Одно но

Angel Soul, 2020

Нам всегда хочется заглянуть за занавес и подглядеть что-то очень интимное, запретное, а стоит ли нам это вообще знать? Не каждый сможет дать ответ на этот вопрос. Секреты создания парфюма приведут к мировому бренду. Занавес раскрывается… Главная героиня Ада Мозес живет так же, как большая часть женщин, но в какой-то момент ее мощнейшая энергетика дает о себе знать. Неведомая сила приводит ее к умозаключению, что нужно менять не только жизнь, но и себя. Шаг за шагом начинает восстанавливаться после родов и приводить тело в порядок. Увлекаясь некой игрой преобразования, она попадает в одно очень интересное место, пропитанное сексом, страстью и роскошью неведомого богатства. Знакомится с тем, кто предлагает изменить свою жизнь по контракту за девяносто дней, по истечению которого она раскроет в себе потайной талант и станет легендой не только парфюмерного мира, но и сексуального.

Дневник

День первый

Ну, вот так сложилось, что моя жизнь началась с понедельника двенадцатого мая, на этот самый первый день мне была назначена встреча с психологом, а следом диетолог, тренер по спорту. Вначале меня охватила паника, дети! Но после того, как я отправила Кристофера в школу, а Рози уснула, как обычно, набрала номер телефона, который был указан в папке моего дневника. На пороге дома своего я встречаю, любезную девушку пышных форм, довольно милую и опрятную, она сразу взяла меня в оборот, расспросила обо всех прихотях детей и разузнала подробную информацию о муже. Мы обе понимаем — он не должен знать о том, что мне будет помогать новая хозяйка в нашем доме. На мои вопросы о том, что дети могут разболтать, она корректно ответила, теперь все, что связано с детьми и домом, она берет на себя. Не поверите, у меня падает камень с груди, теперь я сама себе принадлежу, у меня не будет болеть голова о том, что дети одни, и что уроки делать надо, и кормить пора, уборка и все по кругу. Спасибо этой женщине по имени Тата, очень доброй и улыбчивой.

Я стою возле огромного бизнес-центра, на пропускном пункте, называю код, который был указан в моем дневнике, и меня проводят на двадцать пятый этаж, с захватывающим видом на город. Огромные окна и практически пустое помещение. В белом и бесконечном пространстве, где парит мебель, в кожаном кресле сидит он. Мой психолог, пожилого возраста, элегантно одетый в светло-серый, строгий костюм, в черную рубашку с золотыми запонками на манжетах, которые демонстративно выглядывают из-под рукавов пиджака. Невооруженным взглядом видно, он подтянут телом и следит за своей внешностью. При виде меня он встает с кресла и протягивает свои идеально гладкие руки в знак приветствия, чтобы указать мне мое место в этой просторной комнате, достаточно светлой и уютной. В углу стоит диван с лампой и столиком, пушистый плед и тапочки невыразительного цвета. Он приказывает переобуться в тапочки и удобно устроиться.

— Ну, здравствуй, Ада, я твой психолог, мое имя — Риккардо Милли, но прошу называть меня Милли. Прежде чем мы начнем, нам следует познакомиться поближе, и попрошу тебя быть со мной честной, — усаживая меня на диван и заглядывая мне в душу. — Я твоя душа, внутреннее я, как ты это назовешь, так и будет, — глубоко выдыхая, с доброй ноткой начал он. — Мы с тобой будем часто встречаться, и мне нужно понять тебя изнутри.

— Да, я поняла, — нервно сглатываю.

— Ну, начнем? — удобно усаживаясь напротив меня в кожаном кресле.

— Пожалуй!

Я все рассказала про себя, какие мои родители и как проходило мое детство, вплоть до того, чем я играла и чем увлекалась. Как познакомилась со своим мужем, про своих детишек, и как сильно их люблю, и как попала сюда, в этот кабинет, к Милли. Но только, я упустила самое главное, из-за чего он серьезно на меня смотрит и задает вопрос:

— Ты что-то упустила, тебе не кажется? — приподнимая одну бровь на своем идеальном лице.

Ну, что я должна рассказать еще?

— Какие чувства ты испытываешь к мужу? — спокойно спрашивает он.

Ну, да, конечно, но я не знаю, что ответить, жму плечами и удивленно на него смотрю, на что он мне говорит в приказном тоне:

— Раздевайся, — не меняя выражения лица, командует он.

— Что?! — что он имеет в виду?

— Не надо на меня так смотреть, я пытаюсь разобраться, мне придется помочь тебе.

Но как? Ведь я его совсем не знаю, и для чего это? Я в больнице-то всегда стесняюсь своего тела. С мужем в темноте либо в одежде занимаюсь сексом, а тут при таком ярком освещении взять и раздеться при мужчине?

— Раздевайся! — повторяет он, устраиваясь удобнее в кресле.

Покраснев до самых корней волос, я встаю с кресла и неловкими движениями начинаю стягивать с себя пуловер, затем джинсы черного цвета, и когда я остаюсь в нижнем белье, он настаивает на том, чтобы продолжить. О-о-о-о! Мне так неловко, не могу понять, для чего это. Расстегиваю бюстгальтер и снимаю трусы, бросаю около своих ног, так чтобы можно было сразу одеться. Глаза доктора смотрят, скользя по телу, наши взгляды встречаются. Он встает и двигается в мою сторону, чтобы вблизи разглядеть мои изъяны. Не торопясь, обходит вокруг несколько раз, проводит рукой по моим плечам, вдыхает запах, и тихо скрипит голосом:

— Пошли.

Куда? Но?

— Я знаю условия договора, пошли, — предупреждает его тусклый голос.

Пройдя голой по пространству всей огромной комнаты, упираюсь в зеркало от пола до потолка, вижу себя постройневшей, четкие изгибы тела, отражаются на поверхности пола и зеркал вокруг нас, мраморная кожа чуть розовеет, соски набухают и притягивают взгляд не только мой, но и доктора. Краснею, на щеках появляются пятна от стыда. Требовательный голос Милли, указывает смотреть на себя. Глубокий выдох, в спину, вопрос в лоб:

— Что тебе не нравится в себе? — встречаюсь с ним взглядом.

Я молчу, разглядываю себя. Тихо отвечаю:

— Все, — опускаю глаза вниз.

Он удивленно смотрит на меня в зеркало и аргументирует:

— Если бы не договор, я бы тебя прямо сейчас отымел, говорю, как мужчина, не как доктор и психолог. Твои проблемы здесь, — прикладывая свой палец к моей голове смотрит мне в глаза через зеркало. — А сейчас я тебя снова спрашиваю, что не нравится в тебе?

— До родов мне нравилось мое тело, оно было упругим, стройным, когда я родила двоих и откормила грудью, растолстела. — с грустью продолжаю, — Совсем недавно, села на диету и резко похудела, кожа обвисла, я уже не та. — нервно кусаю свои губы.

— Ну, вот, уже что-то. Дальше. — скрещивает руки на груди, внимательно слушая мою речь.

Меня немного отпустило, чувствую себя уже свободно и начинаю рассказывать про свои переживания с мужем, и почему начала худеть, и что меня подтолкнуло к переменам. Каким — то образом тема заходит про интим, чего больше всего боялась, он начинает спрашивать про тончайшие детали нашего секса:

— Кто начинает чаще всего?

— Я.

— Кто испытывает оргазм первым?

— Он.

— Что ты испытываешь, когда с ним занимаешься с сексом?

— Приятное ощущение.

— Что еще?

— Все.

Он хмурится и смотрит на меня в упор, задавая вопрос:

— Ты ни разу с ним не испытывала оргазм?

— Нет.

— Ты хочешь испытать оргазм?

— Да.

— Ты любишь мужа? Не думай отвечай.

— Нет… да.

— Ты его любишь?

— Нет.

— Тебе все нравится с ним в постели?

— Нет.

— Конкретно?

— Все.

— Сколько у тебя было мужчин?

— Один.

— Муж?

— Да.

— Ты бы хотела попробовать с другим мужчиной? Не думай, отвечай быстро, что приходит на ум.

— Да.

— Что ты ждешь от новой интимной связи?

— Любовь.

— Интимной связи, я не спрашиваю тебя про отношения с мужчиной.

— Страсть, оргазм…

— Что тебе это даст?

— Понятия не имею, но мое внутреннее я, очень этого желает.

— Ты ждешь перемен?

— Да.

— От себя?

— Да.

— От жизни?

— Да.

— Что ты для этого делаешь?

Я поворачиваюсь лицом к Милли, встаю вплотную к нему, и тихо отвечаю:

— Я стою голая перед вами.

— Одевайся! На сегодня закончим.

Выхожу из кабинета доктора, с ощущением, что из меня вытащили огромного червяка, который сидел внутри и пожирал мой мозг, я стала легче и воздушнее, мне хорошо, это впервые со мной. Отсутствуют чувства вины и обиды, мысли двигаются ровно, не колеблясь, в правильном направлении.

Делаю пару звонков домой и поражаюсь тому, что Тата нашла общий язык с детьми, говорит, чтобы я не переживала и занималась собой. Поверить не могу такому счастью.

Следующая встреча с диетологом, она назначена в ресторане, и причем, в самом дорогом. Ну, конечно, внешний вид у меня не для ресторана, о чём пришлось выслушать от диетолога. Это высокий молодой парень, очень даже симпатичный, с поставленной речью и много знающий про еду. Имя этого красавчика Диего. Он вскружил мне голову своим обаянием, непринужденными прикасаниями, объятиями, улыбками, быстро говорящей речью. Его задача обучить меня всему, что касается правил ресторанного этикета. За обедом, Диего составляет график питания, список продуктов для Таты, так как она будет готовить для меня, чему я еще больше удивляюсь, они знают друг друга и сообща действуют.

Следующая встреча с тренером по спорту, и, к большому удивлению, это тоже мужчина, довольно накачанный, мускулистый парень по имени Майкл. Его сильные руки обнимают меня и прижимают к упругой груди, радуясь нашему знакомству. Его сумасшедшие тренировки заполняют график дня ежедневными встречами с ним, начиная с утренних пробежек и заканчивая вечерними силовыми упражнениями. Мне предстоит с ним пройти огонь и воду. Утренняя пробежка в четыре тридцать утра была назначена уже завтра. Это означает, что спать нужно ложиться чуть ли не в девять вечера, чтобы высыпаться.

Возвращаюсь домой уже под вечер, наполненная позитивными эмоциями. Я практически не вспоминала о детях, а про мужа и вовсе забыла. Дом убран, дочиста вылизан, произошла перестановка мебели, неожиданно для меня, приготовлена еда: для меня, мужа и детей. И никого нет, впервые слышу тишину в своей квартире, вижу чистоту, прохожусь по комнатам, заглядываю в шкафы и под кровати, идеально убрано, ни одной разбросанной вещи, игрушки, все по своим местам, аккуратно сложено. На своем туалетном столике обнаруживаю новые духи, а прежних нет, так же лежит книга и письмо от Таты: «Дети на занятиях, у тебя есть пара часов на чтение, скоро будем».

Я могу спокойно почитать? О-о-о-! И никто не будет мне мешать, и не надо бежать, сломя голову за детьми — их приведут. Я принимаю неторопливо ванну с пеной, никто меня не беспокоит и не мешает насладиться этой процедурой. Ужинаю, ложусь в кровать и начинаю читать книгу про фантастическую любовь. Отрываюсь от реальности, погружаюсь все глубже и глубже в страницы, и не замечаю, как возвращаются мои детки домой.

Горящие глаза детей смотрят на меня и пытаются пересказать свой день, перебивая друг друга. На мое удивление Рози спокойная и счастливая, на миг, не узнаю, не верю рассказам. Кристофер без ума от Таты, рассказывает про договор с ней, чтобы они называли ее мамой, всегда, и папе не говорили про то, что она будет находиться с ними, а иначе больше ее не увидят. Рассказывает, что она записала его в разные развивающие кружки, где будет учиться разным вещам. Что теперь не будет скучать дома и появится много новых друзей, куча игрушек, а Рози будет посещать развивающую школу, и с ней будут работать опытные психологи. Столько всего за один день, и это только начало, я даже представить не могу, что будет дальше, как скрыть свои эмоции от мужа? И больше всего боюсь, чтобы дети не проговорились. Я включаю свой мозг, как обставить так, чтобы все было правдоподобно. Не успеваю подумать, не то, чтобы что-то сказать, в обнимку с детьми засыпаю сладким сном.

День второй

Пробежка в четыре тридцать в парке недалеко от дома. Конечно же, спортивной одежды у меня нет, на что Майкл сказал: «Сегодня идем в спортивный магазин», — и включает это в мой плотный график.

Возвращаюсь с пробежки домой, достаю из холодильника приготовленную Татой еду, разогреваю, завтракаю, и как только собираюсь с мыслями, идти будить Кристофера, на кухню входит Адриан. Его огромные, удивленные глаза смотрят с вопросом.

— Что происходит?

— Ничего! А что-то не так?

— Ты где была?

— А, да я решила заняться бегом по утрам.

— Странно, а почему так рано?

— Перед школой, мне потом Рози оставить будет не с кем, вот решила, пока все спят, никто и не заметит моего отсутствия.

— А почему со мной не обсудила?

— А надо?

— Решила, так решила, твое право, делай что хочешь. — переводит взгляд на стол. — М-м-м, какой завтрак. Ты это сегодня сделала? — разглядывая булочки с курицей и луком, кстати, его любимые.

— Нет, вчера, у нас еще перестановка, ты не заметил?

— Заметил. — перекидывает взгляд на меня, подходит ближе, сверкая глазами. — Может, школу прогуляем, а займемся?.. — прижимая мои бедра к себе, и жаждет поцеловать.

Меня, как током ударяет, сразу представляю, что конец сказке, если поддамся ему. Я убираю его руки и тихо на ухо шепчу:

— Не получится, Кристоферу нельзя пропускать школу. — сторонюсь неопределенного взгляда мужа, выхожу с кухни. О, нет, я в первый раз отказала ему, и мне это нравится, у него было такое лицо, что я еле сдержала улыбку.

Как только приходит Тата, я отправляюсь на встречу со стилистом в самый престижный торговый центр. Да, как вы уже догадываетесь, это тоже мужчина, в возрасте, за пятьдесят лет, с длинными седыми волосами, на затылке туго завязанные черной, бархатной ленточкой, в темных очках и в строгом, смоляном костюме, с тростью из слоновой белой кости с бриллиантовым шаром в его изящной кисти, по имени Сандр. Моя голова идет кругом от рассказа про одежду, что с чем носить, когда и зачем, какие ткани, какая кожа, обувь, нижнее белье, ювелирные украшения и многое другое, а потом его сменяет Майкл и утомляет примеркой спортивной одежды. Я столько одежды в жизни не меряла и обуви в том числе, сколько сегодня. Также сегодня ждет меня массаж и растяжка, и, как уже понимаю, что тоже с мужчинами. Ничуть не хуже всех тех, с кем я познакомилась, и мне нравится то, что со мной происходит, чувствую себя королевой. Мой день заканчивается силовой тренировкой после растяжки, я выжата, как лимон, и валюсь с ног. Когда прихожу домой, то встречаю Тату на пороге из дома, и она меня предупреждает:

— Адриан сегодня будет раньше, тебе нужно устоять. — подмигивает и скрывается в подъезде.

Я удивляюсь ее словам и забываю про сказанное, увлекаюсь детьми за интересными играми и рассказами про, что они сегодня узнали.

Пророчество сбывается — Адриан с букетом красных роз стоит на пороге спальни, любуется нашей игрой и наслаждается беззаботным смехом детей.

— Здравствуй! — произносит он, затаив дыхание, смотрит на меня.

Я сглатываю, прокручивая в голове слова Таты «тебе нужно устоять».

— Здравствуй! — встаю с пола и подхожу к нему, беру из рук розы. — Это мне?

— Да. Весь день думал о тебе, — перетаптываясь с ноги на ногу, отвечает он.

— Спасибо, не ожидала. — гляжу ему в глаза со смешком на губах. — Ведь ты мне дарил цветы, только когда забирал из роддома. Отчего такая честь?

— Вот только не надо. — краснеет, сверкая глазами.

— Хорошо, молчу, — опускаю глаза вниз и проскальзываю мимо него на кухню.

Он идет за мной, чувствую взгляд на ягодицах. Вспоминаю, что вазы в нашем доме нет, беру кастрюлю, наливаю воду и ставлю букет в нее. Он подходит ко мне вплотную сзади, его руки опускаются на мои бедра, дыхание опаляет мою шею. Недолго думая, разворачиваюсь к нему и на расстоянии нескольких миллиметров от его лица говорю:

— Детей нужно уложить спать.

— Я уложу. — чуть ли не целует в губы, вовремя отворачиваю лицо к цветам.

О, Боже, он не так меня понял, а может, и так. Он хочет секса, и это факт! Нужно выкручиваться.

Адриан отправился к детям, набирает ванну с пеной, купает их. Укладывается в постель с ними и начинает читать сказку. В какой-то момент, монотонный голос рассказа затих и стал доносится разговор из детской, я переживаю из-за того, чтобы дети не проговорились про то, что с нами происходит. На цыпочках подхожу к двери спальни и подслушиваю разговор Кристофера и Адриана.

— Чем вы занимались сегодня?

— Я сегодня ходил на логическую арифметику, красивое перо.

— Тебе нравится учиться?

— Да, в последнее время для меня открылись возможности, о которых я даже не подозревал.

Знаю, Адриан не догадывается, что это не в рамках школьной программы, ведь он никогда не интересовался учебой сына. Кристофер, как мне кажется, держится естественно.

— Значит, ты у нас будешь математиком?

— Не знаю даже. Но цифры и подсчеты меня увлекают.

— А мама что делала?

О, нет, сейчас расскажет!

— Мама? Она, как всегда, по дому суетится, по магазинам, а что?

— Просто интересно, чем вы занимаетесь, когда меня нет дома.

— Да много чем, играем, рисуем, спим, делаем уроки, Рози часами успокаиваем, но сейчас она умочка, взрослеет, что ли. — представляю, как Кристофер жмет плечами и отводит глаза в сторону, когда не уверен в сказанном.

О-о-о-о-о, Кристофер, сынок мой…

— Ты любишь свою сестру?

— Конечно, она же у меня одна.

Тут понимаю, что все в порядке, и мне нужно скорее идти в кровать и засыпать или делать вид, что сплю. Сегодня он не узнает ничего, надеюсь, мы сможем выстоять натиску.

Залезаю в кровать, жмусь к краю, на сколько это возможно, сжимаю веки и жду.

Адриан входит в комнату, притворяюсь, что сплю, ложится рядом, кладет руку на мое раскрытое плечо и шепчет, сдувая мои волосинки на закрытые глаза:

— Ада, ты что, спишь? АДА…

Молчу, молю Бога, чтобы он перестал ко мне приставать. Несколько минут, и попытки ослабли, он встает и выходит из спальни на кухню, слышу, как открывает холодильник, что-то греет, наливает. Понимаю, что могу уснуть, и погружаюсь в сон.

День третий

Утро. Пробежка. Бодрит не по — детски. Сегодня ватные ноги, болит пресс, руки, и кажется, что я один большой комок боли. Майкл посмеивается надо мной, обещает, что все пройдет, попытки моего смеха в ответ венчаются скованным сжатием в области пресса.

Забегаю домой в отличном настроении, сбрасываю с ног новые кроссовки в современном дизайне за немалую сумму, не подумав, что Адриан заметит их, и быстро прошмыгиваю в ванну. Сегодня Майкл задержал меня на пробежке, и оставалось совсем мало времени, чтобы собраться самой и разбудить сына. Когда выхожу из душа, то в коридоре сталкиваюсь с мужем, он внимательно разглядывает мои кроссовки.

— Доброе утро, — с затруднением выдавливаю я.

— Откуда они у тебя? — задумчивым взглядом, задает вопрос.

— Купила. Красивые, правда?

— Но они очень дорогие, верно?

— Да, но была распродажа, и они мне достались почти даром.

— Для чего тебе такая дорогая обувь?

— Не поняла, я же сказала, что отдала за них небольшие деньги.

— Сегодня у тебя желание бегать, а завтра будет желание танцевать, и что, теперь все скупать надо?

— Не понимаю тебя. — раскрываю рот в букве о.

— А что непонятного, у тебя что, нет обуви, в которой ты могла бы бегать? Ведь это ненадолго.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что ты же в спортсмены не готовишься. Это временная твоя прихоть, — чуть не рыча, со слюнями во рту переворачивает язык. — От нечего делать? Займись лучше детьми и домом, — злится он.

— Я хочу бегать, и это не временная прихоть, — раздосадовалась я.

— Ну да, посмотрю, как долго это протянется.

— Ты во мне не уверен? Считаешь меня слабой? — ловлю его растерянный взгляд на себе.

— Женщины, вы все слабые, что творится у вас в голове? — выдыхает и проходит на кухню. — Корми меня лучше, сегодня что у нас?

— Я не слабая, зачем ты меня так унижаешь? — разозлилась не на шутку, опуская тему еды, и вообще, с чего это он надумал есть по утрам?

— Тебе заняться нечем? — открывая холодильник копается в кастрюлях. — Ищи работу, хватит дома сидеть на моей шее.

— А Рози куда?

— Определи в сад.

— Но нам его еще не дают, а про частный я тебе говорила, ты сказал «дорого»!

— Вот и будешь работать на сад.

— А смысл?

— Какой тебе смысл нужен?

— Ты гонишь меня работать, чтобы за сад платить, а домом кто будет заниматься? Кристофером?

— Ты… — доставая пирог с печенью, аккуратно разрезанный на маленькие кусочки и уложенный в блюдце для разогревания в микроволновой печи.

— Вкусно? — во мне все бушует от несправедливости, ведь он ходит в рестораны, и один только обед стоит, как месячная плата за детский сад. А он хочет меня прогнуть и жить как король, а я и на работу устройся, и дом на мне, и дети, а жить мне, когда? Явно я обедать в ресторанах не буду.

— Кем мне пойти работать? — подавляя свой огненный порыв, чтобы не обжечь его словесным поносом.

— Да хоть кем! Сейчас столько профессий.

— Но у меня нет образования, — развожу руки в стороны.

— Можно полы мыть в офисах, там, кстати, хорошо платят, и график работы только утренний или вечерний, вот, вместо твоих пробежек ты можешь ходить мыть полы, и зарядка по утрам, и деньги, как тебе? По-моему, вроде ничего! — запихивая куски еды себе в рот сверкает глазами на меня.

Ну, это уже слишком! Я должна идти мыть полы? А он будет водить в рестораны других женщин и трахать их по туалетам, снимать дорогие номера для удовольствия, а я должна из кожи вон лезть, чтобы прокормить своих детей, нет, наших!

— И тебе не стыдно будет, если твоя жена будет мыть полы? — интересуюсь я, видя, как он тает от удовольствия поедая вкусный завтрак.

— А что здесь такого? Сейчас это не стыдно. Кто как может, так и зарабатывает, вот, к примеру, у моего друга жена устроилась в ночную смену в развлекательное заведение уборщицей, а он сидит дома с детьми, ничего здесь плохого нет, это ведь работа, за которую ты получаешь деньги, — вытирает рот салфеткой и наливает себе кофе.

— А ты бы пошел мыть полы? — сдерживаю комок в горле, чтобы не разрыдаться.

— Если бы приспичило, то да. Жрать всегда хочется! — отпивает ароматный напиток, чуть прищуривая глаза.

— Но мы не голодаем, верно?

— Просто я к тому, что ты ерундой занимаешься и деньги тратишь на глупости, лучше подумай, как изменить свою жизнь.

Ну, все, с меня хватит! Со всей дури сбрасываю рукой все то, что стоит на столе. Грохот посуды о пол с разбиванием и звоном в ушах, еда разлетается по всей кухне, со злостью в голосе и с огромным комом в горле рычу на него:

— Это ты ерундой занимаешься! — разворачиваюсь и скрываюсь в детской.

— Вот черт! Ненормальная! Ты мой завтрак на пол свалила! Дура! — слышу крики с кухни и не очень приятные фразы на всю квартиру в мою сторону. Я хожу по комнате взад-вперед, кручу пальцы, заламываю руки, он, что обо мне думает? Полы мыть? Не бегай, это не делай, туда не ходи, деньги не трать! Нахал, кобель… обида рвет меня изнутри, не могу успокоится. Слышу входная дверь хлопнула. Плюхаюсь на кровать Кристофера, который смотрит на меня со страхом в глазах. Остываю в считаные секунды.

— Доброе утро, милый. — сдерживаю слезы, но не получается. Слезинки предательски выкатываются на мои разгоряченные щеки.

— Мама, почему ты плачешь? — встревожился Кристофер.

Ведь я мать и ради своих детей положила свою карьеру к ногам Адриана. Я дала ему возможность расти и развиваться, старалась не нагружать и не делить бессонные ночи. Четко разделяла наши обязанности: я воспитываю — он работает и кормит нас. Если бы я продолжила учебу и двигалась по своей профессии, то не смогла бы справиться одна. Мы бы делили все поровну, я бы с детьми тянула его вниз, не давая развиваться, или вообще закончилось разводом, так как требовала бы своего, для самореализации нужно время, и не мало. И в итоге у нас бы не получилось, так как, если работаешь, нужно полностью вкладываться, чтобы вырасти в бизнесе. Если воспитываешь детей, то нужно им посвятить себя всецело, а не тогда, когда тебе удобно, время от времени.

— Мама, что произошло на кухне? — удивляется Кристофер.

Конечно, можно было закончить институт и не рожать Рози, но Адриан настоял, сказал, что он справится, и чтобы не думала ни о чем, только о детках! И дала ему расти в своем деле. Я терпела его выходки, была постоянно одна, справлялась, когда у детей была высокая температура, лежала в больницах, не спала ночами, укачивая. Долгое время мечтала выспаться, в то время, когда он развлекался и отдыхал в престижных заведениях с женщинами. Действительно старалась это принять, не пилила по поводу того, что я устала и тоже хочу развлечений, я понимала одно — он работает — я с детьми. А тут, когда детки подросли и когда могу хоть немного вздохнуть, появилось время для себя, должна идти мыть полы! Как? Почему он обо мне не думает, как о женщине? Как о человеке, у которого есть свои потребности, мечты и представление о жизни? Я же не машина по производству детей и не станок, в который можно окунуть органы и удовлетворить свои потребности, я человек, я мать, я женщина.

Кристофер ушел в школу, я начинаю уборку на кухне, но в это время приходит Тата, она ничуть не удивляется такому беспорядку и принимается убираться вместе со мной. Я так рада, что у меня появилась помощница, я чувствую себя по-другому, как-то уверенней и спокойней.

Сегодня обед по расписанию в роскошном ресторане с Диего, он подбирает рестораны, где очень много столовых приборов, разной еды, он учит меня светскому этикету, что и где заказывать, как есть, как держать нож, вилку или ложку. С Диего я развиваюсь в сфере ресторанного общества, понемногу начинаю разбираться, как одеться в вечерние и дневные походы в элитные места. Сандр очень деликатно подобрал одежду, аксессуары, обувь, для таких случаев. Я выгляжу на все девяносто процентов, так как остается, прическа и новый образ в салоне красоты, но для начала меня ждут стоматологи, косметологи. После всего этого я попадаю на депиляцию к приятному мужчине. Чувствую обходительность, теплые прикосновения к моему телу, возбуждающие каждую клеточку, а карий взгляд… Ловлю себя на мысли, представляю его в постели, мускулистое тело незнакомца ласкает меня, частое дыхание, возбуждающий и любопытный взгляд, пальцы касаются половых губ во время процедуры глубокого бикини, закрываю глаза от удовольствия, внизу живота тянет, бедра сводятся и разводятся в стороны, желаю вкусить его тепло. Глотаю обилие слюны во рту, облизываю сухие губы, вижу острый взгляд молодого парня на мои половые органы, его пальцы дрожат, капли пота выступают на лбу, оргазм щекочет нервы Из лап одного мужчины, попадаю в другие, это учитель по танцам. Хореографический зал находится в очень красивом отдельном здании в центре города, явно видно, что это дом танцора, на входе меня уже ждет он. Я не верю своим глазам, это известный человек, которого я ни раз видела по телевизору. Я всегда пялилась в голубой экран на Митяя и мечтала станцевать с ним в дуэте, и вот он стоит передо мной.

Мы в его апартаментах, в огромном паркетном зале, с зеркалами по периметру, с шестами, полотнами в одном углу, а в другом огромные черные напольные подушки, на стене станок для балерин, все очень красиво и непредсказуемо. Он включает музыку с оглушительным звуком. Медленно подходит ко мне, улыбается очаровательными карими глазами, протягивает подтянутые, загорелые руки. С трепетом в душе, кладу вспотевшие ладони в его, мягкие руки. «Я не умею танцевать» кричит у меня в голове. Ловкие движения подхватывают мое тело и кружат на белом паркете. Мои движения принимают вызов, двигаюсь в такт, как будто танцевала всю жизнь. Парфюм исходит божественным шлейфом от его тела, тону в эйфории танца, тела и движения. Чувствую его упругие мышцы, сильные руки, нежное дыхание, теплый взгляд, насыщаюсь сексом. Ну почему я раньше не танцевала? Наверно для того, чтобы в эту минуту испытать незабываемое ощущение невесомости полета. Невольно вспоминаю сегодняшний разговор с мужем и его фразу «А если ты вздумаешь танцевать», и сейчас здесь, на паркете, рядом с Митяем я хочу этого. Музыка завершает свои аккорды в такте наклона моего тела над полом. Дышу часто, прерывисто, гляжу в бездонные черные глаза, темная прядь волос свисает на лицо, возбуждающие минуты сводят меня с ума, скольжу глазами вниз, на поблескивающий торс, играющий мускулами при каждом движении.

— Ну а теперь давай знакомиться, — продолжая держать меня в своих объятиях, на весу над полом.

— Я тебя знаю, — дрожу, как лист на ветру. — Никогда бы не могла подумать, что буду с тобой танцевать.

— Нет… — протягивает он, скользит ладонями по моим бедрам. — Ты меня не знаешь, только мой стиль и как опытного танцора, известного на весь мир, — резко ставит меня на ноги, горячий взгляд, отходит, убирая глаза, смахивая длинную челку с лица. — Но скоро мы станем ближе друг к другу… — косится и улыбается, одновременно подмигивая мне.

Что он имеет в виду? Его жесты и взгляды явно дают мне понять, что он заигрывает.

Мы с ним усаживаемся на подушки, разбросанные на полу. Митяй интересуется, какой размер обуви у меня, спрашивает, что я люблю или, что больше предпочитаю, ни единого слова о танце, о том, чем мы будем заниматься. Этот разговор больше дружеский, чем деловой. Его шутки и уловки с переливистым смехом расслабляют и располагают. Внешность танцора довольно привлекательна, темные глаза играючи сверкают, азиатская внешность, черные, как смоль волосы набок аккуратно уложены, чуть прикрывая один глаз, на животе чуть ниже пупка татуировка в виде отпечатка руки, на что постоянно у меня падает взгляд и хочется смотреть на нее и размышлять о том, чья это рука. Прикоснуться к ней и сравнить размер пальцев, смуглое тело подчеркивают идеальные, мускулистые изгибы, все в нем гармонирует — голос, движение, взгляд, привычка постоянно прикусывать уголок нижней губы, показывая безупречные белые зубы. Его внешность яркая и притягивающая внимание. Обаяние, которое он излучает, влюбляет.

Выхожу на улицу, стемнело, город погрузился в густые сумерки, нахлынул туман, становится не по себе. Всю дорогу до самого дома лицо Митяя стоит перед глазами, каждую секунду мысли о нем одолевают, упругое тело, пресс, татуировка, улыбка, свет в глазах, бархатный голос звучит в моей голове, его прикосновения и запах, да, запах, от него исходил потрясающий морской бриз с еловыми шишками, сладкий мандарин уносил в розовые грезы, мысли вертелись о неприличном. Что со мной? Ловлю себя — не о том я думаю! Встряхиваю головой, прислоняю свои руки к носу. Остатки аромата вновь возвращают меня в его объятие. Нервно достаю влажные салфетки, и стараюсь перебить волшебный аромат запахом спирта. Переключаюсь на деток. Внезапно хочется их обнять, поцеловать, я соскучилась. Под вуалью усталости, тренировок и информации за последние дни, я отдалилась от детей.

Дома деток не оказалось, ужин с письмом от Таты ждет меня на столе. Раскрываю конверт и жадно читаю:

«Мы на проектировании и моделировании с Кристофером, Рози на уроке рисования, у тебя будет время принять ванну и насладиться книгой. Скоро будем».

Подхожу к открытому окну и впитываю в себя краски ночного города, оглядываю парковку того самого здания, прокручиваю цепочку событий, размышляя о том, правильно ли я сделала свой выбор. Первые шаги к новой жизни уже совершены. Холодные руки ужаса сомнения сковывают мое горло, я перестаю тесно общаться с детьми. Без контракта и той сказки, которая сейчас происходит с нами, невозможно в одиночку без денег добиться цели или того, что мне предлагают. Я никогда бы не смогла дать детям достойного образования, того, что они хотят и будут хотеть. Адриан тратит деньги только на себя и свои прихоти, он не желает слышать о дополнительных секциях для детей. Его мнение: дополнительные школы, опытные педагоги, психологи — лишняя трата времени и денег. А я ведь обычный человек, который все узнает из интернета, да и порой нет времени, чтобы сесть и позаниматься с ребятишками, могу лишь им дать свою любовь. Слышу детский смех в коридоре, расслабляюсь и принимаю реальность.

— Рози! — радостно произношу имя своей крошки, выбегая ей навстречу.

— Мама, ты не представляешь, что я сегодня делал, это поразительно! — с громкими возгласами кричит сын.

— О, милый мой, как я по вам соскучилась. — обнимаю своих детей, целую крепко, не замечая, что Тата ушла. Мне нравится то, что я не ощущаю ее присутствия, она незаметная в моей жизни, но в жизни детей она творит чудеса. Мы с детками отправляемся на кухню, я накрываю на стол. Нам очень хорошо вместе, есть о чем поговорить, что рассказать друг другу. Рози ведет себя спокойнее, что-то делает, рисует, пытается сама себя развлечь и не пристает ко мне и Кристоферу. Ее как будто подменили. У меня возникает желание вместе с ней сесть и порисовать или помочь раскрыть краски, карандаши. А если вернуться чуть больше чем на неделю назад, я бы убежала от этой идеи, так как понимала, что краски или карандаши будут, где угодно, но только не на бумаге. И всячески пыталась отговорить ее от этой затеи, предлагала другие игры, а она взамен устраивала истерики, на что я сдавалась и пряталась в соседней комнате, так как уставала от ее постоянных домогательств, а когда слышала, громкий плачь переходящий в истерику, то мне хотелось сбежать из дома. А сейчас моя крошка Рози самостоятельно берет краски, альбом и начинает рисовать кистью на бумаге. Она твердо знает, что это будет. Я любуюсь ею, она как будто опытный художник. Изменения в развитии дочери меня радуют, как мать, и от этого смеюсь чаще, улыбка с губ не сходит каждый вечер находясь с детьми. Естественно, по ним скучаю и жду встречи, чтобы поинтересоваться о том, что они сегодня делали или узнали нового.

Детки засыпают вместе со мной. Перед сном вспоминаю имя Адриан, да, это мой муж, мне кажется, что я его не видела вечность, не могу вспомнить лицо, запах, голос. С этими мыслями погружаюсь в сон, не дождавшись его прихода домой.

День четвертый

В четыре тридцать пробежка.

Утро после пробежки, я с мужем не разговариваю, он дуется на меня, а я на него, мне больно от его побуждений идти мыть полы, и он считает себя правым, или размышляет, как больнее меня уколоть. Мы делаем вид, что друг друга не замечаем.

В девять — бассейн.

В одиннадцать тридцать — косметолог.

В час дня — обед с диетологом в одном из шикарных ресторанов.

В три — массаж.

В пять — силовая тренировка.

В шесть тридцать — растяжка.

Веселые игры с детьми, прогулка по ночным улицам, догонялки по тротуарам, в эти мгновения я действительно счастлива.

День пятый

Пятница, ненавижу этот день, но мне он сулит перемены, и я с нетерпением жду вечера.

В четыре тридцать — пробежка.

В девять — бассейн.

В одиннадцать тридцать — стоматолог.

В час дня — обед с диетологом в одном из роскошных ресторанов.

В три стилист — парикмахер, поход по магазинам, маникюр, педикюр, визажист.

Затем меня ждет дом танцев, Митяй. Больше всего ожидаю с ним встречи.

Когда я вхожу в танцзал, то вижу у зеркала висит белое невесомое платье, туфли алебастрового цвета на высокой шпильке. Щупаю ткань, прозрачный шелк скользит в руках. Каким-то образом решаюсь примерять его. Снимаю с себя всю одежду, в том числе, нижнее белье. Платье в пол с глубокими разрезами по обе стороны бедер, обнажают стройные ноги. Я не узнаю свое отражение в зеркале. Новая прическа и макияж изменили меня, тело подтянулось и постройнело. Включается музыка с эхом в моей груди, появляется он. В легком движении тела, плывет ко мне с восторгом.

— Я так и знал — оно для тебя! Ты прекрасна, — кладет руки на плечи и любуется мной в зеркале.

Я краснею, ведь мое обнаженное тело прикрывает тонкая ткань, белый шелк подчеркивает мои соски, выпирающие вперед, изгибы талии, переходящие в бедра.

— Сегодня я покажу тебе несколько приемов танца, от которых все внутри взрывается. Ты должна проникнуться и отдаться мне, полностью без остатка.

— Но… — тяжело сглатываю, не отрывая взгляда от его черных проникновенных глаз.

— Закрой глаза, — шепчет он, вынимая черную атласную ленту из кармана.

Я закрываю глаза, во мне поднимается буря, дыхание сбивается. Теплые губы ложатся на мое плечо, концы повязки щекотят кожу руки, поднимаясь вверх к предплечью. Приоткрываю рот, глаза закрытые, чувствую, его пальцы прикладывают прохладную повязку к моему лицу, ловко завязывая концы на моем затылке. Тело охватывает страх и неизвестность, мне хорошо, в ушах звучит сладкозвучная музыка, прерывистое дыхание около уха. Прикосновение его рук через шелк к ногам, чуть выше колен, раздвигается ткань в разрезах освобождая кожу от струящегося шелка. «Вот зачем они нужны», — медленно всплывают мысли в догадках о том, что он собирается делать. Мое сердце набирает обороты, как барабанная дробь. Пальцы перекатываются по моим бедрам, съезжая на внутреннюю часть ноги, я чуть ли не теряю сознание, падаю спиной на его грудь.

— Расслабься, — вдыхает мой запах, хрипит его голос сквозь музыку.

— Я стараюсь. — закусываю нижнюю губу до боли, чтобы держать свое сознание в трезвом уме.

Его горячие руки обхватывают талию и в резком развороте моего тела к его груди опрокидывают меня назад. Грудью чувствую его обжигающее дыхание над моими сосками. Пытаюсь ловить воздух, но не справляюсь, горло пересыхает, выступает холодный пот, мурашки покрывают кожу. Кровь приливает к голове. Его зубы покусывают мою грудь, руки скользят по ногам. Я прогибаюсь в его объятиях, покидая этот мир. Но его мускулы подбрасывают меня вновь и прижимают к его торсу, пальцы зарываются в моих волосах, чувствую стук сердца, запах, который от него исходит. Аромат сбивает с толку и заряжает энергией, которая скапливается внизу живота со спазмами, вибрируя в матке. Мое тело принимает Митяя всецело и желает раствориться в нем. Удушливая теснота в горле давит, медленно прилипаю к нему с красивыми аккордами звучащей музыки. Он отходит, мои глаза завязаны, и это меня мучает, не вижу, что происходит, паника. Я могу только чувствовать, но это плохо у меня получается. Его аромат так близко, вот-вот, но дыхание не слышу, протягиваю руки вперед, натыкаюсь на оголенное тело, приклеиваюсь ладонями, пытаюсь разобрать, какая часть тела. Кривая улыбка. Представляю, может, я коснулась тату. Мысленно пытаюсь представить рельефный пресс, смело двигаюсь по нему, незаметно для себя, чувствую его упругий член через тонкую ткань черных свободных брюк. Руки замирают в неловком моменте, раскрываю рот и издаю стон. Отступаю назад, убираю руки.

— Пункт договора не будет нарушен, — стягивает повязку и оголяет мой взгляд. — Отдайся мне, — подходит ко мне вплотную и сдувает с моего лица волосы, опрокинутые от повязки на глаза. Его пьяный взгляд заводит сильнее, тело не контролируется мной. Я принадлежу ему. Указательные пальцы его рук падают мне на щеки, они пылают огнем, грудь часто поднимается от сбившегося дыхания в ожидании ласк. Пальцы начинают свой путь по моему лицу, опускаясь к груди. Я запрокидываю голову, открывая пульсирующую артерию для его укуса, в глазах искры, в голове ураган, не успеваю за мыслями, в беспорядочном движении. Что ты делаешь со мной? Невольно вспоминаю взгляд Адриана. Что я делаю? Возвращаю голову на место и встречаюсь со взглядом Митяя. Его язык облизывает губы, источающаяся энергия взрывает способность возбудиться. Он берет мои руки в свои, кладет на свои плечи и начинает медленный танец. Прикасаясь пальцами к моей шее, рукам, опускаясь по спине, перепрыгивая ягодицы, к бедрам, сжимая в своих руках ткань, раскрывая мои ноги. Я двигаюсь и чувствую его тело, шаг, силу рук, вибрацию кожи. «Это измена?» — кричит в моей голове. Я закрываю глаза, волна страсти скрывает меня под толщей удовольствия и наслаждения. Белые полотна струятся над нашими головами, мы соприкасаемся с ними, как с белоснежными облаками. Понимаю, нет, не изменяю, это подтверждение тому, что отпускаю Адриана от себя все глубже и глубже на самое дно своего сознания. Испытываю новые чувства, те, которые никогда не могла вкусить с мужем. Он мне не давал разряда в организме, и не заставлял кричать каждую клетку тела «я хочу тебя». Медленно принимаю то, что я действительно его не любила и не люблю, между нами, удовлетворение его потребностей в сексе. Мысли обрываются, как только встречаюсь со взглядом Митяя, расслабляюсь и растворяюсь. Я отдаюсь в его власть играть с моими клетками, организмом, который раскрывается перед настоящей страстью. Каждый миллиметр моей кожи распускается, как бутончик микроскопической розы. Нежные и невероятные руки Митяя связывают мои запястья полотном, пьяная, в полутумане еле различаю явность и розовое бремя. Мысли сбиваются, и сомнения берут верх, стыд и страх, глаза брюнета и ласки, гуляющие по моему телу, уносят вверх. Закрутившись телами в полотнах, мы поднимаемся, вернее, парим в полете. Кружимся в воздухе, сильные ноги сжимают мои бедра, чувствую его эрекцию на животе, на всем своем теле. Ткань, сжимает нас плотнее друг к другу, то разъединяет. Материя, прячет под своими парусами наши тела, вижу накачанные мышцы, игру рук перехватов на канате. Горячее дыхание обжигает, взгляд проникает в глубь до самых половых органов. И вновь соединяет нас плотно, мне кажется, что он вот-вот войдет в меня. Его движения чувственные, я не могу сдерживаться, мне хочется разрядки, но она не наступает, а только нарастает и нарастает. Мы продолжаем парить в воздухе, его объятия сильными ногами, руки гуляют по моему телу, вижу страсть в глазах. Он меня хочет, откровенно испытываю, вагина вибрирует в ответ на прижимания, вот-вот взорвется. Митяй упорно не дает лопаться чувствам, продолжает заводить с прерыванием на пике эмоций, и снова доводит. Я хочу оргазм, да, я желаю, чтобы он в меня вошел. Что он делает со мной? Мысли застывают и резким водопадом эмоций падают в кипящую точку вибрации. Тело неподвластно мне, оно чувствует руки Митяя, горит в желании воссоединиться с прекрасным мужчиной. Его волнующий взгляд, пылающее лицо передо мной, так близко, близко, хочется прикоснуться, поцеловать. Неуловимые касания губ и носа к лицу, как будто желает меня поцеловать. Глотаю воздух, рот приоткрыт в ожидании мягких губ, влажного языка. Сердце каждый раз обрывается, когда он меня раскручивает на полотне, невольно смотрю вниз, кровь перекатывается по моим венам от головы к точке джи, я на пике, пот выступает на моем лице, жду конца, он мучает. Накаляя обстановку, шепчу:

— Пожалуйста, — кусаю губу, умоляю взглядом о его проникновении в меня.

Он продолжат играть с моими сосками, опускаясь к замочной скважине через дрожащее тело. Быстрым движением обрывает всю накопленную энергию вниз. Мы опускаемся на паркет. Ноги дрожат и не держат мое тело. Подушечки его пальцев проходятся по моим красным щекам и губы Митяя приоткрываются. Закрываю глаза в надежде на продолжение, поцелуем. Но он отдергивает руки, отходит от меня на расстояние, окидывает взглядом растерянный вид, разворачивается и уходит со словами:

— Одевайся, на сегодня урок окончен, — подавляя своё возбуждение.

Что????? Я вся горю и пылаю, у меня все пульсирует с дикой мощью. Я никогда так не возбуждалась, это впервые. И он уходит? О!

— Хорошо, — соглашаюсь, перевожу дыхание и пытаюсь погасить в себе огонь, медленно двигаясь к своей одежде. Ноги подкашиваются, пока я пытаюсь снять платье трясущимися руками, в глазах плывет, в висках пульсирует отголосками сердца. Присев на пол, смотрю перед собой, медленно двигаюсь взглядом к своему отражению в зеркале, свожу ноги, в голове искры тока, проходящие по моим венам. Застываю взглядом на отражении скрученного тела, сжимаю бедрами свои руки, пальцы скользнули по моим ногам. Я смотрю на себя и продолжаю вводить руку в себя. Ощущаю приятное действие от пальца, закрываю глаза с громким стоном и тяжелым дыханием, на весь зал выдыхаю, эхо проносится по углам и возвращается обратно, новая волна обдает мою вибрацию сознания. Я испытываю сильнейший оргазм в своей жизни! Тяжело дышу и чувствую, как мое тело слабеет, потеря сил и карусель мыслей. Второй раз, и без помощи мужа. Но почему я раньше себя не удовлетворяла? Ведь это такое чувство! Небольшая дрожь в теле, опираюсь руками о зеркало и вижу его на другом конце зала. Он стоит и смотрит на меня, как мои ласки удовлетворяют меня. Я опускаю взгляд на его член в руках — он тоже удовлетворил себя сам, глядя на меня. Мне становится неловко, я тут же сжимаю ноги и прикрываюсь платьем, быстро начинаю натягивать блузу, забыв надеть бюстгальтер, стараясь не смотреть в его сторону. Одеваюсь молниеносно живо, поскорее хочется уйти. У входа стоит Митяй, преграждая путь с улыбкой на лице. Я останавливаюсь напротив, с неуверенностью спрашиваю:

— Я что-то сделала не так? — прячу глаза от стыда.

— Все так, договор не нарушен, — вкрадчиво заглядывая мне в глаза, убирая прядь моих волос со щеки. — Ты теперь догадываешься, какие у нас будут уроки?

— Что? Это будет каждый раз? — удивляюсь я. О! это очень… интимно.

— Я буду учить тебя сдерживаться, и не только… — озаряет меня улыбкой.

Я прикусываю губу, в последней фразе, столько секса и страсти. Я буду все время испытывать такие чувства рядом с ним? О!

— Мне уже не терпится дождаться следующего урока. — как я это произнесла, о, Боже! Чувствую, измену самой себе, выходит страсть и соблазн, я с ним заигрываю, и причем откровенно, ловлю себя на мысли, что мне нравится это. Продолжаю играть глазами, уже не стесняясь и он это чувствует.

— Это произойдет быстрее, чем ты думаешь… — наклоняется к моему уху и шепчет так, что во мне поднимается новая волна возбуждения.

Я только сверкаю глазами, затуманенными и одурманенными, ухожу прочь с улыбкой на губах. Спускаюсь по лестнице вниз испытываю себя окрыленной, во мне расцветает все живое, и его оказалось достаточно много, а я даже не подозревала об этом. О! Сколько я упустила в свой жизни. Я никогда такого не испытывала. Я жила как овощ, опираясь на свои инстинкты. Он разбудил во мне то, что спало всю мою жизнь.

Домой возвращаюсь в хорошем настроении, Тата занята детьми. Я знаю, что меня ждет вечерний выход в свет. Адриан занят своими проблемами, и точно не догадывается, что меня сегодня ждет. Тата с уверенностью остается у нас в квартире, помогает уложить деток спать. И неторопясь начинает собирать меня. Тата достает огромную коробку с вечерним нарядом, раскрываю и прихожу в восторг от дорогого бренда платья, ткани, качества пошива — оно великолепно. Красное, шелковое платье на тоненьких бретельках с оголенной спиной в виде лодочки, как будто его сшили для меня. В коробке нахожу украшение. Красный рубин на длинной, золотой цепочке. Рубиновая капля легла в ложбинку моего изгиба между талией и ягодицами, обращаю внимание на то, как сильно оголена моя спина, сексуально, не оторвать глаз. Тата подает маленькую сумочку, украшенную мелкими драгоценными камнями, и телефон со словами:

— Это на тот случай, если Адриан решит вернуться раньше, когда получишь СМС, ты должна вернуться домой. А теперь иди, тебя ждет машина не у подъезда, а через два дома, за углом у гостиницы.

— Спасибо, я благодарна тебе. — сжимаю плечи от какого-то неловкого момента. Я совершаю преступление, ухожу из дома ночью, оставляю своих детей с незнакомой женщиной. Что меня ждет?

— Не тебе говорить спасибо, иди. — ободряющая улыбка, то, что мне сейчас нужно, для моего спокойствия и материнского сердца.

— До скорого. — неуверенная улыбка.

Открываю дверцу белого лимузина, сердце выбивается из такта, переполняющие меня эмоции укрывают с головой, когда встречаюсь со знакомыми глазами Митяя. Белый смокинг подчеркивает черную рубаху и красную бабочку под воротничком, самого симпатичного и сексуального мужчины. Его улыбка встречает меня с бархатным голосом, подавая руку:

— Добрый вечер! Ты великолепна, — притягивая меня к себе поближе.

— Не думала, что так скоро. Это продолжение урока? — радуюсь нашей встречи.

— В каком-то смысле, — жадно оглядывает меня.

Я зависаю на красивом лице Митяя, глаза играючи смотрят. Неостывшие чувства к нему пульсируют. Вспоминаю нежное прикосновение рук. Как он это делает? ведь это нужно уметь, прикоснуться к женской груди так, чтобы возвысить до небес сознание, и ни о чем не думать, наслаждаться, принимать ласки и желать партнера всем своим я.

Адриан не умеет так прикасаться, он даже не ласкает, а просто мнет грудь, как шары, иногда мне это не нравится и дает обратный эффект — не то, чтобы заняться любовью, а оттолкнуть его и отправиться по домашним делам. Очень часто бывает, когда с Адрианом занимаемся сексом, думаю о том, что нужно успеть за сегодня, или как детки у мамы гостят, чем занимаются, или какая погода за окном, срочно нужно идти гулять. О каком возбуждении может идти речь?! Поскорее бы все закончилось. Конечно, бывали такие моменты, когда посмотришь фильм про нежные чувства между женщиной и мужчиной, про их любовь, жаркие объятия, сладкие поцелуи, и пытаешься с импровизировать это с мужем, представляешь героя фильма вместо него, и чего? Ничего, неудовлетворенная идешь спать или продолжаешь заниматься своими делами, как будто ничего и не было, и непроизвольно начинаешь думать, страсти вовсе и нет, и секс — это трата времени или какое-то нелепое разочарование. А может, это только в фильме так? Ведь с самого первого раза у нас с Адрианом в сексе что-то не так. Или только с моей стороны так происходит? Я окончательно запуталась, но теперь я четко понимаю, что сидящий рядом со мной человек рождает бурю эмоций, и мне страстно хочется его поцеловать, стянуть с него одежду и растерзать в объятиях.

— Мы куда? — соблазняюще спрашиваю своего партнера.

— Скоро узнаешь, — кладет теплую руку поверх моей, лежащую на краю сиденья. И уже от этого прикосновения начинают сводить мышцы в животе.

Я в ожидании чего-то фееричного.

И действительно, подъезжаем к грандиозному дому в виде замка. Проецируется маппинг — шоу на фасадах дома, олицетворение белой лилии, вернее садов уходящих вдаль, состоящие из многочисленных соцветий, закаты и рассветы в несколько минут, распускание бутонов на встречу солнцу и смыкание лепестков королевского цветка на спустившуюся ночь. С затаившимся дыханием не осмеливаюсь выйти из машины. Изящная архитектура замка в стиле времен Людовика XIV симметрично смотрится с возвышающимся черным куполом над белым величием. Замок окружен роскошным садом, террасами, стрижеными баскетами, топиарными формами живых скульптур в виде гигантских павлинов. На раскрытых хвостах статуй лицезрею обилие цветов вперемешку с светодиодами, играя гранями преломления света красок. Ступаю на ковровое покрытие, вдоль которого горит тысяча свечей. Митяй берет мою дрожащую руку и кладет ее себе под локоть. Центральная полукруглая лестница озаряется теплым светом, музыканты льют свою музыку, не обращая внимание на прибывающих богатых гостей.

Перед нами раскрываются стеклянные двери, внутреннее убранство дает ощущение невесомости, высокие потолки с фресками, мраморные стены, кожаная мебель и много — много золота. Осматриваюсь по сторонам, разглядывая бюсты гипсовых женщин, между кариатидами древнегреческих атлантов, каскадные, свисающие люстры рождают воздушное, световое освещение. Белоснежный, блестящий пол отражает гостей, мирно беседующих между собой, ненавязчивая музыка обволакивает королевской роскошью. Ухоженные женщины в красивых вечерних платьях с бриллиантами, мужчины с запонками из драгоценных камней, жемчужин, костюмы из натуральных и качественных тканей. А между гостями маневрируют девушки — официантки в черных длинных вечерних платьях с подносами в руках, предлагая гостям прохладительные напитки, закуски из морепродуктов. Обращаю внимание, что все эти девушки блондинки, модельной внешности и похожи друг на друга. Наконец — то ощущаю горячую руку на своем плече, ошарашенная богатством и роскошью, встречаюсь взглядом с кареглазым мужчиной. С облегчением вздыхаю и шепчу ему на ухо:

— Где мы? — часто дышу от переполнения эмоциями.

— Наслаждайся настоящим. — шепчет мне на ухо, чуть открывая свои зубы в улыбке.

— Что я буду отвечать, если вдруг спросят, кто я?

— Ты не обязана отвечать, — играют темные глаза искрами, — сегодня тебе придется, провести время только со мной, — сжимает мое плечо сильнее.

— Ну а все же? — не унимаюсь я.

— Ну а если? — удивленно смотрит. — Только с мужчинами разрешено общение. — быстрым взглядом обводит комнату.

— Мужчинами? — вглядываюсь в его красивое лицо с изумлением.

— Женщины — хищницы, а мужчины — жертвы в их глазах.

— О, как все серьезно, — бросаю взгляд на окружающих меня красивых мужчин, все же спрашиваю еще раз: — Что мне делать на этом безумно дорогом ужине, или…

— У богатых людей свои забавы, и скоро ты о них узнаешь, — заставляет меня посмотреть на всех присутствующих другими глазами.

Меня заворожила его фраза и довольная ухмылка. Мы проходим сквозь скопление людей, через просторные залы и выходим на балкон. Просторная терраса огорожена по периметру низкой изгородью из сочной, густой листвы с яркими плодами красного цвета кизильника. За белым роялем, около золотой клетки со снежным, живым павлином, играет пианист, погружаемся в иную обстановку. Огромными и жадными глазами поедаю всех и вся, богатых людей из высшего света, а они мне в ответ улыбаются и принимают за свою. Ловлю на себе взгляды восхищения, парни сворачивают шеи провожая меня, оценивая оголенную спину. Ну, конечно, не только спина открыта, а виднеется мой зад. Впервые за свои двадцать восемь лет чувствую, как меня хотят, вот так открыто и не стесняясь схоронить это в тайне. Цепляюсь с одним парнем взглядом, и не могу спрятать свое любопытство, чтобы не остановиться и обменяться воспламеняющими чувствами. По привычке думаю, что — то со мной не так или смешно выгляжу, но вдруг Митяй дотрагивается до моей спины, прижимая холодный метал цепочки, украшающий мою спину. Холодок мгновенно приводит в трезвое мышление, его рука прижимается сильнее и начинает медленно двигаться к рубину, замирает. Закрываю глаза и жадно представляю, как это смотрится со стороны, мужчины не отрывают глаз, пылаю от страсти и одновременно от стыда.

— Что ты делаешь? — замедляю ход, с учащенным дыханием.

— На нас смотрят, и мне это нравится. — продолжая будоражить мое тело прикосновениями рук.

— В смысле? Что? — нервничаю, не понимая его намерений. — Я…

— Не про то ты думаешь, — приближается к моему лицу. — Можешь меня остановить, никто тебя не заставляет, — часто дышит и смотрит мне в глаза.

— Я не хочу тебя останавливать, — сглатываю слюну от предвкушения сладостного чувства.

— Ты хочешь продолжения? — прижимая свою ладонь к моей коже и обжигает страстью.

— Да, — закрываю глаза и представляю, как все это будет. Ритм сердца сбился, я застонала.

Его рука скользит ниже к моим ягодицам, чувствую руку в трусиках. Меня трясет, открываю глаза и шепчу:

— На нас смотрят, — щеки вспыхивают огнем, ноги подкашиваются.

— Ты должна контролировать свое желание, — играя пальцами у меня в трусах, нежно раздвигая нижние губы. Его веки смыкаются и вновь размыкаются, скулы заливаются краской, а глаза обжигают пьяным взором.

— Я не могу, — с одышкой говорю, чувствую, как все тянет внизу. Его пальцы умело играют мной. Мы окружены людьми, многие не отводят от нас глаз. Краснею, бледнею, кусаю губы, одновременно сгорая от бесчестья, и все же не в силах справиться с непреодолимым желанием вознестись над землей от ласк жгучего брюнета.

— Молчи, я бы тебя прямо здесь трахнул при всех, — прижимает свои губы к моей шее. Чувствую яд влажного поцелуя. Слова произнеслись так, как будто это приговор, я хочу его, у всех на глазах, да, я желаю этого. Его руки творят чудеса, играя моей киской у всех на глазах, только я это чувствую, и разрез на спине наверняка предполагался для его рук.

— Зачем ты надела трусики? — обжигает ледяным паром изо рта кожу шеи, двигаясь губами к моим скулам.

Ну, вот, ко мне подкатывает желание, я окончательно возбуждаюсь, закрываю глаза, жду, когда пальцы скользнут в меня, но он обманным путем играет, наращивая энергию.

— В следующий раз учту. — дрожащие губы хотят поймать его, изгибаюсь так, чтобы пальцы все же нырнули. — Что ты делаешь со мной? — содрогаясь от его прикосновений.

— Я хочу, чтобы ты кончила, — нервно, сухо сглатывая и передавая нервозность мне.

Оборачиваюсь к нему, стреляя глазами, с вопросом:

— Сейчас, здесь? — чувствую, мой нектар сочится по его пальцам.

— Да, сейчас и здесь, — закусывает нижнюю губу и закрывает глаза.

— Но… — раскрываю рот и, выпускаю аромат, сносящий крышу не только мне — и ему тоже, чувствую, как все же пальцы скользнули в меня.

Стон вырвался наружу, оргазм, стоя посреди зала с многочисленными глазами. Эйфория туманит мозг, я в космосе, не вижу вокруг себя никого и ничего, тело с мелкой дрожью сжимается и падает в огромную пропасть, наполненную светом, теплом звезд. Я лечу в замедленной фотосъемке, разглядывая вокруг себя красоту. Кажется, что я не на земле, парю в сладком чувстве оргазма. Прихожу в себя, раскрываю глаза и вижу лицо Митяя, глаза играючи улыбаются, кладу отяжелевшие руки ему на плечи, утыкаюсь в грудь лицом, сгорая от стыда. Я боюсь оглядеться вокруг. Митяй обнимает меня и прижимает, играет музыка, как продолжение оргазма.

— Потанцуем. — приказывает он, начиная движения.

Мое тело всецело принадлежит ему и справиться собой крайне сложно, да и желания нет это делать, я счастлива.

— Не нужно стесняться, — шепчет мне на ухо.

— Я только что испытала чувства, которые, наверно, нельзя было испытывать.

— Почему? Отчего такие выводы? — поворачивая меня в полуобороте танца.

Решаю воспользоваться моментом и оглядываюсь по сторонам, понимаю, что мы единственная танцующая пара в центре всеобщего внимания.

— На нас смотрят. — с тревогой говорю я.

— Ну, конечно, сегодня ты королева этого бала. — поворот в танце. — Ты только посмотри, как на тебя смотрят мужчины, и каждый хотел бы быть на моем месте.

— Не поняла. — озаряюсь вокруг себя.

— Ада, ты излучаешь секс, ты пахнешь сексом, таких женщин очень мало, ты уникальна, поймешь это со временем, а сейчас нужно научиться управлять собой.

— Ты это серьезно?

— Более чем, я кончил вместе с тобой, мои брюки мокрые, и это ты ко мне не прикоснулась, и себя не трогал. Когда ты открыла рот в стоне, из тебя вышел аромат, который накрыл меня с головой, и я вместе с тобой парил среди звезд.

— Что?! — спуская руку на его…

— Убедилась? — кривая ухмылка красивых глаз.

— Как?

— Я же тебе говорю — ты уникальна.

— Но почему с му… — запинаюсь, вспоминая Адриана.

— Муж? Он сам не знает, поэтому он кончает очень быстро, не удовлетворив тебя. За все эти годы в тебе накопилась энергия, которой тебе нужно научиться управлять, ты даже представить не можешь, какая это сила.

— Я чувствую себя виноватой… — сжимаю его руку при повороте, кружась на белом отражающем полу.

— В чем?

— Я изменяю ему с тобой, а мужа виню в этом. — закрываю глаза и вижу, как он трахается с другой в туалете, мерзкая картина открывается с другой стороны.

— Со мной? — рассмеялся он. — Я только тебе помог, полового акта не было, ты забыла условия договора?

— Все равно это измена! — виню себя в чем — то, но не могу разобраться в чем.

— Ты никогда его не любила, — неосторожно прыснул он.

— Это не тебе говорить, — злюсь, поддаваясь танцу. — Почему одни танцуем? — грубость в моих словах, и какое право он имеет так говорить.

— Мы открыли этот вечер, а за иными дверьми другая жизнь, и узнаешь ты о ней не сегодня, пожалуй, мы с тобой сейчас удалимся.

— Почему? — ищу глазами что — то.

— Ты не готова, — ловит мой взгляд на себе.

— К чему? — в надежде услышать ответ.

— Это уже решит Милли.

Кусаю губу, жду окончания танца, вспоминаю расписание, каждый понедельник психолог, а в воскресенье Джонни. И мне не терпится уже встретиться с ними.

Поспешно уходим, садимся в лимузин. Жмусь ближе к окну, провожая взглядом прекрасное шоу заката на известняковых стенах особняка. Гаснут свечи, нас обволакивает тьма, смотрю в лобовое окно на свет от фар, тени высоких деревьев надвигаются с неумолимой печалью. Грусть опускается на сердце, чувство вины прогибает, от чего такое состояние? Тошнит и воротит. Митяй берет мою руку с вопросом:

— Все хорошо?

Я роняю слезу, быстро моргая.

— Нет, — опускаю свое лицо вниз к коленям, и вижу, что рука Митяя сжимает мою.

— Сейчас пол третьего ночи, и ты едешь, с сексуальным мужчиной в самой дорогой машине, с твоими детьми лучшая няня, таких еще поискать, а твой муж развлекается в дорогом ресторане с другими женщинами, не думая, не вспоминая ни тебя, ни то, что у него есть дети и семья. Отчего тебе грустно?

И действительно, оно так, если бы не соглашение, моя жизнь продолжалась в серых буднях, каждый день, как предыдущий, и ломала голову над изменами мужа, съедала себя изнутри медленно каждый день и не замечала, как превращаюсь в старуху, при этом чувствуя денежную зависимость.

— Твоя жизнь меняется, это будет сложно принять. — вздыхает. — Ты можешь в любое время разорвать соглашение, если захочешь, поэтому тебе дано три месяца, — внимательно смотрит на меня, пытаясь прочитать мои мысли.

— Ты прав, мне просто страшно. — меня осеняет, что я испытываю чувство страха вместо вины, боюсь последствий, вот что испытываю. Боюсь реакции мужа, осуждения.

Возвращаюсь домой. Тишина и мрак, безумно хочется закурить, глушу в себе это желание, распахиваю настежь окно, останавливаю взгляд на тех дверях. Ловлю себя на мысли, что я там, внутри, погружаюсь в другую жизнь. Я желала всем нутром оказаться там, и вот — я здесь, ощущаю сладость жизни, невольно улыбаюсь. Смотрю на телефон, время четыре тридцать, с облегчением вздыхаю — сегодня пробежки нет, смогу насладиться сном. Забираюсь в кровать, обнимаю деток, чувствую запах детства, свой аромат, такой родной и близкий, погружаюсь в сон, не вспоминая Адриана.

День шестой

Этот день принадлежит мне и моим деткам. Тата на столе оставляет конверт с деньгами и с рекомендациями, куда можно сходить с детьми. Достаточная сумма на один выходной, столько сколько Адриан не давал ни разу, на эти деньги мы бы могли слетать на море и жить там целый месяц, ни в чем себе не отказывая. Мозг начинает переваривать информацию, как объяснить мужу, откуда столько денег, но сразу же откладываю мысль, когда входит на кухню Адриан с оправданиями:

— Вчера был важный ужин с предпринимателями, эта встреча может сделать нас богатыми. — потягивается, разводя руки в стороны, и заглядывает в сковородку с яичницей.

— Ты проголодался? — вижу его сверкающие глаза на еду.

— Да, накорми своего мужа, — глядит на меня так, как будто не узнает. — Что с тобой? — я теряюсь, что со мной? Чуть ли не срываюсь к зеркалу, как вдруг он добавляет:

— Ты изменилась во внешности.

— А, ты про прическу? Да, я вчера была у парикмахера.

— Ты очень похудела, — разглядывает мой вид в шелковой майке и в коротких шортах.

— Я красивая? Ты это сказать хотел? — пронзаю его взглядом. Ловлю себя на мысли, что мой взгляд становится игривым в его сторону.

— Ты сексуальна…

— Мама, что это означает? — врывается детский голосок Кристофера в наш диалог.

— Милый, это означает, что я самая лучшая из всех женщин.

— М-м-м, я Алисе так же скажу… — в мечтах произнес Кристофер, доедая тост с маслом.

— О, ты влюбился? — задает вопрос сыну Адриан, присаживаясь рядом за стол.

— Да, Алиса очень хорошая, мне нравится с ней разговаривать.

— Так и скажи, что она лучше всех на свете. А то она тебя не поймет, это взрослое слово. — вставляю свое мнение в разговор между мужчин.

— Но это слово — «сексуальная»! Так звучит красиво. И оно вбирает в себя такой смысл и столько слов сразу, одновременно.

— Кристофер, а ты попробуй сказать своими словами, так будет лучше, — настаивает отец.

— Но я не хочу. Ты ведь маме это сказал, и ей это понравилось, у нее глаза заблестели, — хмурится сынок, поглядывая то на меня, то на Адриана. — Я хочу, чтобы на меня так же смотрели.

Я кошусь глазами на мужа с мысленным криком: «Вот чему ты учишь детей.»

И я вижу ответ в его взгляде на мое возмущение: «Я хочу тебя».

Я резко опускаю глаза в пол и перевожу тему на планы сегодняшнего дня.

— Чем займемся? — Адриан ловит мой мысленный посыл с ответом «нет», и ему это явно не нравится, это ощущается в его голосе и интонации:

— Я после завтрака уеду, у меня в другом городе важная встреча.

В душе радуюсь, его поездке, все же делаю серьёзный взгляд с вопросом:

— На долго?

— До вторника, поэтому вам придется побыть без меня, — пытается поймать мой взгляд.

— Хорошей тебе поездки и удачных переговоров. — говорю с улыбкой, беру Рози на руки и крепко обнимаю, целую, пытаясь не реагировать на его посылы. — А мы сейчас отправимся гулять! И будем наслаждаться жарким днем, правда же?! — целую макушку сына, который радуется тому, что я в хорошем расположении духа. И действительно, после недельной разлуки, этот день с детьми — самый счастливый завершающий момент недели. Я дико соскучилась по своим крохам, и поэтому их постоянно целую и обнимаю, улыбаюсь по каждому поводу, радуюсь всякой попытке Рози взгромоздиться мне на руки. Теперь я начинаю понимать: когда получаешь от жизни все, чего заслуживаешь, то дни в ней становятся по-настоящему счастливыми, я чувствую себя женщиной! Я могу гордо сказать, что сексуальна и красива.

Субботний день. Побывали там, где посоветовала Тата, в тех местах, о которых я даже не подозревала. Огромный парк с различными каруселями и аттракционами, зоопарк «Джунгли» с дикими животными, зоопарк «Сафари» со слонами и зебрами, где мы кормили их из рук. А также мы побывали в океанариуме, Кристофер впервые увидел огромных касаток, смотрели шоу русалок с фейерверками над головами в ночном небе, где дельфины несли на своих спинах превратившуюся в человека русалку, было фантастически фееричное шоу. А когда комфортное такси привезло нас домой, детки от переизбытка эмоций уснули в машине на моих руках. В эти минуты я была поистине счастлива, мысленно перебирая всех, и благодарила за все, даже Адриана, ведь он меня и толкнул на безумное соглашение, и чем оно закончится? Я в предвкушении событий.

День седьмой

Наконец-то долгожданная встреча с Джонни. Одеваюсь так, как меня учил Сандр. Шелковый белый топ на бретельках со стразами Сваровски, переливающихся всеми цветами радуги, светлая юбка-карандаш, жемчужно — яркие туфли на высокой шпильке. Укладываю волосы, придаю тон лицу, крашу губы ярко-красным цветом. Из зеркала на меня смотрит кинозвезда или модель с глянцевых обложек, я очень красивая, стройная, и тело приобретает точеные очертания.

Легкой походкой иду по парку, с гордо поднятой головой. На меня обращают внимание абсолютно все: женщины и девушки — оценивающим взглядом и мысленно завидуя, мужчины сворачивают шеи, и кажется, что они сейчас пойдут за мной. Я получаю некий адреналин от того, как на меня смотрят, и не важно, что они думают. Важно то, что у меня внутри, а внутри — гармония с собой.

— Ничего себе! — снимая солнечные очки, чтобы внимательно меня рассмотреть, произносит восторженно Джонни.

— Здравствуйте. — протягиваю ему свои руки с безупречным маникюром.

Деликатно целует руку, улыбается мне в ответ.

— Здравствуй. Вижу, ты сама от себя в восторге. — не скрываю смех, и хорошее настроение. — Нас ожидает машина, мы с тобой едем сейчас в ресторан, хочу посмотреть, чему ты научилась.

— А-а-а, я поняла, вы будете делать работу над ошибками? — понимаю намек.

Мы садимся в дорогую, черно-матового цвета машину, с дверьми открывающимися вверх, терракотовый замшевый салон впечатляет, мягкие, приятные на ощупь сиденья обнимают тело.

— Знаю, тебе не терпится расспросить обо всем, но умей держать себя в руках, всему свое время. Сейчас я включу музыку, а ты постарайся получить удовольствие от поездки. — подмигивает мне чернокожий красавчик.

Включается классическая музыка — скрипка с нотками фортепиано. Я стараюсь расслабиться, потушить пыл от долгожданной встречи, вслушиваюсь в красивую мелодию и закрываю глаза. О да, я попытаюсь представить море, волны и звездное небо, мысли прекращают свой ход.

Мы подъезжаем к ресторану, прихожу в восторг от архитектуры. Стеклянный фасад здания расположился на сваях, на искусственном водоеме среди леса. По озеру плавают белоголовые лебеди, небольшие светящиеся лодочки на двоих, придают эффект ландшафтного дизайна. Вокруг необычной архитектуры, располагаются обилие цветов разных сортов, размеров и форм, хрустальный мост, ведущий от материка к оазису света современной технологии проектных решений стекла, каркаса из стали необычной формы и острых углов.

Ресторан пуст, все столы накрыты на двоих. Открывается иллюзия соединения с природой, где можно насладится шикарным пейзажем, не подвергаясь капризам природы.

— Выбирай, — предлагает Джонни выбрать стол, мило улыбаясь, наблюдая за моей растерянностью.

Прохожу вдоль сервированных столов и предлагаю сесть в центре, так как отсюда открывается роскошный вид на озеро с лебедями.

— Отличный выбор. — хвалит Джонни.

Он отодвигает стул для меня, сажусь за стол, подают меню. С восторгом раскрываю его, да, я знаю, что в дорогих ресторанах цены за блюдо не указывают, только граммы. Джонни предлагает сделать выбор мне за нас обоих, пользуясь приобретенным опытом, тем самым продемонстрировать свои умения.

После сделанного заказа, нервно смотрю на афроамериканца, кусаю губы, бегаю глазами, слова, вопросы так и просятся вырваться наружу, Джонни прерывает:

— Сначала обдумай, выстрой цепочку, а потом порционно начинай.

Я глубоко вздыхаю и задаю первый вопрос, который больше всего меня терзает:

— Сколько вы на меня тратите? И, как и чем я буду с вами расплачиваться?

— Будь непредсказуемой! Я знал, что первый вопрос будет именно такой, и предчувствую, какими будут второй и третий. Ты мыслишь, как девяносто процентов людей, но у тебя будет время научиться искусству узнавать то, что тебе действительно нужно.

Я вхожу в ступор. Такого я не ожидала.

— Но по-другому я не умею.

— Я же говорю — ты этому научишься. Вопрос: сколько на тебя тратим? Много, но тебе об этом не стоит беспокоиться, отдавать тебе не нужно и расплачиваться тоже.

— Но?.. Чем я такое заслужила? Я даже не мечтала об этом.

— Ты узнаешь позже, по истечении девяносто дней, сейчас твоя задача — принимать то, что тебе дают.

— Я про Митяя хотела спросить…

— Ах, да! Ты в замешательстве? Верно?

— Он творит такие вещи со мной, когда я с ним, то получаю колоссальное удовольствие, а когда остаюсь одна, сама с собой наедине, корю себя за то, что испытала.

— Ты просто не привыкла получать от жизни самое лучшее.

— Как это? Я считаю, это измена, не мужу, а самой себе. Ведь, когда изменяешь, то в первую очередь изменяешь себе.

— Умно сказано, согласен. А теперь проведи линию своей жизни, — достает из внутреннего кармана блокнот и ручку, протягивает мне. — Раздели лист на две части, на одной пиши то, что тебе нравилось получать от жизни до этого соглашения, а на другой — что не нравилось.

Я расчерчиваю лист на части и задумываюсь, захожу в тупик, ярких и счастливых моментов было всего три — это моя свадьба, рождение Кристофера, Рози. А во второй части блокнота просто не хватит места, чтобы все уместить.

— Ну?.. — задумчиво произносит Джонни, внимательно рассматривая мое смущённое лицо.

— Я могу сказать, что всего три момента в моей жизни сделали меня счастливой, а все остальное… — смотрю на пустой лист бумаги.

— И как долго твое счастье длилось?

— Я в полном замешательстве. — реально начинаю понимать, что это короткое счастье, ведь, когда я вышла замуж за Адриана и у нас родились детки, любви между нами, наверное, не было, это… — Это мнимое счастье? Я себя обманывала?

— Это тотальные правила, стандарты для общества, вот что это. До встречи с нами ты была счастлива?

Как это ни больно признавать, но правда протыкает насквозь все мое понимание о жизни.

— Нет. — я разбиваюсь на мелкие кусочки.

— Смотри, небольшой тест для тебя, существует три группы людей, рожденных на белый свет. Первая — люди, которые считают себя особенными, они должны что-то сделать и оставить свой след на этой земле. Вторая — люди, которые родились, чтобы продолжить человеческий род. Третья — жертва человеческого рода. Ну, теперь вопрос: к какому типу людей ты себя хотела бы отнести?

— О, ну и закрутили. — размышляю, неуверенно отвечаю: — Наверно, к первому.

Джонни смеется.

— Семьдесят процентов отвечают, что хотели бы себя отнести к первому. Ну, смотри, ты выбираешь первый, а значит, ты на себя взваливаешь миссию человечества. Но из этих семидесяти процентов шестьдесят семь процентов людей при первой же попытке ломаются при разных обстоятельствах и заканчивают либо суицидом, либо психбольницами. Двадцать пять процентов относят себя ко второй группе, они просто живут, женятся, рожают и работают, чтобы есть, есть, чтобы работать, а потом умирают. И только пять процентов относят себя к третьей группе, и это правильное решение. Перед ними есть выбор: пробуя первый вариант, пытаясь что-то совершить в этой жизни, то, что сделает их известными, они напишут новую историю существования человека, но если вдруг не получилось, то они переключаются на второй вариант, влюбляются, женятся и рожают, либо наоборот. Вот и перед тобой стоит выбор.

— Как бы мне все это переварить. Какой выбор?

— Ада, к чему я все это? Ты говоришь, что изменяешь себе? В чем? Что ты испытываешь чувства?

— Ну, как это объяснить, почему у меня возникает чувство вины?

— Хорошо, задам по-другому вопрос. Тебе нравится секс с мужем?

И тут до меня доходит.

— Хотелось бы большего.

— Чего конкретно?

— Я ни разу не получала с ним оргазма. Я закрыта от него.

— Отчего так? Причина?

Вхожу в замешательство, я не знаю причины.

— А причина с самого детства идет, тебе всегда говорили, что ты не красавица, верно? Тебе внушили это! Поэтому ты закрыта от всех. Ты бутон розы, который не раскрылся, а для того, чтобы раскрыться, нужно работать над собой, и в этом мы тебе помогаем. Теперь понимаешь?

— Немного, да, понимаю. Митяй раскрывает меня, я стала замечать за собой то, что раньше не видела.

— И при этом, как сказано в соглашении, никакого полового акта. Он тебя не касается, а только помогает раскрыться, выйти твоим чувствам наружу. Измены нет, это новые ощущения, которые не каждому дано испытывать, и это не стандарт человеческого мышления, потому что в детстве тебе этого не рассказывали. Эта тайна сидит в каждом человеке! Каждый хочет испытать это. Об этом молчат. Вот откуда это чувство вины — потому что в твоей голове не отложилось того, что есть блаженство и оргазм, чувство, от которого душа человека летает.

— Вот вы говорите, что, если я отнесу себя к третьей группе, ну, допустим, я второй вариант попробовала, состоялась, как мать, жена, а с первым что? Ведь я в себе ничего такого не нахожу, чем я смогу мир удивить.

— Молодец, я горжусь тобой, твой мозг заработал в нужном направлении. Ну, это ты должна сама найти в себе талант.

— Но у меня никогда ничего такого не было. Я просто жила и ничего в себе не замечала, никакой тяги ни к чему.

— У каждого человека есть талант, многие всю жизнь проживают и даже не догадываются об этом.

— Но вы меня выбрали для чего-то, я себя чувствую героиней из очередной передачи «Перезагрузка».

Джонни смеется.

— Но ты не героиня, ты настоящий клад, ты должна сама к этому прийти, раскрыться и почувствовать себя, поэтому мы рядом.

Задумываюсь.

— Но, если что-то создавать или творить, нужны знания и умения. Многие жизнь отдают за это, и только после смерти…

— Если человек открыл в себе талант и правильно его развивает, ему никакого труда не составит получить необходимые знания, чтобы пользоваться талантом, верно? Бог его дает в полном объеме для того, чтобы остался след.

— Вы знаете обо мне больше, чем я о себе.

— Я чувствую твой запах, и он о многом говорит.

Я сдвигаю брови, понимая себя, и тут…

— Да, точно, запах, но я не уверена, что это дар какой-то.

— Та-а-а-ак?!

— На меня очень сильно влияют запахи.

— Ну, вот видишь, ты начинаешь открывать свои потайные дверки.

— Это разве дар?

— А ты думаешь, нет? Вот про что я и говорю, многие люди живут и даже не подозревают о своем даре.

— Ого!

— В следующее воскресенье ты убедишься в этом.

— Я не доживу. Это так долго! — не могу держать себя от предстоящего будущего.

— Учись контролировать себя.

— Да, я помню.

— Сегодня ты справилась на отлично. Диего все правильно делает, похвалю его. Продолжай в этом же духе. До следующего воскресенья.

— До следующего.

— Что нужно сделать, чтобы принесли счет? — последний на сегодня экзамен для меня.

Еще тогда, когда Диего привел меня в дорогущий ресторан, впечатлил жест: кладёшь салфетку с колен на стол, персонал ресторана понимает, трапеза окончена и нужен счет. Я с гордостью бросаю салфетку на стол.

— И да, чтобы ты знала и училась себя контролировать. — протягивает мне желтый конверт. — Где и с кем твой муж.

Я раскрываю конверт и вижу фотографии Адриана с блондинкой, похожей на меня. Его счастливое лицо среди снежных гор, лыжи, поцелуи, объятия и даже позы в постели. Обнаженные тела и лицо этой блондинки, в это мгновение она получает оргазм. У меня все внутри опускается, самооценка вновь падает. Из моих глаз катятся слезы от досады. Почему не я на ее месте, почему он меня не позвал в горы? Ведь я никогда не видела такого количества снега. Мысленно хочу оказаться рядом с ним и наслаждаться вместе увиденным, делить свои эмоции пополам, а получается, что я годна только на рождение детей, быть кухаркой, уборщицей и мыть полы вместо тренировок, а он — все блага жизни впитывать.

— Больно? — положив свои черные руки на мои, спросил Джонни.

— Такого еще не испытывала, мне хочется умереть, почему он так со мной? Что не так делаю? Ведь я уже поменялась, постройнела, и вчера он говорил, что хочет меня, как такое возможно?

— Это жизнь, милая моя, ты должна принять этот удар, терпеть.

— Ради чего? — вытираю слезы.

— Ради своего будущего. Когда ты поймешь, ради чего ты живешь, ты уже решишь, простить его или выбросить из жизни.

— Я не смогу простить ему измену… — хлюпаю носом, как ребенок.

— Тогда возьми себя в руки, ты сильнее обстоятельств, — берет меня за руку и приглашает выйти из-за стола. — Поплаваем на лодочке?

— Да. — немного отвлекаясь, принимаю предложение прокатиться по озеру, усыпанному мелкими фонариками по черной глади воды.

Приятная и волшебная музыка звучит откуда-то, не могу найти источник, смотрю на фонарики, которые ударяются о борт нашей лодки. Я оказалась в сказке, такой красоты не видела еще никогда. С широко раскрытыми глазами, впитываю эту красоту, волшебную музыку. Рядом со мной Джонни, а мне вдруг хочется, чтобы это был любимый человек, обнимал меня, делился впечатлениями от увиденного и услышанного, ну и, конечно, чувствовать любовь на своем теле, нежные объятия. От предательства Адриана из глаз, еще не высохших от слез, покатились новые — боли, тоски и печали о любви. Джонни приобнимает меня за плечи, прижимает к себе. Чувствую его аромат, дорогих духов, они возбуждают мое воображение о мужчинах. Мысленно начинаю перебирать всех, с кем познакомилась за эту неделю, своих учителей, вспоминаю их запах. И тут до меня начинает доходить, от всех этих мужчин, пахнет одинаковым парфюмом. Я как будто заколдованная, произношу, задавая вопрос:

— Вы пахнете все одинаково.

— Ты лишний раз подтверждаешь, что мы не ошиблись в тебе, Ада.

— Это так? — смотрю в глаза чернокожего мужчины.

— В следующее воскресенье?

— В следующее.

А когда лодка пришвартовывается, я вижу на берегу огромный купол под открытым небом, где расположился целый оркестр.

— Ничего себе! — ступаю на стеклянную платформу под куполом. — Вот откуда, волшебная музыка. — я шокирована грандиозным оркестром — саксофоны, арфы, белый фортепьяно, трубачи, скрипачи, одетых в белоснежные смокинги, а дамы в длинные развевающиеся от легкого, ночного ветерка, платья. Они играют для меня. За спиной вновь вырастают крылья, чувствую себя значимой и нужной.

День восьмой

Встреча у психолога Риккардо Милли. Это наша вторая встреча, и я, если честно, очень переживаю и безумно взволнована. Вхожу в просторную студию, залитую солнечными лучами, статный силуэт у окна, руки в замок сложены на спине. Он слышит, что я вхожу, но не оборачивается, чего-то ждет. Чувствую себя сконфуженно, этот мужчина вводит меня в какой-то ступор, рядом с ним мне неуютно, не могу раскрыться и расслабиться. Сбрасываю с себя туфли на высоком каблуке, тихим шагом прохожу к креслу, усаживаюсь, складываю руки крестом на коленях и тяжело вздыхаю, не отвожу взгляд от задумчивого человека.

— Здравствуй. — здоровается он, не отводя взгляда от пейзажа за окном.

— Здравствуйте. — здороваюсь я в ожидании чего-то.

— Подойди ко мне, — предлагает он.

Робко подхожу к нему, затаив дыхание, жду следующих указаний, но он продолжает молчать и смотреть за окно. Принимаю такую же позу, как он, и смотрю за пределы комнаты. Минуты ожидания в полной тишине, со сбитым дыханием. Тишину рвет низкий мужской голос Милли:

— Соблазни меня.

О, ничего себе! Это мне послышалось? Поворачиваю голову и всматриваюсь в его профиль.

— Я должна вас соблазнить? — запинаюсь, переспрашиваю.

— Да, — отвечает он, не отрывая взгляд от окна.

Как? Если он даже на меня не смотрит.

— Что я должна делать? — неуверенно спрашиваю.

— Как ты умеешь соблазнять мужчину?

Но! Вот это да! Я как-то об этом и не задумывалась. У меня только один мужчина был, и это мой муж, и я его как-то ни разу не пыталась соблазнять, просто подходила к нему и начинала гладить, целовать, и все само собой происходило, ну, конечно, не всегда… Я должна его сейчас целовать? Ласкать? О! Кружится голова.

Руки потеют, сердце колотится. Встаю позади него, кладу руки ему на плечи. Нежно и плавно начинаю двигать руками по его черному пиджаку вниз по рукавам. Что вообще происходит? Я это делаю, подчиняюсь? Реакция не поступает. Что дальше? Продолжать? Чувствую себя полной дурой, зачем, для чего? Тогда мои руки продолжают плавный спуск по его бедрам. О, Боже, что я делаю? Но он даже не реагирует. Глубоко вздыхаю и направляю свои руки ему в пах по облегающим брюкам. Но опять реакции никакой. Тогда я обхожу силуэт внушительных форм и пытаюсь втиснуться между окном и его торсом, прижимаясь телом к нему, поглаживая его лицо дрожащей рукой.

— Стоп! — хватает мою руку на весу, строго смотрит на меня. — Ты хочешь сказать, только так ты можешь соблазнять?

Я теряюсь, конфузно спрашиваю:

— А как?

— Я должен захотеть тебя. Я должен поверить тебе, что ты меня хочешь!

— Но как, если вы на меня даже не смотрите?!

Милли прищуривает глаза и отвечает:

— А если я был бы слепой?

О! об этом я даже не подумала!

— Прикосновения имеют смысл только тогда, когда тело расположено к контакту. Ты не справилась! А иногда прикосновения и не требуются вообще. Достаточно одного слова или жеста.

И тут я вспоминаю блондинку, ведь она даже ко мне не прикоснулась, а я ее хочу, испытала оргазм, представляя только образ, запах. Точно, запах!

— Что мне сделать? — неуверенно спрашиваю его.

— Ада, есть три способа для соблазнения: первый — это запах, второй — взгляд, третий — звук, то, что слышит тот человек, которого ты хочешь соблазнить. И заметь — прикосновений нет. Ты должна освоить все виды соблазнения. Достаточно одного взгляда, но, как я тебе говорил, человек может быть слепым, тогда в ход идут другие способы.

В моей голове просыпаются вопросы, неужели я должна буду кого-то соблазнять?

— А для чего мне это нужно? — не сдерживая себя, вдруг выпаливаю.

Милли смотрит на меня строгим взглядом, как удар молнией по голове.

— Ада, тебе муж изменяет?

Болезненный укол под дых.

— Да.

— А вопрос себе не задавала ни разу? Почему?

Я хочу ответить: может, любовь кончилась или новизны хочется. Но в ответ говорю только одно:

— Не знаю.

— Почему он достигает оргазм, а ты нет?

— Не знаю.

— Ответ прост: если ты не можешь соблазнить своего мужчину, чего тогда ты хочешь?

— Я соблазняю его, наверно. — скривив свое лицо, не уверена в своем ответе.

— Ада, ты должна уметь соблазнить мужчину, женщину, того, кого захочешь. Если ты этого не умеешь делать, значит, тебе это не надо и секс не нужен, тогда зачем все это надо? Иди и продолжай жить так, как раньше жила, неудовлетворенная и постоянно в ожидании своего мужа. — отходит от меня, расплёскивая руками в стороны.

Меня поставили на место. Я поняла, я все поняла.

— Простите. Просто я в растерянности. Не понимаю, что в последнее время происходит, может, наверно, мне психолог и нужен, который все разъяснит и подскажет выход из лабиринтов мозга.

— Все верно. Я тебе во всем помогу, если ты будешь открыта со мной и честна. И делать все, как я скажу, тогда у тебя результаты будут сногсшибательные, ты сама будешь от себя кайфовать.

— Я все поняла, — с надеждой смотрю на него.

— Сегодня будет практика. На примере ты почувствуешь, что такое настоящее соблазнение. Пошли. — тянет за собой к входной двери. Что это значит практика? Он серьёзно сейчас? Я не готова. Страх сковывает мои действия, пока я обуваюсь и спускаюсь с ним в кабине лифта на несколько этажей вниз. Его глаза принципиально не смотрят на меня, нервничаю, боюсь задать лишний вопрос, ну почему он меня пугает? Выходим из лифта в какое-то темное и очень тихое место, слышу — где-то журчит вода, а где-то слышны приглушенные капли.

Милли приказывает раздеться до гола. Ну вот, мое стеснение опять берет вверх. Медленно, но я раздеваюсь, он не отводит взгляд. Краснею, теперь я уже не сморю ему в лицо. Стою перед ним босая и нагая, он подходит и завязывает мне глаза плотной материей. Чувствую себя беспомощной и слабой. В кромешной темноте, обнаженная, в незнакомом месте, сама с собой в тишине. Страх неожиданности, что будет, где я? Он берет меня за руки и медленно ведет за собой, ноги чувствуют приятную, мягкую поверхность, комфортно идти. Мы останавливаемся, слышу нежный и тихий голос:

— Иди и чувствуй.

Отпускает мои руки, направляя меня вперед. Неуверенность в своих шагах, что я сейчас на что-то наткнусь или упаду. Медленными маленькими шажочками передвигаюсь по бархатному полу с вытянутыми руками вперед. Включается безумно спокойная музыка, мягкое звучание скрывает тишину вокруг, оказываюсь в какой-то вакуумной прострации. Чувствую, как вокруг колышется воздух сильными вибрациями, а потом протяжный, как будто кто-то на меня дует, чье-то дыхание около уха, тепло на плечах, нет, не от прикосновения, а от того, как воздух колеблется. С меня резко срывается повязка, вздрагиваю от неожиданности, вижу около себя больше десятка молодых мускулистых, красивых мужчин и абсолютно голых. Парни в танце кружатся вокруг. Оглядываюсь в непонимании, что все же происходит, где я? Чернота, лучи прожекторов играют по темным просторам помещения. Фигуристые танцоры смотрят на меня страстным взглядом, лаская мое тело. Мерещится, как миллионы рук прикасаются к моей груди, животу, плечам. Пересыхает в горле, в животе поднимается рой бабочек, ноги сводит в коротких судорогах. Я не замечаю красоту тел, гениталии, выразительный пресс — только энергию секса, желания, взгляды, проходящие сквозь меня. Вспыхиваю огнем мужской энергетики, окутанной пониманием реальности. Один из многих красавцев подходит ко мне, орошая нежным ароматом трав, от горячего взгляда, сжимаются ноги. Непроизвольно закрываю глаза, запах сверлит мое воображение. В голове проносится «ЗАПАХ» — все зависит от запаха, это конечная точка. Судорожно выдыхаю, запрокидываю голову, представляя его ласки в реальности. Ледяные капли воды, неожиданным потоком сверху падают на мое тело. Испытываю прохладу разгоряченного тела, капли воды слизывают остатки аромата возбуждения. Неважно, откуда взялся дождь в помещении, но от водных струй, с громким и протяжным стоном исхожу в оргазме, падая на пол.

После эксперимента, я уже точно знаю, что прикосновение — это всего лишь мусор, который испытывают девяносто процентов людей нашей планеты. Безусловно, это приятно, но только тогда, когда это взаимно и по-настоящему, и вы оба получаете то, к чему стремитесь. Но на моем примере муж берет все, а я ничего. Без всякого прикосновения, я достигла оргазма, да еще глубокого и сильного, что пол дня трясутся ноги, мышцы сокращаются с бешенной скоростью, от этого душа выходит из тела. Но только теперь одно меня начало преследовать: как это применить на себе, как научиться соблазнять? Как я уже понимаю, от меня исходит запах, и мужу это нравится, и не только ему, но этого недостаточно, это всего лишь конечная точка завершения начатого. Немного поразмыслив, начинаю догадываться, что муж получает конечную точку без старта, он финиширует тогда, когда я еще и не начинала. Значит, нужно начало. И тогда я смогу с ним достичь оргазма! Но какое должно быть начало? Милли правильно говорит: если я не умею соблазнять, зачем тогда мне все это? Я должна научиться. Должна! Но я в больших догадках о самом начале, что я должна делать? Если честно, мне хочется попрактиковаться со своим мужем, испытать этот способ. Но мне придется всему обучиться, и тут у меня в голове мелькает лучик: может, все уладится и смогу его завоевать? И он будет только моим. И семья наша будет жить. Я улыбаюсь, понимая, что Адриан будет со мной и смогу с ним получать полноценный секс. И, конечно же, эти радостные мысли о светлом будущем обрываются на девятом дне, когда я с Диего сижу в очередном дорогом ресторане на обеде и осваиваю уроки этикета. В ресторан входит Адриан с двумя молодыми девушками в обнимку. Довольный муж зажат между двумя молодыми телами и принимает поцелуи на своем лице. Я сижу напротив входа, и взгляд падает на входящего счастливого человека, который должен был сегодня вернуться из командировки, а я его еще не видела. И вот он, собственной персоны, в одном из дорогих ресторанов заходит пообедать с молодыми, стройными и ухоженными девушками. Ну, конечно, он сразу же замечает меня с мужчиной за столиком. Его довольное лицо меняется в недоумении, руки скользят с талий женщин, перебираясь в карманы брюк. Проходит мимо, сверлит взглядом, сканирует Диего. Я смотрю, не опуская глаз, на него. Наши взгляды пульсируют до того момента, когда он проходит мимо и садится за столик напротив нас. Диего сразу понимает, в чем дело, берет меня за руки и глядя в глаза, мило улыбается, говорит:

— Положись на меня.

И вот все начинается, чувствую на себе обжигающий взгляд. Медленно и осторожно поворачиваю голову в сторону мужа. Гордая походка, руки в брюки, глаза смотрят исподлобья на меня. Если бы я его не знала, наверное, влюбилась бы с первого взгляда. Темные каштановые волосы, уложенные набок легкой волной, черные глаза, трехдневная щетина, строгий костюм, длинные ноги и лаковые, начищенные ботинки, белая рубаха с расстегнутой первой пуговкой у подбородка. Он великолепен, красавчик, и он мой муж. Определенно, его статная фигура направляется в нашу сторону. Трясутся поджилки, ну все! Все раскроется. Что я ему скажу? С кем я? И где дети? О, дети! Мне становится страшно. Чувствую себя преступницей, которая обманывает и делает что-то запретное. Он подходит с важным лицом, переводит взгляд с меня на Диего.

— Здравствуйте. Могу ли я узнать, кем вы приходитесь моей жене? — отодвинув края пиджака в стороны и углубив руки в карманы брюк, спрашивает Адриан.

Диего делает вид удивленного человека, ничего не подозревавшего, и с серьезностью в голосе отвечает:

— Очень приятно познакомиться с мужем прекрасной талантливой дамы, — встает и протягивает руку в знак знакомства.

Ну, вот, что это сейчас было? Я? Кто?

— Еще раз. Кем вы приходитесь?

— Я редактор одного из ведущих главных книгоизданий, — уверенно излагая версию, убирает свою руку в карман пиджака. — Другими словами, работодатель. Ада — талантливый человек, ее рецензии будоражат многие души, работы высокого качества, таких сотрудников мы ценим, поощряем. — улыбаясь, добавляет: — У вас одарённая талантом жена, цените ее, — внимательно наблюдаю за изменением лица Адриана.

Да! Вот это удар! Гол! Выигрышное пари! Я на высоте! Я победитель! В моем сознании кричит: «А-а-а! О-о-о! Да, вот так!»

— Как это? — мычит Адриан, косясь на меня.

— Очень рад с вами познакомиться… Как вас зовут? — продолжает Диего.

— Адриан, и мне приятно, — в недоумении говорит мой муж.

— А сейчас прошу прощения, нам многое нужно обсудить.

— Да, конечно, — бормочет он, наблюдая за тем, как мы уходим из ресторана.

Мы выходим на улицу, машина представительского класса, стоит прям у витражных окон заведения, откуда Адриан глазеет с открытым ртом, как я сажусь в нее. Я встречаюсь с его взглядом. В голове мелькает мысль: «Вот так бывает, когда забываешь свою жену». В его глазах вижу страх, непонимание, разочарование. Он теряет меня, я в этом уверена, видя измену в очередной раз, удар, от которого мне будет тяжело подняться. Моя душа в дырах, и нет ни единого уголка, где могли остаться хоть крохи жалкой любви, а она вообще есть? Любовь существует? По дороге Диего мне рассказывает план моих действий, что я должна говорить и как себя вести. Никакого скандала, никакой ссоры, полный игнор в сторону мужа. Ничего и не было, просто появилась возможность демонстрировать свою независимость. Дорогие подарки, покупки.

По всем прогнозам, моего ожидания, Адриан в огромном трансе. В этот вечер он не решился на разговор. Ранний приход домой, скромная игра с детьми и постоянный взгляд на меня. Ужас, читается в его глазах, в ожидании моего осуждения, криков, упреков, скандала. Но мое спокойствие добивает его окончательно. Но почему он ждет именно этого? Его нервозность видна во всем, но я делаю вид, что ничего не произошло, что все прекрасно и замечательно, как меня научили, и, если честно, мне не хочется ничего выяснять. Я наслаждаюсь присутствием детей. Игра в «А что, если бы я…» нас с Кристофером увлекает часа на два. Беззаботный смех и игнорирование волнения мужа, представляю, как он готовит ответы на мои вопросы. Но их нет! Я и так все знаю, что он мне может ответить? Зачем он спит с другими? Что он забыл счет своим любовным похождениям, что семья — это лишь прикрытие или удобная площадка для существования? Или выслушать придуманную обновленную версию измены? Что он мне может ответить? Мне не нужны его оправдания, они бессмысленны, пусты и лживы. И на этот раз мне приходится лечь в кровать в детской со своей малышкой Рози, дав понять, что мне не хочется делить постель с Адрианом. Не знаю, что он думает в эту ночь, ждет ли? Что хочет рассказать? Но почему-то я не вспоминаю о нем, только о своем будущем, уроки Милли, и не терпелось дождаться следующего воскресенья, чтобы узнать себя, то, что обещал Джонни. Погружаюсь в новых героев моей жизни: Митяя, Диего, Майкла и на миг позволяю себе стянуть маску с той блондинки. В моей голове непроизвольно рисуется ее образ, глаза, нос, губы, щеки, все явно вижу перед собой, то, что маска скрывала, но что? Я хочу с ней познакомиться, увидеть, услышать ее голос, почувствовать еще раз запах.

Среда, четверг и пятница — это дни моего дневника в новой жизни, десятый, одиннадцатый, двенадцатый, похожи друг на друга. Адриан возвращался раньше обычного и ждал разговора со мной. Я вела себя как обычно, радовалась детям, читала книги и пыталась найти ответы на вопросы, которыми озадачил Милли. Пробовала разыскать в книгах, в интернете, у себя в голове, но ответов не было. Я в тупике. Тата готовила самые вкусные ужины, из-за этого Адриан погружался в прострацию моих действий, он не понимал, что вообще происходит. Косые взгляды в мою сторону, как я играю с детьми, радуюсь и смеюсь над их шутками. Я живу своей жизнью. А его присутствие отдаляло от нас глубокими мыслями и размышлениями. Ежедневные тренировки, появление новой спортивной, брендовой одежды, много дорогих туфель, нарядов, Адриан наблюдал за всем этим и не верил в меня. Это читалось в его глазах. Я худела быстро, становилась изящной хрупкой женщиной, косметолог делал свою работу, моя кожа превращалась в бархатную материю, тренировки с Митяем возносили к небесам к другой жизни, к иному образу бытия. Вот она, мною любимая, с недавних пор, пятница, которую ждала с нетерпением. Предупреждение о том, что Адриан останется дома, ничуть не удивило, а только подлило масло в огонь. Я должна сегодня вечером оказаться среди самых богатых и знатных гостей. Мы с Татой обговариваем, что она с детьми уедет на выходные в санаторий, а для Адриана мы будем у моих родителей. Риск был в том, что он захочет приехать к нам, чтобы насладиться семейными посиделками, но я уверена в том, что он этого не сделает, так как не любит долгие разговоры с моей мамой о правильном питании и образе жизни, как вести чистую половую связь, как правильно воспитывать детей и все в таком духе. В душе я знаю, что эти два дня будут для меня чем-то очень важным, чувствую, поскорее хочется сбежать из дома от пристальных взглядов мужа, от того, чего не должно было быть.

Конечно, все так и есть. Мы с детками стоим уже на пороге в девять пятнадцать вечера и нас ожидает машина с водителем у подъезда, когда в дом входит он. Удивленные глаза осматривают нас с сумками. Адриан со страхом внутри спрашивает:

— Вы куда?

Я продолжаю собирать оставшиеся вещи в сумки, не обращая на него внимания, механически отвечаю ему:

— Мы к родителям…

— Почему так поздно? — внезапно хватая мою руку и ловит растерянный взгляд.

Вздыхаю, впервые за долгое время смотрю ему в глаза, они встревожены и напуганы.

— Тебя же, по пятницам не бывает, и вообще тебя дома нет, вот и решила уехать к родителям. — вот так просто, я его бью равнодушием.

— Но почему именно сегодня и так поздно? — продолжает сжимать мою руку.

— А что нам делать? У тебя сегодня встреча с партнерами? А завтра ты будешь приходить в себя. — быстрый взгляд на ждущих и смотрящих на нас детей. — А мы погуляем, развеемся немного, съездим в зоопарк или к морю.

— Так просто? — сдвигает брови, спрашивает Адриан.

— Так просто, — отвечаю я.

— Кристофер, отведи Рози в комнату, нам нужно поговорить с мамой, — приказывает Адриан детям уйти в комнату. Возвращает взгляд на меня. — Что происходит?

— Все хорошо. — улыбаюсь. — Нас ожидает такси, нам пора, ни к чему этот разговор. — нервничаю от пристального взгляда мужа.

— Ты считаешь, что твое поведение — это правильно? — начинает разговор Адриан.

Ну, сейчас меня начнут обвинять, конечно, виновата во всем я! Обороняюсь взглядом, принимаю вопрос.

— Мое поведение? Какое? Ты сейчас о чем? Говори прямо, как есть, что ты хочешь услышать от меня? — вырываю руку из его оков, и скрещиваю кисти на груди. Пристально смотрю в глаза мужу.

— О том, что ты видела меня в ресторане с двумя прекрасными дамами, и то, как я себя вел, — нервно сглатывает. — Не спорю, виноват перед тобой, но это необходимо. Для нас с тобой, для важных сделок, для нужных подписей и всего того, что связанно с бизнесом.

Я опешила, он не пытается меня сейчас обвинить. А, наоборот, чувствует вину, ну, конечно. Изменяя мне, своим принципам, всему себе, да вообще у него двойная, тройная жизнь. На какое-то время я оттаиваю, и мне становится жаль его, в глазах читается, чтобы простила и приняла то, что он делает. Но, а потом в мое сознание упирается то, что все это он делает ради нас. Что? Измена? Он ложится в кровать с кем-то ради чего-то? Это проституция! Он шлюха, он продает себя.

— Подожди, что ты с ними делаешь? — в недоумении переспрашиваю я.

— Ничего! Это обыкновенный флирт, обед, ужин, хороший дорогой подарок, милые улыбки, взгляды, и не более.

Это флирт? Это просто флирт? Адриан, я что, на дуру похожа? У меня все внутри сжимается, боль вновь колит прямо в сердце. Он хочет, чтобы я это съела?

— Но, допустим. — сжимаю губы. — Как это влияет на нас с детьми? — выдавливаю из себя сквозь ком в горле.

Адриан удивляется, округляет карие глаза.

— Милая, отужинать в дорогом ресторане с женщиной, от которой зависит крупный контракт на несколько миллионов, — нервно выдыхает. — Ты реально не понимаешь?

— Я все понимаю, но обязательно ее лапать? И делать вид, что ты не женат и у тебя нет детей? — напрягаю голос, сдерживаю слезы и вспоминаю те самые грязные фото с лицом своего единственного мужа с разными женщинами. И уезжал он с другой блондинкой, а в ресторан явился с двумя брюнетками, ну, конечно, он не догадывается о том, что я все знаю, но мне больно от того, что он пытается меня обмануть, и ни капли правды.

— Про меня все знают, что я безумно люблю свою жену и детей. — смягчает голос. — Я этого не скрываю. — раскрасневшись, он пытается мне все объяснить, ту ложь, которая называется правдой. — Я пытаюсь вылезти из кожи вон, чтобы вас обеспечить, а ты, чтобы меня поддержать, пытаешься уколоть, какую-то работу нашла, с мужиками ходишь в рестораны, и не просто в рестораны, а в самые элитные, ты совсем зазналась, Ада.

Ничего себе! Я зазналась. Вот в чем тут дело. Тебя задело, что я по дорогим ресторанам хожу, и то, что нравлюсь другим.

— Ты же мне сам предложил идти работать, не правда ли?

— Но не на такую работу. — искра упрека.

— А на какую? Полы мыть в твоем офисе?

— Ну, к примеру, да. — задумался, глядя мне в глаза и выискивает что-то там. — Там не будет такой возможности общаться с мужчинами.

— Так, подожди, ты меня хочешь заставить мыть полы за твоими девахами, запереть дома, а сам по дорогим ресторанам шарахаться, гулять и наслаждаться жизнью? — меня переполняет желание ударить его. — Ты, случаем, умом не тронулся?

— Но ты мать! Ты забыла? И при чем тут полы? Можно и в магазин пойти продавцом, масса возможностей сейчас, — пытается успокоить меня. — Ты даже не пробовала, а сразу напрямую к богатеньким дядечкам. Они, между прочим, просто так дорогу не дают, все через постель, — захлебываясь в своей слюне. — Я против того, что ты работаешь там.

— Ты сейчас серьезно? Ты хочешь сказать, что я никчёмная дура? И достойна самой низкой работы? — я испепеляю его взглядом. — И то, что ты из кожи вон лезешь, чтобы меня с детьми накормить? Да я не вижу от тебя ничего. А как я стала работать, хоть могу купить себе трусы и новую помаду, и не оправдываться перед тобой, и не трястись от того, что ты будешь злиться из-за новой игрушки детям. — понимаю, что правда его тянет вниз, он не может ничего сделать. — Ты можешь больше не унижаться, чтобы накормить голодных женщин своим присутствием, я могу обеспечить себя и детей.

— Не понял, — напирает телом на меня. — Ты с ним спишь? Ты сейчас к нему? — хватает мои руки с грубой силой, что кровь пульсирует в запястьях.

— Адриан, я не шлюха, я для карьерного роста не лягу в кровать, у меня есть достоинство, в отличие от некоторых! — расставляю приоритеты и не даю повода думать обо мне низко.

— Это бред, ты сейчас о чем? Твоя работа — это повилять хвостом перед мужиками. Не более! У меня речь идет о нашем будущем. О нашем с тобой. Ты не боишься потерять то, что так долго строила?

Значит, его работа — это святое, и то, что он делает, благословенно. А то, что делаю я, ничего, пустое!

— А что я строила? — выкручиваю руки и слабым голосом спрашиваю.

— Семью! Ада, что с тобой? Я тебя в последнее время не узнаю, — смотрит на мои покрасневшие запястья и на то, как я их потираю.

— Сегодня пятница, тебе нужно расслабиться. Отпусти меня, и закончим на этом, — спокойно уверяю его в том, что ничего страшного не произошло.

— Ада? — напирает на меня всем телом, прижимая к стене.

— Я прошу тебя, не надо, — упираюсь руками в его плечи. — Все то, что ты делаешь, это святое, я принимаю.

— Прости, это ради нас с тобой, — убирает мои руки и прижимается губами к моей шее.

— Быть шлюхой, — взрываюсь от его дыхания около моего уха.

— В смысле? — остановка начатого, но продолжает держать и прижимать к стене.

— Ты размениваешься на других ради денег, ты отдаешься кому-то ради чего-то, того, чего я не вижу. Отойди от меня, — пихаю его в плечи, не желая чувствовать его дыхания.

— Я хочу тебя, — заламывает мои руки за спину и приближает свое лицо к моим губам.

— Нет, — отворачиваю свое лицо.

— Что, нет? Ты разве меня не хочешь?

— Нет! — ловлю его взгляд на моем лице в нескольких сантиметрах. Он не мой, он отвратителен, о, нет, от него так пахнет. Голова идет кругом, в его запахе летает другой женский аромат, жареная курица, табак и какой-то очень неприятный, напоминающий дезодорант для кошачьего туалета.

— Ты меня разлюбила? — вопрос в лоб.

И тут вспоминаю тот самый разговор на кухне, когда я спросила его, любит ли он меня, на что был ответ: «Ты себя в зеркало видела?»

— Ты пахнешь дешевкой, — отталкиваю его от себя, он поддается легко и отходит в сторону. В его глазах поднимается ураган.

— Кристофер, Рози, поехали! — кричу детям, пытаюсь расшифровать взгляд мужа, который томно смотрит на меня.

— Мамочка! — подлетает ко мне Рози и протягивает ручки ко мне.

Хватаю сумки, открываю дверь, и слышу фразу в спину:

— Ты делаешь ошибку…

Я оборачиваюсь к Адриану и спокойно отвечаю на его то ли вопрос, то ли утверждение:

— Я на выходные, отдыхай. — захлопываю за собой дверь. Мое сердце колотится с бешеной скоростью, никогда так не делала, каждый мой шаг был всегда согласован с ним, боясь что-то сделать не так, осуждений, что мне чего-то не до дадут, что я что-то потеряю, но что? То, чего и не было! Боже, за что я держалась? Что я боялась потерять? Пустота накрывает с головой. Усаживаю детей в машину, где ждала нас Тата, она серьезно на меня смотрит с вопросом:

— Все хорошо?

— Вроде да. Позвоните мне, как доберетесь.

— Не волнуйся, все будет хорошо, тебя ожидают, — протягивает листок бумаги с номером машины.

— Мама, а ты? Ты не поедешь? — протягивает свои ручки Рози ко мне, с жалостным голоском.

У меня обрывается сердце, мне хочется поехать со своими детками.

— Рози, — приседаю рядом со своей крошкой, крепко обнимаю, — милая моя, я приеду к вам чуть попозже, ты будешь меня ждать? — смотрю на Кристофера и потираю его руку.

— Мама, а ты куда? — спрашивает сын, глядя на меня, а я на Тату в ожидании ее помощи.

— Мы же с вами говорили о том, что нас ждет. А маме нужно кое-что решить, — спокойным голосом говорит Тата, обращаясь к детям.

— Но я хочу с мамой, — хнычет Рози, вцепляясь в меня еще крепче. Сжимается сердце, мной овладевает страх. Страх потерять своих крох.

— Ада, прошу, иди, тебя ждут, — грозно приказывает Тата.

— Сейчас, минутку еще, — обнимаю свою доченьку.

— Мамочка, я хочу с тобой, не уходи…

Ну, все, я не поеду никуда, не смогу перебороть себя, материнское сердце не может отпустить, им страшно. Я хочу быть рядом.

— Хорошо, поехали все вместе, — вдруг говорит Тата, после телефонного разговора, приказывая водителю трогаться.

И в этот момент, сердце тает, крепче обнимаю свою крошку. Кристофер кладет голову мне на плечо со словами:

— Мама, что-то серьезное произошло у вас с папой?

Всматриваюсь в темноту, пытаясь уловить черты сына, вижу слезинки на его щеках. Меня тревожат его слова. Нежно вытирая слезы, отвечаю:

— С чего ты это взял?

— Вы так громко ругались, мне не понравился папин голос и как ты с ним разговаривала, мне стало страшно, что вы разведетесь.

Откуда он знает смысл этого слова? Ведь он еще малыш. Милый мой.

— Милый мой, все взрослые ругаются, так бывает. Я люблю твоего папу, а он меня, — пытаюсь разобраться в его чувствах, которые терзают маленькую душу.

— А почему с нами папа не может поехать?

О, Боже! Что же ответить? Как успокоить моего мальчика?

— Милый, ты ведь знаешь, у него много работы, он не может отдыхать столько, сколько мы, — пытаюсь улыбнуться своему сыну, но у меня не получается. Из моих глаз катятся слезы.

— Мама, почему ты плачешь?

Рози уснула на моих руках, крепко обнимая меня, я вдыхаю запах ее волос, смотрю на Тату.

— Кристофер, тебе нравится, то, что происходит в последнее время? ты можешь делать то, что тебе хочется. Получать новые игрушки, знания. Возможность ездить туда, где ты еще не был. — тихим голосом интересуюсь его мнением об изменениях в жизни, чтобы не разбудить Рози.

— Да, мне нравится, — поджимая свои губы, отвечает Кристофер.

— Знаешь, милый, всегда приходится чем-то жертвовать, так устроена наша жизнь, не конкретно наша, а всех людей, живущих на планете. Если хочешь чего-то, то, будь добр, заплати. В нашем случае это время, мое и папы, мы им жертвуем, не видя вас. Нам приходится работать, а иначе не получишь того, чего желаешь… Ты меня понимаешь?

Кристофер качает головой и отворачивается к окну, вытирает слезы, глубоко вздыхая. Что у него в голове? Милый, ты так мал, чтобы понимать сложные вопросы жизни.

— Иди ко мне, сынок, — прижимаю сына к себе свободной рукой. — Все будет хорошо, я с вами, и папа рядом, — целую сына в макушку головы.

Сколько мы едем по ночному городу? Все это время мной овладевает чувство, от которого становится дурно, надо мной повис страх. Какой? Чего я так боюсь? Пыталась воспроизвести разговор с Адрианом. Почему он так реагирует? Он любит меня? Неужели хочет, чтобы я приняла его измены? Точно знаю, что не прощу, не приму обратно, не смогу. Между нами, ничего нет, не было и не будет. О, Боже, ничего! И это, только сейчас начинаю понимать. Я не жила, а только перебежками от одного события к другому в долгом ожидании, ради чего? Ради пары минут секса, которые еще больше тянули вниз в глубокое раздумье, разочаровывая в существование любви. Что нас с Адрианом соединило? Общество? Жениться и родить детей? А как же любовь? Любили мы друг друга вот так сильно, как в кино? О чем я? Какое кино? Это жизнь, любовь умирает, разбиваясь о семейный быт, потребность зарабатывать деньги, рожать детей. Ведь он должен радоваться, что его жену признали лучшей. А он что? Он заставляет меня идти мыть полы, неужели он не гордится мной? Почему? Я не могу разобраться в этом самостоятельно, я опускаю руки. Мне больно, я в его глазах не достойна лучшего. А я ведь, подарила ему свои самые красивые годы жизни, пожертвовала фигурой, здоровьем, гордостью, карьерой, всем, что у меня было. А он? Он чем пожертвовал? Что дал взамен? Что? Даже минуты ласки и постельные сцены сложно назвать больше, чем его потребностью. В какую-то минуту мне хочется все ему рассказать и сделать больно так же, как мне сейчас паршиво на душе. Эта тягучая боль расползается по телу, слезы катятся из глаз с горечью. Перед моими глазами мелькают огромные светящиеся вывески, величественные здания, витрины дорогих магазинов. Блистающий город необыкновенно красив, завораживает своею таинственностью. Через какое-то время, высотные здания становятся редкими, и между ними виден просвет, а далее они убывают, становятся маленькими. Я могу видеть небо, звезды, и необъятную желтую луну. Постигаю разумом, что мы выезжаем из города. Шепчу Тате:

— Мы куда?

— Не переживай. Ты будешь сегодня там, как и договаривались.

— А дети?

Тата улыбается, подмигивая мне.

У меня от сердца отлегло, стало спокойнее, дети со мной, и больше не надо. Крепче обнимаю Рози и Кристофера, тяжело дышу, пытаясь вычеркнуть взгляд мужа из головы, который, как клеймо стоит перед глазами.

Наконец — то машина въезжает на территорию подъездного парка статного белого полустеклянного дома. Кухня полностью обнажена, гостиная, столовая окружены пальмам, с зелеными кустами красных и белых роз. Всю эту красоту дополняет аромат и шум моря.

— Мы приехали, — смотрит на меня, шепчет Тата. — Ада, уложи детей. — указывает на Рози с Кристофером, — Тебя ждет Джонни.

— Джонни здесь? — удивляюсь повороту событий.

— Сегодня твой час, иди уже, — приказывает она.

Я выхожу из машины, держу Рози на руках. В нос ударяет головокружительный и очень приятный аромат, невозможно надышаться. Тата извлекает из машины Кристофера и взваливает его спящее тело на плечи. Медленно идем вдоль розовых кустов с огромными бутонами и ярким ароматом. Дом, на мое удивление, выдержан в минималистичном стиле, повсюду стеклянные и невесомые статуэтки в виде причудливых животных, разных размеров. Цвет интерьера исключительно белый, всё из натуральных материалов. Вслед за Татой мы поднимемся на второй этаж. Раскрываются двери детской, где стоят две огромные кровати с белоснежными балдахинами. Под кроватями светится неоновый свет, озаряя шкуры зебр. На стене в изголовье нарисованы слоны с лотосом вместо хобота. Высокие потолки уносят куполом вверх звездное небом с желтой луной. У меня перехватывает дыхание, такого интерьера не то, чтобы видеть, а представить даже не могла. Аккуратно кладу Рози на хрустящую свежую постель с запахом гвоздики и мяты. Аромат подкашивает мои ноги и хочется прилечь вместе с дочкой на удивительно мягкую перину.

— Этот аромат… — веду носом по воздуху, не узнавая свои ощущения, это впервые со мной происходит. Рецепторы нюха возбужденно включаются в моей голове, и я каким — то образом могу различить нотки аромата.

— Знаю, тебе нравится?

— Да, — оглядываюсь по углам комнаты. — Я слышу аромат не только в этой комнате, но и за ее пределами. Доносятся с улицы ноты розы, морского бриза вперемешку с мятой и гвоздикой находящихся здесь, — останавливаю взгляд на Тате и не верю тому, что сейчас говорю. — Я бы еще добавила немного цедры, мускатного шалфея и базилика.

— Ада? — внимательно смотрит на меня Тата.

— Прости, не могу справиться с собой, аромат сводит мышцы головы и легкие.

— Тебя ждут. — останавливает развитие процесса композиции в голове. — Детки будут здесь, у нас на эти выходные много всего интересного, а тебе пора в дорогу. — окончательно рвет мое раздумье над непонятным состоянием.

— Дорога? — удивляюсь. Думала, что буду здесь.

— Джонни внизу, он встревожен, что не успеете собраться.

— Иду. — спохватилась, быстро встаю с кровати, еще раз оглядываюсь на детей. — Прошу тебя, Тата, будь поласковее с Рози. — ловлю взгляд женщины, уже родной и теплый.

— Ада, они мои детки, я их обожаю, иди уже. — улыбается она мне, с легкостью выдыхая мое сомнение.

Я выхожу из комнаты, оглядываюсь по сторонам. Стеклянные стены пропускают чуть зеленоватый свет с улицы, играя тенями листвы в помещении, безукоризненно белый мягкий ковролин приглушает шаги, создается двоякое чувство, как будто ты снаружи и одновременно внутри в какой-то компьютерной игре. Яркая зелень в ночное время освещается ярким коридорным светом. Ароматы окружают со всех углов дома и как не странно, я чувствую их по отдельности.

Джонни ждет меня в холле у развесистого куста с мелкими цветочками снежного цвета, а в руках его королевская лилия.

— Джонни! — радостно окрикиваю, спускаюсь по стеклянным ступеням в его объятия.

— Ада, ты все планы нам спутала. Нам пришлось, немного понервничать, — озаряет своей улыбкой в знак того, что счастлив меня видеть.

— Простите. Не смогла справиться с собой, обида, боль и страх поглотили с головой, простите. — от неловкости не знаю, что ответить в свое оправдание.

— Сейчас успокоилась? — нежно обнимает и целует в щеку. Черные руки протягивают мне белоснежный раскрытый цветок лилии.

— Это мне? — принимаю из его рук цветок с насыщенным ароматом, глубоко вдыхаю. И, как ни странно, прихожу в себя.

— Да, — его теплые пальцы касаются моих прядей волос, нежным движением рук он убирает их за ухо, открывая мое лицо, добрые глаза светятся правдой.

— Адриан, он сводит меня с ума. — заикаюсь, от вторжения в мое сознания черных глаз. Продолжаю: — Я не понимаю, сегодня пятница, а он никуда не пошел, — его глаза не моргая, все глубже и глубже погружаются в меня. Я млею, но продолжаю что-то говорить:

— Вернулся домой. Да, вы предупреждали, но в глубине души я не верила, что он начнет меняться, почему тогда продолжает мне изменять? Что не так я делаю? И все то, что говорил Милли, не могу найти ответы, я запуталась, разделилась на два мира — реальный и виртуальный. Джонни, помогите мне.

— Ада, милая моя, это нормально, естественно. Он видит в тебе перемены, и его задевает это. Он привык видеть тебя в своем подчинении, знал твои шаги и реакцию, а теперь все вышло из-под контроля. Он не может совладать с тобой и, соответственно, со своими новыми ощущениями восприятия тебя. Он в панике.

— Но от чего? Что им движет, он любит и боится потерять? Или?.. Я запуталась…

— О любви сложно сказать, это, скорее всего, влечение к тебе, страх изменить жизнь, трансформировать то, что годами нажито.

— Значит, он меня не любит. — сильнейший удар под дых, плотность вздохов и выдохов участилась.

— Ты это поймешь позже, когда вырвешься из своих страхов и сумеешь овладеть собой, своими эмоциями и желаниями. Это все равно, что поливать камень водой, зная, что он не прорастет. Тебе нужно осознание всего происходящего, и тогда ты найдешь ответы на свои вопросы, а Милли — очень опытный психолог, он откроет в тебе все потайные двери. И, кстати, он тоже сегодня здесь! Нам пора, — протягивает мне черную руку с безупречным маникюром. Его бархатная кожа с нотками дорогого парфюма наводит на странные мысли. Этот запах… этот запах… он кружится в моей голове снова и снова, набирая обороты.

— Какой у вас парфюм? — осмеливаюсь задать вопрос Джонни.

Джонни пристально продолжает смотреть на меня, усаживая в кабриолет и закрывая за мной дверь, успевает обдать сладкой фразой:

— Сегодня обо всем узнаешь, не торопи события, контролируй себя, это самое важное, чем ты должна обладать.

Но о каком контроле может идти речь, когда все вокруг такое шикарное и дорогое, машины на которых меня возили, круче предыдущих, ошеломляющие подарки, запахи, впечатления и много-много красивых и исключительно влиятельных мужчин?

Белый кабриолет подъезжает к пристани, около которой стоит лайнер высотою в пятнадцать этажей. Эта громадина ждет меня и моего присутствия на званом ужине, где ресторан высшего уровня для приема знатных гостей со всего мира. Мое шокированное внимание расплескивается из стороны в сторону, когда мы идем по отполированным палубам с винтажными фонарями и коваными лавками, в свои каюты. Не задавая ни единого вопроса, молча впитываю изысканность, дороговизну и новизну моего видения. Сегодняшняя ночь взорвет мое сознание, я это чувствую всем своим нутром. Время, около трех ночи. И все приглашенные гости ждут только моего появления, что я должна такого сделать? Кто я? Что принесу в этот круг знаменитых и богатых людей? Чего они от меня ждут? Я доверяю своему учителю, ступаю по его следам в каюту. Распахнув двери моего сегодняшнего ночлега, я ахаю, апартаменты морского, королевского номера продуманы до мелочей. Громадная круглая кровать стоит посреди большущей помпезной каюты. Тяжелые бархатные шторы обрамляют круглый иллюминатор в корме корабля. Темно-зеленые стены с напылением из золота играют под теплым светом бра из многочисленных мелких капель, сползающих гроздьями по стенам. Невероятное количество каких-то флакончиков на стеклянном столе у зеркала, на прикроватных тумбах, на стене с мелкими заспиртованными цветочками. Аромат ударяет в нос, большое количество разнообразия нот парфюма. Подношу к носу каждый флакон и вдыхаю, окунаясь в чувство невесомости.

Конец ознакомительного фрагмента.