Я буду любить за двоих

Aнна Невская, 2020

Вероника – выпускница юрфака МГУ, получает работу в холдинге "РосКорп". Нелепый случай сталкивает ее с самим главой конгломерата. Она сопротивляется сильному чувству, которое зародилось в ней к Александру Огневу, ведь между простой девушкой и одним из самых богатых людей планеты не может быть ничего общего…

Глава 4

Спустя 5 месяцев

— Привет, Вероника. Tы, как всегда, с утра пораньше?

Мимо меня к соседнему столу прошла Надя, тридцатидвухлетняя рыжая красавица. Господину Кузнецову, помощницей которого являлось это неземной красоты создание, завидовали все мужчины.

— Где ты откопал это чудо? — спрашивали они Кузнецова, на что тот лишь таинственно улыбался.

На самом деле Надя являлась ему дальней родственницей, и, несмотря на то что ее приняли на работу по блату, она с лёгкостью справлялась с ней.

В Надю трудно было не влюбиться. В ней сочетались лучшие качества, которые могла иметь женщина. Она была красива, умна, добра, с тонким чувством юмора. Всегда выглядела ухоженно и безупречно. Рядом с ней моя и так невысокая самооценка падала еще ниже.

— Глупая ты, Вероника, — отвечала она, когда я восхищенно делала ей комплименты. — Ты тоже очень красива. Неужели ты не видишь? У тебя красивые выразительные голубые глаза. Волосы, о которых только мечтать можно, гладкие, насыщенного шоколадного оттенка. А про твою пятую точку я уж молчу. С такой попой не стыдно бикини рекламировать. Ты, кстати, не пробовала себя в роли модели?

Конечно же, Надя преувеличивала, и мы обе это понимали. И тем не менее мне было приятно.

С Надей я делила один кабинет на двоих. В компании работало четыре юриста, у каждого был свой личный помощник. Был еще один парень Рома и девушка Аня, которые размещались в кабинете напротив нашего.

Я зевнула и откинулась на спинку стула. Очень хотелось спать.

Олег Эдуардович попросил подготовить контракт о поставке нефтяного сырья в Китай. Все документы должны были быть готовы к сегодняшнему вечеру. Обычно основные пункты, в которых были указаны цены, зависящие от плотности и различных парафиновых добавок, примешанных в нефть, были оговорены со специалистами, прежде чем их вносили в контракт. Этим обычно занимался Олег Эдуардович, а моя работа заключалась в элементарной проверке контракта на наличие юридических ошибок.

Только на этот раз вся работа с аналитическим отделом была проведена моим боссом из дома по телефону и электронной переписке.

Было три часа утра, когда мой телефон оповестил о входящем сообщении от Олега Эдуардовича. Это был драфт контракта. И вот с тех пор я никак не могла заснуть. Поэтому в семь часов утра я уже находилась на своём рабочем месте, трудясь над завершением контракта.

— Сегодня Огнев возвращается, — оповестила Надя.

Я кивнула, стараясь не показать своего волнения. Одно упоминание этой фамилии заставляло меня нервничать. Каждый раз мне было стыдно вспоминать, при каких обстоятельствах я поняла, кем именно являлся Огнев.

Был понедельник, и я опаздывала на работу. Это было начало моей второй рабочей недели, и мне было стыдно за своё нелепое опоздание. Я просто забыла активировать будильник. Да-да, глупо, знаю. Ну, в общем, я очень переживала из-за этого и, связавшись с Ириной Федоровной, попросила оповестить Олега Эдуардовича о том, что опоздаю на час. Наспех оделась и вылетела из квартиры. Добравшись до офиса, с ужасом подумала о том, что как минимум еще минут 5 потрачу в ожидании лифта. Но, заметив, как кто-то вошел в кабину дальнего лифта, я с воплем «Подождите» влетела в него.

Спустя несколько мгновений поняла, что двери закрылись, а сам лифт так и стоит на месте. Я взглянула (лучше бы я этого не делала!) на мужчину, наедине с которым осталась в просторной кабине.

Непроницаемый взгляд серых глаз пристально следил за мной.

Ой!!!

— Вам какой этаж? — голос ничего не выражает.

— Двадцать восьмой, — пискнула я и уставилась на носки своих туфель.

Слежу за тем, как он протягивает руку и нажимает кнопки двадцать восьмого и тридцатого этажей. Белый манжет с платиновой запонкой идеально контрастировал со смуглой кожей рук. Я не могла оторвать взгляд от дорожки вен, пересекающих тыльную сторону его ладони. И тут моё воображение сыграло со мной злую шутку.

Я представила, как его пальцы зарываются в мои волосы, обхватывают мой затылок и притягивают мою голову к его.

О Боже, я сумасшедшая!

— С вами все в порядке?

Я с удивлением смотрю на него.

— Разумеется.

— Прошу прощения, я услышал, как вы простонали. Наверное, мне послышалось.

Краска стыда покрывает мою шею, лицо и кончики ушей.

Каждый раз, находясь рядом с этим мужчиной, я попадала в нелепые ситуации. Мне оставалось лишь надеяться на то, что он не запомнил наши предыдущие встречи.

Почему так тяжело поднимается лифт?

Наконец мы оказались на двадцать восьмом этаже, и я пулей выскочила из лифта.

— Вероника?! — удивилась Ирина Федоровна.

— Здравствуйте, — поздоровалась я с ней. — Извините, что я опоздала. Олег Эдуардович на месте? — выпалила на одном дыхании.

Она продолжала с удивлением на меня смотреть. Что это с ней? А может, со мной что-то не в порядке. Я оглядела себя в зеркало на противоположной стене. Вроде всё в порядке. Одета как обычно: блузка, юбка-карандаш, туфли-лодочки. Только вот лихорадочный румянец, игравший на щеках, портил всю картину.

— Что случилось, Ирина Федоровна?

— У тебя есть доступ к персональному лифту Огнева?

Что??!

— Что-о? К к-какому лифту? — мои ноги подкосились, и я плюхнулась в ближайшее кресло.

И тут до меня стал медленно доходить весь смысл происходящего. Я громко простонала. Вот почему этот лифт находился отдельно от других. Вот почему там никогда не было очереди. И ведь моё подсознание уловило эти детали в те моменты, когда я ждала лифт вместе с остальными служащими, но я не придала этому значение.

— О Боже… Боже мой… меня теперь уволят? Ведь уволят, Ирина Федоровна?

— А тебя есть за что увольнять? — осторожно спросила она.

— Я… я не знаю. Я всего лишь увидела, как он входил в лифт, и попросила подождать меня, — конечно же, я не рассказала Ирине Федоровне о том, как я с воплем влетела в лифт или как представляла себе непристойности и как стонала. Вслух!

Ля-я-я-я!

Я с мольбой смотрела на нее. Ну, скажи, что все будет в порядке. Ну пожалуйста!

— Вероника, успокойся, — мягко сказала она. — Не думаю, что тебя уволят из-за таких пустяков.

— Я ведь не знала, что это Огнев, и не знала, что у него есть персональный лифт, — продолжала убеждать то ли Ирину Фёдоровну, то ли себя. — Если бы знала, я бы не поступила так, я бы… я бы поднялась по лестнице на двадцать восьмой этаж пешком, наконец, но не…

— Вероника, успокойся, — повторила она, протягивая стакан воды.

— Не хочу.

— Выпей.

Настойчивая.

Я осушила стакан и почувствовала, как немного полегчало.

— Ты не знала, как выглядит Александр Владимирович? — так же осторожно спросила она, дабы не спугнуть меня.

— Теперь уже знаю, — тихо сказала я, рассматривая свои сплетённые на коленях пальцы. Я всегда так делала, когда нервничала. — Я не смотрю телевизор и не читаю газет, — пожала плечами я. — Я, конечно, слышала о нем, но не… не знала, как он выглядит.

— Как такое возможно, Вероника? Не знать, как выглядит Огнев?

Это был единственный раз, когда я видела Ирину Федоровну в полной растерянности.

Я снова пожала плечами. Наверное, я единственный человек на свете, который не знал, как выглядел Александр Владимирович Огнев — владелец заводов, газет, пароходов.

— Олега Эдуардовича сегодня не будет? — прервала мои мысли Надя.

— Он будет после обеда.

По крайней мере, я очень на это надеялась. Мой босс отсутствовал вот уже седьмой рабочий день. Все думали, что он болен гриппом. Такая причина была вполне правдоподобна, так как эпидемия гриппа была в самом разгаре.

К сожалению, настоящая причина его отсутствия заключалась в том, что Олег Эдуардович ушел в запой. И это был второй запой за все то время, что я работала на него.

Никто, кроме меня, не знал, что мой босс любит выпивать.

Я вспомнила, как застала пьяного Олега Эдуардовича в своём кабинете. Это была суббота, и я пришла в офис подготовить кое-какие документы, которые были необходимы на утро следующего понедельника.

Я распечатывала контракт, когда услышала глухой удар в кабинете Олега Эдуардовича.

На миг мне стало страшно. Кто бы мог там находиться в субботу вечером?

Я тихо прошла к кабинету и приоткрыла дверь. Первым, что я почувствовала, был сильный запах алкоголя. В кабинете было темно, и я не сразу различила лежащего на полу Олега Эдуардовича.

Быстро включив свет, я буквально подлетела к нему, вставая на колени рядом, и с облегчением услышала, что он храпит. Спит?

На кофейном столике стояла пустая бутылка из-под водки. Никаких рюмок. Похоже, он пил прямо из горлышка. Рядом с Олегом Эдуардовичем лежала другая бутылка из-под водки. Она была открыта, и ее содержимое вылилось на ковёр. Похоже, он выпил большую часть из неё, так как образовавшаяся лужица была небольшой.

Я попыталась его оттащить на диван, но мне это не удалось. Олег Эдуардович был крепкого телосложения. Что ж, придётся его оставить на полу, пока он не проснётся.

Я решила убраться в кабинете. Открыла окна, чтобы проветрить помещение, выкинула пустые бутылки и с помощью жидкого мыла для рук из туалета почистила ковёр, поскольку понятия не имела, где искать соответствующие чистящие средства.

Было уже десять часов вечера, а Олег Эдуардович так и не проснулся. Я была уверена, что он будет спать до утра. Закрыла окна, чтобы его не просквозило за ночь, и легла на диван. Похоже, ночь я проведу здесь. Мне даже и в голову не пришло оставить своего босса здесь одного.

Проснулась я от удивлённого оклика своего имени.

Олег Эдуардович чувствовал себя крайне неловко из-за того, что я его застала в таком виде. Я всеми силами пыталась его успокоить и вести себя таким образом, чтобы он почувствовал себя расслабленно и комфортно.

После этого последовал разговор по душам. Мы проговорили с Олегом Эдуардовичем всю ночь до утра. Он рассказал, что разводится с женой, с которой прожил двадцать восемь лет, и что он до сих пор ее очень любит. На развод подала именно она, мотивируя тем, что он проводит слишком много времени на работе.

Он рассказывал, как познакомился с ней на дне рождения общего друга, как сделал ей предложение на крыше хрущевки, в которой она проживала, как он был счастлив, когда родилась дочь Клавдия, а потом сын Прохор. Я смотрела в его грустные глаза, и мне стало невыносимо обидно за него.

Как можно было расстаться с таким человеком? Прожить с ним почти тридцать лет, пройти через трудности, болезни, бытовые проблемы и после этого выкинуть из своей жизни как ненужную вещь.

Мне с трудом верилось, что главная причина, по которой его жена подала на развод, заключалась в том, что он слишком много работает. Наверняка причина заключалась в другом.

И, в конце концов, работал же он на износ ради семьи, чтобы они ни в чем не нуждались.

Неблагодарная су… собака женского рода.

Всю последующую неделю Олег Эдуардович отсутствовал. Он пил. Я понимала это по его голосу, когда он звонил и давал распоряжения, наверное, в короткие моменты ясного сознания.

К сожалению, я ничем не могла ему помочь. Я всего лишь надеялась, что его запой не затянется на долгое время.

Когда Олег Эдуардович вернулся через неделю, мы оба сделали вид, что ничего не произошло.

Так я узнала, что у Олега Эдуардовича, помимо слонов, есть еще одна слабость — алкоголь.

— Вероника, у тебя телефон звонит.

Ой. И как давно он звонит?

— Алло?

— Здравствуй, Вероника.

Мне совсем не понравился голос моего босса.

— Здравствуйте, Олег Эдуардович. Вы когда подойдёте?

— Я не приеду сегодня, — его голос звучал виновато.

— Олег Эдуардович… — начала я строго.

— Не надо, Вероника.

Мы оба замолчали.

— Ты контракт подготовила?

— Он почти готов.

— Огнев вернулся?

— Да.

— Сегодня в половине девятого вечера я должен быть у него с этим контрактом.

— Если вы сейчас выедете на работу, к вашему приезду он будет готов. Думаю, до вечера вы успеете перепроверить его и сделать необходимые изменения, если потребуется.

— Вероника, я думаю, ты справишься.

— Справлюсь с чем?

Что у него на уме?

— Ты пойдёшь вместо меня на встречу к Огневу.

— Что-о? — я вскочила на ноги, опрокинув кресло. Надя смотрела на меня с удивлением. — Я… я не могу… Я не знаю всех деталей…

— Ты справишься.

— Я не справлюсь.

— Вероника…

— Может, вы вышлете контракт Огневу по электронной почте? Сами посудите, что нет смысла в моём присутствии, — настаивала я, чувствуя себя потерянной. В глубине души я знала, что проиграла. В конце концов, он мой босс, и я должна исполнять его указания, несмотря на то что они были нелепыми и сделаны на нетрезвую голову.

Я подняла кресло и снова села в него.

— Я вышлю тебе код, которым ты воспользуешься…

— А у вас не будет проблем из-за того, что вы мне дали этот код? Может, я все-таки не пойду? — с надеждой спросила я.

— Вероника…

— Хорошо, — сказала я обреченно, потирая лоб. — Я буду у Огнева в половине девятого.

— Отлично, — и он отключился.

Я медленно поставила телефонную трубку на место.

— Что случилось? — Надя смотрела на меня с любопытством.

— Он сегодня не приедет на работу, — я закусила губу.

— И поэтому ты опрокинула стул?

— Я должна показать контракт Огневу сегодня вечером.

— А-а-а-а-а… — похоже, Надя не знала, что сказать. — Ну, так пойдёшь и покажешь, — сказала она ободряюще.

Только вот уверенности в ее голосе я не слышала. Я в отчаянии смотрела на нее.

— А пойдём-ка мы кофе выпьем, — Надя явно хотела отвлечь меня от происходящего.

— Не хочу.

— Живо поднимай свою задницу, — и потянула меня в сторону небольшой кухни, которая находилась тут же на этаже.

К нам присоединились Рома с Аней. Мы быстро выпили кофе и снова приступили к работе. Надя ушла к Кузнецову принимать распоряжения, а я закончила контракт и перепроверила его раз десять.

Остаток дня я провела, заканчивая другие не менее важные дела.

Было шесть часов вечера, конец рабочего дня. Надя уже отправилась домой, и я осталась одна. Я решила проверить почту. Было три входящих письма, среди них одно от Ворошилова. В нем он указал код, который я должна набрать в лифте напротив кнопки тридцатого этажа, когда поднимусь к Огневу.

Я распечатала контракт и решила еще раз пройтись по основным пунктам. Это был контракт фьючерс на поставку нефти сорта «брент», которая являлась стандартом, так называемой «нулевой отметкой», для всего нефтяного рынка и цен на нее.

До встречи с Огневым оставалось два часа, и я решила навести порядок в документах Олега Эдуардовича. Я прошла в кабинет Ворошилова и принялась за работу.

Время пролетело быстро. Когда я взглянула на часы, было уже восемь часов и двадцать минут, я обреченно направилась в сторону лифта, прихватив с собой блокнот и распечатанный контракт.

В холле было темно. Его освещал лишь свет, исходящий из кабинета Кузнецова. Он все еще находился на работе.

Лифт доставил меня на последний этаж здания, и я вошла в просторное фойе. Несмотря на простоту дизайна, здесь все дышало богатством и роскошью. Я прошла мимо секретарского стола, за которым уже никто не находился. На всем этаже было всего лишь две двери. Ни на одной из них я не увидела таблички. Я подошла к ближайшей — за ней оказался конференц-зал. Большой прямоугольный стол посередине и двенадцать кресел вокруг него. На противоположной стене находился широкий плоский экран.

Значит, следующая дверь ведёт к кабинету Огнева. По мере приближения к закрытым дверям мой пульс увеличивался. Я глубоко вдохнула пару раз, чтобы успокоиться. Почувствовав себя намного лучше, постучала, но ответа не последовало. Я постучала еще раз, и снова в ответ тишина.

А может, его нет на месте? От этой мысли у меня сразу поднялось настроение.

Я приоткрыла дверь с надеждой, что Огнева здесь не окажется.

В кабинете царил полумрак. За большим массивным столом сидел мужчина. От приглушенного света настольной лампы черты его лица казались резкими и зловещими. Он был полностью погружен в работу, иногда делая пометки на полях документа, который просматривал. Его пиджак и галстук были повешены на спинку кресла позади него. Рукава белоснежной рубашки закатаны до локтей, открывая крепкие руки. На запястье дорогие часы с темно-коричневым ремешком.

Я в нерешительности переступила порог кабинета.

— Здравствуйте, Александр Владимирович, — я очень надеялась, что мой голос звучал уверенно.

Устремлённый взгляд слегка прищуренных глаз заставил меня замолчать и остановиться на полпути к его столу. Я в нерешительности переступала с одной ноги на другую, стоя посредине его кабинета.

— Меня зовут Вероника Ульянова, — мой голос звучал уже не так уверенно. — Я помощник Олега Эдуардовича. К сожалению, он отсутствует, и если вы позволите, то я заменю его сегодня, — он не ответил, но все так же внимательно смотрел на меня. И что означает его молчание? Может, мне стоит уйти?

— Добрый вечер, Вероника, — я с облегчением вздохнула. Ну, наконец-то он хоть что-то ответил. Он указал на одно из кресел напротив себя. — Присаживайтесь. Только сначала включите свет. Пожалуйста.

— Конечно, — я щелкнула выключателем. Кабинет озарил свет плоских потолочных люстр. Помещение было очень просторным. Вечерний город, за огромным панорамным окном, переливался всеми цветами неона. Кабинет был обустроен в классическом стиле. Вся мебель была изготовлена из красного дерева, от массивного рабочего стола до барного шкафа.

Я подошла к столу и протянула документы. Он принял их, слегка кивнув, и тут же погрузился в их изучение.

Устроившись в удобном кресле, я старалась не особо разглядывать его. Но мой взгляд снова и снова возвращался к сосредоточенному лицу мужчины, находящегося напротив меня. Он был очень красив, с мужественными чертами лица.

Его взгляд быстро анализировал документы, длинные пальцы уверенно переворачивали страницы.

— Кто подготовил этот контракт? — спросил Огнев, не поднимая взгляда от бумаг.

Меня прошиб холодный пот. Я до боли прикусила нижнюю губу, не зная, что сказать. Почему он задал этот вопрос? Что не так?

— Вероника? — Огнев поднял взгляд от документа и в упор смотрел на меня в ожидании ответа.

Я громко сглотнула.

— Стандартная процедура, — осторожно ответила я. — Олег Эдуардович — основные пункты, а я лишь…

— Понятно. Назовите причину отсутствия господина Ворошилова.

— Он болен. У него грипп.

Мне показалось, или при моём пояснении его челюсть слегка сжалась?

— И как давно он отсутствует?

Я нервно заправила выбившуюся прядь волос за ухо.

— Пару дней.

Огнев глубоко вдохнул, как будто пытался себя успокоить.

Ой, мама!

— Вероника, — его голос звучал мягко. Очень мягко! — Я ценю в своих сотрудниках ум, целеустремлённость и… честность, — я перестала дышать. — Вы находитесь в моём кабинете двадцать минут и за это короткое время как минимум два раза солгали мне. Мы оба прекрасно знаем причину, по которой отсутствует господин Ворошилов. И отсутствует он не пару дней, как вы мне сообщили, а более недели.

Тогда почему спрашиваешь, раз знаешь?

— Простите? Вы что-то сказали?

Упс!

— Я… я ничего не сказала. Вам послышалось. Я просто хотела спросить, откуда вам известно о… м-м-м… недомогании Олега Эдуардовича, — я категорически не хотела называть ситуацию своими словами. Мне казалось, что я предам своего босса, если хотя бы заикнусь о его запое.

Он не спускал с меня взгляд. На секунду мне показалось, что он размышляет, отвечать на мой вопрос или проигнорировать его.

— Это, — его ладонь ложится поверх документа, — не просто очередной контракт на поставку нефти. Это деньги, большие деньги. Речь идет о соглашении между Russian Oil и КНР, страной, в которой спрос на нефть растет на 20 % в год. Данный контракт заключается в предположении, что экономика Китая будет продолжать расти. Срок действия контракта — четыре года, это огромный срок. Мы обязуемся поставлять нефть в срок, в противном случае Russian Oil понесёт убытки. Вы хотите, чтобы мы понесли убытки?

Я помотала головой.

— Я тоже не хочу. Контракт, который вы мне сегодня принесли, является самоубийством для Russian Oil.

— Я не понимаю, Александр Владимирович.

— Две недели назад на нашей нефтяной платформе в Северном море произошла авария, добыча нефти была приостановлена. На данном этапе мы не в состоянии предоставить объем сырья, который указан в контракте.

— Я не знала про аварию, — прошептала я.

— Знают немногие, мы стараемся всеми силами, чтобы эта информация не просочилась в прессу.

— Разве у нас нет запасов нефти?

— Учитывая увеличение объемов мировой торговли, которое приводит к росту спроса на горючее, все, что мы добываем, тут же уходит на реализацию. У нас есть запасы, но они не покроют и третью часть объёма, который указан в контракте. Изначально расчеты были сделаны, учитывая средний объём добычи нефти на платформе в Северном море.

— Но у нас есть и другие источники, не так ли? Почему мы не можем просто произвести поставку нефти из других источников?

— Нефть, которую мы добываем из других источников, не является маркой «брент», а Китай хочет именно ее.

— У нас плохи дела, да? — мне стало ужасно жаль, что мы оказались в такой ситуации. Я смотрела на Огнева, надеясь, что он успокоит меня и скажет, что все будет хорошо.

— Все будет хорошо, Вероника, — сказал он мягко.

— Вы читаете мои мысли? — сказала я очарованно.

— Нет, что вы, — он слегка улыбнулся и стал самым красивым мужчиной на свете, которого я когда-либо видела. — У вас просто очень выразительные глаза.

Боже, что он говорит? И как он это говорит! Я уставилась на свои сплетённые на коленях руки. Я чувствовала себя очень неловко от его слов.

— Мы еще не подписали контракт, и терять нам пока что нечего, — продолжил он.

— Но Russian Oil несет убытки из-за аварии на данный момент.

— Авария уже устранена, но добыча нефти пока что приостановлена, это так. Но Russian Oil не «РосКорп», а всего лишь дочерняя компания. Поверьте, Вероника, мы непотопляемы.

— Я вам верю, — я действительно ему верила.

— Конечно же, было бы неплохо заключить этот контракт, поскольку прибыль от него хорошая. Но в таком случае мы бы оказались в очень плохой ситуации, если бы заключили его, не учитывая то, что имеем на сегодняшний день. А в контракте, который вы мне предоставили сегодня, данная ситуация не учитывается.

— Может, Олег Эдуардович не знал про аварию? — я буду защищать своего босса до последнего, решила я.

— Он все прекрасно знал, — голос Огнева снова приобрёл оттенок решительности и безжалостности. — Вот и ответ на ваш вопрос, Вероника. Как вы думаете, учитывая все вышесказанное, как я не могу знать, что происходит с моими подчиненными, когда на карту поставлена репутация компании и большие деньги?

— Вы хотите сказать, что вы проверяете своих работников?

— Когда речь идёт о больших деньгах, моя служба безопасности проверяет всех, — невозмутимо ответил он.

Сказать, что я была в шоке, — ничего не сказать.

— Вы и меня проверили?

— А вам есть что скрывать, Вероника? — мягкий голос звучит обманчиво.

Я медленно помотала головой, не отводя взгляда от его глаз, которые гипнотизировали и поглощали меня, сканировали и выворачивали наизнанку мою душу.

Если его служба безопасности проверила меня, то им стало известно и то, что со мной произошло. Вместе с этой мыслью я отчетливо поняла, что все это время безнадежно обманывала себя, будто мне удалось забыть весь ужас, через который пришлось пройти. Это никогда не останется в прошлом, это часть моей жизни, и ничто не сможет изменить этого.

Во рту стало сухо, язык прилип к нёбу.

— Вы позволите?

Не дожидаясь ответа, я быстро встала и направилась к бару, налила себе полный стакан воды и осушила его до последней капли. Осторожно вернула стакан на поверхность бара и развернулась. Тяжелый и внимательный взгляд следил за каждым моим движением. Не знаю, как нашла в себе силы вернуться на место.

Я подняла взгляд.

— Что вы собираетесь предпринять насчет Олега Эдуардовича?

— Это очевидно.

— Не для меня.

Огнев был удивлен моим допросом. Наверняка он не привык перед кем-то отчитываться.

— Работник, который делает элементарные ошибки, но тем не менее очень серьёзные ошибки, и который не берёт в расчёт данные аналитического отдела, а слепо составляет контракты на основе непроверенной информации, не есть профессионал. А в «РосКорпе» работают только лучшие.

— Вы его уволите?

— Это очевидно, — повторил он.

— Это жестоко.

— Это бизнес.

— Но…

— Это не подлежит обсуждению.

— Нет, постойте…

— Вероника, вы забываетесь…

— Позвольте мне сказать!

Ой, дура я, дура! Остановись, Ульянова! Забыла, кто перед тобой?

Я глубоко вдохнула и мягко продолжила:

— Наверняка вы знаете причину, по которой Олег Эдуардович, скорее всего, в этот момент сидит у себя дома, выпивая очередную порцию алкоголя. У него семейные проблемы. Его жена бросила после тридцати лет совместной жизни. А он ее все еще любит, безумно любит. Он чувствует себя преданным, потерянным, никому не нужным, — я в отчаянии смотрела на мужчину напротив себя. Его лицо не выражало ничего, абсолютно ничего. Мне не достучаться до него. — Он проработал на вас десять лет, был с вами с самого начала. А теперь и вы его бросаете, вернее, выбрасываете как ненужную вещь?

— Я никому не даю второго шанса.

— Пожалуйста, Александр Владимирович… Ведь, если вы его уволите, он останется ни с чем. У него больше ничего нет, кроме этой работы. Дайте мне неделю, и я верну Ворошилова-профессионала. Вы не пожалеете. В глубине души вы ведь знаете, что он хороший специалист. Пожалуйста, — прошептала я.

Он задумчиво смотрел на меня, откинувшись на спинку кресла.

— Даю вам три дня.

Есть! Я ликовала.

— Вы не пожалеете, обещаю вам.

— Если я узнаю, что он хотя бы приблизился к бутылке алкоголя, последует незамедлительное увольнение…

— Он не приблизится.

–…вас обоих.

— Э-э-э… А я при чем? — моё ликование и приподнятое настроение чуть поубавились.

— Вы бы не могли завтра к десяти сделать некоторые изменения в контракте на основе записей, которые я сделал? — я не сразу поняла, что Александр Владимирович снова перешел к обсуждению контракта. Похоже, он посчитал, что тема о судьбе Олега Эдуардовича закрыта.

Я кивнула.

— Конечно.

— Отлично. После того как сделаете изменения, вышлите контракт мне на е-mail, — он протянул документы через стол, давая понять, что разговор окончен и мне следует удалиться.

— Доброй ночи, Александр Владимирович, — я приняла документы из его рук и направилась в сторону двери.

— Постойте, — меня остановил усталый голос Огнева. — Ведь и на самом деле уже ночь. Я подвезу вас домой.

Огнев встал из-за стола, надел пиджак и засунул галстук в карман.

Я с открытым ртом следила за тем, как он уверенно проходит мимо меня и открывает дверь.

— Вы хотите подвезти меня домой?!

Он поворачивается, придерживая для меня дверь.

— Вас что-то смущает?

О-о-о! Меня многое смущает! Вернее, меня смущает абсолютно все.

Смущает его пронзительный взгляд, от которого хочется укрыться и в то же время проверить, чистая ли у меня одежда и вымыты ли руки. Смущает его запах, еле уловимый, с легкими оттенками сандала и леса. Запах настоящего мужчины, хозяина жизни — своей и всех. И моей? Смущает моя реакция на этого мужчину, в конце концов.

— Вам вовсе не обязательно меня подвозить. Я вызову такси и…

— Вероника, — и снова уставшие нотки в его голосе, — у меня выдалась очень тяжелая неделя. Я не спал почти двое суток. Может, вы соизволите не спорить со мной и сдвинетесь наконец с места?

Мне не надо было повторять дважды.

Мы спустились ко мне в кабинет, и я быстро, как только могла, собрала свои вещи, а потом мы снова оказались в лифте. Мои пальцы нервно теребили пуговицу на блузке.

Я нервничала. Сильно нервничала.

Я совсем не хотела оказаться наедине в машине с Огневым. Для меня оказалось настоящим испытанием провести полминуты в закрытом пространстве лифта наедине с ним. Я украдкой взглянула на Огнева. Мое сердце пустилось вскачь. Я тут же отвела взгляд. Интересно, а он помнит тот случай, когда я влетела в его лифт? Он, наверное, подумал, что я сумасшедшая. А может, он и не помнит вовсе ничего. Ни случай с кошельком, ни случай в лифте.

Я очень на это надеялась. Очень! Очень.

Мы вышли на подземную парковку, и к нам тут же подъехала огромная черная машина. Огнев открыл для меня заднюю дверцу, и я оказалась в просторном салоне. Сам он обошел машину и занял место рядом со мной, вытянул ноги и засунул руки в карманы брюк.

— Ты забыл кейс.

Шофер обращается к Огневу на «ты»? Очень интересно.

— Я не забыл.

— Устал? Дома не будешь работать?

— Дома не буду работать. Буду спать.

— Стареешь ты, однако. Куда едем? — шофер всем корпусом повернулся и уставился на меня, не забыв при этом скользнуть взглядом по моим коленкам. Я инстинктивно попыталась оттянуть юбку.

— Не смущай девушку, Дим.

— Красивая.

Теперь и Огнев уставился на меня. Смотрел с интересом, как будто хотел понять, что красивого увидел во мне его шофер. Я не выдержала его взгляда и уставилась на свои сплетённые на коленях пальцы. Я чувствовала себя микробом, бактерией, которую рассматривают в микроскопе.

— Где вы живете, Вероника?

— В Марьино, — пискнула я и добавила точный адрес.

Дима набрал адрес во встроенный навигатор автомобиля, и мы резко тронулись. Меня откинуло на спинку сиденья.

— Полегче, Дим.

Дима сбавил обороты, и мы плавно выехали из подземного гаража.

Мы ехали в полном молчании. Из динамиков тихо доносилась симфоническая мелодия. Огнев любит симфонию? Интересно, что еще он любит? Какую кухню предпочитает? Чем занимается в свободное время? Какие женщины ему нравятся?

О-о-о-о-о, как далеко занесло меня. Почему меня интересует личная жизнь этого мужчины? Я украдкой взглянула на него.

Его глаза были закрыты, голова слегка запрокинута, и я только сейчас отчетливо увидела, каким на самом деле уставшим он выглядел. Он заснул? Наверное, он работает на износ. Я была уверена в этом. Мне стало жаль этого сильного мужчину. Как матери жаль своего уставшего ребенка. Если бы я смогла, я бы перекинула на себя его проблемы и усталость. И отчего же у меня появились такие мысли?

Его руки были засунуты глубоко в карманы брюк, мой взгляд скользнул по его вытянутым сильным ногам, затем по широкой груди, верхняя пуговица рубашки была не застёгнута, давая возможность увидеть его крепкую шею, а затем… мой взгляд встретился с его.

Черт! И как давно он следит за тем, как я его разглядываю?

Мой мозг стал лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации.

— Я… я… — я смотрела на свои сплетённые пальцы. Знаю, знаю, плохая привычка. Опять нервничаю. — Я хотела сказать… то есть хотела попросить прощения за тот случай в лифте. Тогда я еще не знала, что это ваш личный лифт.

Ох, Вероника, ничего другого не могла придумать?

— Я так и понял, Вероника, — его голос звучал мягко, почти нежно. У меня галлюцинации? Я осмелилась взглянуть на Огнева. Его губ коснулась легкая улыбка. Я зачарованно смотрела на него.

Мужчина не может быть таким красивым. Или все-таки может?

— И тогда… это был единственный случай, когда я опоздала на работу.

— Это очень похвально.

Я не могу оторвать взгляд от его лица.

— Зачем вы мне все это говорите?

— Не знаю, — я пожала плечами, — может, потому что мне очень нравится моя работа.

— Я не собираюсь вас увольнять, если речь об этом.

— Правда?

— Правда, — он по-прежнему слегка улыбается, а я по-прежнему зачарованно смотрю на него и ничего не могу с этим поделать.

— И даже несмотря на то что вы цените в своих работниках честность, а я обманула вас дважды за двадцать минут?

— Вы ведь не будете впредь мне лгать, не так ли?

Я мотаю головой.

— Не буду.

— Вот и отлично. У вас есть потенциал, и я не собираюсь вас увольнять. Пока.

Пока? Что значит пока?

— Мы приехали, — он кивнул на мой дом.

И как давно мы стоим на месте?

— Спасибо, что подвезли меня. Хотя правда не стоило беспокоиться, я бы сама добралась…

— Я провожу вас.

— Что вы, Александр Владимирович, не стоит…

Меня никто не слушает. Огнев выходит из машины, обходит ее и открывает для меня дверцу.

— У нас здесь вообще-то безопасно, — бормочу себе под нос.

Он с сомнением оглядывается по сторонам, но ничего не говорит.

Хорошо, что я живу на первом этаже. Я категорически не хотела оказаться еще раз в лифте с Огневым.

Мы останавливаемся перед моей дверью.

— Спасибо, что подвезли, — снова повторяю я. Почему он не уходит? — Вы можете уже идти…

— Сначала войдите внутрь, — он кивает на дверь моей квартиры.

Он серьёзно думает, что со мной может что-то произойти в моем собственном подъезде?

Я открываю дверь, захожу внутрь и оборачиваюсь.

— Теперь я в безопасности.

— Я слышу в вашем голосе сарказм, Вероника?

Я прикусила губу. Мне стало стыдно.

— Извините, — шепчу я.

— Спокойной ночи, — поворачивается и спускается по лестнице.