Красивая проблема

Helga Duran, 2023

– Моя дочь уже вот где у меня, – раздраженно говорит Бас, проводя себе ребром ладони по горлу. – Забирайте её к себе в колхоз! Пусть сама свои косяки отрабатывает!– Там ремонта на лям, – сообщаю я. – Что она у нас делать будет? Она корову от лошади не отличит!– Антон, заберите её, ну, хотя бы пока выборы не пройдут, – уже с мольбой в голосе говорит Бас. – Эта дура мне все зарубит!Он смотрит на Дэна, которому явно понравилась идея забрать девчонку к себе, потому что лыбится он, как последний идиот.– Мужики, я вложусь в ваш бизнес. Так и быть!Вот это уже интересно! Я киваю и приказываю привести девушку.Она идет все с той же высокомерной ухмылочкой. Ну, сучка!– Всё, Дубровины, теперь это ваша проблема! – показывает на дочку Бас.Улыбка сползает с её лица и появляется на моём.

8. Кристина

— Папа, они сами разбили свою машину! — оправдывалась я по пути домой. — Почему ты мне не веришь?

Отец ничего не ответил. Он нервно посмотрел на часы и отвернулся к окну. Конечно, он мне не верит. Я же ходячий косяк. Во мне до последнего теплилась надежда, что папа смягчится и не станет отправлять меня в ссылку. Неужели выборы для него важнее собственной дочери? Он настолько меня ненавидит, что готов отдать этим киллерам?

Хорошо, что папа приехал так быстро. Когда Дубровины протаранили свою же машину, я поняла, что они схватят меня любой ценой. Отцовская кара показалась мне наименьшим злом в этой ситуации, вот я ему и позвонила. Сказала, что меня похитили и хотят убить. А что было делать?

Я мечтала познакомиться с братьями Дубровиными, но не при таких обстоятельствах, да и не такими я их себе представляла. Они оба ужасны! Если у Дениса есть хотя бы капля человечности, Антон жесткий тип, безжалостный и беспощадный.

Не хочу я никуда ехать. В какую-то деревню? Я в деревне ни разу в жизни не была. Это же днище цивилизации! Выехать за город к кому-то на дачу шашлыки пожарить — вот мой максимум. К тому же компания двух амбалов деревенских меня пугает до усрачки. У меня до сих пор поджилки трясутся, как вспомню, что они со мной сделать собирались. Или не собирались? Еще как собирались! Стояк Дениса, упирающийся в мою голую жопу был красноречивее тысячи слов. И мои трусики до сих пор у него! Урод! Словами не выразить, как я их обоих ненавижу!

Надо было пристрелить их! И ехать бы никуда не пришлось. Сбегу! Свалю из города прямо сейчас! Вещи соберу и уеду! Как-нибудь перекантуюсь, не пропаду. Лучше голодать, чем все вот это! Маман проспонсирует, если что. Ее проще разжалобить. Что она дочурке пару косарей не переведет, если ей реально кушать будет нечего?

— Пап, а ты мне переведешь денег? — закидываю я удочку. Нужно содрать с него все, что можно. ― На мелкие расходы, — добавляю я, видя, как он нахмурился.

— Хуенег! — злится отец. — Они там тебе не понадобятся! А если колготки купить захочешь, так там работы завались! С голоду Дубровины тебе помереть не дадут! Наконец-то узнаешь, сколько чашка супа стоит!

— Папа!

— В общем так, Кристина! Ты меня уже заебала своими выкрутасами! — разорался отец. — Будешь мотать в колхозе срок, пока выборы не пройдут! Упаси тебя Господь, чтобы твои опекуны на тебя пожаловались или я нашел в твоем интернете какую-то хуету позорную! Я тебя в психушку упеку! Ты поняла меня? Я ведь не шучу, Кристина! Давно тебе головку нужно было подлечить! И не пытайся убежать! У меня руки длинные, я тебя из-под земли достану! Больше ты меня позорить не будешь! Выбирай, дочь, психушка или Ивушки!

Психушка? Серьезно? Вот она, папочка, любовь твоя отеческая? Мне стало так обидно и больно, что я готова была расплакаться, разреветься, разрыдаться в голос. Куда катится мир, если мой собственный отец меня ненавидит?

— Папа, они же киллеры, убийцы! — сделала я последнюю попытку разжалобить отца. Я бросилась к нему на грудь и все же разревелась. Слезы — стопроцентный вариант. — Я их боюсь! Они меня хотели изнасиловать!

— Кристиночка, — голос отца все же смягчился, и он погладил меня по волосам. — Я знаю этих парней очень давно. Они не причинят тебе вреда! Я обещаю! Думаешь, я настолько бессердечный, что позволю делать с тобой такое? Ты же помнишь, что случилось с Федькой Агаповым?

Это тот лысый урод. Конечно, я помню! Хотела бы забыть, но не получается!

— Папа, я так больше не буду! — жалобно всхлипнула я. — Папочка, пожалуйста! Хочешь под домашний арест меня посади, только не отдавай меня им!

Мы подъехали к дому. Папа вылез первым, обошел машину и вытащил меня наружу. Дубровины, спокойные, как удавы, курили возле своей машины. Я столкнулась с их холодными, абсолютно равнодушными глазами, и мне стало не по себе.

— Иди, собирай вещи! — приказал отец. — Да поживее!

— Ненавижу тебя! — в сердцах крикнула я отцу. — Надеюсь, твои выборы провалятся без моей помощи!

Все произошло за секунду. Отец размахнулся и ударил меня по лицу. В ушах зазвенело от этой пощечины, а в глазах потемнело так, что я едва различала сквозь слезы его искаженное злостью лицо.

— Уведите! — бросил он охране, и меня утащили в дом.

Мой мир рухнул. Как он мог? Это же мой папа! Это же он учил меня кататься на велосипеде, читал мне на ночь книжки и помогал с алгеброй?

От обиды я ревела в голос, сквозь пелену слез передвигаясь по дому. Уже на лестнице я столкнулась с матерью. Она спустилась на шум, на ходу запахивая на себе халат.

— Кристиночка, что случилось? — обеспокоенно спросила она, видя мое состояние. — Где ты была и где папа?

Я была так подавлена, что сорвалась на нее.

— Да пошла ты на хер! — рявкнула я на мать и пошла к себе.

— Кристина! — услышала я возмущенный окрик в мою спину.

Мать мне не помощница, поэтому сейчас я ненавидела ее тоже. Грубо я с ней? Ну, а что мне терять? Моя участь решена, разве может быть что-то хуже? Эти ничтожества мои родители? Зачем они вообще меня рожали? Чтобы не замечать меня всю жизнь, а потом издеваться, не зная, куда деть?

Я заперлась в своей комнате, умылась и попыталась сосредоточиться.

Так…

Надо свалить прямо сейчас! Одна попытка у меня есть. Всего одна, но я должна ее использовать.

Телефон и паспорт остался в моей сумочке, а она осталась в угнанной машине. Блядь! Без паспорта далеко не уйдешь. Даже билет не купишь. Куда бежать-то? В Челябинске живет папин брат дядя Женя. Он вроде нормальный мужик, добрый, он меня любит. Можно поехать автостопом, а там что-нибудь придумаю. Про карты можно забыть, ими рассчитываться или наличку снимать — палево. Папка в миг меня отследит. Я вскрыла все свои копилки и шкатулки, где хранила наличку.

25 тысяч с копейками. До Челябинска хватит. Я вздохнула, справляясь с волнением. Первым делом я натянула на себя трусики. Наличие белья меня приободрило. Я почувствовала себя в некоторой безопасности. Быстро нацепив на себя первую попавшуюся футболку, кофту и джинсы, я начала собираться в дорогу. Тут возникла проблема. Я скидала на кровать все самое необходимое, но все это могло бы уместиться в четыре чемодана, а никак не в мой маленький рюкзак. А нужно было мне все, что я выбрала. Это было все жизненно необходимым. И что делать?

Косметика идет нахер, фен, дизайнерские босоножки тоже, как и ноутбук и куртка. Пиздец! Все равно ничего не влазит!

Кое-как я утрамбовала все самое важное в рюкзак, с грустью разглядывая оставшиеся на кровати вещи. Как же я все это брошу? Это же все мое родное до боли! Вот хоть бы плюшевый заяц, которого мне папа подарил в детстве. Я же без него не усну! Нет, зайка, я тебя тут не оставлю!

Засовываю зайца запазуху, натягиваю кеды, надеваю рюкзак. Окно моей комнаты выходит на задний двор, а рядом с балконом водосточная труба. Я много раз спускалась по ней, когда сидела под домашним арестом, так что нет проблем. Главное — не смотреть вниз.

Осторожно и практически бесшумно я начинаю спускаться. Уже почти утро, от переутомления после бессонной ночи и нервных переживаний у меня осталось не так много сил, поэтому в районе первого этажа моя нога меня подводит. Она соскальзывает вниз, потому что крепление на трубе обламывается под тяжестью моего веса. Прежде я не спускалась по трубе «груженая».

Даже не успев испугаться, я срываюсь и лечу вниз. Не так уж и высоко — последнее, о чем я успеваю подумать. Только бы ногу не сломать или еще чего.

Я зажмуриваюсь в предвкушении встречи с газоном, но вместо шмяканья о землю, я чувствую, как меня кто-то подхватывает в самый последний миг. Кто-то очень сильный и большой. Запах малины бьет по моим обонятельным рецепторам, не хуже нашатыря, я плавно заваливаюсь на траву, а поверх меня горячая бетонная плита. Рюкзак больно впивается в спину, а мою щеку царапает чем-то колючим и уже знакомым.

Я вздыхаю, пытаясь сообразить, что произошло. Надо мной возникает улыбающееся лицо Дэна. Вот же черт! Какого хрена?