Великолепие

Carinetta, 2018

Как же ей надоело! Все кому не лень твердят РАСШИРЯТЬ свой кругозор. И никто не велит ей при этом не утратить ОСТРОТУ зрения! Ведь можно силом расширить кругозор так, что всё вокруг окажется просто размазанным и бесполезным! Как ей, чёрт возьми, осточертели вот эти все «читай больше»! И никто не скажет ей: «Читай вдумчиво и вникай как можно глубже в каждый знак!» Ежиха Жанна Баклажанова учится на кафедре драматургии. А заодно – разглядывать паутину и не пораниться нитями собственного пера.

Кафе, забитое бобрами

Жанна прокралась к барной стойке туго забитого бобрами кафе.

— Секста… О, нет! Септима эспрессо — семи тонов обжарки!

Бобр-бариста издевательски посмотрел на Жанну.

— Намазать пенку жжёным сахаром или надавить сок из гусеницы?

— Ты что, кретин?

Жанна выпучила в ответ глаза так сильно, как только смогла. У Жанны были крупные красные очки, так что она, несомненно, выигрывала. Оба — в духе правильного воспитания — презренно продолжили свои дела.

— Посыпь пионовой пыльцой! — фыркнула Жанна вслед баристе из-за плечика.

Жанна забрала свой густой, как гуталин, эспрессо и плюхнулась на свободный угол одной из табуреток.

Толстый пожилой бобр, расплавившийся в кресле напротив, отлепил от толстой газеты пенсне и устремил на Жанну. Над его макушкой отчётливо проявились мысли: «Что ты, нищенка, что ли? Или на диете?»

«Заткнись, поганец! — подумала в ответ Жанна. — И чего я только явилась в эту мокрую столицу, кишащую гадкими бобрами?!»

Ежиха расстелила на доставшемся ей угле стола кусок газеты, вырванный из рюкзака, смочила кисть в кофе, выдавила на неё из скрюченного тюбика жирную полоску жёлтой краски и приготовилась писать:

«Жанна Баклажанова «Великолепие»