Затмение Огня. Пробуждение

Daria Zubkova, 2023

Есть ли в современном мире место для легенд и мифов? Что, если древние сказания были не вымыслом, а реальностью. В подобное сложно поверить, особенно в современном мире, где нет места для необъяснимых и сверхъестественных вещей. Оливия Вильямс находится в шаге от получения научной степени по психологии. Заканчивая Стенфорд, она всеми силами жаждет показать себя как грамотного и достойного психоаналитика. Однажды девушка получает весьма заманчивое предложение от одного из профессоров Стенфорда и без колебаний соглашается на него. В итоге научный проект окажется роковым для девушки и перевернет ее жизнь с ног на голову.

Глава 2

Я ехала на свой первый сеанс психотерапии, испытывая сильное воодушевление внутри. Не буду отрицать, я немного переживала по поводу предстоящей встречи, но в который раз я напомнила себе, что ко всему этому я стремилась многие года и отдала ради этого половину своей сознательной жизни. С того дня, как я прибыла в Нью-Йорк прошло два дня. Я устроилась в одной из гостиниц, которая находилась относительно недалеко от центра города. Я была в Нью-Йорке не так и часто в своей жизни, поэтому хотела изучить его в свободное от своей деятельности время. На мое удивление после разговора со Скоттом мне позвонила Рэйчел, с вопросами о моем устройстве и дальнейших планах в городе. Я ей ещё раз выразила свою благодарность за ее беспокойство на мой счёт, и в очередной раз дала свой отказ от ее помощи. Я привыкла справляться со всем самостоятельно и не любила быть в глазах людей слабой и неспособной что-либо решить. Поэтому и в этот раз я решила действовать самостоятельно, не привлекая никого извне.

Прибыв на место, я сразу направилась в здание лечебницы, громко стуча каблуками по тротуарной плитке. Я старалась поддерживать образ серьёзного психоаналитика, поэтому придерживалась классического стиля в одежде. Облегающая бёдра юбка-карандаш, свободная блузка, пиджак и классические туфли на высоком каблуке сделали своё дело. Я выглядела как всегда безупречно, что придавало мне лишней уверенности в себе. Получив карту сотрудника, я проследовала по уже знакомому маршруту к палате своего нового пациента. Мне стало не совсем комфортно заходить без приглашения, поэтому я решила соблюсти все нормы приличия и перед входом постучать в дверь. После моего слабого стука я услышала глухое «входи» и открыла дверь. Скотт сидел на своём привычном месте и подбрасывал вверх бейсбольный мяч. Он цепко ловил мяч своими тонкими пальцами, при этом смотря куда-то за пределы окна.

— Привет, док. Я ждал вас немного позже.

— Добрый день, Скотт. Как ваши дела?

— Лучше всех — вновь я слышала в голосе парня отголоски сарказма — А как ваши дела?

— Как и у вас, лучше всех — не знаю почему, но я решила ответить Скотту в аналогичной ему манере — Как ваш настрой?

— Настрой? — Скотт перестал подбрасывать свой мяч и повернулся ко мне лицом.

— Настрой. На наш с вами диалог.

— Я настроен положительно и прогрессивно — губы парня дрогнули в лёгкой улыбке — Когда начнём?

— Мы уже начали. У вас есть что-то, чем вы хотели бы поделиться со мной?

— Если только одарить вас всеми возможными комплиментами этого мира — впервые в голосе парня слышались задорные и игривые ноты, что не могло не смутить меня.

— Скотт, давайте не будем переходить некоторые личностные рамки. Я ваш доктор, а вы мой пациент. Не стоит стирать эту грань и эти границы между нами.

— Как скажете, док — вмиг парень изменился в лице и стал вновь безразличным и спокойным.

— Рада, что мы друг друга поняли. Давайте вернёмся к нашему диалогу. Может вас что-то беспокоит или вас что-то гложет в глубине души?

— Вы верите в наличие души?

— Верю.

— Странно это слышать от человека научной сферы деятельности.

— Научная деятельность не мешает мне верить во что-то необъяснимое и загадочное. Наш мир полон загадок и тайн, которые возможно мы никогда не сможем разгадать. Но это не отменяет того факта, что они могут находить своё отражение в нашем мире. Поэтому такое понятие, как душа вполне себе может существовать. А как считаете вы?

— Я? Всю свою сознательную жизнь я живу среди научных деятелей, где понятие душа не очень распространено.

— Но у вас должно же было сложиться собственное мнение, отличное от мнения вашего окружения. Или вы легко поддаётесь чужому влиянию?

— Я бы так не сказал. Скорее я выслушиваю все имеющиеся точки зрения, но по итогу придерживаюсь собственного мнения.

— Вот как? — слова парня меня удивили и хоть немного начали показывать мне некоторое психологические особенности моего собеседника — Так, какого ваше мнение на этот счёт?

— Мое мнение такого — Скотт сделал намеренную паузу, явно желая создать небольшую интригу — Все живые существа имеют некую энергию внутри себя, которую можно обозвать душой. Эта энергия у всех разная и ее сила и состав зависят полностью от выборов ее носителя.

— Носителя?

— Да, мисс Вильямс. Под носителем я понимаю само живое существо, содержащее в себе эту энергию.

— Интересное мнение — я задумалась и сделала пару заметок в свой блокнот — В таком случае, ответе, какова ваша энергия и чем вы наполняете ее?

— Я пока пустой сосуд.

— То есть, вы считаете себя бездушным? Я правильно вас поняла?

— Я бы не назвал себя бездушным. Скорее отрешённым и потерянным.

— Значит, у вас есть душа, но она сейчас не с вами. Правильно?

— Абсолютно верно. Вы первая, кто так быстро понял мою мысль.

— Это было не сложно сделать. Как вы думаете, где в таком случае может быть ваша душа?

— Не могу ответить вам однозначно, но мне кажется, что она где-то глубоко внутри меня. Спит беспробудным сном под слоем этого неведения и беспамятства.

— Даже так — я вновь сделала необходимые мне отметки в блокноте и продолжила свой допрос — Скотт, что вы чувствуете, когда говорите о своей душе и ее потере?

— Не буду вам врать и скажу, что мне немного грустно и где-то обидно осознавать, что я лишён того, чего я достоин и чем должен обладать по праву.

— Вы не думали о том, что некоторые люди, как и вы, лишены того, что им положено, и каждый день кто-то лишается того, чего он достоин и чем он должен обладать.

— Думал. Но я не хочу полагаться на тех, кто слаб и не хочет вернуть своё. Я хочу полагаться на тех, кто берет от жизни все и всегда отстаивает свои права и границы.

— Значит, вы опираетесь на сильных личностей и желаете быть подобным им?

— Возможно — Скотт пожал плечами и откинулся на спинку своего кресла — Но я точно не хочу быть слабее других.

— Предположу, что вы по природе своей личность волевая. Этот факт приоткрывает нам хоть небольшую, но брешь в вашем сознании.

— Каким образом?

— Мы сейчас с вами выяснили, что вы относите себя к сильным личностям и считаете себя таковым. И вы не хотите быть в подчинении кого-то, кто слабее вас, а возможно даже и сильнее. Я считаю, это небольшим прогрессом в нашей с вами терапии.

— Даже так? — вновь губы парня искривились в довольной улыбке — Что вы ещё смогли выяснить из нашего разговора?

— Давайте на этом я свои заключения оставлю при себе. Как только я смогу проанализировать наш с вами диалог, то смогу более детально проработать все необходимые мне данные.

— А вы не похожи на других докторов.

— С чего вы так решили?

— Я пять лет общался с десятками ваших коллег, и все они были схожи в своих разговорах и методах. В вас же я вижу что-то иное, что делает вас непохожей на них всех.

— Я не люблю действовать по существующим шаблонам, а стараюсь делать все по своим ориентирам и принципам.

— Что даёт мне основания надеяться, что ваш метод поможет мне в возникшей ситуации.

— Об этом я вам и говорила. Мои методы немного необычны и носят экспериментальный характер.

— Так я ваш научный эксперимент. Как это неожиданно.

— Вы не научный эксперимент. А я хочу попытаться вам помочь, используя доступные мне методы.

— Мисс Вильямс, что вас больше всего удивило в вашей жизни? — неожиданный вопрос Скотта ввёл меня в небольшой ступор и оцепенение. Я никак не ожидала подобного вопроса с его стороны, поэтому не была готова ответить на него.

— В каком смысле? Что вы имеете в виду?

— Я хочу узнать, что поразило вас и вызвало у вас восторг и счастье.

— Зачем вам это знать?

— Я пять лет живу в стенах клиники, и кроме ее стен и окружающего ее сада я ничего в своей жизни не видел. Мне интересно послушать про имеющийся там за стенами мир и узнать о нем что-то новое.

— Вы ни разу не покидали клинику?

— Нет, мисс Вильямс. Для меня мир за пределами клиники неизвестен и полностью невообразим. Я не знаю, что там находится и какая там кипит жизнь, но я пытаюсь хоть как-то узнать ее и втайне мечтаю увидеть ее своими глазами.

— Скотт, почему вы никогда не пытались выйти из клиники?

— Сложно это признавать, но я немного побаиваюсь таких действий. Я не представляю, что меня там ждёт и каков тот загадочный мир. Поэтому я боюсь вот так резко окунуться в него с головой.

— Так вас сдерживает лишь страх перед неизвестным?

— Наверное, больше да, чем нет. Ну и ещё стеснение.

— Стеснение?

— У меня нет нормальной одежды, и мне кажется, я буду выглядеть довольно нелепо в глазах обычных людей.

— А разве вы не обычный человек?

— А разве обычный? Я человек без памяти, понятий прошлого и без личности. Согласитесь, сложно назвать меня обычным человеком.

— Я с вами не согласна. Даже если вы не помните, кто вы такой, и вы не помните своё прошлое, вы в любом случае личность. Даже в том состоянии, в котором вы сейчас находитесь.

— Это вы как профессионал говорите?

— Это я вам говорю, как разумный человек, поддерживающий мнение о том, что каждый человек — это отдельная личность, с набором гарантированных прав и свобод.

— Знаете, а ваши слова меня зацепили. Так вы ответите на мой вопрос?

— На какой конкретно?

— Он был один за весь наш разговор — в голосе парня я впервые заметила отголоски недовольства.

— Он был не один, Скотт.

— Да, но без ответа остался лишь один мой вопрос вам.

— В таком случае я вам могу сказать, что самым поразительным за всю мою жизнь был момент, когда я встречала рассвет, сидя над Большим каньоном.

— Большим каньоном? Что это?

— Вы не знаете, что такое Большой каньон?

— Нет, не знаю. Просветите меня? — в глаза парня блеснул отблеск надежды, который сложно было не уловить в его янтарных зрачках.

— Это одно из природных чудес этой страны, а также одно из самых необычных мест во всей Америке.

— Так что он из себя представляет?

— Сложно вам описать словами — я задумалась, пытаясь сообразить свой ответ — Давайте я вам лучше покажу.

— Покажете?

— Да. У меня остались фотографии в телефоне.

— В телефоне? Фотографии?

— Вы что, не знаете о существовании такого понятия, как мобильные телефоны и фотографии?

— Я лишь знаю, что с помощью этих устройств окружающие могут связываться между собой и разговаривать на расстоянии. А что такое фотографии?

— Это изображения, которые мы делаем, желая что-то запечатлеть и тем самым запомнить. Что-то или кого-то. Вы их видели в книгах, журналах и газетах.

— Так это не картины?

— Нет, Скотт, это все фотографии, сделанные с помощью специальных технических средств, таких как телефон или фотоаппарат.

— Как интересно. Вы покажете мне эти изображения?

— Да, конечно. Минуту.

Я достала из сумки свой мобильный телефон и стала искать в галерее нужные мне фотографии Большого каньона. Как только я нашла интересующие меня снимки, то открыла одно из изображений на экране и передала телефон Скотту в руки. Он аккуратным движение взял телефон из моих рук и с интересом стал его рассматривать. Было довольно странно, наблюдать детский и наивный взгляд взрослого парня в адрес неизвестного предмета. Скотт вертел мой телефон в своих руках, внимательно осматривая его со всех сторон. Затем он повернул его к себе экраном, и стал всматриваться в изображение на нем.

— Это и есть фотография?

— Да. Как я и сказала, это изображение реального места, которое я сделала, когда была там в отпуске.

— Так это место где-то есть?

— Да, Скотт, и на самом деле оно находится не так и далеко от вас.

— Даже не могу представить всего этого перед собой. Что ещё вы видели?

— Скотт, мы с вами встретились не для разговора о моих поездках, а для общения с вами и разрешения вашей проблемы — я решила прекратить эту отвлеченную беседу и вернуться непосредственно к нашим делам.

— Но мне теперь интересно узнать о подобных местах и интересно увидеть их изображения.

Скотт произносил эти слова слишком оживленно и эмоционально. Я впервые увидела настолько живые и яркие эмоции на его лице, что могло говорить о верно выбранной мной тактике его лечения. В душе я немного была удивлена столь детской реакции и настолько наивным мышлением парня. Даже если он все забыл, то не знать о таких простых и очевидных вещах, как мобильные телефоны и фотография было немного странно. Я смотрела внимательным взглядом на этого странного парня и пыталась хоть немного понять его. Явно, что он был личностью непростой, хоть и пытался казаться таким. Он сам не знал, кто он и что он из себя представляет. Но за наш непродолжительный разговор я увидела в нем небольшие задатки самоуверенности и противоречивости. В тоже время парень пытался приспосабливаться к окружающему его миру и старался быстро адаптироваться к нему, что говорило о его мобильности и социализации. «Скотт явно был из тех, кто мог найти подход к любому человеку и при необходимости разговорить его». Выводы напрашивались сами собой и происходили в моем разуме совершенно непроизвольно. Вот уже пять минут в палате повисло тяжёлое молчание, которое я решила нарушить неожиданным предложением.

— Скотт, вы бы решились выйти из клиники, при должном сопровождении вас?

— Док, о чем вы?

— Я о том, что при удачной терапии мы могли бы с вами ненадолго покинуть стены клиники и выйти в мир — я заметила промелькнувшее волнение на лице Скотта и его легкий страх — Я буду все это время рядом и везде вас сопровождать.

— Вы готовы пойти на такой шаг?

— А почему нет? Для начала я могу провести вас по улицам Нью-Йорка и показать город из салона своего автомобиля. Позже, мы можем с вами начать ненадолго выходить в люди, тем самым стимулируя вашу социализацию работать более активно.

— Социализацию?

— Это термин, который отражает способность человека быстро адаптироваться в незнакомом ему обществе и довольно быстро приспосабливаться ко всем новшествам своей жизни. Ещё можно назвать это явление адаптацией.

— Значит, вы хотите, чтоб я… — Скотт замолчал, сделав при этом задумчивое выражение лица, а затем по слогам произнёс — А-дап-ти-ро-вал-ся.

— Да, я хочу, чтоб имеющиеся у вас задатки стали расти немного активнее и тем самым развивались.

— Вы считаете, во мне есть подобные качества?

— Могу вас заверить, что есть. Вы адаптивный человек и это сразу бросается в глаза, но вам надо немного стимула и практики, чтоб вы смогли начать вновь развивать это качество.

— В таком случае, я теперь буду с нетерпением ждать нашего с вами выхода в большой мир — Скотт широко улыбнулся, а в его глазах вновь сверкали озорные искры.

— Значит, как только я все устрою и разрешу все вопросы с руководством клиники, то мы с вами отправимся на небольшую разведку — я встала со своего места и протянула свою руку Скотту — На этом, я думаю, наш сеанс можно считать оконченным.

— На сегодня все? Что-то маловато для первого раза разговоров.

— Достаточно. Мне есть над чем подумать и что проанализировать. К тому же, вам не стоит перенапрягать свой разум так резко. Нам стоит с вами постепенно приводить его в норму.

— Как скажете, док. Вам виднее в таких вопросах.

— Поэтому я благодарю вас за эту беседу и желаю вам хорошего дня.

— Когда вас ожидать в следующий раз?

— Я думаю, через пару дней будет в самый раз. Я хочу дать вам время подумать над нашим разговором и сделать какие-то выводы из него.

— Вы, я так понимаю, займётесь тем же самым в эти дни.

— Правильно понимаете, но у меня есть ещё дела в городе.

— В таком случае не смею вас больше задерживать. Всего вам наилучшего, доктор Вильямс.

— Благодарю вас. До следующей встречи.

Я вышла от Скотта с небольшой озадаченностью на лице. Наш первый сеанс показал мне некоторые интересующие меня вещи и помог мне сделать первые выводы по поводу его личности. Я решила взять в клинике копии документов, имеющихся на Скотта и вечером изучить их у себя в номере. Мне стало, как никогда интересно углубиться в его историю и понять ее истоки.

Вечером того же дня я сидела в номере и читала взятые мной бумаги. Согласно медкарте, Скотт был найден молодой парой в пригороде Нью-Йорка, и доставлен в ближайшую больницу. Он очнулся спустя сутки в совершенно дезориентированном состоянии. Парень не знал не своего имени, ни возраста, ни того, что с ним произошло. Он совершенно не помнил ничего из своей жизни, и был растерян и сильно напуган. После обследования физически он оказался здоров, но вот его рассудок был поврежден. Отсутствие личности в нем и понимания того, кто он такой, вызывали в парне приступы раздвоения личности и неопределённости в его сознании. Со временем Скотт стал приходить в себя, даже при отсутствии воспоминаний у него. Парень стал общительным и дружелюбным, но иногда в нем проявлялась определённая жестокость и злость. Все это списали на синдром раздробленности личности, поэтому на его выпады никто никак в лечебнице не реагировал. По итогу, Скотта определили в Манхеттенскую психиатрическую лечебницу, и он остался там на долгий срок. Парень не знал и не имел представления о мире за стенами лечебницы и познавал все заново словно только родившийся ребёнок. Сколько врачи не пытались вызвать хоть малейшие обрывки воспоминаний у Скотта, но все попытки были провальными. Он ни разу не смог что-либо вспомнить из своей прошлой жизни и никак не реагировал ни на одну из предложенных ему психиатрических терапий. Дочитав все документы до конца, я отложила их в сторону и достала свой рабочий блокнот. Я открыла страницу с моими заметками, сделанными во время нашего со Скоттом сеанса, и с задумчивым выражением лица стала читать свои же записи. «Скотт личность сильная, это бесспорный факт. Плюс он стремится к независимости и не желает подчиняться, что говорит о его волевом характере. Но в нем есть какой-то порыв добродушности и неуверенности, что говорит о его непонимании самого себя. Его приступы раздвоения могут быть связаны с попытками Скотта быть разным и экспериментировать со своим характером. Он намеренно ведёт себя по-разному, чтоб, по итогу, найти самого себя». Мои рассуждения прервал звонок на телефон, который мирно лежал около моей кровати.

— Оливия Вильямс.

— Мисс Вильямс, приветствую вас — в динамике я услышала голос своего научного руководителя профессора Джона Траста. Он был уже в возрасте, но всячески старался поддерживать связь со своими студентами и всегда довольно внимательно относился ко всем своим подопечным.

— Профессор, рада вас слышать.

— Оливия, как ваши успехи?

— Пока сложно что-то сказать. У меня сегодня был только первый сеанс с пациентом.

— Сеанс? Вы решили проводить пациенту классическую психотерапию? — профессор сделал паузу, и я услышала его обвинительный и строгий тон — Я думал, вы придерживались более прогрессивных методов в лечении. И собственно ваши методы и дали мне право послать вас на помощь профессору Джейкобсу.

— Данный случай довольно необычный, поэтому чтоб понять, как мне правильно построить тактику лечения пациента, я решила начать с банальной психотерапии.

— Вот как? И как прошёл ваш первый сеанс?

— Неплохо. Скотт даже начал проявлять скрытые особенности своей личности, что позволило мне сделать первые выводы о его прошлом характере.

— Скотт?

— Так зовут нашего пациента. Имя ему дали местные работники. Парень не мог же ходить совсем безымянным. Пусть хоть вымышленным именем пользуется.

— Согласен с вами. Но, мисс Вильямс, каковы ваши прогнозы на счёт этого парня?

— Мне кажется, мой предполагаемый метод эмоциональной встряски должен ему помочь. У Скотта есть эмоциональные всплески, что может говорить о его потребности в эмоциях. Все это может стать моей опорой при выборе тактики его лечения.

— Значит, вы планируете подвергнуть пациента эмоциональному потрясению?

— Пока что я не собираюсь этого делать. Для того, чтоб допустить подобное, мне надо максимально подробно изучить пациента, его психотип и особенности.

— И как долго вы планируете изучать его?

— Не могу вам сказать однозначно, но, профессор, сколько бы времени не понадобилось, нужно завершить это дело и сделать все возможное для помощи этому парню.

— Я вами горжусь, мисс Вильямс. Рассуждаете, как настоящий врач и специалист своего дела.

— Я лишь хочу помочь несчастному человеку, который лишился целой жизни, из-за не зависящих от него обстоятельств.

— Мы не знаем, что привело к потере его памяти и не можем пока однозначно говорить о том, что обстоятельства, которые способствовали данному явлению, не зависели от него.

— Даже если так, то я все ровно должна ему помочь. Человек не должен прожить остаток своей жизни, сидя затворником в стенах психиатрической лечебницы. Никто не заслуживает такой участи, да и сам Скотт говорит о том, что он мечтает увидеть мир за стенами лечебницы.

— Вот как? Пациент хочет выбраться в большой мир?

— В этом вопросе он вновь двойственен. С одной стороны он хочет увидеть мир и подробно расспрашивает меня о нем. С другой, он сам признался, что боится быть среди «нормальных» людей и он боится как-то выделяться среди них.

— Значит, у него присутствует внутренний страх выделения и присутствия, отличительных от других людей черт.

— Но это противоречит его мнению о том, что он не действует по существующим шаблонам. Я сегодня предположила, что у Скотта довольно волевой характер, который не даёт ему подчиняться личностям, слабее его, а то и сильнее. Он хоть и переживает на счёт того, как он будет выглядеть в глазах обычных людей, но сам он не воспринимает их как равных и авторитетных для него особей.

— В таком случае у меня возникла небольшая теория на счёт этого Скотта и его прошлого.

— Профессор, о чем вы?

— Страх пациента выйти в большой мир не связан с его стеснением или страхом быть не таким как все и как-то выделяться среди всех.

— В таком случае, с чем он связан? Что может вызывать в нем желание сидеть так долго взаперти?

— Существует большая вероятность того, что ваш Скотт наоборот, желает подсознательно слиться с толпой и быть похожим на всех окружающих людей. Но ему это надо не для того, чтоб соответствовать шаблонам общества, он этого подсознательно желает по другой причине.

— Что это может быть за причина? Он что, скрывается от кого-то или от чего-то?

— Не могу исключать и такую вероятность. Оливия, если вы хотите стимулировать его подсознание пробудиться, то вам необходимо перейти к более решительным методам, чем банальная психотерапия.

— Я сегодня пообещала вывезти его в город и показать ему мир.

— Отличная идея! — профессор Траст вмиг оживился и его голос стал воодушевленным — Это однозначно должно эмоционально его встряхнуть и даст его разуму возможность работать активно. Вы же сами описывали этот метод в своей диссертации.

— Все верно, профессор Траст. Я лично разработала этот метод борьбы с амнезией и полной потерей личности.

— Так попробуйте применить на практике свою же теорию.

— Профессор, я не уверена, что мне стоит действовать так кардинально. К этому нужно подойти плавно и аккуратно.

— И как долго вы планируете идти к этому?

— Хотя бы пару недель я хочу пообщаться со Скоттом и морально подготовить его к этому.

— А вот здесь я с вами не соглашусь. Вы сами говорили об эмоциональном потрясении, так?

— Говорила, профессор, и подробно описывала его воздействие на разум подобных Скотту людей.

— Так вот, насколько я могу помнить выдержки из вашей диссертации, главным критерием эффективности эмоционального потрясения на разум человека является его неожиданность и его непредвиденное наступление у пациента. Разве вы не так говорили?

— Все верно — только сейчас я поняла, что сильно ошиблась перед профессором и тем самым выставила себя не в лучшем свете — Но что вы хотите мне этим всем сказать?

— Что я бы на вашем месте обошёлся без «моральной» подготовки пациента. Устройте ему небольшое эмоциональное потрясение, организовав спонтанный выезд из клиники.

— Вы советуете никак не оповещать его о предстоящей поездке? Я правильно вас поняла?

— Правильно. Оливия, вам следует начать применять ваши же теории на практике, а не довольствоваться лишь теоретическими аспектами вашей деятельности.

— Я вас поняла, профессор — в этот момент я не смогла сдержать небольшой эмоциональный порыв и тяжело вздохнула — И вы, как всегда, правы.

— Рад, что вы солидарны со мною, мисс Вильямс.

— Значит, я буду планировать выезд пациента в большой мир в самое ближайшее время.

— Дам вам напоследок небольшой совет. Проведите ещё пару сеансов с пациентом, а затем, подстройте ему мнимый побег из клиники. Если он действительно свободолюбив и силён характером, то для него будет крайне важно чувствовать свободу и освобождение от рамок, в которых его держит клиника и ее руководство.

— Вы считаете, что это сработает?

— Я хочу в это верить. Попробуйте действовать не стандартно. В конце концов, это ваша теория и ваш метод, который разработали вы. Не мне вам объяснять принцип его работы.

— Спасибо вам, профессор Траст. Вы как всегда помогли мне и направили в нужное русло.

— Я всегда рад помочь талантливым и достойным людям. И вы, как никто, входите в эту категорию.

— Благодарю вас, профессор.

— В таком случае я могу пожелать вам удачи в вашем деле и попрощаться с вами.

— Доброй ночи, профессор Траст. Всего вам наилучшего.

— Доброй ночи, Оливия.

Как только разговор был окончен, в динамике телефона послышалась череда коротких гудков. Я сидела с отрешённым выражением лица, смотря куда-то за пределы своего гостиничного номера. По всей видимости моя поездка в Нью-Йорк затянется на больший срок, чем я предполагала изначально. А это значило, что мне надо было решить вопрос с жильём и пребыванием в городе. В итоге, я решила заняться этим вопросом на досуге, а параллельно с этим разработать чёткий план будущего «побега» Скотта из клиники.