НеКлон

Anne Dar, 2023

В середине двадцать первого века клонирование человека становится морально допустимым. Первая высокоразвитая страна запускает проект по созданию человеческих дубликатов. На начальном этапе иметь клонов могут позволить себе только крайне обеспеченные люди. Вскоре пересадки органов во имя спасения своих жизней, продления молодости или из прихоти перестают быть чем-то проблематичным, однако эта прерогатива продолжает оставаться доступной только для элит. Мировое сообщество колеблется между желанием последовать примеру одной страны и осознанием моральной неприемлемости эксперимента. На стыке принятия решения в пользу создания клонов по всему миру эксперимент первой страны начинает стремительно входить в стадию стагнации. На фоне этих глобальных событий клон под номером одиннадцать тысяч сто одиннадцать становится на путь поиска ответов на вопросы, которые для разных людей имеют разные ответы: дозволено ли человеку вмешиваться в извечный ход природы столь грубым образом? какими могут быть последствия? отсутствуют ли у клонов души? на что способны клоны, когда речь заходит об их отношении к своим создателям? кто хуже: клон или человек? возможно ли безусловное прощение или лишь достойное отмщение может всё остановить? возможно ли выиграть в игре без правил? и что важнее: доброта или справедливость?

Глава 7

Мы с 11112 стали меньше общаться, но, кажется, оба не замечали этого. 11112 примкнул к старшим клонам, с некоторыми из которых я встречалась в спаррингах на тренировках мистера Баркера. Всё окружение 11112 вдруг стало состоять из серьёзных парней, в большинстве случаев выглядящих намного крупнее него. Даже не знаю, что общего мой интеллигентный друг нашел с этими громилами, однако выглядит он воодушевленным, а я слишком занята своими официально не зарегистрированными занятиями с мистером Баркером, так что всё, вроде как, нормально.

— Ты прочла книгу, которую я давал тебе вчера? — голос Джерома Баркера звучит привычно тяжеловесно, с фирменной хрипотцой. Он стоит у завешенного тонкой шторой окна — окно закрыто, чтобы меня не увидели в его постройке чьи-нибудь пытливые глаза, — и потягивает виски из своей поцарапанной фляжки. Я узнала название его излюбленного напитка неделю назад, когда увидела, как он переливает его в свою фляжку из большой прозрачной бутылки с красивой этикеткой, на которой красовалось наименование напитка.

— Да, прочла, — сдвинув брови еще сильнее, я продолжаю всматриваться в светящийся монитор компьютера. — Я вернула. Книга лежит на комоде слева от входа.

Наставник слегка обернулся и, бросив взгляд через своё плечо, не глядя на меня, с вопросительной интонацией произнес одно-единственное слово, ставшее традиционным после первого вопроса:

— Цитаты?

— Каких взглядов придерживаются массы и каких не придерживаются — безразлично. Им можно предоставить интеллектуальную свободу, потому что интеллекта у них нет.

— Ещё.

— Если ты в меньшинстве — и даже в единственном числе, — это не значит, что ты безумен.

— Ещё.

— Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.

— Это так?

— Нет. Всё наоборот.

— Что это значит?

— Это значит, что оригиналы во многом живут наоборот. Может быть, даже во всём? — я перевела свой взгляд с монитора на наставника. Удерживая перед собой флягу, он рассматривал носки своих протёртых от коричневого цвета до бежевого оттенка ботинок.

— Что ты сейчас искала в интернете?

— Хотела узнать побольше о путешествиях.

— Например, что?

— Как оригиналы их совершают?

— Социуму, значит, хочешь научиться, деталь ты бездушная.

— Я и так в социуме, — сдвинула брови я. — Миссис Лундберг обучает нас этикету.

— И чему вас обучает эта старая дева на своих заплесневелых уроках? Словам “здравствуйте”, “пожалуйста”, “извините”? Основам поведения при столкновении с прохожим оригиналом, которого для ваших клоновских жизней изначально намеренно не предусмотрено?

Я закусила губу. Потому что и сама серьёзно подозревала, что уроки миссис Лундберг не иначе как чепуха — вежливость у меня и так врожденная, как мне кажется, — а здесь ещё и другой, да ещё и кажущийся более здравомыслящим наставник высмеивает то, на что нам предписали тратить свои жизни.

— О мире за забором вы можете спросить и у меня, любезные органы.

— У меня есть имя, — всё же я не выдержала. Даже сжала кулак.

— Вот как? И как же тебя зовут, цифра ты пятизначная?

Я снова закусила губу. Я не могла позволить себе роскоши спорить с этим оригиналом. По крайней мере, на данном этапе развития наших взаимоотношений. Он даёт мне книги. Он учит меня боевому искусству, пусть и делает это крайне сурово. Он только начал учить меня пользованию компьютером. Нет, на кону слишком многое.

Выждав и не дождавшись от меня боя — непонятно, удовлетворился он этим или напротив его это раздосадовало, — наставник, отставив свою фляжку на стол, сел на высокий табурет и, врезавшись в меня раздраженным взглядом, продолжил говорить:

— Люди путешествуют на автомобилях. Ты ведь знаешь о существовании таких?

— Конечно. У всех наставников есть автомобили. И у всех, кто приезжает в Миррор…

— Ну естественно, по-другому ведь не продраться в эту тёмную глушь, — в его голосе всё ещё звучало раздражение, но уже другого оттенка. Теперь он как будто злился не на меня, а на собственные мысли о чём-то мне неведомом. Попыхтев немного, он взял свою фляжку, отпил из нее и только после этого продолжил, уже более спокойным тоном. — Ещё люди путешествуют на самолетах, кораблях или на автобусах, фотографий которых ты, как я понимаю, уже насмотрелась.

— Они просто погружаются в них, и всё?

— Ты бездушная, но не безмозглая ведь? Пока ещё не безмозглая, пока Роудриг не вскрыл твою черепную коробчонку. Конечно это не “всё”! Для того чтобы “погрузиться”, как ты выразилась, нужно сначала купить билет. Такой специальный квиток, который тебе должны пробить.

— А где оригиналы берут эти билеты?

— Я же сказал, покупают за деньги. В специальных кассах. Там, в реальном мире, всё за деньги, слышишь? Это здесь вас кормят задарма, так сказать, в кредит — вы кушаете, а после расплачиваетесь.

— Не понимаю. У нас ведь нет денег…

— Органами вы своими расплачиваетесь, понимаешь ты это, печень да селезёнка?

— Понятно, — я отвела взгляд и увидела на мониторе фотографию большого красного автобуса. — И что, оригиналы могут ездить совсем куда захотят?

— Ну как совсем. Если у тебя есть паспорт и деньги, то, конечно, хоть куда. Ты хоть раз видела такое?

— Вы про что? — я вновь вернула свой взгляд к наставнику.

— Деньги, паспорт — видела их, своими пока ещё находящимися на месте глазами?

— Нет.

Мой собеседник вдруг поднялся с табурета и привычно хромым шагом прошествовал к единственному шкафу, находящемуся в комнате. Начал в нём рыться.

— А кассы, они где находятся?

— Ясно где — там же, где и сами средства передвижения: на переправах и на вокзалах. Вот! — вынырнув из шкафа, он подошел к столу и бросил на него какие-то бумажки.

Поднявшись, я приблизилась к столу и, взяв бумажки в руки, начала рассматривать их.

— Это деньги. В обмен на них можно получить еду, крышу над головой, треклятые билеты, про которые ты мне все уши прожужжала и которых в округе Миррор ты не сыщешь даже с миллионом долларов.

— Что такое миллион долларов?

— То, что тебе не светит, только если не распродашь на ярмарке тщеславия все свои органы и заодно органы своего дружка 11112.

— Ваша фотография…

— Это паспорт. Без него на свете туго. Много куда не пустят. Да и без него даже внутри страны проблем не оберешься. Нужно иметь, — с этими словами он забрал документ из моих рук. — Обязательно свой, персональный, со своими данными, своей фотографией.

— Паспорт для оригинала, как ID-card для клона, в котором указана индивидуальная информация?

— Кхм… Ну да… Что-то вроде того.

— Вы принесли мне новую книгу?

Мы встретились взглядами. Угрюмость моего собеседника продолжала нарастать. Значит, скоро прогонит.

— Нет.

— Почему?! — эмоция так быстро взорвалась внутри меня, что я, совершенно неожиданно для себя, не успела отконтролировать её. По выражению лица наставника было заметно, что моя реакция стала неожиданностью и для него тоже. — Я ведь прочла предыдущую книгу. Вы обещали давать мне новые книги, как только я прочту те, что Вы приносите мне…

— Зачем тебе?

— Что?

— Зачем тебе, разменной монете, пушечному мясу, органам на ножках, читать? — он впился в меня странным взглядом. Я растерялась. — Почему ты согласилась ходить на боевые искусства? Что тебе даёт знание интернета? Тебе ведь незачем. Тебя ведь разберут. Будешь печенью своего оригинала, почками для его семьи, кожей для его друзей…

— Мне интересно, — неосознанно до боли сжимая кулаки, я ответила сквозь сжатые зубы.

— Почему не интересно 11112?

— Он другой.

— Почему не интересно другим клонам?

— Они другие.

— Может быть, не они?

— Я не знаю! Просто… — я вдруг тяжело выдохнула и резко разжала кулаки, как будто вулкан не взорвался, а лишь выпустил лёгкую испарину.

Пройдя к дверям мимо наставника уверенным и каким-то одновременно уставшим шагом, я слегка повернула голову, но не обернулась:

— Просто принесите мне ещё одну хорошую книгу. Пожалуйста.