PAMF

Aurantia (2024)

Арсений и Филипп — друзья, когда-то неразлучные, но их пути разошлись. Арсений — успешный бизнесмен, раздираемый кризисами и тенями прошлого. Филипп — его старый друг, ставший учителем. Их встреча вскрывает старые раны, заставляя задуматься, правильный ли путь они выбрали. Тем временем четверо учеников Филиппа находят древний артефакт, который раскрывает опасные тайны и запускает смертельную цепь событий. Их любопытство приводит к столкновению с древним культом — силой, связанной с судьбами всех героев. Разрушенные иллюзии, опасные тайны и смертельная игра. Не всем удастся выжить — но каждому придётся сделать выбор.

4. ФИЛИПП

С первыми звуками будильника Филипп понял, что устал так, как не уставал еще никогда. Последние недели выдались особенно тяжёлыми: бессонные ночи, постоянные мысли о работе и накопившиеся обязанности лишали его отдыха. Его лицо выдавали синяки под глазами и потухший взгляд. Голова гудела, пульсируя от напряжения, и каждый стук отдавался болезненным эхом, словно кто-то молотил по вискам. Он, как всегда, лег поздно из-за проверок контрольных, а когда, упав на кровать, попытался уснуть, мысли о деталях не отпускали его. К утру он почти не сомкнул глаз.

Филипп взглянул в окно, где рассветные лучи еще не успели растопить густой, серый туман, который, словно тяжёлая вуаль, застилал город. Сильный ветер тронул деревья, и их ветви качнулись в такт его дыханию.

Наконец, дойдя до кухни, Филипп налил себе чашку крепкого кофе, надеясь хоть как-то взбодриться, он сел на деревянный стул, погрузившись в размышления о предстоящем дне. В голове Филиппа перечислялись расписание и темы уроков. Он напоминал себе, какие работы сегодня раздаст ученикам, и что началась последняя неделя перед каникулами. Это значило, что все толпами ринутся исправлять оценки. Он уже представлял, как они будут просить о пересмотрах баллов, обещая больше не тянуть до последнего дня, а в следующем триместре снова обещать не тянуть и так раз за разом.

К этому времени с кровати уже встала Ева. Она медленно прошла в кухню и нежно поцеловала мужа в щёку. В её движениях было что-то заботливое и неторопливое. Она обняла его за плечи, чувствуя, как его усталость проникла в её сердце. Ева ощутила тоску и беспокойство, и, чуть задержав объятие, она надеялась передать ему свою теплоту и поддержку, чтобы хоть немного снять его напряжение. Филипп, хоть и заметил это, оставался погружён в свои раздумья. Его взгляд был сосредоточенным и отрешённым, словно он пытался удержаться на грани между мыслями о предстоящем дне и текущей реальностью.

— Во сколько сегодня лег? — спросила Ева.

— Поздно, — ответил Филипп, протёрев глаза рукой. — Где-то в три.

— Выглядишь убитым, — мягко заметила она, глядя на него.

Филипп ещё раз протёр глаза, глубоко вздохнул и допил кофе. Он попытался натянуть на лицо улыбку, несмотря на внутреннюю усталость, и с максимальной бодростью, на которую мог рассчитывать, сказал:

— Это у меня всегда так. Утро даётся мне тяжело.

— Это ведь недавно началось. Точно всё в порядке? — Она протянула руку, легко коснувшись его плеча, словно пытаясь поймать взгляд, который казался потухшим.

Филипп ощутил тепло её руки и понял, что в этом мгновении усталость немного отступает.

— Не беспокойся, — Филипп ухмыльнулся и попытался сделать вид, что всё в порядке, но уловил взгляд Евы. Он отвёл глаза, не желая показывать ей, что его сил на сегодняшний день почти не осталось.

— Ты уверен? — спросила она.

— Да, — ответил он, вставая и направляясь одеваться, явно пытаясь сменить тему.

Находясь в другой комнате, он услышал, как Ева говорила: — Знаешь, может, на выходных куда-нибудь сходим? — её голос звучал с ноткой надежды, словно она искала возможность хоть ненадолго побыть с мужем и вернуться в старые, счастливые времена.

Ева искренне хотела восстановить эту близость, которая, казалось, всё больше ускользала. Она давно замечала, как они отдаляются друг от друга, и надеялась, что небольшое совместное времяпрепровождение сможет вернуть те чувства, которые они когда-то разделяли. Затем Филипп вернулся на кухню.

— Куда предлагаешь? — спросил он.

— Давай сегодня вечером посмотрим варианты и решим. А так, я бы и просто прогуляться не отказалась, — сказала она, стараясь звучать непринуждённо.

— Тогда вечером решим, — ответил он, натягивая штаны.

— Хорошо, — улыбнулась Ева, но её глаза всё ещё отражали ту самую надежду, которую она не решалась выразить словами.

Филипп снова ушёл в другую комнату, где находились его вещи. Его тело казалось тяжёлым и неповоротливым, мышцы ныли от постоянного напряжения. Он медленно одевался, словно любое движение требовало от него невероятных усилий, как будто даже простейшие действия отнимали последние остатки энергии. Все действия были механическими, рутинными и совершенно безрадостными. Он проверил свою сумку, убедившись, что взял все. Наконец, одевшись, он вышел на улицу. Филипп вдохнул прохладный, влажный воздух, который был словно обволакивающий туман: бодрящий, но пустой, как и все последние дни.

В последнее время он часто ездил в школу разными дорогами, чтобы немного разнообразить свой маршрут и избежать монотонности. Он знал, что такой крюк потребует выходить на пятнадцать минут раньше или еще больше, но это его не волновало. Филипп хотел наслаждаться разными улицами города.

В один день он мог ехать по центральной улице, любуясь широкой дорогой с множеством магазинов и витрин, проходящими рядом парками и зонами отдыха, памятниками и развязками с кольцами. Это напоминало ему о жизни, о её многообразии и о том, как всё вокруг изменяется и развивается. В другой день он мог выбрать самую обычную улицу, где дорога, хоть и широкая, но не имела ничего, кроме деревьев и пары магазинов. А в третий день мог ехать по окраине, наблюдая, как жилая черта города заканчивается и начинается промышленная зона с полями и заводами впереди. Но дорог было не так много, чтобы постоянно открывать для себя новое, и возникал выбор: либо довольствоваться этим, либо выходить из дома, давая себе ещё целый час, что также лишь на время отсрочило бы привыкание к маршрутам.

Филипп припарковал машину в ближайшем дворе и направился к школе. Главная дорога к школе казалась артерией, от которой в множество разных сторон расходились более мелкие улицы, и по всем ним, словно в бесконечном множестве, шли толпы людей, напоминающих собой кровь, заполнявшую сосуды. У входа в само здание вся эта"кровь"скапливалась, не имея возможности протиснуться через маленький проём.

Можно было сказать, что в живом организме под названием"школа"образовался тромб, готовый в любой момент разорваться. Протиснуться сквозь всех было невозможно, и всё, что оставалось, это просто ждать, пока все потоки попытаются зайти в узкую дверь. В этой толпе Филиппу то и дело встречались ученики, их родители и коллеги, что добавляло ему ощущения вечной суеты.

Он пытался отвечать им максимально бодро, но было сразу видно, что он не спал всю ночь. Даже попав внутрь, положение дел не сильно улучшилось: ученики толпились в коридоре, некоторые громко смеялись, кто-то бегал, а другие пытались найти свои кабинеты. Наполняя пространство шумом и хаосом, они разбредались по кабинетам, создавая атмосферу беспорядка и суеты. На лестнице ситуация была такой же, как у входа. Все поднимались, и было очень жаль тех людей, кто пытался спуститься, ведь им приходилось пробиваться через неприступную и нескончаемую колонну. Наконец, попав в свой кабинет, он поздоровался со всеми, быстро кинул вещи и принялся готовиться к уроку.

Прозвучал звонок, и все ученики встали, ожидая разрешения учителя сесть. Филипп махнул рукой, и все сразу заняли свои места. Он был учителем истории и обществознания и начав рассказывать новую тему урока, его словно подменили. Было видно, как занятия приносили ему удовольствие. Он живо излагал материал, иногда задавая вопросы и получая на них ответы."Каковы последствия проведения политики реформ?", — спрашивал он, наблюдая за поднятыми руками."Как вы думаете, как это могло отразиться на обществе?" — добавлял Филипп, провоцируя учащихся на размышления и дискуссию. Эти вопросы помогали ученикам глубже понять тему и активно включаться в процесс.

Конечно, какой урок может пройти без замечаний? И этот оказался не исключением. Замечания адресовались четвёрке друзей, сидевшим за последними двумя партами.

Большую часть времени они сидели тихо, но иногда их жаркий спор становился слышен всему классу.

— Женя, — в очередной раз сказал Филипп, пытаясь привлечь внимание ребят. — Я так понимаю, у вас сегодня какой-то очень важный разговор. Может, поделитесь с нами, мы разрешим ваш спор? — произнёс он шутливо.

— Извините, Филипп Александрович, — произнёс Женя, слегка смущаясь. — Закончим спор на перемене.

Филипп продолжил вести урок, а ребята замолчали до его конца. После того как урок закончился, с Филиппа слезла маска бодрости, и он снова превратился в полностью уставшего человека. Его плечи опустились, взгляд потух, а движения стали медленными и тяжёлыми, словно усталость окончательно взяла верх. Один класс уходил, заменяясь другим, словно мёртвые клетки подменялись живыми. В это же время Филипп перебирал тетради, готовясь к новому классу.

Он знал, что для них он всего лишь еще один учитель, пытающийся привлечь внимание, не более. Но почему-то это снова больно. Может, он уже слишком долго пытается быть кем-то, кем его не воспринимают?

В толпе школьников, заходящих в кабинет, затесался уже взрослый парень, Филипп этого не заметил. Который неожиданно хлопнул его по плечу, и Филипп резко обернулся, ожидая увидеть кого-то из учеников. Но как только его взгляд наткнулся на знакомое лицо, его уставшее выражение сменилось неподдельной радостью.

— Арс? Не верю своим глазам! — Филипп широко улыбнулся и, чувствуя, как просыпается энергия, усталость словно исчезла при виде старого друга.

— Фил, может, тебе зрение проверить? — ответил тот.

Филипп встал с кресла, и они обнялись. На миг он почувствовал себя моложе, как будто все эти годы и не прошли.

— Да, с безопасностью тут проблемы. Когда я заходил, меня никто даже не спросил, — с усмешкой сказал Арсений.

— Молодо выглядишь, подумали, что школьник.

— В двадцать шесть выглядеть как школьник — даже не знаю, комплимент ли это или оскорбление, — Арсений усмехнулся и посмотрел на Филиппа, пытаясь прочитать его реакцию.

Филипп прищурился и слегка улыбнулся: — Комплимент, конечно. В нашем возрасте не повредит выглядеть моложе.

— Спасибо. Но главное, чтобы такой школьник не решил продемонстрировать всем своё умение игры на гитаре, — сказал он, посмеиваясь.

— Да ну тебя. — Филипп осмотрел друга. Он был таким же, как в их школьные годы: легко улыбающимся, с тем же заразительным смехом, как будто время не взяло от него ни одной капли. Филипп оглядел его, будто пытаясь найти признаки изменений, но, кажется, они не существовали. Этот момент — полное возвращение в прошлое, где всё было проще и чище. Он даже на мгновение забыл, что за эти годы у каждого из них была своя жизнь, свои разочарования, свои ошибки. — Если честно, с последнего раза, как тебя видел, ты почти не изменился. А что ты тут вообще делаешь?

— Дедушка попал в больницу после инфаркта, — Арсений слегка скривился в лице, словно пытаясь удержать грустные чувства. Филипп на мгновение нахмурился, почувствовав тревогу за друга. — Вот и приехал в город, — уже спокойно произнёс он.

— Сейчас с ним всё хорошо? — голос Филиппа звучал серьёзно и с искренней тревогой.

— Сейчас да. Думаю, в ближайшие дни смогу с ним поговорить. Но давай не будем об этом, — Арсений сделал недолгую паузу и осмотрел внешний вид своего друга. — Хотя, глядя на тебя, о плохом нельзя не говорить.

— Всё настолько плохо?

— Тут как раз к разговору про то, что я выгляжу как школьник. А ты… как бы тебе сказать? Ну, знаешь, вполне нормально. В свет в этом можно выйти, особенно если тебе за пятьдесят.

Они оба рассмеялись.

— А в школе что ты делаешь?

— Решил проведать любимую школу, где учился с таким удовольствием, — сказал Арсений, посмеиваясь. — Тебя проведать пришёл, — добавил он, хлопнув друга по плечу. — Но чувство, конечно, странное: снова в школе, снова среди привычных лиц, слышу знакомые голоса, встречаю учителей и общаюсь с тем самым старым другом, с которым не виделся долго.

— Да… Быть в школе, где когда-то учился, — это всегда вызывает странное ощущение, как будто застрял в прошлом, — сказал Филипп, слегка вздыхая. — Все эти кабинеты, которые остались такими же…

— К разговору о прошлом. Может, сегодня вечером сходим поужинаем, повспоминаем былые деньки? — спросил Арсений. — Если что, я плачу.

— Я бы с радостью, но давай завтра. Сегодня я уже с женой договорился.

— Ты уже женат? — спросил Арсений, его глаза расширились, а лицо озарилось удивлением и лёгкой улыбкой.

— Ну да, — Филипп показал кольцо на пальце, чувствуя тёплую волну гордости и радости. Арсений внимательно посмотрел на кольцо, затем улыбнулся, слегка кивая, как бы выражая своё одобрение.

— Ты всё ещё с Евой или это кто-то новый?

— с Евой, — Филипп слегка задумался. — Причём уже больше года мы в браке. Тебе разве пригласительное письмо не приходило? — с надеждой спросил друг.

— Не знаю, не я их просматриваю. Да и в последние два года столько всего приходило на почту, что могло и затеряться. Поэтому прошу прощения, что не был на свадьбе, — Арсений сделал небольшую паузу. — На следующую обязательно приду, с двойным подарком за прошлое опоздание!

Они оба рассмеялись.

— Ни следующей, ни последующей не будет. Я, по крайней мере, надеюсь на это. Говорю сразу при Еве так не шути, она и так тебя недолюбливает.

— Ты что, — актерски сказал Арсений. — Ты же меня знаешь, я точно разбираюсь, что можно говорить, а что нельзя.

— Это я так, на всякий случай.

— Ладно, как жизнь твоя в целом? Может уже появились дети?

— Нет, для детей ещё рановато, а так все нормально. У тебя то как?

В этот момент на всю школу прозвенел звонок, прервав их беседу.

— Ладно, давай тогда завтра спишемся. С женой приходи, видимо, нам многое обсудить надо.

Филипп развернулся к детям, показывая, что могут садиться. Дети заулыбались и заняли свои места, их любопытные взгляды ещё на мгновение задержались на Арсении. Арсений неспешно вышел из класса, махнув Филиппу на прощание и улыбнувшись детям, прежде чем направиться к выходу.

Когда Арсений ушел, и Филипп дал задание детям, он долго стоял у окна, всматриваясь в пустоту. Внутри него что-то щемило. Это был не гнев, не разочарование, а что-то более сложное — смесь ностальгии и непонимания, как же так получилось, что он и его друг так различны теперь. Он пытался понять, почему он, на самом деле, не мог вернуться в тот момент. Слишком много времени прошло, слишком много изменений. Он сжался в кресле, ощущая, как этот разговор растворяется в его жизни, как пузырь, который не может дожить до следующего дня.

Когда Филипп вернулся домой, Ева уже успела вернуться после работы. Она спросила, как прошёл день, и Филипп ответил привычными фразами, но оставил кое-что на потом:

— Представляешь, я сегодня после урока сижу, и меня кто-то резко пугает, — сказал Филипп, снимая с себя одежду.

— И кто решил напугать моего мужа? — с любопытством спросила она.

— Арс, — произнёс он, как бы намекая, что она точно знает, кто это. Ева нахмурилась, её губы слегка поджались, и глаза на мгновение сузились, выдавая её явное недовольство этим именем.

— Левдеев? Этот, который не просто не пришёл на свадьбу но даже не ответил на приглашение? — с холодной иронией спросила Ева.

— Да, он.

— И что он от тебя хотел? — в её тоне прозвучала едва заметная неприязнь.

— Да ладно тебе, не увидел приглашение, человек, с кем не бывает, — сказал он, оправдываясь и пытаясь отболтать друга.

— Да, я помню, как ты переживал из-за него, — её голос стал тише, почти сдержанный.

— Было и было. — неуверенно отозвался Филипп.

— Я понимаю, вы были друзьями со школы, поэтому ты его защищаешь, но для меня такой поступок многое говорит о человеке, — продолжила она в том же тоне.

— Просто не увидел, — пожал плечами Филипп, его глаза на мгновение опустились, выдавая желание уйти от конфликта.

— Для кого-то"просто не увидел", а для кого-то"проигнорировал"своего старого друга, — она сделала паузу, слегка успокоившись. — И это я ещё молчу о том, как он, принял твоё решение остаться здесь.

Филипп промолчал, ощущая лёгкую усталость и неуверенность. Он понимал, что разговор об Арсении всегда приносил напряжение, и не хотел начинать новый конфликт, особенно после долгого дня.

— Так что он от тебя всё-таки хотел? — уже полностью спокойно спросила она.

— Ничего, просто поздоровался и предложил завтра вместе поужинать, — сказал Филипп. — Можем вместе пойти.

— Думаю, я вам буду только мешать. Всё-таки сколько лет вы не виделись? — её голос вновь стал холоднее. — Восемь?

— Ты уж не увеличивай, всего шесть лет. — ответил Филипп, невольно улыбнувшись.

— О, велика разница, — отозвалась Ева с лёгким сарказмом. — Он ведь всегда был человеком, который считает себя выше формальностей, да?

— Он такой человек, общается только вживую.

— Эх, ладно, раз такой уж человек. — Наконец, с мягким вздохом сказала она. — А ты лучше иди ешь, я только что всё приготовила, — сказала она мягким, но настойчивым тоном. — Ты как всегда целый день на ногах, не так ли?

Филипп направился на кухню, продолжая размышлять о своём друге — о том, что их связывало, и почему их пути разошлись. Он думал о том, как странно сложилась его жизнь. Вспомнил, как когда-то, в их школьные годы, они с Арсением планировали будущее, полное надежд и мечт. Но теперь, оглядываясь назад, он не мог понять, как они так быстро потеряли эту лёгкость.

Вся жизнь, как будто, с каждым годом становилась всё более тяжёлой, как большая ржавая цепь, которая сковывает ноги и не позволяет двигаться вперёд. И в этом было нечто трагичное — как легко теряется то, что казалось вечным.