Кафе, забитое бобрами
Жанна прокралась к барной стойке туго забитого бобрами кафе.
— Секста… О, нет! Септима эспрессо — семи тонов обжарки!
Бобр-бариста издевательски посмотрел на Жанну.
— Намазать пенку жжёным сахаром или надавить сок из гусеницы?
— Ты что, кретин?
Жанна выпучила в ответ глаза так сильно, как только смогла. У Жанны были крупные красные очки, так что она, несомненно, выигрывала. Оба — в духе правильного воспитания — презренно продолжили свои дела.
— Посыпь пионовой пыльцой! — фыркнула Жанна вслед баристе из-за плечика.
Жанна забрала свой густой, как гуталин, эспрессо и плюхнулась на свободный угол одной из табуреток.
Толстый пожилой бобр, расплавившийся в кресле напротив, отлепил от толстой газеты пенсне и устремил на Жанну. Над его макушкой отчётливо проявились мысли: «Что ты, нищенка, что ли? Или на диете?»
«Заткнись, поганец! — подумала в ответ Жанна. — И чего я только явилась в эту мокрую столицу, кишащую гадкими бобрами?!»
Ежиха расстелила на доставшемся ей угле стола кусок газеты, вырванный из рюкзака, смочила кисть в кофе, выдавила на неё из скрюченного тюбика жирную полоску жёлтой краски и приготовилась писать:
«Жанна Баклажанова «Великолепие»
