Счастье на расстоянии протянутой руки

Ekaterina Lasto4kina

То, о чем не принято говорить вслух.Каждому из нас есть, что сказать самому себе!Выключи свет!Музыку!Налей себе бокал вина для смелости!Включи свой внутренний голос, который прорвется сквозь тишину…Он расскажет тебе обо всем, если ты будешь готов его услышать.Если ты смелый – эта книга станет твоим новым отсчетом времени.Если труслив – закрой ее и больше никогда не вспоминай об этих словах!Приятного погружения.

Глава 1

Все мы родом из детства.

Чарльз Буковски

С раннего детства, окружающая меня действительность вызывала во мне протест.

Я родилась в несчастной семье. Моя мама вышла замуж в 36 лет. Мой отец — человек, который сдался. Он ушел в себя, и ему было хорошо, когда алкогольный градус повышался в его организме. Он выплескивал все свои обиды и злость на нас. Почти все мое детство — бесконечные скандалы, которые, нередко, сопровождались побоями. Когда он был трезв, то погружался в чтение и забывал о нашем существовании, но, и, в такие дни, нам было не спокойно. Ощущение надвигающейся грозы никогда не покидало наш дом в трущобах Молдаванки. Этот страх проник в меня так глубоко, что стал частью меня. Так было до тех пор, пока я не находила себе укрытие в новом защитнике. Укрытие было вовсе не в нём, но я еще об этом не знала. Я о многом еще даже и не догадывалась.

У меня есть старший брат. Мама любила нас и тяжело работала, чтобы прокормить и дать нам образование.

Мама всегда говорила мне, что я должна терпеть и молчать. Она научилась подавлять свой гнев и мириться с такой жизнью. Я — нет. Я не молчала.

Я, всячески, боролась с нависшей надо мной темнотой. Я не желала принимать её. Я борюсь с ней, до сих пор.

Единственным моим утешением было придумывание своего мира, куда можно была сбежать от ужаса и укрыться, хоть на некоторое время. Здесь я спасалась от боли и страха.

_____

Непреодолимое желание сбежать: когда оно появилось у меня впервые?

В первом классе, я сбежала домой к своей однокласснице, после уроков. Мы мило проводили время, позабыв обо всем на свете. Нам было весело и беззаботно. Я ощутила тогда приятное чувство невесомости. Это была свобода от напряжения и домашних скандалов. Свобода поступать так, как хочешь.

Такое чувство беззаботности можно ощутить лишь один раз, в самом раннем детстве, когда еще не пришло осознание того, что за все свои поступки необходимо нести ответственность. Мы придумали свой детский мир, куда был запрещен вход взрослым, но так не могло продолжаться вечно.

В то время, когда мы играли и радовались жизни, моя мама вместе с учительницей младших классов разыскивала меня по всей округе, несколько часов. Нет, она меня не ругала, но ощущение того, что за все свои поступки необходимо нести ответственность, придало горечи моему миру детской наивности.

С тех пор, я нахожусь в поиске этого ощущения невесомости. Чувство ответственности, за свою жизнь, было мне не знакомо.

Второй раз я сбежала из детского лагеря, в 14 лет, когда все внутри меня бунтовало против ненавистных правил, которые необходимо было соблюдать. Я сбежала в уютную деревню, где жила моя тётя. Только там я чувствовала себя свободной, преданной только самой себе.

Мое первое воспоминание детства родилось именно здесь. В этой деревне я жила до поступления в школу, а после — проводила все каникулы и выходные дни. Здесь я познала первую дружбу и первое предательство. Самое первое чувство, которое отложилось в моей памяти, из детства, — чувство одиночества.

Мама оставляла нам с братом у старенькой бабушки. Бабушке было не до нас. У нее было много работы в огороде. Целыми днями, я, трехлетний ребенок, была предоставлена сама себе. Я бродила вокруг нашего старого дома и сочиняла песни о маме. Я скучала по ней. Ребенок еще не понимает любви, но уже чувствует тоску от её недостатка. Я ощущала бесконечную потерянность. С того самого времени, я желала избавиться от этой дыры в сердце.

Одиночество — жесткое чувство. Оно сцепило свои жадные щупальца вокруг моего тонкого тела. Оно не хотело отпускать меня на свободу и позволить быть счастливой рядом с кем-то.

Когда мне было лет 8, то я стыдилась идти гулять с семьей, потому что знала, что будет скандал. Меня оставляли одну в коридоре и я, молча, предавалась своему одиночеству. Уже тогда я стала ненавидеть это чувство, которое отравляет людям жизнь.

В школе у меня не было друзей, с которыми я могла бы провести выходные. Я училась в школе-пансионате, где мы проводили целые недели, не выходя за пределы территории. В выходные дни, я гуляла одна, по центральным улицам города, погружаясь в свои юные мечты.

В свои 26 лет, я все также сидела в темном коридоре родительского дома. За стеной слышался шум соседей, а в помещение врывался едкий дым сигарет отца. Я сидела в кресле, с книгой Германа Гессе «Игра в бисер», блокнотом для записей, ручкой и пачкой сигарет. Я просидела так почти все вечера того лета и осени, пока не начались морозы. Там, в этом сыром месте, я была близка к тому, чтобы смириться.

Я перестала бежать, бояться и слилась с этим местом одним сплошным оглушительным воем.

Одиночество — колючее, холодное, неуютное пространство, мучительная пытка для человека, который создан для любви.

Третий раз я сбежала с подготовительных курсов, перед поступлением в колледж. Я тогда случайно застала отца с матерью. Они занимались сексом. Я начала ненавидеть мать за это. Я не понимала, как можно к нему прикасаться? Я призирала отца и полностью отрицала его причастность ко мне. Для меня это был посторонний человек, который был ужасной помехой в нашей жизни. И, всякий раз, когда я это осознавала, меня посещало чувство безысходности. В такие моменты я проливала много слез, но, даже, когда они высыхали, чувство злобы еще долго сдавливало мою подростковую грудь.

Раньше я испытывала жалость к матери. Казалось, что она совершила непоправимую ошибку и теперь должна нести на себе моего отца-алкоголика.

После увиденного, я стала ненавидеть и её. Я начала отрицать свою причастность не только к нему, но и к ней. Я отделила себя от родителей. На этот раз, не пролив ни единой слезы.

На следующий же день, не сказав никому ни слова, я собрала вещи и уехала, бросив поступление в колледж. Я сбежала в деревню к тёте и попросила перевести меня в 11-ый класс местной школы. Здесь мне тоже было нелегко, но, я верила, что смогу, на время, укрыться от действительности.

В то лето, я познала многое, в первый раз: первые ночные поцелуи, первые порции крепкого алкоголя, первое наслаждение от прикосновения к груди, первые слезы после предательства и первые нотки тоски от несбывшихся желаний.

Так прошел год.

Очередное бегство произошло вовремя последнего звонка, в 11-ом классе, когда мои одноклассницы пели песню о маме. Моей мамы на этом празднике не было. Я тогда спряталась в старом бабушкином доме, который пустовал, и долго рыдала от жалости к самой себе.

Через пару лет я стала сбегать от парней.

Из одних в другие объятия, пытаясь найти в них спасение от самой себя.

Потом я сбегала с работ, которые ненавидела. И снова бросалась в чужие объятия. Неужели я думала, что они спасут меня?

Они становились для меня бесконечными шалашами, в которых я укрывалась на ночь, от гроз и бурь.

Утром я снова должна была идти по взрослой дороге, полной опасностей, в одиночестве. Я боялась неизвестных дорог и стремилась к ним одновременно. Каждый раз, ступая на новую тропу, я проигрывала в схватке с реальностью.

Я выбирала для себя самый легкий путь — плыть по течению, с надеждой, что меня вынесет к нужным берегам. Так было легче, чем грести против течения, против своего духа, против воли, которой не было.

Воля и уверенность зарождается в ребенке, который окружен любовью и заботой, а я видела лишь страдания и ненависть, с самого детства. Я не ищу оправданий. Я, всего лишь, хочу объяснить себе, почему со мной так происходило.

Я искала выход. Меня грела надежда, что жизнь преподнесет мне чудо. Нужно потерпеть еще один день, месяц, или год, и все произойдет само собой, без моего вмешательства, а я — пока посижу, подожду, сцепив зубы.

Выход был совсем не там, где я его искала. Моя раненная внутренняя девочка кричала: «Да, я трусиха! Да, я хочу быть слабой рядом с любимым!», но никто из тех, кого я так сильно любила, не позволил мне этого! Я хотела защитить себя от боли в мире взрослых.

Эти люди учили меня выживать после боли, предательства и лжи. Я лепила из них богов, но они были такими же земными существами, как и я. Со своими страхами, обидами и нехваткой любви. В них я находила отражение тех качеств, которые были присущи мне самой. За это я влюблялась в своих мужчин, и, за это же, потом, начинала их ненавидеть.

Они стали моими учителями, моими наставниками. Любили меня и бросали в грязь. Внезапно я осознала, что бежать больше некуда. Все дороги ведут меня к себе. Я начала защищать себя сама.

Я научилась смотреть реальности в глаза, но не переставала мечтать. Я прошла путь от ненависти и презрения к себе до полного принятия и любви. Это было не легко.

Поначалу, я хотела отстраниться от большой части своей личности, забыть о прошлом, истребить в памяти все плохое.

Со временем, я начала строить себя новую, заложив в фундамент те ценности, которые были осознаны в самые черные дни моей жизни.

Из них появилась новая я и начала излучать свет. Я осознала, что только от моих действий и стремлений будет завесить качество этого света.

Жизнь перестала быть для меня постоянным переходом из черного к белому и наоборот. Яркие краски ворвались в мою жизнь. Каждый день я встречала с надеждой, что они сделают жизнь другого человека светлее и прекраснее, наравне с моей.

Вначале была лишь надежда, и я жила, благодаря ей.