Предтеча Парадокса. ASHENDEI SUPERIOS

Anael Daat

Основы были заложены ещё до того, как Искра Великой Вечной уловила свой первый Импульс. Архитектор Сути раскрыл пред ней множество магистралей Хода в Явь. Многомерность пела, приветствуя Новую Уникальность на Гобеленах всего Сущего.Преображение… Оно набирало Силы, и вот настал великий момент, момент, в котором раскрывается то, что ещё нигде ранее не Свершалось. Один из ключевых миров занял свою точку на Пике Восхода Архиконтинуума. Танец, охватывающий всё Бытие, вспыхнул в ладонях Странника.

Глава 2

Бывает проходишь босой по Земле,

И ставишь в тупик человека,

Ведь звёзды тебе заменяют скелет,

А он говорит: — «ты — калека»…

Отвергла багаж я, пошла налегке,

Внутри лишь свобода и ветер,

А Лотос из Света в изящной руке,

Способны увидеть лишь дети.

Все — цену себе набивают в мирах,

Им ближе — зола в позолоте,

А я улыбаюсь, мой образ их страх,

Ведь ТАК в этот мир не приходят,

— И грозные взгляды бросают вослед,

И камни летят в мою Душу,

Но зло их — во мне превращается в свет,

Сим все ожиданья их руша…

Бывает приходишь в миры, как волна

— Бесценной и чистой водою,

Мне видится, будто я стольким полна,

Что море из звёзд подо мною,

Мне больно бывает, как всем воплоти,

Но сердце не лжёт для наживы

И пепел, мне перьями, стал на Пути,

И я в мире смертных — свершилась.

Овоидом линзы был импульс — Сиять,

А в жизни неведомой — Сеять,

И я научилась, сквозь боль — исцелять,

Но так и не стала Мессией…

Прибита к кресту обожжённых Начал,

Но кровь — не елейное масло,

Как сложно сквозь это — собою звучать,

Чтоб звёзды внутри не погасли.

Но вот Пустота — Совершенства полог,

Меня обнимает и прячет —

И меркла потребность в приюте из Слов,

Когда становилась я зрячей.

Бывает проходишь босой по Земле,

Неся — Пустоту лишь во взгляде,

Но Вечность — Огнём расцветает вослед,

Скрывая тебя в снегопаде…

Родители давно грозились мне психушкой, но я всё воспринимала, как шутку. В действительности же я не ожидала того, что недавно пережила. Я слишком наивна, сейчас я это понимаю так отчётливо. Мой холодный огонь, оказывается теплее, чем сердца многих в этом мире. С тех пор, как родители оттолкнули мою особенность, я чётко решила для себя, что ни когда им не откроюсь. Пусть живут своей жизнью, в конце концов им вручена такая же свобода выбора, как всему живому.

Поступая в универ, я наделялась, что смогу раскрыться, буду нести прекрасное в социум, только вот я представить не могла, что здесь заинтересованы отнюдь не уникальностью каждого, а всего лишь выживанием. Мне с каждым днём становилось всё тяжелее просыпаться и идти на пары. К тому же стали пробуждаться мои спосбности и я уже не могла игнорировать свою истинную сущность. Моё поведение резко изменилось, я стала меньше говорить, но зато если вынуждали не гнушалась резкости и грубости. Поначалу Раэль думал, что я подсела на наркотики, мне даже пришлось провериться, чтоб он убедился, что я чиста. Мама всё подливала масла в огонь, говоря о всевозможных психических отклонениях, мол это наследственное, ибо в её роду у многих были проблемы с этим. Я уже перестала реагировать на все эти доводы, мне стало просто фиолетово на их мнения. Я знала себя, мне этого было достаточно, чтоб не растрачивать свою личную силу попусту…

День сегодня не задался, настроение с утра было испорчено, в универе достали, потеряла любимый кулон, так ещё и опоздала на сеанс.

Сирша ждала меня в кабинете. Я зашла, скинула сумку на кресло, и плюхнулась рядом. Было очень прохладно, видимо работал кондиционер.

Мне было трудно раскрываться пред кем-то чужим, а рыжеволосые всегда вызывали во мне недоверие. Но Сирша была другой, её поле не читалось привычным образом, и это манило. Моё любопытство всегда оборачивалось невероятными приключениями, при этом ни когда бы не подумала, как всё складывается, как оно так умело сплетено, что один маленький шаг ввергает в пучину невероятных осознаний и проживаний. Родители часто вторгались в моё личное пространство своей волей, постоянно внушая, что и как делать не стоит, и почему. Уж больно они зависели от мнения других, а на своё всегда забивали, находя этому кучу оправданий. Для меня же было просто естественным забивать на чужое. В себе я уже не сомневалась ни капельки, и с каждым днём я всё больше понимала, что вообще творится в этом мире.

Сирша не решалась начать разговор, смотрела на меня, потом куда-то вниз, за тем в окно. Всё выжидала удобный момент и вот наконец-то заговорила.

— Что ты видишь, когда закрываешь глаза?

Меня удивил этот вопрос и в особенности её тон. На мгновение я прикрыла глаза, расслабилась и села по удобнее. Сознание стало расплываться и я провалилась, что-то заволокло меня, предо мной раскрылся проход и я шагнула в поток света.

Сирша не знала, что глаза Айры вспыхнули голубым пламенем. Пред ней уже не было прежнего существа.

— Самое первое, что я вижу, я бы назвала Океаном Возможностей¹⁶. Именно так звучит то, что раскрывается и обнажается передо мной каждый раз, как только на долю мгновения стоит сомкнуть веки. Этот Океан, блестит от яркого света, как густая живая ртуть, глубокая, манящая, но в то же время отталкивающая от своей мудрости, как бы предостерегая от чего-то непоправимого: — от огромной Силы, спрятанной в решении познать, и невообразимой цены, за последствия данного выбора. В Океане сокрыта невероятная Мощь, вкус которой мне не ведом. Я осознаю, что стою на поверхности колышущейся массы, но сама будто вовсе не имею веса. Весь простор, который я могу охватить взглядом своего естества, всей своей событийностью в контуре лишь одного намерения, состоит из этого Океана и открытого пространства со множеством сияющих звёзд, которые отражаются в воде, как в зеркале. Яркий свет беспредельного горизонта вечности, тонкого, еле различимого, который и отделяет Океан от Мироздания, исходит неведомо откуда, и длится повсюду. Я хочу замереть, остановится и смотреть, улавливая каждый импульс, каждое мерцание волн жизни и Жизни. Но что-то странное заставляет меня идти, даже нет, не заставляет — Призывает, накрывает мощной магнетической волной, которой нет сил и желания сопротивляться…

Сирша слушала внимательно, ей стало до безумия любопытно. Она уже поняла, что у неё сейчас есть возможности выведать нечто сокровенное и она не стала терять времени.

— Попробуй сосредоточиться на чувствах, — сказала Сирша, немного наклонившись вперёд и поправив прядь своих длинных, рыжих волос, кажущихся такими неестественными.

Сначала я невольно посмотрела в окно, что-то потянуло, на улице шёл снег, я потрясла головой, опять видение… Снег часто шёл за мной по следу, и часто шёл мне навстречу, когда боль множества превышала болевой порог моего кристалла. Прикрыв глаза и немного сосредоточившись, я смутно увидела то, что манило меня идти по воде.

— Это была большая серебряная Пирамида, её вершина сияла, как Маяк. Сама Пирамида была неким межмирным якорем, в котором хранилось что-то важное. Мне необходимо было подойти. Мы, — я осеклась, замолчала, а затем продолжила, — он не хочет, чтоб я рассказывала о происходящем. Я что-то должна передать, я вижу свет, свет множится и заполняет всё пространство…

Я не стала говорить о мелодии, что сопровождала меня всё время, было чёткое ощущение, что об этом Сирше знать не стоит.

— Кто был рядом с тобой? Почему Он не хотел, чтобы ты рассказывала о происходящем?

— Мне нельзя пока вмешиваться в событийный ход данной реальности. Это может внести несвоевременное искажение пространственно-временного континуума. Последствия непредсказуемые, и катастрофичные для всего живого на Земле. Он — часть меня, большее сокрыто белым шумом.

Сирша молча что-то писала в своей большой тетрадке. Она слушала меня. Иногда мне даже казалось, что всё это уже было. «Дежа вю», или что-то ещё, трудно объяснить. Будто Сирша не только с моими проблемами разбирается, но и со своими. То, что происходит со мной, частично происходит и с ней. Я смотрю на её поле и вижу Щиты, умелые, мастерские. Кто же она такая…

Она посмотрела прямо мне в глаза и задала следующий вопрос.

— Ты ощущала там, на поверхности этого Океана, себя живой?

Меня поразила собственная реакция на Сиршу, я почему-то на долю мгновения ощутила презрение. Презрение исходящую отовсюду и большая часть излучения шла именно от неё. Я встряхнула своё поле, и усилила многомерный Щит, после чего выдохнула, покрутила шеей, размяла плечи, расслабилась и слова сами полились из уст.

— Там… там странное восприятие. Я была там в самой наивысшей степени концентрации самой Жизни. Я была Истинно Вечной. Свободной и Чистой, избавленной от связей форм и какого-то либо возможного контурного проявления, от всяческого рода догматов, законов и программ. Там царило необъятное Совершенство Бытия и Небытия.

Парадокс… Это слово Сирша подчеркнула дважды. Вращая ручкой, она задумалась, глядя на него.

Моё тело устало находится в одном положении, я встала, прошла по кабинету. Столько разных книг, статуэток, даже семейное фото на верхней полочке. Но как же всё это пропитано ложью. Дышать тяжело. Я потянулась, резко опустила руки и присела на край стола. Сиршу это смутило, но она не выразила ничего вербально.

— В данном мире ты ощущаешь себя Вечной, или всё-таки смертной? И вообще, каковы различия?

— В данном мире я ощущаю себя Вечной, проживающей в смертном теле. Разница в том, что смертный мир не имеет вкуса Истинной Свободы. Вечность — это доступ к всеобъятному и неисчерпаемому, к чистому, истинному, великому. Это постоянные вспышки Огня собственной уникальности, обращаемые наружу в действии с импульсом Единого. Вечность — это множественность Изначальной Искры, принимающая разные формы, но Знающая себя Целостную — в каждой из, и потеря формы не отмечена страхом утраты. Жизнь имеет Вечную природу, и каждый элемент в уникальности наследует оное. Смертные же истлевают за мгновение, рассеиваясь в вечности без толики собственного звучания, по сути смертные не выходят за рамки одной формы, просто прогорая в клетке собственной неосознанности. Вечные следуют лишь собственной песне Совершенства, у которой свои неповторимые Эталоны Сияния. Вечный — сам себе Закон, Судья и Суд. Нет ничего превыше, чем Свет собственной Искры, уникальный Свет собственной Звезды Бытия. Смертные не помнят, смертные не хотят памяти, и рождаются вновь и вновь, чтоб однажды возгореться новым пламенем забвения, ведя себя, лишь к распаду, не понимая, что собственноручно каждый миг высекают себе тюрьму. Мало кому удаётся возгораться внутри себя истинным зерном Бытия, но у каждого имеется шанс выбрать Вечность. Это долгий путь в рамках их собственной петли восприятия, стоит ли говорить о большем…

Каждый мой шаг, это лишь собственный интерес постижения, импульс не просто прикоснуться, принять нечто новое, но и оставить незримый весомый след. Именно след, а не рваные раны или ожоги. Мои Слова звучат, как осколки безумия, но я не буду более молчать. Предо мной лишь один путь — это Путь Вечности. Пусть я паду пред ликом миллиардов смертных в ущербности, эгоизме и злобе, которые они видя в себе переносят на меня, но для себя и в себе я останусь той, кому покоряются Звёзды. Покоряются не по принуждению, а как Равные, от Искры к Искре. Вечность определяется изначальностью, которая ведома Архитектору Сутей. Но каждый волен сам избирать себе Колыбель Постижения и Исток.

Сирша смотрела на меня, как заворожённая, будто и впрямь созерцала оттиски моих слов. Я понимала, что сейчас я нахожусь в потоке, в единстве с Высшим Аспектом, и слова исходят светом из уст, заставляя внимать и запоминать.

Сирша отхлебнула воды из большого бокала. Поправила причёску и не глядя на меня, спросила дрожащим голосом.

— Откуда ты черпаешь информацию?

— Информация повсюду, в поле самого пространственно-временного континуума. Каждый из нас — элемент, наделённый определённым опытом, навыком и знаниями. При этом информация не ограничена, всё зависит лишь от запрашивающего. Мне приятнее работать с базой данных Кристаллической расы. Она более приемлема, ибо родная по первомонадической прописке воплощённой в определенный контур формы. Но если мне необходимо, я осваиваю любой вариант и перевожу его в своём ключе мировосприятия, но как ты понимаешь — преломления всё равно неизбежны, ибо уникальность вносит свой узор в интерпретации, по Эталону Высшей Метрике от Изначального.

— Как ты понимаешь, что Знание и Опыт, о которых, ты говоришь, не надуманные фантазии? Как ты вообще доверяешь приходящей информации?

— Знание вытекает из того, что проживаешь, что ощущаешь, чувствуешь, понимаешь, применяешь в действии и делаешь выводы о том, как именно оно меняет твою сущность в целом. Опыт — это совокупность знаний, отшлифованных до мастерства на протяжении всей Полновесной Целостной Жизни. Знания переходят в Ценности, которыми соткан твой кокон яви, разве можно усомниться в том, чем являешь себя во всех эпицентрах проявленности.

Сирша явно в чём-то сомневалась, мои слова рушили в ней огромные пласты и её это пугало. Это читалось в её мимике и жестах. Её что-то сильно нервировало. Особо сильно выдавали это глаза.

— А ты со всеми так открыта, или по каким-то качествам определяешь, кому можно довериться, а кому не стоит?

— Я открыта для всех, но по большей частности я уже потенциально знаю, каков примерно будет диалог, с тем или иным существом. Обыватель просто отторгнется моим многомерно-архиметрическим полем, а остряк получив порцию не перевариваемой информации, в следующий раз при встрече попытается исчезнуть раньше, чем я его замечу. Всем остальным оказывается индивидуальный подход, но я всегда говорю, так как думаю и чувствую, исходя из собственного опыта и навыков коммуникации. Опять же я не исключаю иного взгляда, и собственное мировосприятие в Перманентную Истинность не ставлю, ибо это абсурд. Но порицающих мою истину и пытающихся навязать свою, легко убираю из поля взаимодействия.

— Когда ты впервые осознала, что ты не принадлежишь миру смертных, что ты не такая, как все?

— Ну, во-первых, я не знаю всех, во-вторых, — каждый уникален. А если говорить о конкретном воплощении и памяти Высшей Сути: — я знала это уже в утробе, и родилась с открытым доступом к Архетипу. Естественно осознание полностью сформировалось лишь в тринадцать лет, чтоб не было перегрузки телесного, я была вынуждена разделить разблокировку информации о том, кто я, откуда и для чего тут — на три этапа. Правда пришлось кое-чем пожертвовать.

— Чем тебе пришлось пожертвовать?

Жертвенность зацепила Сиршу, как будто хлёстким ударом обожгла.

— Памятью детства. Первый блок слетел в 8 лет. Всё, что было прожито до восьми лет, сгорело при соприкосновении двух разнополярных узоров, но меня это не тревожит, частично я уже востановила память, остались лишь крохотные эпизоды. Многое я считала из памяти родителей и земного рода, остальное развернётся со временем более полновесно.

Хотелось сказать не со временем, а с включением всех моих способностей. Но я пока не готова была настолько открываться этому существу.

Сирша что-то вычеркнула, переписала. Затем ещё раз вычеркнула и поставила точку.

— А тебе никогда не казалось, что всё это — игра воображения, да и только?

Я ожидала этого вопроса очень долго, ещё после двух первых. Она была не готова, тогда ещё у неё были иные варианты нашей беседы. Сейчас же, после обрушения, её сознание ещё надеется восстановиться. Но вернуть всё в прежнее русло не выйдет. Я не поведусь на провокацию.

— Сирша, я могу задать тебе немного иной вопрос, — а что такое Реальность?

Она встала и прошла к полочкам с книгами. Видимо не хотела показывать свою растерянность. Мне не было дела до того, что она прячет, важно было дать ей время на проживание и осознание.

— Знаешь, я очень долгое время считала реальным лишь то, что можно воспринять именно физически. Но последний год стал для меня годом перемен. В частности благодаря многим обстоятельствам, которые стали вливать в мою жизнь нечто, что я пока не могу объяснить. С тех пор, как мир стал вносить в мою жизнь элементы, подрывающие мою веру в логическую действительность, я не знаю чёткого определения реальности. Реально то, что существует, несмотря на наши тщетные попытки как-то изменить это. Иными словами не важно, что я сейчас захочу превратить карандаш в ручку, — она резко обернулась вертя в руках карандашом, — закон этой реальности не позволит мне это осуществить. И всё, что я не могу изменить своими желаниями — я считаю реальностью.

Сирша остановилась, подошла к столу, захлопнула тетрадь и села в кресло, постукивая карандашом о край стола.

— Айра, я не просто так решила вмешаться тогда. Пойми с безнадёжными разговоры бесполезны, а ты. Ты просто дитя новой эпохи. Твои родители ни когда не поймут этого, наша с тобой задача, научится видеть правильные пути комплементарного взаимодействия. Такие пути в которых ты сможешь быть собой, но так же — сможешь общаться с семьёй…

Я заметила, что Сирша стала какой-то грустной, говоря мне всё это. Наверно, она вспомнила не очень приятный эпизод из своей жизни. Мне бы хотелось пообщаться с ней не как с психологом, а как с равной. Но ещё не время и не место.

— Реальности… просто множественные реальности переплетены меж собой и ограничены определёнными уникальными законами. И вот ты живёшь в одной из, — я показала руками на окружающее, — принимая её законы, даже не зная их в точности. Ты не сможешь влиять на мир, пока не изучишь его. Но приходит существо — некий вселенский программист, и рулит в понимании, для него нет законов таких, которые ему не по зубам, он меняет их дёргая за верные ниточки, пишет программы и запускает. Для него ни чего не стоит превратить карандаш в ручку одним щелчком пальцев…

Сирша смотрела с недоумением. Она улыбалась, глазами — улыбалась. Я не решилась вмешаться в процессы осознания, взяла свою сумку, встала и ушла — молча, не оборачиваясь и не останавливаясь. Это было так красиво. Я всегда ощущала длань судьбы, которая бережно вела и направляла, это было таким моментом, который не хотелось нарушать собственной волей.

Примечания

16

Океан Возможностей — Изначальный Гобелен абсолютных вариативностей Яви из Пустоты, в многомерность совершенного движения, и стремления быть чем-то иным, чем есть, от осознания Совершенства Самосущной Уникальной Искры.