Обитель яда

Anton Gat, 2020

Он очнулся в обители. В том месте, где все вокруг стараются обокрасть друг друга, пока ужасные монстры и невероятные феномены убивают тех немногих, что ещё живы. Никто не собирается помогать или делиться друг с другом, ведь мораль осталась в прежней жизни. Каждый держится только за свою жизнь, и Акай не исключение. Он всегда был эгоистом, им же и останется, не позволяя себе загнить в этой обители. Акай считал, что заслужил покой своей смертью, но, к своему несчастью, он выжил и теперь ему придётся найти выход из этого странного места. Но чем дальше он пробирается, тем сильнее становится чувство, что из обители нет выхода… Содержит нецензурную брань.

Глава 2.1

Ужасная вонь ударила мне в ноздри, когда я поднимала два ведра бурой жижи. Вся моя одежда давно уже испачкалась, а от немытого тела отвратительно пахло, но раз за разом мне приходилось спускаться вниз и изнывающими от боли руками таскать тяжелые ведра.

В желудке было пусто и даже отвратительный запах не мог скрыть чувство голода. Глаза уже давно покрылись тёмной пеленой, но тело продолжала работать, чтобы заработать хоть какие-то крохи и не умереть.

— Быстрее! Быстрее! У тебя ещё полно работы!

Хлыст со свистом ударился мне об спину.

Упав коленями в мутную клоаку, я стиснула зубы, не издав ни звука, и не позволила себе уронить ведра.

Надсмотрщик недовольно хмыкнул, глядя на меня.

Вычищая выгребную яму у меня не было ни капли отдыха, но за эти годы, ты привыкаешь держать рот на замке и не возражать. Нужно просто работать и терпеть. Все знают, что отсюда некуда идти, кроме как в холодные и безжизненные горы.

Закончив вычищать отходы, я ушла рубить дрова.

— Эй, вы слышали?! Старик Олд нашел нового проснувшегося! — Мальчишка лет десяти закричал на всю улицу.

Значит очередной проснувшийся?

Спустя столько времени даже мой отец казался мне идиотом за свою слабость. Он был слишком добрым и поплатился за это, пытался сделать деревню лучше, но не понимал, что охотникам не это нужно было.

Как по мне было только два вида проснувшихся: первые — это те, кто быстро поняли правила деревни и становились ублюдками, что вытягивали соки из обычных жителей и вторые — те добряки, которые шли против всех и вспоминающее свой прежний мир.

— Ну и какой этот проснувшийся? — Спросил кто-то с улицы.

— Совсем худой и бледный и дитё ещё, руки тощие как сучки для розжига, да и ноги как у девки.

— Хах, очередной доходяга. Какой уже по счету? Восьмой? Опять подохнет на первой охоте, только еду зря переводим.

Больше я слушать не стала.

Сегодня мне нужно было отопить здание охотников, так что времени почти не осталось. Если не хочу получить палкой по ногам нужно поторопиться.

Работая под навесом с брёвнами, я услышала чьи-то шаги.

— Эй, Анна, ты тут? Там тебя твой дед зовёт?

Позади стояла восьмилетняя Катя.

Её жизнь была не лучше моей и одна из немногих с кем я могла поговорить. Её родители также мертвы, так что нам пришлось жить в сиротском жилище. Хотя подружками мы небыли, просто вместе гнули спину на работах.

— Чего он хотел?

— Я по чем знаю? — Сказала Катя и ушла обратно.

Её работа была полегче моей, но не меньше. Её руки и ноги знали цену кнуту.

Если бы я могла, то с радостью предпочла не знать отца моей матери. Моего деда.

Он был ублюдком, как и те проснувшиеся.

Когда мне было семь лет мама рассказала, что её семья просто продала её. Мой дед обманул наивного проснувшегося, что всё по любви. Но ей повезло, что папа заботился о ней, поэтому до определённого момента жизнь молодой пары была хорошей.

Однако, когда мама и папа умерли, то я осталась одна, а дед не желал кормить лишний рот и выкинул меня. За столько лет мы общались только, когда ему что-то было нужно от меня.

Закончив со всеми делами, я всё в той же одежде отправилась во внутреннюю часть деревни.

Мало кто из проснувшихся умел что-то действительно полезное. В основном они разбрасывали бесполезными словами, как демократия или справедливость.

Мой дед когда-то учился у одно умелого проснувшегося строить дома, так что его ещё немного уважали. У него даже свой дом был.

Хотя теперь он даже молотка в руках держать не может.

Маленький деревянный дом, с соломенной крышей.

Этот дом построил лично мой дед, хотя по сравнению с некоторыми домами, что построил проснувшийся этот был просто ужасен.

— Не вздумай заходить! От тебя воняет! — До меня донёсся скрипучий голос старика.

Я остановилась на пороге, когда из дома вышел сгорбленный старикашка.

Как всегда, он строил из себя того, кем не является. Этот старик даже бороду стриг на манер некоторых проснувшихся. Кстати именно эти проснувшиеся умирали быстрее всех. Жаль только человека передо мной не коснулась эта участь.

— Пойди на реку и умойся. Я договорился с Карлом. Ты будешь служить новому проснувшемуся. Там в доме на холме. Ни на что ни годная… — Взглянув на меня с сильно скривлённым лицом, Юлий сплюнул на землю. — За тебя только маленький кусок мяса дали. Ладно, иди. Не забудь взять для проснувшегося еды и воды. И ещё…

Старик Юлий ещё долго рассказывал мне омерзительные вещи о том, что я должна делать для него и проснувшегося, но мне было слишком противно слушать.

На лице деда появилась ехидная усмешка, когда тот говорил.

Юлий прекрасно знал, что в доме на холме мало кто выживал и без зазрения совести продал меня. Теперь если мне захочется выжить, то придётся полагаться на проснувшегося. И как бы не хотелось признавать, но вполне вероятно мне придётся воспользоваться советами деда и ублажить этого нового человека в деревне.

— Я поняла.

— Иди. Только воздух засоряешь.

Не став больше ничего говорить, я взяла ведра и отправилась на реку.

Вся моя одежда была в отходах выгребной ямы и как бы отвратительно не было служить проснувшемуся, я не могла прийти в таком виде.

Быстро умывшись, я пошла в деревню за всем необходимым. Как же бесит, что этим неженкам за просто так дают еды, даже если они не на что не годны. Такая потеря для деревни и все это знают. Жаль только сделать ничего не могут

— Я пришла за едой для проснувшегося. — Сказала я человеку, который заведовал складом с едой.

Мне ничего не ответили и лишь швырнули в лицо небольшой мешочек с едой.

Такое отношение было в порядке вещей. Даже среди деревенских не все равны. Ведь от такой маленькой девочки как я мало какой пользы, а значит нет смысла быть вежливым.

Как-то отец мне рассказывал, что в той стране, где жил он была так называемая демократия, где все равны. Но слушая его слова о прошлом, мне всегда казалось, что это полная чушь. Просто показное позёрство.

Все равны?

Что за чушь. Такого никогда не будет. Над тобой всегда есть ещё кто-то.

Поэтому я не возражала против такого к себе отношения и спокойна взяла еду и отправилась на холм за деревней.

Последний раз там жили год назад. Один очень старый проснувшийся, который даже ходил с трудом. Но он умер уже через два дня.

Дом был всё ближе и ближе, а волнение возрастало. Дальнейшая моя жизнь зависит от одного человека.

Конец ознакомительного фрагмента.