Божественный аутсорс

Demaсawr, 2022

Что бы вы сделали, будь у вас возможность заселить Землю теми существами, к сотворению которых способна ваша душа? Кого бы создали?.. 22 000 знаков о том, что творчество – это не всегда однозначный процесс.

Первый прикрывает глаза. Его изящные руки медленно поднимаются, рукава белой мантии эффектными складками опадают на плечи. Тонкие пальцы касаются солнечных лучей, захватывают потоки света и принимаются замысловато их переплетать — все для того, чтобы подарить существу, которое он задумал сотворить, совершенную гармонию формы и содержания. Существо неспешно, но неотвратимо рождается между ладонями творца, с каждым отточенным движением его рук обретая индивидуальность.

Лицо Первого, прекрасное и утонченное, озаряется особым сиянием и в этот миг по красоте сопоставимо с лицом самого Создателя. Его пальцы, быстрые и ловкие как мысль, складываются в сложные фигуры, свет струится сквозь них и каждый раз при смене жеста приобретает новые характеристики.

Вот он медленно разводит руки в стороны, и сотканное из солнечных лучей животное наливается жизнью, встряхивает чёрно-белым оперением и громко, будто похваляясь, щелкает массивным клювом. Мгновение — и большая птица расправляет крылья, роняя на облако четко очерченную тень, а потом взмывает в небесную высь.

— Я назову его, — Первый поглядел ей вслед и блаженно зажмурился, — орел.

Восьмой приложил ладони к щекам и замер в немом восхищении, провожая птицу взглядом. Третья ошеломленно охнула, Десятый в экстазе исторг из себя первообраз чистейшего благоговения, а Второй одобрительно хмыкнул.

Первый прищурился, высматривая в небе точку, в которую превратилось его создание, затем сложил губы трубочкой и издал мелодичную трель. Птица, услыхав посвист творца, ринулась из поднебесья вниз на облако, захлопала крыльями у самого лица Первого, взметая клубы тумана, и села ему на плечо. Большое черно-белое перо, кружась, упало к моим ногам.

Я подхватил его до того, как оно успело просочиться сквозь облачное марево, и поднял на просвет. Совершенная штуковина, что и говорить. Идеальная аэродинамическая единица. У основания — густой пух, который не даст птице замерзнуть в потоках холодного воздуха, а выше по стержню — переплетение невесомых белковых нитей, которые цепляются друг за друга крошечными крючочками и формируют упругое опахало.

Он даже крючочки на перьях выдумал. Уму непостижимо.

Что ж, теперь моя очередь создать что-то оригинальное.

Я тоже поднимаю руки и захватываю между ладоней пучок солнечного света — не так изящно, как Первый, плечи наверняка неуклюже поднялись и локти растопырены. Держать божественный баланс у меня плохо получается, кисти то чересчур напрягаются, то расслабляются больше необходимого, и это деформирует создание, которое я творю. Оно поднимает мордочку, хищно поводит вздернутым носом и топорщит взъерошенную шерсть. Я развожу руки в стороны — и оно неловко взмахивает голыми кожистыми перепонками.

Как ни старался, я не смог повторить изящества пера, которое создал Первый. Никогда не смогу повторить его изящества.

Меж тем гомункул выпорхнул из моих рук, нырнул в облако и принялся бестолково метаться по сторонам среди клубов дымки.

Восьмой не выдержал и захохотал.

— И как ты его назовешь? — он обратился ко мне и толкнул Десятого под бок. — Летучее недоразумение?

— После той хвостатой мелюзги, которую ты назвал мышь, — опередил меня с ответом Первый, — эта должна называться летучая мышь.

"Такая же сирая и убогая", — читалось на его лице, но Первый был слишком благороден, чтобы озвучить такие мысли вслух.

А я — слишком упрям в своей оригинальности, чтобы самому в этом признаться.

— Призови ее обратно, Тринадцатый, — сказал Второй. — Нам нельзя выпускать их на землю без одобрения Создателя.

Я попытался было это сделать, но глупое животное отказалось подчиняться моему зову и улетало все дальше и дальше от облака, снижаясь к земле, затянутой туманной мглой.

— Смотри, Тринадцатый, — Второй угрожающе прищурился, — Он хоть и делегирует сотворение жизни таким, как мы, но если узнает о том, что ты втихаря заселяешь планету идиотскими видами, то снова решит стереть все живое с лица земли.

— Ой да, — покачал головой Десятый. — Там внизу еще с прошлого раза пыль не улеглась. Четвертый и Пятый до сих пор флору в порядок приводят.

— Предыдущая группа экспериментаторов выиграла суперприз, — оскалился Восьмой и создал на ладони крошечный гриб, похожий на шапку грибовидной взрывной волны. — Называется"намудри с гигантскими размерами тупых ящериц и получи метеорит от Создателя в подарок."

— То же случится и с твоими млекопитающими, Тринадцатый. Вот увидишь. Не трать время на ерунду и не вкладывай в них слишком многое от себя, — Первый погладил орла по сложенному крылу. — Будущее принадлежит птицам. Величественным созданиям, прекрасным и высокоинтеллектуальным покорителям неба.

— И насекомым, — Второй сотворил стрекозу, подумал немного и увеличил ее в размерах в два раза. — Надо ж твоим птицам что-то жрать. Что-то совсем не интеллектуальное, но зато высокопитательное.

Я скрестил руки на груди и отвернулся, всем видом показывая, что спускаться на землю не собираюсь. Что бы я ни сделал, я никогда не стану так же хорош, как Первый. Тогда зачем придавать своим творениям какое-то значение?

— А я бы присмотрелась к твоей мышке повнимательнее, — бархатистый голос Третьей заставил меня вздрогнуть и обернуться. — Вдруг в ней есть что-то особенное, чего никто не замечает? Верни ее, Тринадцатый, ну пожалуйста. Ради меня.

— И всего святого, — добавил Восьмой.

Третья заливисто рассмеялась, золотые кудри рассыпались по ее плечам. Ореол солнечных лучей пронзил облако и очертил сквозь полупрозрачную мантию ее фигуру. На босых ножках блеснули капельки росы — одобренного Создателем изобретения Десятого, которое без сомнения невероятно украсит нижний мир поутру.

Конец ознакомительного фрагмента.