Моя любовь

Anisa Eviya Klaar (2025)

Заключительная книга трилогии «Моя». После того как Самия приняла решение, в котором была уверена, её жизнь наконец-то обрела гармонию. В ней больше не было места для драм и слёз, которые сопровождали её с тех пор, как исчезли Мерт и Николас. Прошло два года, и Самия встретила ЕГО, который уверенно заявил, что готов сделать её счастливой, несмотря на их общее прошлое. Согласится ли она? Но самое важное — кто он? Мерт или Николас? Кого она готова простить и начать всё заново?

Глава 3. Искупление?

Вспомнив, как брат был единственным, кто успокаивал меня и предавал уверенности после случившегося, я стала ощущать вину всё острее и острее, который требовал от меня извинений. Но что делать, если я упрямая и до невозможности неловкая?

Хотя говорят, что принципы и честь должны стоять ниже семьи и отношений. Раньше я бы не вникала в такие заумные слова, но сейчас Мерт стал для меня явным примером. Если честь и принципы превыше милосердия, то стоит ожидать боль и разочарование от близких.

После своих размышлений я быстро встала с рабочего стола, перед которым сидела и буквально размышляла. Я даже не осознавала, как пришла в квартиру брата и стала искать его, окрикивая.

С болью в груди я нашла его в спальне возле кровати, сидя на холодном полу, уставившись в одну точку. Он был одет как прежде, в темную футболку и легкие брюки, казалось, он пришел домой, чтобы поразмыслить после нашей ссоры, и даже не заметил, как прошло несколько часов.

Поджав губы, я сделала шаг в его сторону. Он отодвинулся и постучал на пол рядом с ним, безмолвно приглашая меня присесть. Последний раз взглянув на открытое окно, которое осторожно колыхало занавески, я аккуратно села, поджав под себя ноги и обняв колени руками.

Комната стремительно погружалась в предвечерние тона, и стена перед нами приобрела насыщенный оранжевый оттенок. Предметы обстановки отбрасывали тени, а из-за открытой двери и окна в помещение проникал прохладный ветерок, который был необходим во время этой духоты.

Я бросила взгляд через плечо на брата, пока он был погружен в свои размышления. Мне показалось, что он ничего не замечает, но в один момент он тихо спросил у меня:

— Ты бы смогла его простить?

Я нахмурилась, наблюдая за его реакцией.

— К чему этот вопрос?

Он молча пожал плечами и задумчиво потер затылок, не сводя своего пристального взгляда с одной точки в пустоте. Казалось, он следил за путешествием маленькой пылинки по бескрайнему воздуху.

— Просто хотелось понять, как чувствовала себя Гёкче, когда я бросил ее, — с трудом прошептал он, опустив взгляд, словно смутился от своих собственных слов.

— Я бы не смогла простить его, — уверенно заявила я.

Брат повернулся ко мне, внимательно изучая мое лицо, будто пытаясь найти подвох и ложь. Но я была уверена как никогда прежде. Может, я до сих пор чувствую что-то к Мерту, но унижать себя и давать ему второй, вернее, третий шанс я не собиралась.

— Зачем? — снова спросила я. — Он даже не попросил прощения за эти два года. А я верила ему.

— Я тоже верил Алисе, и вот как все закончилось, — усмехнулся он.

По сути, я тоже ей верила, но она просто ушла с ребенком в животе. Я даже не знаю причин, почему она так легко бросила Али.

Я изредка поглядывала на него, кусая губу от его болезненного состояния. Его темные круги под глазами не были настолько ужасны, как болезненная тоска во взгляде.

Я бы разрыдалась, сидя рядом с ним, но мне трудно выражать свои чувства. Поэтому я просто крепко обняла его, чтобы хоть как-то утешить и облегчить его боль. Сомкнув руки вокруг его плеч, я почувствовала горячую слезу, тихо скользящую по щеке. Я быстро стерла ее, но облегченно зажмурилась, когда брат обнял меня в ответ. Он склонил голову мне на плечо и тяжело вздохнул, будто ему было трудно дышать.

— Всё будет хорошо… — пообещала я, как сделал он сам два года назад, когда нашел меня, сидящей на скамейке в день своей помолвки, полностью разбитой и опустошенной.

***

За эти два года мы планировали множество семейных ужинов, но всё заканчивалось провалами. У всех в запланированный день возникали срочные дела, поэтому сегодня сидеть в местном ресторане было редкостью.

Самое главное, еда была халяльная, а вокруг царила спокойная атмосфера, людей было мало, и даже если их немного, никто не суетился. Расположение предметов интерьера было продумано до мелочей, что даже мама оценила, хотя она была выполнена в минималистическом стиле. Наверное, все мамы любят роскошь и блеск.

Али, как обычно, опаздывал, а мама каждые пять минут спрашивала, где его носит. На самом деле я переписывалась с Белиндой, не так часто, как раньше, потому что мне иногда бывает так лень печатать, что я просто включаю видеозвонок и болтаю с ней, пока лежу. Так было на прошлой неделе, только рядом со мной были любимые шоколадки, а сейчас их нет.

Передо мной поставили суп «Том ям». Это вроде тайское блюдо, но мне оно нравилось, кроме единственного минуса: в качестве ингредиента добавляли осьминога…

Один раз пробовала щупальца осьминога, конечно, из уважения к своему плюшевому другу не упомяну, что мне понравилось, но я ощущала чувство вины всякий раз, когда обнимала своего игрушечного осьминожка.

Наверное, Николас был прав, когда называл меня странной…

Я доедала свой десерт, как вдруг услышала, что Али уже идёт. Мы с родителями обсуждали разные темы: падение курса доллара и необходимость покупки, чтобы инвестировать, пока есть возможность, а также дочку Керима, которая идеально подходит для Али.

В конце мама шёпотом спросила у папы, как будто тот не слышал, о сыне Джалила, который много работает и усердно трудится, и соглашусь ли я, если они придут сватать меня. Я беззаботно пожала плечами и отправила в рот креветку. Мама посмотрела на меня недовольно, а папа подмигнул. Если бы мама могла, она бы выдала меня замуж завтра же, а папа предпочёл бы ухаживать за мной всю жизнь, лишь бы предотвратить мою свадьбу.

Наконец пришёл Али, сел рядом со мной и, приветствуя меня, легонько толкнул локтем. Я ответила тем же, с подходом по три раза.

Он быстро заказал себе ужин и десерт, затем, поерзав на месте, резко сказал:

— Мне звонила Алиса…

Папа недовольно отвернулся, чтобы скрыть свою реакцию, а мама напротив изобразила на лице гримасу отвращения и небрежно спросила:

— Что она хочет?

— Это насчет Билала, — ответил брат, пока я не моргая ожидала продолжения насчет своего племянника. — Она сказала, что через неделю отправит Билала сюда, а сами они подождут еще месяц.

— Она собирается отправить ребенка одного? — возмутилась мама.

— Или ты должен пойти забрать его? — добавил папа.

Я активно кивала с заданными вопросами, соглашаясь с ними.

— Нет, сказала, что ее брат в Стамбуле, по возвращению заберет и Билала.

Мама тяжело вздохнула, но ее губы тронула улыбка, когда брат произнес имя своего сына, их внука и моего племянника.

Я так же старалась игнорировать упоминание Николаса, который привезет с собой моего племянника. Я безумно по нему соскучилась… Я имею в виду Билала, а не Николаса…

— Лучше бы ты поехал, чем оставил сына этому несчастному, — покачала мама головой.

Вдруг папа согласно кивнул, а я нахмурилась. Даже не поняла, как встала на сторону Николаса, и произнесла:

— Он более адекватный, мы с ним вместе учились… Он к тому же приходил к нам.

Брат незаметно толкнул меня ногой, а я сильнее нахмурилась, пока папа странно посмотрел на меня и серьезно сказал:

— Я бы его выгнал, если бы знал, что он сделал.

Мое сердце взволнованно забилось, а ладони быстро вспотели. Украдкой я взглянула на Али, который склонил голову и молчал. Не желая продлевать мои муки и множество возникших вопросов, мама пояснила:

— Мы знаем, что он сделал в конце твоего ученого года.

Я тяжело сглотнула и опустила взгляд.

Папа встал, но продолжал смотреть на меня, я чувствовала его пристальное внимание. Затем он нежно и ласково проговорил:

— Но все это в прошлом, не стоит волноваться об этом сейчас.

Я улыбнулась, пока живот скрутило. Когда он ушел, хромая, оправдавшись, что ему звонят, мама упрямо продолжала смотреть на меня. Но не менее упрямым и вопросительным был мой взгляд.

— Откуда вы знаете? — обратилась я к маме.

— Я сказал, — влез в разговор Али.

Он задумчиво протер подбородок, вернее свою бороду, явно игнорируя мой злобный взгляд. Почему он не рассказал, что оповестил родителей о поступке Николаса? И зачем это было нужно сейчас? Но самое главное, почему я так переживаю об этом? Словно хорошее мнение моих родителей о Николасе жизненно необходимо для меня. Это не так. Наверное.

— Нельзя скрывать от семьи такое, хотя, конечно, в то время все было ужасно. Но впредь не скрывайте от нас ничего. Хорошо? — сказала мама.

Я уверена, что если бы не окружающие нас люди, она бы прочитала нам двухчасовую лекцию о том, как страшно и ужасно скрывать от родителей даже незначительные вещи.

Дальше мама поинтересовалась, есть ли видео Билала, тогда Али радостный достал телефон и открыл свою галерею, половина которого занимал уже его ребенок. Я широко улыбнулась, лишь взглянув на экран, в котором высвечивался радостный Билал, катающийся на игрушечной машинке.

Первое условие Али насчет ребенка с Алисой было то, что Мерт не будет покупать его ребенку ничего. Брат каждый месяц отправлял алименты, суда и развода не было, поскольку Алиса и Али не успели пожениться официально. В исламе, чтобы получить развод, нужно посмотреть в глаза своему супругу и три раза озвучить своё желание. Вот и всё.

Так завершилась их история любви, которая вначале казалась такой прочной.