Богини конса

Etsu Shiawase

Консумация – что вы об этом знаете?Девчонки, работающие по всему миру хостесс, – кто они такие?Давайте исследуем этот вопрос и поедем по контракту в лучший клуб Анкары, дабы окунуться в ночную жизнь с головой.

© Etsu Shiawase, 2022

ISBN 978-5-0056-8835-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1.

Будильник.

Опять.

ОООhh, no.

Оh, yes.

Я разлепляю сонные глаза. Голова — как тот самый чугунный колокол из храма Дайдодзи. Да уж, придется потаскать чугуний на своих плечах еще пару часов. Пока не расхожусь и не приду в норму.

Я ложусь спать в 7.05 утра под пение муэдзина.

Отель в паре шагов от мечети. Шикарной, гигантской, number-one-в-Анкаре мечети.

И я работаю в «лучшем клубе города Анкары».

Добро пожаловать в Турцию.

Кстати, не могу не отметить, что заведение действительно высокого класса — и очень даже возможно, что это действительно лучший клуб города. Хотя по меркам других стран, это не клуб, а огромный респектабельный ресторан. Большой и очень-очень приличный. Что я подразумеваю под словом «приличный»? Безопасность, организацию, систему, и, самое важное, репутацию.

За репутацию — респект собственнику. Патрону, как его здесь называют, который здесь днюет и ночует, орлиным глазом следя за порядком.

В Турции такое заведение называется «казино».

Правда, отличается от российского термина? Здесь никто не играет в азартные игры. Здесь сидят за столиками, расслабляются под пение турецких певиц, смотрят (или не смотрят) российско-украинско-киргизско-эстрадное шоу, пьют ракэ с фистиками и пейниром. О, простите, пьют ракию, закусывая фисташками и сыром. Или клубникой из Алании. Или огурцами.

В Турции ужасно вкусные огурцы. Я даже не подозревала, что вообще смогу есть этот овощ — раньше, в бывшей Югославии, я всегда заказывала салат «бэз крастовац», то есть «без огурцов», а тут, гляди-ка, что-то поменялось.

Я работаю танцовщицей.

Соло.

Два шоу в ночь. Бразилия, восток, чикаго. Современка под Beyonce, R’n’B а-ля police, фламенко-джаз — танец с сюжетом о том, что добро и свет воссияют, танец, родившийся на Балу перед ковидной пандемией.

Я и ещё одна девчонка, восточница, солисты, 18—20 девочек — в составе шоу балетов и балетиков. Остальные полсотни, а то и больше — богини конса.

Конс или консумация — вид работы, когда девушка составляет гостям компанию. Посидеть, пообщаться, попеть, повеселиться и все такое.

Только не надо, пожалуйста, подставлять всякие неприличности под фразу» и всё такое» — я в курсе, что в России принято думать разное об этой работе. Здесь — как и на фабрике, и в офисе, каждая девушка решает, что она хочет от общения и как она видит себя в этом мире — чисто посидеть за компанию или нечто большее. Ее собственный выбор, не больше и не меньше.

Так же как в жизни — именно ты решаешь, просто пофлиртовать с этим парнем или поехать к нему и остаться на ночь.

Политика же заведения — никаких отношений, объятий, или поцелуев. За это можно вылететь.

Большинство девчонок приехали сюда работать чисто на консумацию.

Конс — это вовсе не то, что вы «разводите клиента» на дорогой алкоголь, нет. Система казино (напоминаю, в Турции казино = ночной клуб-ресторан) существует не год и не два, и даже не 20. Те, кто ходят в подобные заведения, прекрасно знают правила. Нет такого, что приходит наивный турок, прям, ах, такой наивный, и его «разводят». Нее, сюда идут как раз пообщаться с девчонками, зная, что те сами подойдут к гостям поздороваться, и, если какая понравится, гости предложат ей составить компанию.

Все знают тариф. Ну, а если подзабыли, то гарсон подскажет.

Гость платит за время, а время здесь считают стаканами.

Маленький стакан — полчаса, большой — час. До подорожания это стоило 300 и 600 лир, после — 500 и 1000 лир соответственно. На минуточку, 500 лир — это 35—40 USD (в зависимости от курса), и иногда счет за вечер может доходить до 10 000 американских рублей.

Кто-то себе ищет друга души — помолчать после тяжелой работы, подержать за ручку, кто-то — жену (говорят, за 10 лет были 15 браков между гостями и девчонками, и 4 оказались успешными), кто-то — любовницу. Ну а кто-то приходит пораспускать руки — да, я не буду делать вид, что такого не бывает — конечно, встречаются и ненормальные маньяки! Но с такими кадрами девочки сидеть не обязаны. И слава богу.

Хорошо ещё, что шефы — тут так называют менеджеров — смотрят за порядком.

Ты спрашиваешь, как мне нравится страна?

Ну, по одной столице не стоит делать вывод, верно?

Скажу, что это не та страна, в которой бы мне хотелось быть. Турция хороша, как и все другие места на земном шаре, но, знаешь, есть такие страны, где интересно, есть страны, где чувствуешь себя, как дома, а Анкара — чужая. Чуждая.

«Не моё» место.

Жизнь здесь складывается так.

Все подчинено работе.

Автобус (здесь это называется «сервис» и стоит 10 лир, 2/3 доллара, туда и обратно) приходит в 9 вечера. Девочки, разной степени готовности — наряженные, полуодетые, в бигудях и футболках, выспавшиеся, невыспавшиеся, только что проснувшиеся, полупомятые или причепыженные, курят, ругаются, молчат в свои наушники — едут на смену.

В клубе накрывают ужин — говорят, что это простая турецкая еда. Ну, не знаю — честно говоря, я не знаток местной кухни. Обычно это мясо или птица с картошкой и макаронами или рисом. Я чуть-чуть ковыряю, без энтузиазма. Не люблю. На моей улице праздник, если подают йогурт, нут, айран или овощи. Вот это — ура!

По будням мы на работе до 6:30 утра, суббота-воскресенье — до 7:00. Скажу честно — это тяжело. Танцоры и певицы работают в шоу. Здесь их два — в полночь и в три утра, в остальное время девчонки сидят за столиками.

Когда не работаем мы, артисты, работает турецкий оркестр. Шесть часов качественной музыки и прекрасного вокала каждую ночь обеспечено.

После работы — быстро душ — и спать. Я так делаю, ибо к 7 утра устаю неимоверно и засыпаю просто в полете над кроватью)). Кто-то из девчонок стирает или обсуждает ночь за кальяном или вискарем.

2.

О кулисах, мобильных телефонах и чорбе.

Да-да. Чорбе.

Чорбой здесь называют любой суп. Нас балуют разнообразием — бывает чечевичная чорба, фасолевая, брокколи, куриная (обожаемая девчонками за щедрое количество курицы), и вермишелька в томате, самая дурацкая. По воскресеньям вместо чорбы — салат и ийцо вкрутую. Подают после работы, то есть, около семи утра. Я на чорбу остаюсь редко — повторюсь, в конце работы единственное желание — спать.

К чорбе мы вернёмся чуть позже, а пока расскажу о других моментах.

Например, о том, что пользоваться мобильными телефонами на работе запрещено. Во-первых, в казино мужчины, конечно, ходят без жён. А ведь жены могут быть ревнивыми, ох, как могут! Со скандалами и прочими воспитательные взысканиями. Так что телефон низя, чтобы не было компромата.

Во-вторых, девочки, уткнувшиеся в телефон, непривлекательны — фи, это неприлично. Они должны смеяться, улыбаься, строить глазки и играть прекрасных посетительниц клуба.

Патрон считает, что без телефонов красотки более интересны для гостей, которых, кстати, здесь называют муштыри. Забавное слово, правда?

Зал, где, собственно, и происходит все действо, называется «Салон». За ним находятся технические помещения — кухня, касса и кулисы — можно сказать, «три К».

Кулисы здесь — это немножко не то, что называют этим словом в Европе или России. Кулисами здесь называют комнатки для переодевания (мы бы сказали «гримёрные»), а также шкафчики для хранения одежды.

В кулисах стоят сейфы, и у каждой девочки есть свой собственный, где она оставляет духи, ключи, и, обязательно, мобильный.

Чтобы, когда врывается шеф, разозленный и подозревающий всех в нарушении запрета отвыкания от мобильной зависимости и крича: «телефон-сумка! Сумка-телефон?!» с абсолютно честной совестью продемонстрировать его, телефона, отсутствие, а также прилежное следование правилам.

В кулисах девушки оставляют верхнюю одежду и сменную обувь, (в Турции, оказывается, бывает зима, причем, такая, что требует пуховичка или даже шубки), подаренные цветы и всякую всячину, с которой леди негоже появляться в салоне.

Таки, что мы имеем?

Мы имеем шкафчики, ключики, мобилки в шкафчиках и одежду, которую обязательно нужно забрать после рабочего дня, вернее, ночи.

Девочек в клубе работает достаточно много — иногда на работу выходит 50 девочек, иногда — 60, а иногда и все сто.

Кулисы, повторюсь, — это две небольшие гримёрные, примерно 6 квадратных метров, где умещаются и стулья, и шкафчики, и девушки.

И вот, представьте, утро. Раннее — на сцене работает последняя певица. Выход первой с 22.00 до полуночи, вторая — с часу до трёх, и третья — с четырех и до шести или семи утра, до закрытия. Последняя певица весьма гипногенна — то, есть сонноусыпательна и расслабляюща.

Спору нет, поёт она прекрасно — у всех трех турчанок превосходные голоса. Но если первая — зажигалочка, которая разогревает зал и заводит зрителей, свистит, хлопает и кричит: Энерджи! Кызлар, I need your energy! Хей-хоп-лалалей!», вторая — являет собой образец шикарнейшего вокала, лоска, элегантности, умопомрачительных нарядов, интересных образов, доброты и всего-всего, то третья вокалистка обладает бархатистым, обволакивающим голосом и исполняет очень спокойные и медитативные песни.

Оркестр играет в таком же усыпляющем жанре.

Итак. На сцене — третья певица. Девочки, которых гости не пригласили за столик — а таких большинство — уже наобщались, десять раз покурили, поправили макияжи, пообсуждали, всё, что только можно и все, что нельзя, и клюют носом.

Неудивительно, что при еженощной работе с 21 до 6.30 девушки начинают изнемогать, не дотянув до окончания смены, и единственная мысль в конце рабочей ночи — быстрей бы упасть спать. Дотянуть до отеля и просто рухнуть. У многих даже не хватает сил на душ.

Завтра. Все завтра.

Ну, это так, к слову.

Знаете, мы и правда считаем время по певицам. Если на первой ты просыпаешься и как-то взбадриваешься, второй — наслаждаешься, то во время выступления третьей ты начинаешь потихонечку засыпать и мечтать только об одном.

И это даже не поесть.

А, наконец, попасть в кулисы, переодется и свалить отсюда. Быстро-быстро.

Вот оркестр доигрывает последние ноты, певица кланяется, и девочки уже на низком старте. Но стоять на выходе из салона в ожидании, когда же можно будет ринуться в кулисы, запрещено — всё-таки патрон пытается сделать из девочек хоть немножечко леди.

Поэтому красотки ждут за столиками, считая каждую минуту. Ждут, когда сцену покинут музыканты турецкого оркестра, когда уйдут последние гости, и бессменный звукооператор Ниджо соберёт аппаратуру. Ждут, когда наступит время «Ч».

…Когда скучно, мы иногда играем в слова. Знаете, называть слова на какую-то букву. Слово на букву «ч»?

— Черепаха, чай, четкость, чаша, частичка.

Но волшебное слово на эту букву — Чорба.

Почему? Да потому что это — сигнал, что всё. Аллес. Finita. Let’s go.

Когда говорят «чорба» — это значит, можно встать из-за столика и пойти переодеваться.

И ехать спать…

Девушек в отель отвозит сервис — попросту, автобус. Их здесь два, с интервалом 10—15 минут.

Если вам сон дороже, чем тарелочка вкусного супа, тогда вам — на первый сервис, который после первой партии девчонок, возвращается и забирает оставшихся.

Странно — вроде бы как разница между сервисами 15 минут, но если я приезжаю на втором, то ложусь спать почти на час позже.

Теперь представьте, что примерно 50 человек, услышав заветное слово «чорба», просто ломятся в кулисы, чтобы переодеться и уехать к вожделенным чистым простыням. Этакий табун разнокалиберных красавиц.

Это смешно — когда хочется ломиться, а приходится идти «как леди».

Вы можете себе представить, что же происходит в двух комнатках по 6 квадратных метров, когда туда попадает вся эта прекрасная усталая толпень? А вы когда-нибудь думали, что, если нужно переобуться, тело человека в наклоне занимает больше места, чем когда человек стоит? А если это тело ещё двигается, наклоняясь и выпрямляясь, то оно толкается попой или имеет риск быть задетым, например, по голове.

Переобуться, надеть на ножки штанишки, и обязательно протолкаться до своего волшебного шкафчика — ведь в нем же хранится телефон!

Да, столпотворение ещё то…

Те девчонки, которые на чорбу остаются, собираются уже более спокойно, ведь основная масса уже уехала. Дополнительный бонус — вкусный суп. Но душ в отеле будет уже занят, и не факт, что останется горячая вода…

Раньше после трёх пополуночи голодающим можно было попросить вкусный греческий салат на кухне ресторана. Или ту же самую чорбу, которую будут предлагать под утро.

Так вот, с сегодня — новое правило — ночью только чай-кофе.

Густой турецкий чай хорош, спору нет.

Но кушать-то хочется…

Поэтому, когда я зашла в кулисы после такой «голодной» ночи, чтобы одеться на первый сервис, там было всего 5 девчонок. Остальные 75 богинь остались в салоне на утрешний суп.

ТАК спокойно я ещё никогда не собиралась. И просто царственным шагом, прошестровала на первый автобус.

Кстати! В эту ночь я спала не просто на свежих чистых простынях.

В эту ночь на мне была новенькая. Шикарная! Вожделенная! Ночная сорочка от Пьера Кардена.

Цвета вишни.

Атласно-роскошно-кружавчатая.

3.

О шелковых сорочках, Пьере Кардене и Джине. И о том, что мечты сбываются.

В своей жизни я не так уж часто сталкивалась с произведениями кинематографа — всё как-то откладывала «на потом». Нет, конечно, какие-то фильмы я смотрела — и в детстве, и в те редкие моменты, когда выходила в кино.

Честно-честно, визиты в кинотеатр в моей жизни можно пересчитать по пальцам.

Как сейчас помню — идешь со старшей сестрой по заснеженному, заиндевелому, парку в кинотеатр, чтобы посмотреть на большом экране Марью-искусницу. Я в первом классе, в валенках и радуюсь первым каникулам.

О да, ощущение каникул — это было потрясающе: просыпаешься утром, на окнах — морозные узоры, на полу — теплые квадраты из солнца, и пахнет сырниками. И малиновым вареньем. И ты валяешься в постели, радостный, предвкушаешь целый большой замечательный зимний день, в который обязательно произойдет что-то интересное.

После я выросла, занырнула в работу, учебу и отношения, и стало не до кино. Конечно, что-то я смотрела. Только, если, например, мои подружки и коллеги смотрели по 5—6 фильмов в неделю и были в курсе всех новинок, то я была в этом плане валенок валенком — в лучшем случае одно произведение в 2 месяца.

Ситуация резко поменялась с приходом ковида. Как только все сели на изоляцию, работы стало существенно меньше, времени подумать о жизни существенно больше, и еще и на фильмы осталось.

И вот в один из чудесных, много открывающих пандемийных вечеров был выбран шикарнейший итальянский фильм с невероятной Джиной Лоллобриджидой.

Если вам интересно, это фильм 1952 года, «Приходи в сентябре» со стильным интересным сюжетом, классными актёрами и потрясающими видами. Лёгкий и очень-очень красивый.

Так вот, в одной из сцен эта невероятная актриса снята в атласной сорочке. О, боги! Во-первых, я сразу влюбилась в эту девушку — в её стиль, изящество, ум и умение крутить мужиком. Во-вторых, я влюбилась в эту атласную сорочку. Нет, не сорочку, а вечернее платье для сна.

Восторг!

С тех пор я вожделела эту вещицу. Представляла, как я в ней сплю, а, может быть, и не только сплю:-) Какая она шелковистая, нежная, гладкая, шикарная, божественная, в общем, роскошная.

Мечта мечталась примерно полтора года, и эта штучка так и не была куплена. То ли было недосуг ходить по магазинам, то ли не было в продаже того, что нужно, не помню.

Сюда, в Анкару я приехала без денег.

Нет, это не совсем правильная фраза — можно было вывести деньги с брокерского счёта, разменять 100 евро, лежащие на обратную дорогу, взять аванс за танцевальные уроки, которые я повожу через зум, в конце концов, написать друзьям или родным.

Но инвестиции и сбережения я дербанить не хотела, в долговые обязательства входить тоже, ибо срочной срочности не было — на работе кормили вечером и утром, а какие-то копейки на кофе в кармане звенели.

Конец ознакомительного фрагмента.