Обреченные стать пеплом

Anne Dar (2019)

Жизни главных героев терпят перевороты, масштабы которых устрашают. Цена за ошибки настолько велика, что её вес ломает даже самых сильных: Таша теряет контроль над ситуацией, Дариан теряет контроль над собой, и чем дальше эти двое заходят в своих попытках обрести свободу или поработить свою цель, тем больше усугубляется их общее положение. И вроде бы со временем у Таши получается разорвать этот порочный круг, что даётся ей с невероятным трудом и немалой долей везения, однако достаточно быстро выясняется, что это лишь иллюзия, и то, что Таша успела сделать, как ей казалось, для общего блага, лишь осложнило ситуацию. Настолько, что всё обращается в настоящий кошмар.

Глава 11.

Менструация закончилась спустя трое суток, а вместе с ней прекратились и боли. Все три ночи Роб приходил ко мне и проводил со мной несколько часов, пока я не начинала его прогонять, но лишь потому, что желала, чтобы он выспался, а не потому, что действительно желала, чтобы он ушёл. Он по прежнему приходил по ночам, не желая сталкиваться с моими родственниками, и я, сама того не понимая, с какого-то момента начала ожидать скорейшего наступления ночи. Сегодня, после трёх ночей безвылазно проведённых в постели, я планировала уговорить Робина на маленькую диверсию и прогуляться с ним не на нашем этаже, а этажом ниже, поэтому сегодня я особенно сильно ожидала его прихода.

Часы показывали десять часов — слишком рано для Робина, но, услышав звук открывающейся двери, я почему-то ни на секунду не усомнилась в том, что это пришёл именно он. Прежде, чем он успел войти в палату, минув короткий коридорчик, я, улыбаясь, оторвала взгляд от новостной колонки Лондонского журнала моды:

— Ты как раз вовремя… — заулыбалась я, но вдруг, подняв взгляд, осознала свою ошибку.

Это был не Робин. Это был Дариан. Моя улыбка моментально рассыпалась в прах.

— Кого-то ожидаешь? — невозмутимо поинтересовался он, продолжая приближаться к моей койке. В руках у него был бумажный белый пакет, из которого торчали свежие фрукты, на него я и перебросила свой взгляд, чтобы не смотреть на нежданного гостя. — Явно не меня. Насколько я помню, я всегда появлялся на твоём горизонте в самый неподходящий момент… Так кого ты ждёшь? — поставив пакет на тумбочку, Дариан сел на стул справа от койки и невозмутимо посмотрел мне прямо в лицо.

— Чем был занят? — сдвинув брови, я перевела взгляд на свои сцепленные пальцы рук.

— Да так… Были дела…

Это было неожиданно, но Дариан явно не хотел отвечать на мой вопрос не меньше, чем я на его. Именно поэтому моё внимание на этом, казалось бы незначительном, вопросе и зациклилось. Так чем же он был занят?..

Дариан достаточно быстро вернул меня в реальность.

— Как себя чувствуешь? — продолжил совершенно невозмутимым тоном он, но я вдруг поняла, что совершенно не представляю, как поддерживать с ним разговор.

— Нормально, — скупо выдавила я, машинально отведя взгляд в сторону.

На несколько секунд я задумалась над тем, что бы я могла ему ещё сказать, но достаточно быстро поняла, что на самом деле мне больше нечего добавить.

— Говорят, у тебя была болезненная менструация, — немного помолчав, вдруг решил продолжать Дариан.

Точно, он ведь не знал об этом… Ему об этом рассказали. Так где он был, когда меня разрывало от боли? Где была я или, например, Робин, я знала, но где был он?.. Я сжала зубы крепче.

— Ничего сверхъестественного, — с трудом пересилив себя, наконец выдавила я.

Наступила тишина.

Мы промолчали пару минут, и всё это время, пока я смотрела в одну точку своих скрещённых пальцев рук, Дариан внимательно рассматривал моё сосредоточенное лицо. Я готова была промолчать так целый час, если бы это помогло мне выпроводить его, но, по всей видимости, к этому не был готов Дариан.

— Таша, нам многое необходимо обсудить, но не думаю, что это должно произойти в стенах этого заведения. У нас всё обязательно наладится, нам просто необходимо время.

Странно, но я ему не верила. Раньше, возможно, верила, но сейчас… С какой стати я вдруг могла бы ему поверить? Он не был Робином. А тот, кем он был, всегда ставил свои желания и волю выше моих.

Я резко повернула голову и взглянула Риордану в глаза, чтобы сказать ему что-то подобное, но моё сердце внезапно кольнуло и слова запнулись на стадии их формирования. Огромные сине-голубые глаза, так часто смотревшие на меня с неприкрытым желанием, злостью, вызовом, огнём, сейчас топили меня своей нежностью, в которой я не нуждалась, если только не хотела утонуть захлебнувшись собственными слезами.

— Уходи, — резко отвернувшись, неожиданно осипшим от боли голосом произнесла я, вновь уставившись на свои сцеплённые пальцы.

— Почему ты меня постоянно прогоняешь? — откинувшись на спинку стула, тяжело вздохнул он.

— Потому что ты постоянно делаешь мне больно, — я всё ещё находила в себе силы, чтобы говорить достаточно ровно, хотя и делала это приглушённо.

— Как будто ты всё это время не делала больно мне, — спокойно отвечал Дариан. — Тебя вообще возможно сделать счастливой, перед этим не сделав тебе больно? Расскажи мне как, и я это сделаю.

— Не нужно пытаться сделать меня счастливой, если не знаешь как, — я сглотнула комок боли.

— Ах ты… — Дариан вспыхнул в резко возникшем в нём порыве злости, но именно в этот момент входная дверь скрипнула, что не позволило Дариану продолжить откровенничать со мной в своих эмоциях.

На сей раз это был Робин. Он вошёл в палату непринуждённым шагом, сжимая в руке свёрнутую в трубочку газету. Встретившись взглядом с Дарианом, рука которого лежала в сантиметре от моего бедра, он перевёл взгляд на меня и, совершенно спокойным тоном произнёс:

— Что ж, пожалуй я зайду позже.

Таким же непринуждённым шагом, каким и вошёл, Роб вышел из палаты, оставив за собой шлейф душащей тишины.

— Парень, который вытащил тебя из машины? — спустя несколько секунд, бесцветным тоном поинтересовался Дариан, что могло означать, что он недоволен тем фактом, что меня посещает некто, с кем он не знаком. Старанно, но он, словно так же, как и я, не узнавал в яркой внешности этого “парня” звезду английского футбола. Я не нашлась, что ответить, поэтому просто продолжила молчать. — И часто он к тебе заходит? — на последнее слово в своём вопросе Дариан сделал слишком заметное ударение.

Я хотела ему ответить, что Робин навещает меня куда чаще, чем он, но побоявшись того, что мои слова побудят Дариана посещать меня чаще, скупо выдавила:

— Впервые, — солгала я, и Дариан это сразу же заметил, поэтому я мгновенно приняла защитную стойку. — Я больше не собираюсь перед тобой отчитываться. Пусть этим занимается медицинский персонал или просто прохожие, не имеющие ко мне никакого отношения, — я специально сделала акцент на последних, пытаясь ввести Дариана в заблуждение относительно Робина. Не знаю почему, но мне не хотелось, чтобы эти двое столкнулись в диалоге. — Это был долгий день. Я устала и хочу спать, — коротко подытожила я.

Ещё несколько секунд испепеляя меня взглядом, Дариан наконец поднялся и, настолько неожиданно и крепко поцеловал меня в макушку, что я не успела хоть как-то на это отреагировать. Он вышел из палаты шагом, красноречиво говорящим о его недовольстве и о том, что он обязательно вернётся за реваншем. Но не сегодня. На сегодня я была свободна. Поэтому, подождав ещё пару минут, я выскользнула из-под одеяла и, прихрамывающим шагом, направилась в палату Робина. Он меня ждал.

Робин ни слова не спросил у меня о Дариане. Вместо этого он предложил мне чашечку настоящего чая, а не того, что мы иногда выпивали из аппарата горячих напитков. Выпив целых три чашки, я словно наполнила свои вены свежим кислородом и даже слегка приободрилась, но ненадолго.

— Ты читала утреннюю колонку Лондонского обозревателя? — с любопытством посмотрел на меня Роб, и я машинально бросила взгляд на газету, лежащую на журнальном столе в виде свернутой трубочки. Именно с этой газетой Робин сегодня пришёл ко мне и застал меня в обществе Дариана, я была в этом уверена.

— Случилось что-то важное? — без единой беспокойной мысли предположила я.

— Возможно только для некоторых… В частности, для тебя, — Робин протянул мне газету.

Фотография Стивена Эртона на весь разворот страницы ввела меня в оцепенение, поэтому я не сразу прочла крупный заголовок статьи: “Разорившийся акционер компании *** Стивен У. Эртон найден застреленным неподалёку от аэропорта Рио-де-Жанейро”. Всё, что я поняла из длинной, тяжеловесной статьи, никак не желающей проникать в мой распалённый мозг, это то, что предполагаемая версия смерти С. У. Эртона: расправа. Вот только речь шла о расправе со стороны наркодилеров, с которыми Эртон, предположительно, был как-то связан. Версия шитая белыми нитками. Это можно было заметить даже невооруженным взглядом, не то что моим, замыленным на фоне происходящего сейчас в моей жизни хаоса.

— Дариан ничего тебе об этом не говорил? — вдруг поинтересовался Робин, когда я положила газету себе на колени.

До сих пор я не понимала, что всё это время Роб пристально наблюдал за моей реакцией. Значит, Робин был в курсе Эртона. Откуда?.. Не важно… Это могло всплыть где угодно и когда угодно: так же, как он узнал и о моём имени.

Правда заключалась в том, что Дариан ничего не сказал мне о летальном исходе Эртона в этой истории. Ни единого словечка или хотя бы намёка. Тишина.

Не в силах сказать об этом Робину, я, сглотнув комок из боли и напряжения, лишь отрицательно покачала головой…

Вместо того, чтобы быть со мной рядом, Дариан выбрал месть. Причём жестокую…

Что ж, он отомстил, и теперь я не сомневалась в том, на что он способен. Как и в том, что он выбрал не меня… В его списке срочных дел нашлось нечто более важное, чем моя жизнь, и этим “чем-то” оказалась смерть Стивена Эртона.

К глазам начали подступать слёзы, и я в очередной раз сглотнула комок, вставший поперёк моего судорожно сжимающегося горла. Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, и Роб, всё это время внимательно наблюдавший за мной, любезно предоставил мне это время.

Наконец, окончательно придя в себя, я отложила противную мне газету на стол и приняла предложение Робина прогуляться по коридору. В момент, когда мы поднялись, чтобы покинуть палату, он проницательно посмотрел на меня сверху вниз и вдруг произнёс:

— Мне сегодня сказали, что я с “феноменальной скоростью” иду на поправку. Возможно, меня скоро выпишут.

То ли я всё ещё не отошла от новостей о судьбе Стивена Эртона, то ли я всё ещё была слишком зациклена на мыслях о Дариане, а может быть дело было совсем и не в этом, только, услышав новость о скорой выписке друга, я почему-то совсем не обрадовалась. Мало того, ещё чуть-чуть, и я бы даже, наверное, огорчилась, но вдруг передумала.

— Что ж, я рада за тебя, — улыбнулась я максимально неискренней улыбкой, чего совершенно не осознала. — Прогуляемся сегодня подольше, а-то вдруг завтра уже не увидимся?

Что за день-то сегодня такой?!..

Робин согласился прогуляться подольше, но я вдруг словила себя на мысли о том, что на самом деле единственное, чего я хочу — это лечь в постель. Поэтому не прошло и часа нашей “прогулки”, как я отпросилась у него спать. В итоге эта наша встреча получилась самой короткой на протяжении всего нашего знакомства.

Робин шёл на поправку, и я с этим ничего не могла поделать, и даже если бы могла, точно не пожелала бы ему вреда, лишь бы только он каждую ночь приходил гулять со мной по сумрачным коридорам больницы.

Жизнь вокруг меня продолжалась, и она, определённо, когда-нибудь продолжится и у меня. Жду не дождусь…

Хотя это и есть самая откровенная ложь всей моей жизни. Ничего я на самом деле не жду.