистел у него в ушах, он едва слышал собственный голос.

— Как видишь один остался! — прокричала Эрика, побежав еще быстрее. Мур дивился, как такая хрупкая особа может выдерживать такой темп погони. Может быть, она не раз уже убегала от кого-то подобного?

Мимо мелькали поля, снег прилипал к ногам, отчего Мур вяз в нем, как в болоте. Ему даже не приходило в голову обернуться и посмотреть, где находиться их преследователь. Он знал лишь одно — нужно скорее убираться отсюда. Они приближались к лесу, который молчаливо возвышался мрачными тенями впереди.

— Зачем мы бежим в лес? Не лучше вернуться на площадь? — задыхаясь, еле выдавил из себя парень.

— Ты хочешь, чтобы он съел мою сестру? Или какого-нибудь прохожего из вредности? — завопила что есть сил Эрика, — надо увести его от людей!

— Твоя сестра сказала, что в лесу полно ведьм! Они нам помогут? — с надеждой вспомнил Мур.

— Я единственная ведьма на всю округу. Анфиса просто пересказала поверье, — они выровнялись так, что теперь Мур бежал с девушкой наравне. Между ними мелькали деревья, они все глубже забегали в чащу. Под ногами снег сменился талой травой, грибами и кочками. Бежать стало все труднее — деревья то и дело заслоняли проход. Мур и не заметил, как коварный лес разделил их с ведьмой, и рыжеволосая воровка пропала из его виду.

— Эрика! — позвал ее Мур, остановившись, и эхо, передразнивая, ответило ему. Пар все еще шел изо рта теплой дымкой, но снега под ногами не было. Лисц прислушался: где-то журчал ручей, тут и там раздавалось зловещее ухуканье сов. Птицы перебивали тишину, дополняя прочие звуки леса, который шелестел то ли от ветра, то ли от заполняющих его духов.

Детектив вдруг осознал, что стало невероятно тепло, словно он вновь каким-то чудом оказался в столице. «Что за чертовщина» — пронеслось у него в голове.

— Эрика! — повторил он жалкую попытку, прекрасно понимая, что совершил глупость. Вампиру нужна была ведьма, а не он. Их специально разделили друг с другом и сейчас вероятно этот кровожадный убийца…

Ужасные мысли лезли в голову отчаявшемуся парню. Он стоял посреди деревьев и мрака, который заползал ему под кожу. Мур Лисц становился частью притягательной тьмы.

— Что же я наделал, — он с ужасом схватился за голову. Вдруг невероятная и одновременно пугающая мысль пришла ему на ум. — Да, это будет невероятно глупым поступком, если вдруг окажется, что они сговорились и заманили хитростью меня в лес…

Детектив достал из кармана перочинный ножек и разрезал кожу на собственной руке. Алая кровь закапала на землю, маняще стекая по выцветшей осенней траве. Медленно тянулось время, парень замер, не смея шелохнуться в ожидании собственной смерти.

— Наивно полагать, что я соблазнюсь на твою жалкую кровь… — прошептал вампир, появившийся из тени. — Я достаточно взрослый мальчик, чтобы себя контролировать в этом вопросе.

— Где Эрика? — подавляя страх, спросил детектив.

— Ведьма-воровка? — поднял он свои брови в недоумении, — почем я знаю? Кровь ведьм не особо полезна для нас. А вот ты другое дело…

Наконец Мур поближе смог рассмотреть своего врага. Он был очень складен и невероятно изящен. Его лицо, однако, казалось каким-то изможденным, словно он не питался уже давно. Создавалось впечатление, что он был из рода каких-то знатных аристократов. На нем была одежда, сшитая под старый стиль, но в то же время сделанная по моде. На пальцах обеих рук сверкали фамильные кольца. Вампир был хладнокровен, и от него исходила невероятная сила, перед которой обычный человек становился жалким червяком.

Но Мур Лисц не собирался просто так сдаваться. Он быстро схватил толстую ветку, которая бесхозно валялась под его ногами, и вонзил ее в грудь врага, рассчитывая попасть прямо в сердце. Вампир лишь в ответ усмехнулся:

— Упс, не вышло, да? — он отбросил детектива к огромному дубу, попутно вытаскивая из себя застрявшие щепки. Он мог двигаться быстро, но почему-то предпочитал медленно играть со своей жертвой. Видимо, его уверенность в собственных силах зашкаливала, и он решил, что спешить ему особо некуда.

— Почему, ты называешь Эрику «ведьмой-воровкой»? — корчась от боли, выдавил из себя Мур. Его спина жутко ныла, ему казалось, его позвоночник переломлен пополам.

— Ты на грани того, чтобы смерть явилась сюда, дабы забрать то, что от тебя сейчас останется, но все равно продолжаешь свое глупое расследование? — глаза вампира горели каким-то безумием. — Я восхищаюсь твоей никчемностью.

Он взял ту же ветку, которой только что Мур сделал неудачную попытку убийства, и проткнул ею плечо детектива. Рассекая плоть, ветка прошла насквозь. Мур не в силах терпеть, взвыл от боли.

— Ты все равно меня убьешь, так что хоть напоследок утоли мое любопытство, — прохрипел Мур, стараясь не потерять сознание.

Вампир лишь ухмыльнулся, и тут со спины его кто-то ударил продолговатым кристаллом, мерцающим в ночи.

— Используем атрибуты не по назначению? — иронично произнес вампир. Похоже удар никак на него не подействовал. Он обернулся и вцепился в горло девушки так, что она повисла в воздухе. Это была Эрика.

— Отвали, урод! — выкрикивала ведьма проклятья, задыхаясь в тощих руках. Она брыкалась, пытаясь высвободиться, но все ее попытки были тщетны.

— Ведьма-воровка, какая жалость, не думал, что ты такая слабая… — заговорил он театрально, упиваясь своей властью, — ну же прошу, используй свое знаменитое умение на мне…

Вампир обнажил свой острые клыки, что поблескивали в темноте. Он прижал Эрику к земле, наклонившись к ней.

— Вы, ведьмы, отвратительны, управляете нами, подчиняете, заставляете быть жалкими марионетками в ваших цепких руках. Но ты впервые видишь вампира… — его глаза загорелись красным пламенем, Эрика же ни живая, ни мертвая лежала перед ним, уже совершенно сдавшись и обмякнув. Она глядела своими чистыми и потухшими глазами на своего убийцу. — Столь неопытная ведьма не в состоянии сопротивляться мне.

Мур пытался доползти до них, чтобы хоть как-то помочь своей подруге, но заметив это, вампир метнул в него еще одну ветку, попав рядом с предыдущей раной. Детектив взвыл от боли, но сжав свою волю в кулак, продолжал ползти.

— Смотри-ка, твой дружок еще надеется спасти тебя, — засмеялся кровожадный мертвец. Он почему-то медлил, словно чего-то выжидал. — Что за потеха — человек пытается спасти ведьму! Где это видано? Ну что же ты… стесняешься проделать свой фокус? Я убью его на твоих глазах, выпив всю кровь, а потом вырву твое черное сердце…

Но не успел он договорить, как его руки задрожали, а тело как-то ослабло. Он стал сам не свой, словно в одночасье все силы покинули его. Вампир жалобно заскулил, и Мур воспользовавшись моментом, не медля, пожег плащ злополучного врага собственной зажигалкой. Слабый огонь беспощадно обжигал тело мертвеца и его крики эхом разнеслись по всему лесу.

Вампир в ту же секунду исчез, ускользнув невидимой тенью. Ошарашенный Мур, позабыв о боли, тихо произнес:

— Что это было? Что ты сделала с ним?

Эрика кинулась к Муру осмотреть его раны. Ее лицо вновь было озабоченно, и в таком состоянии детектив находил ее наиболее привлекательной.

— Как хорошо, что у вас есть зажигалка! — сказала девушка, — вампиры боятся огня.

Ведьма вновь не ответила на вопросы Лисца, и он этому ничуть не удивился.

— Странно, я проткнул его сердце ветвью, но ему даже не было больно, — Мур медленно сел, пытаясь распрямиться. — Может, нужен был именно кол?

— Вообще я читала, что любое дерево, попавшее в тело вампира, доставляет им нестерпимую боль. Ветка в любом случае должна была вывести его из равновесия… — Эрика опасливо огляделась. — Нужно убираться отсюда поскорее…

Она одним движением бесцеремонно вырвала ветки из плеча Мура, от неожиданности он даже потерял дар речи. После того, как ведьма что-то нашептала себе под нос, раны перестали кровоточить. Эрика перевязала плечо и руку несколькими листками, и они смогли двинуться в путь.

— Сможем ли мы выйти из леса? — настороженно спросил детектив, когда они пробирались сквозь уродливые деревья.

— Я хорошо знаю этот лес, так что не волнуйтесь, — она, словно лисица на охоте, кралась, чуть касаясь земли, усыпанной почерневшей листвой.

— Никогда не думал, что встречу вампира…откуда он только взялся, — шептал Мур на фоне чьих-то завываний.

— Поговаривают, в этом лесу находиться замок Филиции, жены Холодного принца, в котором она скрывалась много лет. Но его никто не может отыскать, сколько бы люди ни старались. Видимо старая ведьма заколдовала лес, чтобы чужаки не смогли обнаружить ее убежище. Может он прячется там?

— Чем же он питается, раз до сих пор никто из местных не заметил его присутствия?

Эрика пожала плечами:

— Я столько раз бывала в лесу, и даже пыталась найти замок, но никогда не встречала здесь ни одного вампира.

Пока они шли Мур все размышлял, кто подослал к ним кровожадного мертвеца, и как бы он не старался расширить круг подозреваемых, все указывало на наследника. Но зачем ему именно сейчас избавляться от детектива? Все это казалось Лисцу бессмысленным.

Эрика так и не раскрыла секрет, что же она такого сделала, чтобы заставить вампира отступить в том страшном лесу. Мур и сам понял, что расспрашивать ее об этом бесполезно. Они вернулись на площадь, где их встретила обеспокоенная Анфиса, под руку с Гавеном. К тому моменту, они уже спровадили, еле стоявшую на ногах, Амелию домой. Всю дорогу обратно, Анфиса, не переставая, ругала сестру за то, что та исчезла, не удосужившись даже предупредить ее. Она читала нотации о том, что это заставило ее сильно волноваться, чего нельзя делать в ее положении.

Когда они вернулись, на пороге их встретил Май, укутанный в огромное пуховое одеяло так, что даже не было видать его лица. Паренек эмоционально бросился к ним, выбежав прямиком на улицу, но оттого, что он ничего не видел, он тут же поскользнулся и упал лицом в сугроб, вызвав тем самым всеобщий смех. Эрика потом долго отогревала его около камина, а он радостно что-то щебетал.

Все дружно пили чай с различными травами и ягодами, каждый выбрал на свой вкус. Берта с Генриеттой оживленно раскладывали пасьянс за столом, гадая. Попутно бабушка успевала пререкаться со своим мужем, который поедал пирог, параллельно болтая с Донатом. Аделаида всласть спорила с Луизой о том, когда лучше начинать посев. Божена слушала их с важным видом, иногда вставляя свое веское слово.

Бонифаций просто был рад, что хоть изредка прислушиваются к его советам. Сесилия читала в кресле, а Августина рекламировала очередную диковинную вещицу, которую она приобрела на днях. Оливия с интересом ее слушала и делилась в свою очередь, как сама смастерила гирлянду для предстоящих зимних праздников. Ванда лишь томно наблюдала, иногда бросая свои ядовитые замечания. А преобразовавшийся Гавен уютно сидел на диване с Анфисой, которая за обе щеки уплетала плюшки.

Когда все было обговорено, а запасы печенья и пирожных закончились, все разбрелись по своим домикам. Генриетта любезно определила Мура с Маем в одну из комнат. Эрика заставила детектива выпить какое-то темно-бурое зелье, которое хранилось в одном из ее флакончиков. Она также перевязала его плечо и руку бинтами, смоченными в какой-то настойке из трав. К удивлению, после схватки с вампиром, Мур даже и не вспомнил о ранах.

Они легли под утро, но господин Лисц давно так сладко не спал. Ему ничего не снилось, но сознание его было свободным и легким, словно хлопья снега, парившие за окном.

3.

Все время, что только существовало в распоряжении Мая Мармальда, он полностью посвящал Эрике. Внимание паренька было приковано к ведьме, и ничто не могло его отвлечь от нее.

Он уговорил девушку ехать с ними ранним утром, чтобы продолжить расследование, хотя ей и самой было любопытно, кто же втянул ее в эту хитросплетенную игру. Он ныл и канючил, что ему не будет покоя на этой бренной земле, покуда он не узнает, кто убил его сестру, и Эрика сдалась под столь настойчивым напором.

Мур же явно не обрадовавшись такой сомнительной перспективе, лишь многозначно молчал, делая задумчивое лицо. С одной стороны, Эрика могла помочь во многом, с другой она явно что-то не договаривала, и детектив по-прежнему не доверял ей. И хотя у него не было предрассудков насчет ведьм, как у многих, он все же предпочел бы держаться от нее подальше. Помощи от нее все равно не жди.

Май, словно позабыв о своем горе, всю обратную дорогу бесконечно болтал, рассказывая Эрике о своей нелегкой жизни в церковной школе, попутно забрасывая свою собеседницу вопросами о колдовстве и о различных ведьминских секретах.

Они летели в самолете, и погода на удивление была ясная и солнечная. Облака ватными комками проползали мимо, а небо слепило глаза. Мур погрузился в свои размышления, мысленно возвращаясь в минувшую ночь. В памяти скользили жуткие картины, где мелькал злостный вампир, и детективу тут же становилось не по себе. Плечо не болело, раны постепенно затягивались, и кажется, ему вновь несказанно повезло.

Лисц также с горечью понимал, что кошелек его пустел со скоростью летевшего самолета, а новые купюры сами собой там, к сожалению, не появлялись. Заначки на черный день были растрачены, и он ни малейшего понятия не имел на что ему существовать оставшуюся жизнь. Придется отвлечься от самоубийств и вампиров с наследниками и заняться делами вроде поиска пропавшей собаки госпожи Рональдс и выяснением, не изменяет ли муж госпоже Крастис из дома напротив. Детектив тяжко вздохнул — перспективы его поджидали не из приятных.

— Зачем ты заставил ее с нами ехать? — прошептал рассерженно Мур, обращаясь к Маю, когда они уже прошли по длинному коридору аэропорта Ренджи-Альт, и ждали, пока Эрика заберет свой багаж.

— Она такая обаятельная и добрая! Так мила со мной! Если ее кто-то хочет подставить, нужно в этом разобраться и помочь! Вы же сами тогда говорили… — мягким, непривычным тоном заговорил парнишка, не сводя глаз с ведьмы.

— Это просто чары, не поддавайся им! — недовольно буркнул Лисц, давая Маю подзатыльник, чтобы тот оторвался от объекта своей страсти, — и вообще, откуда ты знаешь об этом? Подслушал наш разговор, когда мы танцевали? И как тебе только удается быть одновременно везде!

Парень насупился, обиженно почесав затылок. Тут подоспела Эрика, радостно сгрузив чемодан Муру, который хоть на это и закатил глаза, но все же обреченно потащил его за собой.

— Ну и что вы собираетесь делать, господин Лисц? — произнесла девушка, при этом хитренько улыбаясь.

— Полагаю, устроюсь работать носильщиком, — хмуро пробубнил детектив в ответ.

— Вы так рвались ко мне, сбивая все на своем пути, даже собственную гордость подмяли, набиваясь ко мне в женихи. Чуть не испортили праздник. И ради чего? Вот я с вами, готова содействовать в вашем расследовании, как вы того и хотели, но теперь вам угодно избавиться от меня.

— Как ты услышала, о чем мы говорили?

— Я ничего не слышала, у вас на лице все написано.

— Может вам следует обсудить все детали дела? Чтобы было легче работать сообща? — решил вмешаться Май, излучая оптимизм.

— Так, — остановился Мур, внутри закипая от злости. Его лицо при этом сохраняло ложное спокойствие. — Вы оба, я не собираюсь раскрывать собственные догадки, потому что я не знаю, кому можно доверять, а кому нет. Все это дело связанно с колдовством и в ваши мысли легко может забраться тот, кто все это устраивает. Также, Эрика, я уже понял, что от тебя мало чего добьешься. На мои вопросы ты вчера не отвечала, кто может тебя подставить, тоже не знаешь. А я еще раз повторюсь — этого просто не может быть! Ты знаешь этого человека, и либо ты не хочешь подумать хорошенько, либо ты не хочешь выдавать его.

Закончив свою речь, Лисц направился дальше, все еще волоча чемодан за собой. Май посеменил за ним, а Эрика, которой явно не понравилось поведение детектива, осталась стоять на месте, как вкопанная.

Не успел Мур моргнуть, как ноги потянули его обратно, и он понял, что девушка колдовской силой возвращает его на то место, откуда он только что ушел. Вновь увидев перед собой ведьму, вся его решительность вмиг исчезла. Ее глаза ужасали, а аура, которая царила вокруг нее, заставляла вжаться в пол от страха.

— Еще раз, Лисц, ты посмеешь так себя со мной вести, я изничтожу тебя от пят до макушки. Веди себя вежливо с ведьмой, если не хочешь отправиться в ад раньше отведенного тебе срока, — она говорила леденящим душу голосом, отчего Мур пожалел о сказанных им только что словах. Май же нервно кусал ногти, не смея шелохнуться. Затем Эрика приняла прежний облик, и продолжила более мягко, — раз ты меня в это втянул, просветил, как обстоят дела, я теперь не смогу жить по-прежнему. Мне нужно выяснить, кто точит на меня свои клыки, так что у меня есть предложение.

— Какое? — наконец выдавил из себя парень, пытаясь скрыть свой страх, — руки и сердца?

— Я уже говорила, что прекрасно осведомлена о твоем нынешнем положении, — пропустив мимо ушей колкости, вещала ведьма, — поэтому я нанимаю тебя, как частного сыщика, чтобы отыскать того, кто хочет меня подставить.

Мур опешил. Он был глубоко поражен, как эта проклятая девчонка вновь обернула все в свою пользу. Она прекрасно знала, что отказаться от такого шикарного подарка судьбы детектив не вправе, ведь денег у него не было ни гроша.

— Я согласен, — выпалил Мур, прикидывая, что он еще сто раз об этом пожалеет.

— Ну, еще бы, — усмехнулась Эрика.

На бегу на обычном листе бумаге, они составили договор в ближайшем кафе аэропорта, и оба подписали его. Май тихонько сидел рядом. Хотя на него гнев девушки и не распространялся, он все равно старался не высовываться.

— Ты первый человек, который заключает официальной договор с клиентом, зная, что она ведьма, — произнесла Эрика, просматривая листы.

— И что такого?

— Любой ребенок знает из каждой сказки, что если заключить договор с ведьмой или демоном, то это приведет к плохому концу. Ты бы еще монетки дьяволу одолжил.

Мур опять закатил глаза, но стоило Эрике бросить на него пронзительный взгляд поверх страниц, он тут же осекся.

— Ладно, я пошел, милейшая госпожа, у меня теперь не свободное расследование, так что нужно торопиться, — пригнувшись, попытался улизнуть парень.

— Ты пойдешь со мной, — заявила девушка. Вся ситуация ее явно забавляла. У Мура складывалось впечатление, что она над ним издевается.

— Но зачем тебе в этом участвовать? Вся прелесть в частном сыщике в том, что он сам корячиться над расследованием, пока заказчик может преспокойно заниматься своими делами. — Мур выдавил из себя подобие улыбки, дабы не разозлить ведьму.

— Да нет у меня дел, я отпросилась на все праздники с работы, чтобы побыть дома с семьей. Раз ты меня выдернул оттуда, придется тебе меня развлекать.

— Ой, как здорово… — обреченно на последнем издыхании простонал парень, вновь выдавливая из себя кривую улыбку, хотя страдания так и отражались на его лице.

Вся троица вышла на улицу. Эрика отправила свой чемодан домой, вручив его посыльному. Они доехали до почты, чтобы Май мог послать записку своей матери.

— Я ее боюсь, — признался Мур, шепча Маю, пока тот диктовал послание телеграфистке смотревшей из окошка. — Надо быть такой злюкой!

— Я, конечно, не эксперт в отношениях мужчины и женщины, но, по-моему, вы сами постоянно нарываетесь, — заключил Май, деловито выпрямившись.

— Признаться, я недооценивал ведьм, — еще тише шепнул Мур озираясь. Эрика сидела в кресле, как ни в чем не бывало, вальяжно пролистывая какой-то журнал.

— Ну, вы даете, как же самых хитрых созданий и не опасаться. В кого вы такой дурак? — искренне удивился Май.

— В самого себя, — грустно подытожил Лисц.

Тучи нависли над головами людей, и привычная серость вновь охватила городок. Вся троица направилась в бар, где работал подопечный Мура, Лео. Детективу было необходимо привести один провокационный план в действие, чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях.

Пока они шли, Мур неохотно делился с Эрикой информацией, которую он смог добыть за дни расследования. Он также посвятил ее во все свои теории и догадки, секундой за секундой чувствуя как все, что было так оберегаемо в его голове, обрушилось, став достоянием общественности.

Май не отставал и тоже выдвигал свои теории, которые чаще всего строились на страстях и безответной любви.

Они зашли в бар, в котором было довольно-таки людно для разгара рабочего дня. Полумрак нависал над посетителями, и лишь легкий тусклый свет от старинных ламп рассеивал его. Барная стойка маняще поблескивала разноцветными бутылками и склянками, в углу томилась в ожидании музыки, маленькая сцена, больше походившая на широкую ступеньку. Унылый ударник дремал на своем стуле за барабанами.

— Господин Лисц? — раздался голос Лео. Парень не изменял своим привычкам — одежда его все также выделялась на фоне остальных яркими цветами. — Зиги сказал вы заходили на днях не в мою смену. Вы что обиделись?

Его глаза с тонной черных теней выражали подозрительность.

— Лео, я тебе очень рад, но у меня тут дело, — Мур попытался спешно обойти парня, который заслонил собою проход.

— Все еще балуйтесь, пытая удачу в поисках ведьм? — Лео манерно вздернул бровями. Сегодня его подростковая натура лезла наружу, как никогда.

— Ээ, да, — согласился детектив, чтобы поскорее отвязаться, — вот знакомься это Эрика, она мне помогает. А это Май, он тут как бы пострадавший.

Лео окинул неодобрительным взглядом девушку, и выдал:

— Нашли мне замену? Вряд ли она чем сможет помочь… — тут произошло то, чего опасался Мур. Эрика метнула яростный взгляд в сторону Лео и тот, словно его огрели чем-то тяжелым по голове, вздрогнул и преобразился в лице, выражая небывалую гостеприимность.

— Вы так прекрасны! Я очарован, — выдал он, влюбленными глазами глядя на девушку, беря ее руку, словно истинный джентльмен. — Проходите, пожалуйста, миледи, я попрошу для вас лучший столик.

— Благодарю, мой хороший, — ласково отозвалась она, — не забудь о юном Мармальде, он заслуживает твоего внимания.

Лео впервые заметил Мая, который еле сдерживался, чтобы не расхохотаться во весь голос.

— Проходите вон за тот столик в углу! Он самый уютный! — запел Лео, суетясь возле троицы. — Там правда с утра выпивает какой-то мрачный тип, но я его сейчас же выгоню.

— Не стоит, — поспешно произнес Мур явно недовольный тем, что сотворили с его подопечным, — этот тип как раз мне и нужен.

— Что я могу сделать для вас, милая леди? — тут же переключил свое внимание окрыленный Лео.

— Принеси нам чего-нибудь выпить, а юному Мармальду перекусить. — Она одарила его улыбкой, слегка проводя рукой по плечу, отчего парень мигом бросился на кухню, чтобы распорядиться.

Девушка, упиваясь проделанной работой, обернулась, и перед ее глазами предстало недовольное лицо Мура.

— Прекрати это, он тебе не официант, — недовольно буркнул детектив.

— Он невежливо себя вел, ведьмы нужны для того чтобы нести справедливость. Или на что нам тогда силы? — лукаво произнесла Эрика, направляясь к столику, — пошли Май.

Довольный паренек посеменил за девушкой, которая приближалась к тому самому мрачному типу. Этот человек был очень хорошо знаком детективу.

— Чего тебе надо, Лисц? — угрюмо произнес Фленсик хриплым голосом, поднимая голову. В каждое движение ему требовалось вложить немало сил, выглядел он потрепанным и жалким. Своим внешним видом он больше походил на бездомного проходимца, нежели на одного из самых красивых и знаменитых людей города.

— Видишь ли, Чарли, — заговорил Мур необычайно деловым тоном, подходя к своему врагу, — я нашел убийцу всех повешенных девушек. Вот она.

С этими словами парень схватил Эрику за руку и подвел ее поближе к столику. Девушка, немного опешив от происходящего, смотрела поочередно, то на одного, то на другого собеседника. Май уже хотел было начать возмущаться, встав на защиту ведьмы, как быстро смекнул, что к чему.

— Так это вы их укокошили? — несвойственным ему, драматичным голосом произнес Лео, подоспевший к собравшимся с бутылкой вина. Он глядел на Эрику, прибывая в крайнем смятении. — Впрочем, знайте, мне все равно. Для меня вы будете правы в любом случае.

— Убери его. — Сказал Фленсик сурово, пронзая детектива острым взглядом.

— Лео, поди, принеси Маю покушать, — поторопил его Мур, чтобы несчастный околдованный парень не мешался под ногами.

— Он вам не официант, — подметила язвительно Эрика.

— Это еще кто? Убийца? Она не похожа на убийцу, — равнодушно бросил Фленсик, наливая себе еще рюмку.

— Похожа, не похожа! Ты знаток убийц, журналист? — выпучил глаза Мур. Эрике показалось все это невероятно забавным, потому что она впервые видела, чтобы кто-то так действовал на нервы детективу, выводя его из себя.

— Поумнее тебя буду. Ну что ты завис над душой, садись, выпьем.

Мур еле сдерживая свое разрежение, плюхнулся напортив Фленсика. Эрика опустилась рядом с Маем, которого никто не приглашал сесть, но он уже давно расположился на стуле.

— Так, говоришь, нашел убийцу. Хорошо, допустим, и? Что я должен на руках тебя покружить, что ли? — Фленсик выглядел так, словно вся его хватка журналиста растерялась по пути в этот бар.

— Нет, я пришел, чтобы ты первый написал об этом, — ответил гордо Мур.

— И с чего бы такая щедрость?

— Да с того, что только ты из всех журналистов утверждал о причастности к этому делу ведьм. И еще похвастать пришел, ты же не считаешь, что я могу раскрыть это дело. — Тут подоспел Лео, кружась, словно фея, он разлил вино и подал яблочный пирог с хрустящей крошкой и мороженным оголодавшему Маю. Фленсик наблюдал за его передвижениями, взирая на него, как на умалишенного. Но, впрочем, его уже ничем нельзя было удивить.

— Ты что и, правда, ведьма? — бросил Фленсик Эрике, сканируя ее своим колким взглядом.

— Ну, хочешь, заколдую тебя, как этого, — она кивнула в сторону Лео, который выпихнув Мая, уселся, уставившись на девушку.

— Иди, иди, Лео, принеси сыра к вину, — вновь поторопил его Мур, отмахиваясь от паренька, словно от надоедливой мухи.

— Он вам не официант, — вновь язвительно одернула его Эрика.

— Нет, серьезно, прекрати. Это уже, ни в какие рамки, так издеваться над людьми! — рассерженно прошипел Мур.

— Кто-то же должен, а то вы слишком сладко живете. — Эрика приняла правила игры детектива, примерив на себя образ зазнавшейся и деловой ведьмы.

— Ты та самая ведьма-воровка, о которой судачит город? — догадался Фленсик. Интерес возвращался к нему.

— А вы долго соображаете, — наклонилась к нему Эрика, посмотрев каким-то дьявольским взглядом, от которого у Мура были мурашки по коже.

Фленсика же это ничуть не смутило и он, посмотрев с какой-то нахальной усмешкой на Мура, протянул:

— Это не она, Лисц. Ищи дальше, — он насладился сполна реакцией детектива, который применив все свои актерские способности, выразил на лице крайнюю растерянность, граничащую с недоумением.

— Ну, конечно, я привел ее сюда, чтобы получить твое одобрение, — вновь обретя прежнюю уверенность, закатил глаза Мур. — И с чего вообще ты указываешь мне что делать, будто ты господь бог, который знает все, что делается в каждом уголке этой планеты?

— Успокойся, я говорю это не она, — преобразился в лице Фленсик, обретая прежние черты. На секунду Лисцу показалось, что журналист их раскусил.

— Хорошо, ты можешь верить во что угодно, но мы посмотрим, как ты запоешь, когда я обращусь к твоему конкуренту Тиму Колу. — Мур развел руками, собираясь уходить, — к тому же я сейчас же поведу эту дамочку в отдел по борьбе с ведьмами. Они там уж сами разберутся убийца она или нет.

Фленсик прищурился.

— Ты блефуешь, Лисц. Тебе ни за что не доказать ее вины. Потому что ее нет, — он опять опрокинул рюмку, настаивая на своем.

— Да что ты! По-твоему, я такой идиот, что даже доказательств при себе не имею? — вспылил Мур. Все существо Чарли Фленсика выводило его из себя.

— Ну, вообще-то я так и думаю, — язвительно подметил журналист.

Тут подоспел вновь Лео, с подносом, на котором красовалась аккуратная и блестящая тарелочка с различными видами сыра.

— Я отыскал для вас лучший сервиз, миледи! — выдал парень, — вы должны сидеть не в этом отвратительном баре, а в самом шикарном ресторане!

Его появление отвлекло детектива, и он уже передумал врезать по самодовольной мине Фленсика.

— Ты так мил, — признательно затрепетала Эрика, глядя, как Лео расплывается в улыбке, — может, ты нам чего-нибудь сыграешь? Ты же гитарист, насколько я понимаю?

— Для вас что угодно, моя госпожа! — воскликнул он, глаза его загорелись, и он мигом ринулся к скучающим музыкантам на маленькую сцену.

— Хорошо, — вдруг заговорил Чарли, — зачем тебе нужно было их убивать? По слухам, ведьма-воровка таким не занимается.

— А чем занимается ведьма-воровка? — попытал удачу Мур. Может быть, на этот раз удастся выяснить, каким образом она победила вампира в лесу.

— Тем, что не задает тупых вопросов! — отрезал Фленсик, — ты в вакууме живешь? Ничего не знаешь! Тоже мне сыщик.

— Я их убила во имя мести, конечно. Вы так точно прочувствовали мои мотивы и осветили их в прессе, что мне даже нечего добавить, — Эрика люто посмотрела на журналиста, какими-то одичавшими глазами. Май аж чуть не подавился последним куском пирога. Но как бы ни старалась девушка произвести впечатление, журналист даже не подал виду, что хотя бы чуток напуган.

— Да, боже мой, ведьмы тут вообще ни при чем, — упрямился Чарли, не собираясь сдаваться. Этот разговор ему порядком надоел.

— Как это ни при чем? — обрел дар речи Май.

— Ты так говоришь, будто что-то можешь знать о расследовании. Тебе со своими липовыми статейками далеко до настоящего дела. — Мур поднялся со своего места.

— Я не знаю? — рассвирепел ни с того ни с сего Фленсик. Эрика не ожидала такого поворота событий, видимо Лисцу было виднее на какую больную точку нужно надавить, чтобы вывести журналиста из равновесия.

— А что ты можешь знать? — насмешливо скорчив гримасу, спросил Мур.

— Я знаю все, почти все, и получше тебя! — Фленсик вскочил с места, эмоции окончательно овладели им.

— Если ты про Джеса Оксфольта, то это уже давно проверено. Он состоял в отношениях со Стейси, четвертой жертвой.

— Что?! — закричал Чарли, чуть не рвя на себе волосы. Он просто не мог вынести, что кто-то несет такой бред. — Ты совсем с мозгами расстался?! Он с Антони встречался.

— Нет, не встречался, — замотал головой Май, поддакивая детективу. Глаза журналиста горели яростью, как два огненных факела. Он стукнул со всей силой кулаком по столу.

— Да со Стейси встречался я! Как она могла крутить с Джесом Оксфольтом, если он ее даже не знал! — на минуту в баре повисла тишина. Мур посмеивался, не отрывая взгляда от опешившего Фленсика, который постепенно осознавал, какую оплошность он только что совершил. — Черт, Мур Лисц!

Он хотел от души выругаться, но в ту же секунду на сцене раздался голос Лео, который со всей отдачей запел во все горло:

«Я влюблен в тебя с первой встречи,

И время меня не лечит,

Чары твои калечат,

Эрика, о Эрика, о Эрика моя!

Обрати внимание на меня!

Страдаю неистово я!».

Чарли Фленсик абсолютно обескураженный стоял, опершись руками на стол, с опущенной вниз головой. Мур спокойно сел обратно с крайне непринужденным видом. Он наслаждался каждой минутой, ведь он добился, чего хотел.

— Знаешь, Фленсик, после того, как я тебя увидел в квартире Стейси, я стразу понял, что к чему. К тому же был еще один немаловажный факт, ты начал катать свои статейки именно после ее убийства. Ни графиня, ни дочь высокопоставленных лиц, ни даже служанка, повесившаяся в спальне наследника, не подтолкнули тебя осветить это подозрительное дело в прессе. А тут какая-то певичка из бара и, пожалуйста.

Чарли молчал. Его руки дрожали, он просто не мог поверить, что, будучи таким пронырой, он самолично выдал свой секрет самому главному врагу, который будет рад уничтожить его, как когда-то он сам уничтожил детектива.

— Нечего теперь в молчанку играть, рассказывай все. А то я пойду к Тиму Колу и поведаю ему о твоей личной жизни. Что начнется, — Мур упивался каждым словом, — скандал! Господин Фленсик связан с повешенными девушками! Он встречался с девчонкой из низшего класса! Какой ужас. Представляешь, сколько у тебя недоброжелателей, которые будут рады подлить масло в огонь? Твоей карьере настанет конец.

Чарли выпрямился с независимым видом. Он манерно сел обратно на свой стул и спросил тихим голосом:

— Эта девчонка, я так понимаю, никакая не ведьма?

— Конечно, нет, — усмехнулся Мур. Незачем было знать журналисту о таких вещах, — мы разыграли спектакль специально для тебя.

— Ладно, если я расскажу все честно, без утайки, ты меня не выдашь? — еле выговорил Чарли, делая над собой усилие. Ему было не по себе от унижения, которое он испытывал.

— Ты просишь невозможное, но ради дела, я пожалуй, соглашусь на твои условия.

— Хорошо, — вздохнул он и продолжил, — я заинтересовался Стейси около трех месяцев назад. Ходили слухи, что она может легко отвадить от себя даже самого наглого и навязчивого ухажера. Я в это, конечно, не поверил и решил сам во всем убедиться, тем более в ту пору заняться мне было нечем. Твой скандал пошел на спад, публика теряла к нему интерес, а нового ничего не происходило. Я пошел в бар вечером, чтобы подождать Стейси после выступления около служебного входа и пристать к ней самым отвратительным способом.

— На это ты годишься, — подметил Мур, на что Фленсик одарил его презрительным взглядом.

— Что ж, она оказалась куда красивее и прекраснее, чем о ней ходили слухи. Стоило ей запеть, и я забыл, зачем туда пришел. Было в ее манере держаться то, что сводило всех присутствующих с ума. И тогда я понял, почему она так популярна. Когда выступление подошло к концу, я немного замешкался и остался сидеть на своем месте, как прибитый гвоздями. Я огляделся и понял, что зал мигом опустел — видимо я был не один такой умник, который решил подкараулить ее возле служебного входа. Не успел я решить, как мне быть дальше, как она вернулась из-за кулис и подошла ко мне. Я растерялся впервые в жизни, ведь она была так уверенна в себе. Сразу стало ясно, кто здесь хищник, а кто жертва. Она в первую же секунду раскусила меня. Подходит и говорит: «Вы Чарли Фленсик, верно? Зачем пришли шпионить за мной?». И все, с тех пор я даже и сам не понял, как оказался в ее плену. Мы с ней стали видеться каждый вечер, но как она отказывает своим ухажерам, я так и не узнал.

— Даже откуда она родом? — усмехнулся Мур.

— Не надо так глазеть на меня! Стоило мне только заговорить о ее прошлом или же спросить о чем-то личном, она тут же применяла свои чары, и меня уже не особо интересовали эти вопросы, как ты понимаешь. Естественно, она не могла покончить с собой по собственной воле, я в этом уверен. Стейси не такой человек, она об этом и помыслить не могла. Но кому понадобилось ее убивать? Конечно, если бы не похожие случаи, я бы решил, что это какой-нибудь сумасшедший поклонник устроил. Я начал свое расследование. В квартиру мне удалось тайно пробраться только в тот день, когда, ты, Лисц, меня там застукал. Все остальные дни там бесконечно маячили ее ухажеры! Так и пасли дверь, будто она из мертвых вернется!

— В тот день, — заговорил Мур, — ты забрал из ее квартиры лунный камень небольших размеров. Зачем?

— Все-то ты знаешь, — закатил глаза Фленсик, — я подумал, это как-то может быть причастно к ее смерти. Потому что она сама мне рассказывала, что лунный камень носят девушки, которые хотят привлечь любовь. Ну, или, как в ее случае, они защищают человека от ведьм. Ведь лунный камень символ Холодного принца, который первый начал вешать ведьм, поэтому люди с ним и носятся. Хотя бред это все, ведьмы тут оказались вообще не причем.

— Но вы же сами доказывали эту теорию? — вмешался Май, который все это время сидел притихший, внимательно впитывая информацию.

— Да, я сначала тоже так думал. Это самое глупое и очевидное. Но появились новые факты, которые противоречат этой теории.

— Какие? Это связанно с тем мрачным психологом Антуаном Де-Филтом? — поинтересовался Мур.

— Ты что следишь за мной? — нахмурился Фленсик.

— Нет, просто ты так отчаянно глядел на него на допросе в понедельник.

— Тогда я еще не знал обо всем, я лишь думал, что она с ним параллельно встречалась. Но слава богам, я ошибся. Итак, все по порядку. После смерти Стейси, у меня остался ее альбом с фотографиями. Видишь ли, хозяин бара, Оуэн Бер, решил подзаработать на ее популярности и сделать альбом в винтажном стиле, чтобы продавать с автографами после выступлений. Она мне подарила экземпляр, который уже утвердили и на следующей неделе он должен был пойти в печать. Когда она мне его вручила, сказала: «Пусть у тебя будет память обо мне». Тогда я не особо придал этим словам значения. На следующий день, она повесилась. Я тут же начал листать альбом и обнаружил там записку от Антуана. Я был в шоке, ведь я считал себя единственным не то, что мужчиной, человеком в ее жизни, ведь она казалась мне такой одинокой. В записке говорилось: «Я жду тебя. Твой Антуан Де-Филт».

— И все?

— Этого было достаточно, чтобы я его возненавидел. Я стал строить теории, что это он наслал ведьму на Стейси из-за ревности или еще чего. В квартире я ничего подобного не нашел. Но вчера в альбоме из-под фотографий вывалилась еще одно послание! Оно у меня с собой.

Он вынул из кармана рубашки листок бумаги, на котором беглым почерком было написано:

«Если вы сделаете это, то мне придется вас убить.

Антуан Де-Филт».

— Я проверил, — продолжил Фленсик, — есть ли у него частная практика в южной части города, как он всем говорит. И, конечно же, есть, он психолог с многочисленными статусами и наградами. Так что вчера я пришел к выводу, что и ведьм не нужно было напрягать, сам же мог довести ее до петли. А судя по ее последним словам, она уже тогда решила повеситься.

— Хорошо, только какое отношение имеют к нему остальные девушки? — спросил Мур, тщательно всматриваясь в записку. Эрика с любопытством выглядывала из-за его плеча.

— Да никакое, — отмахнулся журналист, — другие меня не интересуют. Ты вообще уверен, что они все связанны между собой? Их даже ничего не объединяет.

— Просто не альбом, а какой-то кладезь улик! — подметил детектив, возвращая записку. — Ты не следил за Антуаном?

— Следил, конечно, то есть пытался следить. Его не так уж и просто уловить взглядом… он как будто ускользает от тебя… не знаю, как это описать.

Внезапно Май, который минуту назад проскользнул к бару в поисках чая, на обратном пути тут же споткнулся на ровном месте и вылил содержимое кружки на лысого мужчину, вид которого устрашал всех присутствующих. Мур мигом бросился своему подопечному на помощь, и завязалась драка, которая поглотила весь бар, включая Фленсика и Лео с его группой. Огромная толпа, которая только и ждала какой-нибудь заварухи, с радостью принялась бить друг друга.

Эрика ловко вынырнула на улицу, предварительно схватив Мая за шиворот, который уже отхватил синяк под глазом.

— Ты не поранился, милый? — спросила она, осматривая парнишку. Он был возмущен, что девушка так бесцеремонно вырвала его из драки.

— Зря ты меня вытащила оттуда! Я бы этому здоровяку так бы поддал!

— Скорее от тебя мокрого места бы не осталось, — заключила Эрика.

Тут из бара вылетел Мур, полы его пальто грозно трепыхались в воздухе.

— Зачем ты это устроил? — гневно напал он на паренька. — Фленсик только разговорился!

— Что значит, зачем устроил? — запротестовал парнишка. Лицо его от возмущения порозовело. — Я нечаянно споткнулся о ножку стула! Вы так говорите, будто мне самому хотелось расплескать чай, вместо того, чтобы выпить его!

— Дернул тебя черт пойти за этим чаем! — продолжал негодовать Мур.

— Мне хотелось пить! — разозлился Май окончательно, — Лео принес мне пирог, без напитка! Кто так делает! Официант называется!

— Он не официант, — подметила Эрика и тут же пожалела об этом. Оба парня уставились на нее разъяренными глазами.

— Какая разница! Я так старался вам помочь, а вы меня отчитываете, будто я опять в школе! — взвыл Май от обиды. — Я ухожу, разбирайтесь со всем сами!

Он стукнул кулаком в рядом стоящий столб, и, повернувшись, пошел прочь.

— Ты куда? — крикнула ему вслед Эрика.

— Домой, — бросил Май не оглядываясь.

— Пусть идет, с этими подростками всегда непросто, — сказал Мур, доставая сигарету, — я так никогда не брошу курить.

— Где Фленсик? — осведомилась Эрика, смотря вслед Маю, силуэт которого становился все меньше.

— Откуда мне знать, наверное, ему устроили хорошенькую взбучку в баре.

— Может ему помочь?

— Еще чего, — хмыкнул Мур, и Эрике показалось, что он улыбнулся. — Пошли, сегодня еще нужно навестить этого пройдоху Джеса Оксфольта.

И с этими словами они зашагали в сторону вокзала.

4.

Тонкие высотки стального цвета пронзали сумрачный небосвод. При всем желании и терпении было невозможно сосчитать, сколько этажей находиться в каждом из этих многочисленных зданий, которые величественно расположились в северной части города.

Эрика с Муром ехали в поезде, который внутри горел, словно теплый фонарь среди городской тьмы. Они молчали, люди вокруг разговаривали, и их голоса гулом сливались с постукиванием колес. Мур листал поданную ему газету, на столе остывала тарелка с грибным супом. Девушка глядела задумчиво в окно, всматриваясь сквозь сгущающийся сумрак и размышляла, как же молодому Джесу Оксфольту из нищей семьи, удалось в такие краткие сроки возвести целую империю, по правилам которой живет теперь вся страна. Но не только Эрика гадала на этот счет, но и все сплетники, которых чужая жизнь интересовала намного больше собственной, без умолку толковали об этом.

Ходили самые невероятные слухи о том, как молодой Оксфольт забрался столь высоко. Говорили, будто он сам дьявол, который вылез из преисподней, чтобы загубить простой люд. Некоторые утверждали, что он лишь исполняет роль на публику, а истинные руководители его огромной монополии, не высовываясь, по-тихому заправляют всем, потому что такой незрелый паренек не может быть столь умен. Каждый обитатель городка, который хоть немного интересовался этой темой, до смерти хотел попасть внутрь этих острых, светящихся яркими огоньками, зданий. Никто и понятия не имел, как обстоят дела внутри, и от незнания фантазия их разгоралась, как пламя в камине. Ни журналистов, ни зевак, ни полицию туда не подпускали и близко. И все только гадали, кто же там работает и при увольнении, куда эти люди деваются, раз ни одна душа никогда там не бывала.

Эрика взглянула на своего спутника. Он выглядел усталым, но при этом энергия так и била из него ключом. Видимо, он умудрялся держаться лишь на одном энтузиазме.

— Что-то ты ничего не ешь, — заключила девушка, посмотрев на одинокую нетронутую тарелку. — Когда имеешь дело с нечистью, лучше регулярно питаться, а то так далеко не уедешь.

— Не могу я есть, когда мозг на пределе своих возможностей работает, — бросил детектив, не отрываясь от газеты.

— Что интересного пишут?

— Ничего, абсолютно, ничего, — парень сложил газету и положил ее рядом с тарелкой. — Ты уже пообедала?

— Да, и даже выпила чашку чая с шалфеем. Тебе бы тоже не помешало, — Эрика тут же произнесла вслух то, что ее беспокоило, — не понимаю, как мы проникнем в эту неприступную крепость?

Мур обреченно вздохнув, посмотрел на внушающие страх враждебные высотки.

— Как обычно, с помощью лжи и уверток. В общем, распространенное оружие, чтобы хоть чего-то добиться от этого мира. Только нужно будет изменить внешность — Оксфольт наверняка хорошо меня знает, он не упускает ничего из того, что творится на улицах этого города. Тем более пресса всегда находиться под его пристальным вниманием, а я был там частый гость за последний год.

Преобразовав свою внешность, Мур Лисц вальяжной походкой ложного аристократа вышел на станции «Хрустальная долина», и направился по одинокой улочке огромного проспекта. Эрика поспешила за ним, ей к счастью внешность менять было без надобности.

Совсем стемнело, и фонари старательно пытались осветить безлюдные улицы. Ночь спустилась на землю, а это значило, что ведьмы выползли из своих нор, чтобы творить свои мрачные делишки, и все обитатели здешних мест в страхе попрятались по своим домам.

Беспрепятственно зайдя в одно из зданий благодаря колдовским чарам ведьмы, Мур Лисц тут же поспешил к одной из многочисленных стоек, которые располагались в уютном холле больше походившего на пятизвездочный отель. Во всем преобладал красный цвет различных оттенков, на стенах висели экстравагантные картины, стеклянные столики стояли рядом с кожаными диванами. Огромные люстры причудливых форм угрожающе свисали над головами работников.

— Где тут Джес Оксфольт, мне нужно с ним поговорить, как вы понимаете, — бросил Мур нахальным тоном. Он развязано облокотился на край стойки, даже не взглянув на девушку, к которой обратился. Его вид так и кричал о том, какая важная персона пожаловала в их обитель.

— Вы кто? — серьезным голосом спросила девушка, собирающаяся уже подозвать на помощь охрану, которую они только что с ловкостью миновали.

— Что значит кто? — опешил Мур, оскорблено поправляя свои длинные накладные волосы. — Вы в своем уме, деточка? Я веду все дела наследника личного характера, меня зовут Кай Себастьян Прест. Вам о чем-нибудь говорит мое имя или мне нужно показать документы, чтобы со мной обращались здесь по достоинству?

Девушка, услышав знакомое имя, тут же изменилась в лице, и кинулась к антикварному телефону, который к удивлению работал.

— По-твоему, нынешнее аристократы ведут себя, как избалованные звезды? — бросила Эрика шепотом, все это время, наблюдая со стороны за происходящим. — Спорю, они не поверят в твой маскарад?

— Поверят. Этот Кай Себастьян никогда тут раньше не бывал и на публике не светился. Все проверенно, — Мур лукаво улыбнулся, — на что спорим?

— Если Джес Оксфольт хоть на секунду заподозрит тебя во лжи, то господин Чарли Фленсик составит тебе компанию на завтрашней игре в карты. — Эрику забавляла собственная идея. А вот Мур скорчил недовольное лицо.

— Зачем тебе это?

— Хочется твоих страданий, — прошептала ведьма, привстав на цыпочки, оказавшись очень близко к детективу. — А если, Джес поверит, что вряд ли, то я расскажу кто такая ведьма-воровка.

Мур пристально посмотрел Эрике в глаза. Они заблестели зловещим огоньком, и парень вновь почувствовал некую загадочность, которая не поддавалась его разуму.

Тут девушка за стойкой закончила обзванивать свое начальство и, скорчив приветливое лицо, тут же любезно пропищала:

— Извините, господин Прест, нас не предупредили о вашем везите…

— Как же так? Я предварительно послал курьера с оповещением, — раздосадовано произнес Мур. Его выбеленное гримом лицо побелело еще сильнее.

Девушка не успела ответить, как в холл, словно ветер, ворвался юркий и невысокий парень. Это был хорошо всем знакомый адвокат Джеса Оксфольта — Метью Рист, который служил самой надежной опорой и защитой для своего господина.

— Мы выслушаем ваши обвинения, — поспешно заговорил он на полпути, — но знайте, что я все отрицаю заранее, чтобы вы там не сказали.

Эрика с Муром даже не успели ничего возразить под таким напором. Адвокат, блистая своим великолепием, продолжил:

— Метью Рист, — протянул он свою визитку с важным видом. Его одежда — клетчатые штаны и свободная рубашка, не соответствовали положению, которое он занимал. Волосы были растрепанны и непослушно лежали на этой умной голове как им вздумается. Эрика, поджав губы, в недоумении рассматривала адвоката вблизи, ведь раньше она видела его лишь в новостных газетах на фотографиях. Парень поспешно продолжал разглагольствовать, — Джес предупреждал меня, что вы явитесь, но я ничего не хочу слышать. Вы обязаны заплатить от имени наследника или же эта неприятная история станет достоянием общественности и вам придется все равно заплатить. Видите, в любом случае мы заставим вас выложить ваши денежки на наш стол.

Мур раскрыл рот, чтобы объясниться, как Метью опять его перебил:

— Нет, нет. Не нужно угрожать, мы тоже так умеем. Заплатите, пожалуйста, и люди не узнают, что аристократы из-за всей этой ситуации с Холодным принцем банкроты. Проценты-то капают, кстати.

Он не замолкал ни на секунду, и через пару минут этого утомительного разговора у Эрики разболелась голова. Метью провел их по огромной лестнице наверх, где располагались рельсы с небольшим поездом, который развозил людей по всей высотке, доставляя на нужный этаж. Они забрались внутрь, усевшись на точно такой же кожаный диван красного цвета, как в холле, и Метью задвинув дверь, плюхнулся напортив. Обивка внутри крохотного вагончика была темная с серебреным орнаментом. Адвокат тем временем ни на минуту не закрывал рта вещая о том, как политика псевдоаристократов, захвативших власть, разрушалась из-за отсутствия Холодного принца. О том, как хорошо, что им хватило ума найти хоть какого-никакого наследника.

Поезд остановился, и перед ними возвысились огромные двери, обшитые красной кожей с золотыми кнопками. Они вышли из вагончика, Метью Рист стукнул в дверь, и она покорно отворилась. Огромная комната, что предстала их взору, была выдержанна все в том же стиле, что и холл. Диван полумесяцем заполнял собой почти все пространство. Хрустальные столики ютились возле него, а прозрачное окно открывало обзор на пухлые и серые облака, которые говорили о том, что они очутились высоко над землей.

Метью Рист предложил им присесть, а сам упорно все настаивал на том, чтобы Мур с Эрикой заплатили деньги за что-то им неведомое. Адвокат продолжал вежливо угрожать, не смущаясь разбрасываться оскорблениями в сторону аристократов притом, что перед ним якобы сидели аристократы. Муру порядком надоело все это представление и он, наконец, смог вмешаться:

— Мы здесь не по вопросу об уплате денег. Я, Кай Себастьян Прест, и моя помощница Люси Мэй пришли сюда по личному делу к господину Оксфольту. И мы хотим его видеть немедленно.

Детектив стал более походить на себя, ведь сложившаяся ситуация его явно разозлила. Метью замер в замешательстве. Все это время он сидел в кресле, вальяжно закинув ноги на подлокотник.

— А чего я тогда распалялся тут? Вы, что дорогие мои, не могли сразу сказать? — нахмурившись, пробубнил Метью, на что Эрика незаметно усмехнулась. Он тут же резко встал, и прищурился, явно что-то подозревая, — а что вам нужно от моего господина?

— Мне приказано обсудить этот вопрос только в присутствии самого Джеса Оксфольта, — настаивал на своем Мур и, сделав загадочное лицо, многозначно добавил, — это касается завтрашней игры.

Лицо Метью изменилось, маленькие глазки расширились.

— Что ж, раз такое дело, то я позову его, так и быть. Пусть он сам решит… — он направился к выходу, затем помедлив, обернулся, — немногим удается поговорить с ним напрямую.

Адвокат сказал это, придавая своим словам большую значимость. И так же стремительно, как он влетел в огромный холл, он вылетел из комнаты.

— Он тебя заподозрил, — язвительно подметила Эрика. Азарт скользил по ее венам и отражался блеском в больших глазах.

— Мы условились только про самого Джеса, о свите уговора не было, — отрезал Мур, понимая всю хрупкость своего положения.

Тут двери распахнулись, и в комнату вошел высокий молодой человек, очень приятной и располагающей к себе внешности. Его костюм был зеленого цвета: обтягивающие штаны, от которых он казался еще выше, и длинный смокинг ниже колен. Его темные волосы так же непослушно лежали на этой хитрой голове, словно они с Метью были братья. И, несмотря на то, что он приветливо улыбался, все равно до конца было не ясно, какая именно эмоция отражается на его лице.

— Добрый вечер, господин Прест! — радушно произнес хозяин. Он вел себя по-простому, абсолютно так же, как и все его окружение. Все эти прелюдии и церемонии присущие аристократам, кажется, игнорировались здесь. Он пожал руку Муру, галантно поприветствовал Эрику, и уселся в то самое кресло, в котором несколько минут назад толкал свои пламенные речи его адвокат.

— Мы очень рады вас видеть, — заговорил Мур не своим голосом. Он мельком заметил в нагрудном кармане Джеса веточку розмарина. — Мы тут представляем интересы наследника, как вы уже знаете.

— Вы, кажется, пришли не просто так, — бесцеремонно прервал его Оксфольт, — ближе к делу, прошу. У меня еще масса забот.

Паренек развалился в кресле, закинув ноги на стол. Его вид выражал крайнюю беспечность.

— Конечно. Как вы знаете, каждую пятницу наследник со своим ближним кругом играет в карточную игру «Прилс». И каждый раз этот ближний круг формируется по настроению наследника.

— Да, да я наслышан, — отмахнулся Джес и дернул за висевший шнур возле кресла.

— Так вот, наследник изъявил желание видеть на завтрашней игре вас.

— С чего бы это он соизволил? — недоуменно спросил парень. Тут в комнату вбежала миловидная девушка, которая принесла на подносе кофейник и две чашки. Своему хозяину она вручила продолговатый стакан с трубочкой, в котором дымилась розоватая жидкость. Девушка разлила кофе и поспешно удалилась.

— До него дошли слухи, что вы помолвлены с одной знатной балериной, и если это правда, то он считает, что это, безусловно, поправит ваше положение в обществе, — Мур внимательно смотрел на своего собеседника, стараясь не упустить ни одну эмоцию. Но, увы, ни один мускул не дрогнул на лице Оксфольта.

— Без проблем, я буду и захвачу с собой Метью. На игру же первый раз нужно приводить друга, да? — беззаботно покачиваясь в кресле, произнес парень. Он попивал себе коктейль так, словно происходившее его никоим образом не касалось.

— Естественно, вас также будут ждать на приеме у наследника по случаю праздника. Вам следует прибыть со своей спутницей, чтобы светское общество самолично убедилось в ее существовании, — продолжал развивать тему Мур, стараясь выпытать из Джеса то, что он так ловко скрывал под маской безразличия.

— Да, да я приведу вам балерину на любой вкус — их сейчас, как и остальных как бы талантливых людей увлеченных искусством, кишмя кишит.

— У вас там гарем что ли? — не удержалась от язвительного комментария Эрика.

— Не у меня, но в театре каждая захочет побывать на столь важном приеме, — Джес закатил глаза.

— Вы так говорите, будто у вас нет никакой знатной невесты, — мрачно подытожил Мур. Его провокация не работала, как он ни старался. Не зря каждый предупреждал его, что с Джесом Оксфольтом не так просто сладить.

— Да что вы зациклились? — он выпрямился, — из какой вы газеты?

Эрика еле сдержала победное ликование, а Мур подавив свое раздражение, выдавил:

— Что вы такое говорите?

— Да вы так старательно хотите узнать о моей личной жизни. Я вас не осуждаю, любому интереснее, кто у меня находиться в постели, нежели то, что я сделал полезного для этого мира. Но знаете, я терпеть не могу журналистов.

Мур вздохнул, Эрика уже была готова применить свое колдовство и спасаться бегством, как детектив достал из кармана золотой орден в кожаном футляре, который свидетельствовал о том, что он находиться на службе у его величества. Ведьма чуть не раскрыла рот от удивления.

— Вот мой документ, если вам угодно. Не думал, что до этого дойдет, — вид у него был ужасно оскорбленный.

Джес наклонился и очень внимательно рассмотрел орден, затем он вновь, как ни в чем не бывало, плюхнулся обратно в кресло и заявил:

— Ладно, допустим, — он хмыкнул, деловито наклонив голову, — я приведу свою таинственную балерину и приду на завтрашнюю игру. Так и передайте его высочеству. А сейчас вам пора.

Он ловко перепрыгнул через кресло, и, словно ребенок выскочил за дверь. Все та же девушка, которая подавала им кофе, проводила их до выхода.

На темной улице их тут же окутал ледяной воздух. Небо стало непроглядным, и лишь тусклые фонари освещали им путь.

— Черт его дери, этого Джеса Оксфольта! Его ничем не проймешь! — возмущался детектив, минуя поворот за поворотом, — насколько же нужно быть пропащим человеком, если при одном упоминании о балеринах он даже не дернулся? Будто ему вовсе плевать на Антони Мармальд! Как же так? Ну, даже если он ее не любил, все равно ее самоубийство должно было хоть как-то подействовать на него!

— Может они и вовсе не встречались? — предположила Эрика.

— Да нет, мне Май говорил, да и сам Фленсик подтвердил это, а он просто так ничего утверждать не будет. — Мур перевел дух, — да, кстати, я заметил, что у него из кармана торчала веточка розмарина.

— Я тоже это заметила, — Эрика стала более серьезной. — По одному из поверий розмарин защищает от ведьм того, кто его носит.

— Интересно, — призадумался детектив, — неужели он все же имеет отношение к ее смерти?

— А мне вот интересно, за что они так отчаянно вымогали у нас деньги?

— Знать, видимо, по уши в долгах перед этим Оксфольтом. Ну а как же — на чем им наживаться?

— Чего же он так рвется на игру с наследником, если считает себя выше аристократов?

— В том-то и дело, что он их богаче, он их презирает, а все равно злиться, что его не воспринимают, как важную персону. Его никогда не приглашают быть частью их общества, ведь он из нищей семьи. Это его очень задевает, я об этом знал и рассчитывал сыграть на его чувствах.

— И что же теперь, он завтра явиться на игру, а его не пустят?

— А мне и не нужно, чтобы он там был. Мне и так проблем завтра хватит, — Мур нахмурился.

— Ах да, Фленсик составит тебе отличную компанию, — довольно улыбаясь, напомнила Эрика.

— Не радуйся, он, вряд ли согласиться, — понадеялся детектив.

— Конечно, согласиться, раз он такой проныра. Ему будет интересно в этом поучаствовать.

Впереди показалась знакомая им станция. Они купили билет и сели в уютный, полупустой вагончик поезда. Эрика вдруг вспомнила:

— Откуда у тебя орден его величества?

— Ну… — замялся Мур, отводя взгляд от ведьмы, — я его подобрал…

— Украл что ли? — не унималась Эрика, посмеиваясь.

— Почему украл-то сразу? Он никому не был нужен! Лежал бесхозный, когда я проходил практику у Разовски. Тогда еще у одного графа драгоценности украли, он в одной из его комнат и валялся под комодом, — вновь оправдывался Мур.

— Да, сколько нового я узнаю, — протянула ведьма, уткнувшись в меню. На лице ее по-прежнему играла улыбка.

Поезд тихонько постукивал колесами, за окном мелькали дома. Им подали на ужин горшочки с запеченным мясом и грибами и цитрусовый пирог с брусничным чаем.

Так закончилась неудачная попытка Мура Лисца переиграть Джеса Оксфольта, но сердце ему подсказывало, что у него еще выпадет шанс нанести ответный удар.

5.

— Любили друг друга? Если это называется любовью, то человечеству точно конец! — паренек засмеялся, то ли от обиды, то ли ему и правда было смешно.

Это был весьма пронырливый и неглупый паренек лет двадцати, который полгода работал слугой в доме Беднама. Он был очень возбужден и эмоционален в своем повествовании, ведь его впервые спросили, какого это быть прислугой. Он сидел перед Муром в маленькой комнате его обшарпанной квартиры.

Вчера вечером Мур получил весточку от Зиги, который сообщил, что парень настолько рад поведать хоть кому-нибудь о том унижении, которому его подвергла Алиса Максималь, что он готов самолично приехать к Муру. И вот теперь, ранним утром, он примчался прямо сюда, не сумев дождаться детектива около агентства.

— Алиса Максималь была просто на редкость ужасной девицей! Избалованная, наглая, истеричная! Била меня по поводу и без. Хотя я особо не оступался, да и работа моя была далека от нее — я всего лишь лакей и рядом с господами должен находиться лишь во время обеда. Но только слепой и глухой не заметит, как она постоянно набрасывалась на своего жениха господина Беднама с кулаками! Он признаться тоже далеко не ангел, в общем, та еще парочка — стоят друг друга. В собственных любовных мучениях мы всегда сами виноваты, вам ли не знать, господин Лисц?

Он посмеялся сам над собой, в то время как Мур выдержал нападки с каменным лицом. Он просто не мог понять, почему все с ним обращаются самым неподобающим образом.

В это мгновение в комнату зашла Эрика, щеки ее были розоватыми от утреннего мороза.

— Чего это у тебя дверь нараспашку? — увидев пронырливого слугу, она остановилась в проеме, стягивая с себя шарф.

— Этот молодой человек служил у господина Беднама слугой, проходи, присаживайся. — Мур подвинулся на диване, чтобы Эрика могла сесть. Сняв пальто, она тут же плюхнулась рядом, с интересом разглядывая гостя. — Это моя… помощница.

— Вчера была невеста, сегодня помощница. Как легко можно все потерять в это мире, — заключила Эрика. Видимо с утра пораньше у нее было игривое настроение, в отличие от Мура, глаза которого слипались.

— Продолжайте, пожалуйста, — протянул Мур, сдерживая зевоту.

— О чем это я? Ах, да! — паренек вытаращил и без того большие глаза, — он ей изменял, конечно. Странно было, если бы дело обстояло как-то иначе. У графа была куча, просто куча бездарных актрис, которых он словно притягивал со всех театров. Умных и талантливых он почему-то не привлекал. И граф до того обнаглел, что водил их в спальню в присутствии Алисы, ничего не стесняясь! Она его за это люто ненавидела и изводила. Однажды дошло до того, что графиня его чуть не отравила. Но все обошлось, не знаю к лучшему или к худшему — провалялся пару недель в постели. Это была настоящая война — всем доставалось. Родители же их, сговорившись, быстренько выселили их обоих в отдельное поместье, которое принадлежало графу по наследству, чтобы они там спокойненько, не мешая другим членам семьи, грызли друг друга. Он и горничных совращал, все знают, если не охота с графом шуры-муры крутить, то лучше на работу в поместье не устраиваться.

Паренек видимо до ужаса любил посплетничать, его даже не приходилось ни о чем расспрашивать — поток информации лился из него, не собираясь заканчиваться.

Эрику рассказ забавлял, в отличие от Мура, который по-прежнему до смерти хотел спать.

— Она выталкивала полураздетых девиц прямо во двор, — продолжал слуга, подскакивая то и дело в кресле, — а пару раз выпихнула их в окно! Вот же сумасшедшая! Как я уже и говорил, я постоянно получал от нее. Однажды она выплеснула мне в лицо горячий суп, потому что господин Беднам за обедом ей сказал несколько гадостей. Я даже не хочу повторять эту мерзость, тем более при дамах, — он важно посмотрел на Эрику, которая улыбалась. Пареньку было невдомек, что он не единственный из людей, кто веселит ведьму. — Но такие безобразия происходили только внутри поместья. На людях же они походили на образцовую пару. Как только им приходилось под руку переступать порог какого-нибудь бала или же светского приема, они становились оба просто-таки Амуром и Психеей. Хотя это плохой пример, там у них тоже не все гладко было… — паренек призадумался, — ну в любом случае, они были очень милы и очаровательны. Ворковали и любезничали друг с другом, что все присутствующие глаз не могли от них оторвать. Каждый ими восхищался. Но наступала пора, когда они вновь оставались одни и вилки тут же летели в несчастного графа. Все дело в том, что они так воспитывались с самого детства — их семьи тщательно прячут всю грязь, при этом на людях старательно держат лицо. Так, я думаю, вас больше всего интересует, как меня выгнали из поместья, и главное за что, ведь я прекрасный работник! — почему-то заключил парень, и продолжил, — я старался особо им на глаза не попадаться. Прислуживал себе на кухне и в столовой. Иногда открывал двери, когда отлучался наш дворецкий. Но однажды мой напарник захворал, и мне пришлось в одиночку подавать блюда за обедом. Я захожу в столовую с подносом, а графиня уже склонилась над бездыханно лежавшим графом. Ну, я молча поставил тарелки и хотел поскорее убраться от греха подальше, как она мне говорит: «Принеси мне фиолетовый флакон с тумбы в спальне». А я ей в ответ зачем-то ляпни: «Вы что его опять отравили?». Она меня тут же обругала на чем свет стоит, и я мигом побежал в ее комнату. И конечно, как назло на тумбе не оказалось никакого флакона! Я побоялся возвращаться ни с чем, ну и полез в комод, где она обычно эти пузырьки держала — я их видел пару раз. Открываю, а там груда голубоватых камней, приблизительно одной и той же формы. Я, конечно, понимаю, у богатых свои причуды — им скучно, но зачем же она эти залежи устроила в поместье графа? Вещи она не хотела окончательно перевозить, а это, пожалуйста! Но кто я такой чтобы леди осуждать. Ну, так вот, госпожа, конечно, пошла за мной следом, хотя зачем, ведь воровать мне что-либо не имело смысла. И она как накричит на меня! А что я такого сделал, я так и не понял. Я и не такое повидал за свою жизнь в домах господ. Мой друг, который в тот момент как раз температурил, рассказывал, что в один день графиня вышвырнула всех своих прислужниц и остались лишь слуги-мужчины. А ей же нужно, чтобы кто-то вокруг нее прыгал, так она заставила его прислуживать ей в ванной. И он ее видел абсолютно обнаженной! Представляете? Тоже мне леди! Так вот этого она не стесняется, а из-за каких-то безделушек пришла в ярость! Ее дед вообще черепа повешенных ведьм коллекционировал! А бабушка сдала собственную родную сестру охотникам на ведьм! И ничего — это вот в порядке вещей! Ну, она меня тут же вышвырнула, не дав собраться. Еще и пинка хорошенько дала! Вот мои бабушка с мамой хоть и были из нищей семьи, что для таких вот, как эти Максимали, считается отвратительным, они так себя никогда не вели. Конечно, я считаю, ничего она не вешалась. Она бы такое одолжение не сделала, сначала бы обязательно прибила своего жениха. Это граф ее придушил, поди, нечаянно и я его признаться не виню в этом. А родители быстро спохватились, выдав все в искаженном свете, чтобы сохранить достоинство. Хотя, что там сохранять.

— Камни, что лежали в комоде, были похожи на этот? — спросил Мур, протягивая камень, который он утащил из дома госпожи Эннисон.

— Да! — воскликнул оживленно слуга, — прям вылитый!