Одна на двоих

Crazyoptimistka, 2019

Она одна, а их двое. Казалось бы, ну куда еще запутанней могут быть отношения? Но они братья, которые не любят делиться. А она стала той, ради которой они готовы пойти на все. Даже на вражду, которая может закончиться плачевно для каждого из этого странного треугольника. Пройдя сквозь водоворот страсти, отчаяния и неожиданных событий, она останется верна только одному человеку. Вот только кому из них? Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Выношу мусор в строительном пакете и вытираю каплю пота со лба. Мы находимся в этом доме уже неделю и все никак не приведем его в божеский вид. Предыдущие хозяева знатно засрали каждую комнату и иногда мне казалось, что проще сровнять тут все к чертям, чем горбатиться и убирать следы жизни других жильцов. Окидываю местность взглядом и натыкаюсь на такие же дома вокруг. Однотипные и убогие, как и все остальное в этом районе.

— Эй, мне бы тут помощь не помешала, — слышится голос отца и я возвращаюсь в дом.

По пути спотыкаюсь об картонные коробки с нашими вещами и почти вваливаюсь в небольшую гостиную, за которую мы решились сегодня взяться. В нос сразу же ударил запах краски и я скривилась, но не от него.

— Пап, ты серьезно?

— Что случилось? — Он поднимает голову от банки и смотрит на меня.

— Зеленая гостиная?

— Во-первых, это цвет свежескошенной травы. А во-вторых, я где-то читал, что этот цвет приятно воздействует на психику и расслабляет.

Подай мне валик, пожалуйста.

— Я больше не буду с тобой спорить, — бурчу себе под нос и протягиваю ему инструмент, — результат меня не впечатляет.

— Значит, надо было внимательно играть, — папа усмехается и наносит первый слой на стену. — А так, все по-честному. Я ведь выиграл?

Да, у нас с отцом есть своя традиция. Когда мы не можем что-то поделить, то играем в шахматы. И пока счет явно не в мою пользу, так как кухня стала ядовитого оранжевого цвета, а гостиная превращалась в какой-то альпийский луг. Благо, что свои комнаты мы оформляли как хотели.

— Не понимаю, зачем мы все это делаем? — Вздыхаю и убираю выбившуюся прядь обратно под резинку. — Ты же говорил, что это временно.

— И что? Пусть даже на время, но лично мне не хочется жить в сарае.

— Ну да, покраска кардинально преображает все вокруг. — Не успеваю договорить, как в спину мне прилетает скомканный кусок бумаги. — Ай!

— Не обижай этот дом.

— Пап, его уже обидели, когда проектировали. Я лишь подмечаю факты.

— Ты лучше скажи, когда ты собираешься подавать документы. Скоро ведь начнутся занятия. — Он меняет тему разговора и останавливается, чтобы налить еще краски.

— Не знаю, может завтра. А может на следующей неделе. — Неохотно отвечаю на вопрос. — Ну что опять?

— Хлоя, нужно доучиться и ты это прекрасно понимаешь. Пусть твое образование и не такое, какое получают в Гарварде или Оксфорде. Но оно у тебя будет. Посмотри на меня, вот что ты видишь?

— Самого замечательного отца в мире, — улыбаюсь, когда вижу его лицо.

— Спасибо, но я не об этом.

— Ох, пап прекрати, — машу рукой, — я знаю, что ты хочешь сейчас сказать. Если бы не эта тварь…

— За языком следи, — папа показывает мне кулак.

— Окей, если бы не эта женщина, которая приходится мне биологической матерью, твоя бы жизнь сложилась иначе. И кто знает, может быть тебя сейчас показывали бы по телеку в основном составе знаменитой баскетбольной команды.

— И это тоже верно, но все же я говорю немного о другом. У меня были обстоятельства, которые стали преградой на пути. Но у тебя ведь их нет, чего ты противишься? Или хочешь как я, дожить до сорока лет и только потом открыть для себя новые возможности?

— Пап, тебе никто не даст твой возраст.

— Не срезайся с темы.

— Ладно, я завтра пойду на разведку, только не доставай меня. — Отвлекаюсь на наручные часы и откидываю валик в сторону. — Черт, я опаздываю!

— Не понял, — отец с удивлением смотрит в мою сторону, — куда ты собралась?

— На собеседование!

— А почему я узнаю об этом только сейчас?

— Потому что ты бы засмеял меня. — Сдираю перчатки с рук и несусь наверх, чтобы сменить одежду. А когда спускаюсь обратно вниз, то фактически врезаюсь в отца.

— Мне что, из тебя клещами все вытаскивать?

— Не обязательно. Это просто работа.

— Ага, стриптиз тоже является работой.

— Расслабься, это не стрип клуб. — Хлопаю папу по плечу.

— Кофейня?

–Нет.

— Библиотека?

— Да что ж тебя бросает из крайности в крайность? — Останавливаюсь на пороге. — Это магазин женского белья. Ты доволен?

— И что ты там забыла? Ты же…

— Девушка. — Договариваю за него. — И ничего сложного не вижу в том, чтобы сортировать трусы по размеру.

— Но помимо этого, ты должна будешь консультировать других покупателей.

— Пап, ты меня совсем обижаешь. По-моему, я смогу объяснить людям, что белье стоит носить на жопе, а не на голове.

— О, вот как раз в этом я и не сомневался. — Он достает из кошелька несколько купюр и протягивает мне. — Купи пиццы на обратном пути.

— Вот видишь, вот поэтому я и не хотела тебе ничего говорить. — Бубню, но деньги принимаю. — Ладно, пожелай мне удачи.

— Дорогая, удача понадобится тем, кто будет с тобой работать, — отец улыбается и целует меня в лоб на прощание.

Не успеваю закрыть за собой дверь и сделать первый шаг вниз со ступенек, как слышу свое имя:

— Хлоя, привет!

О, нет, только не ты. Но обернувшись на зов, вижу за небольшим забором Адама, который машет мне рукой. Твою мать. Моя улыбка в данном случае больше похожа на оскал, но я ничего не могу с собой поделать. Хлоя, ты обещала вести себя хорошо, ты обещала… И вроде бы эта мантра дает результат, так как я вполне приветливо киваю ему в ответ.

— Ты куда?

— На работу.

— А куда?

— Туда, куда таких маленьких мальчиков не пускают. — Надеюсь, что это звучит не слишком резко.

— Да ты гонишь, у нас нет таких магазинов, — ржет Адам мне в ответ и мне становится еще противней.

О, да, мелкий извращенец, ты уж точно в курсе об отсутствии секс-шопов в этом городишке. А если бы они были, вы бы со своим папашей наперегонки мотались за очередным диском с порнухой. И в данном случае, я не наговариваю. Мне хватило и того, что я увидела на второй день нашего переезда. Точнее вечера, когда я мельком глянула в свое окно и увидела, как это мелкий дятел наяривал свой член в своей комнате. И все бы ничего, дело и тело молодое, вот только при этом он держал в другой руке мою старую футболку, которую я выбросила накануне. Так что у моего отвращения был весьма весомый аргумент. И пока он не сморозил еще какую-нибудь по его мнению остроумную шутку, я разворачиваюсь к нему спиной и ухожу.

Чтобы хоть как-то скрасить время, включаю на телефоне музыку и натягиваю наушники. Да, отец в чем-то все же был прав. Я не любила общаться с людьми. И чем дальше я уходила от дома, тем больше сомневалась в правильности решения. Мысль о том, чтобы подбирать раскрашенным фифочкам очередной комплект из прозрачной ткани мне все больше казалась бредовой. Но. Но я начала работать с шестнадцати лет и привыкла сама зарабатывать деньги на косметику и прочую дребедень, а не стоять перед отцом с протянутой рукой. Так что по прибытию сюда, в моем списке дел на первом месте значился поиск работы. И, к сожалению, это была единственная вакансия, которая оказалась свободной.

В ожидании хозяйки этого кружевного рая, прохаживаюсь по магазину и рассматриваю ассортимент. Не смотря на свой достаточно колючий характер, я все же остаюсь девушкой, которая любит классное белье. Не просто две полоски ткани, которые едва прикрывают интимные места, а действительно шикарные комплекты. Ведь не одежда делает девушку… девушкой. Пусть на тебе хоть мешок висит, но если под ним охренительное белье, то ты будешь чувствовать себя богиней не смотря ни на что.

— Вы Хлоя? — Передо мной оказывается женщина в годах, которая пытливо осматривает меня с головы до ног.

— С утра была ею, — отшучиваюсь, но понимаю, что ей абсолютно пофиг на мой юмор.

— Мы работаем с десяти до семи, перерыв час. Оплата состоит из ставки плюс процент от продаж. Если сможешь найти подход к клиентуре, то будешь уходить отсюда с двумя сотнями в кармане.

— Вы серьезно? Здесь можно столько заработать? — Мой язык срабатывает раньше, чем мозг.

— Можно и больше.

— Я надеюсь, вы не занимаетесь ничем противозаконным?

— Нет, — она останавливается, — все зависит лишь от тебя самой. Тебя устраивает?

— Вполне. Но погодите, разве вы не спросите о моем образовании и опыте работы?

— Мне эта информация ни к чему, — она выдавливает подобие улыбки, — я вижу перед собой девушку с фантастической фигурой и шикарной внешностью, мне этого вполне достаточно. Не поверишь, но для нашей работы не нужно больших познаний или научной степени.

— Разве бабам не фиолетово, кто подает им тремпеля?

— Во-первых, не бабам. А женщинам. И им не все равно так же как и мужчинам, которые здесь отовариваются намного чаще, чем ты думаешь.

Вот, вы слышали это? И вновь все свелось к тому, с чем я так отчаянно пыталась бороться. Меня судили не по уму, а по внешности. Получается, что имея вышеперечисленные достоинства, ты можешь быть тупой, как пробка. А что? Все равно тебе простят все твои погрешности, если у тебя третий размер груди. Наверно из-за этого, я настолько разочаровалась в людях. Какой смысл общаться с ними, если они видят в тебе лишь красивое личико? Ну или потрясные сиськи и зад, в зависимости кто и куда смотрит.

— Так что? — Хозяйка магазина вопросительно смотрит на меня. — Выходишь на стажировку?

— Честно? Я что-то уже не сильно уверена, что подхожу вам.

— А ты подумай хорошенько. И кстати, твой дерзкий язычок здесь не станет помехой.

— Да неужели?

— Я же говорю, что покупатели бывают разными. Я даже знаю, что кому-то это может понравиться. — С этими словами она дает мне визитку и подмигивает. — Наберешь, как решишься.