Тридевятое квест: Молодильное яблоко

Amrita del Sol

Молодильное яблоко было похищено. И круг подозреваемых постоянно расширяется. Константину Иголкину предстоит самому провести расследование, ведь он никому не доверяет, ни ордену, ни бюро, ни даже своим близким.

Глава 9. Подозреваемый номер три

Воскресенье, день

В избе запахло пирогом с капустой, мать и Иван что-то обсуждали и иногда посмеивались.

— Так появилась ли у тебя девушка хорошая? — интересовалась женщина.

— Хорошие долго не задерживаются. Не любят они, что я по ночам шляюсь, — усмехнулся парень.

— Так, не шляйся, — хмыкнул, появившийся Костя в двери. — Или кроме ордена тебе негде больше работать? Они хоть платят? Или ты добровольцем? Или у своих сердобольных девушек живешь?

— Хватит тебе язвить! — нахмурилась мать. — Что ты к нему пристал? В отличии от тебя с ним хотя бы настоящие девушки встречаются, а не твари болотные.

— Не сердитесь Зинаида Сергеевна, — ответил звонким голосом Иван. — Костя просто скучает. Он от скуки всегда раздражительным и мнительным становится. — потом откинул с глаз челку своих пшеничных волос и посмотрел на Костю. — Орден нас снабжает жильем. И зарплата приличная. За счет женщин не живу, я же не мушкетер какой-нибудь.

— Это ты после Василисы такой стал? Намучалась она с тобой… ждать тебя после всех этих молодецких подвигов…

Глаза Ивана вспыхнули злостью, челюсть сжалась, как и кулаки. Костя спокойно стоял, лениво облокотившись о дверной косяк.

— Так прекратили! Оба! — послышался грозный голос Зинаиды. — Сейчас я вас в кочерыжки превращу! Костя, мне с тобой нужно поговорить… наедине. А ты, Иван, сходи в огород и нарви мяты к чаю, да и Саныча найди. А то, наверное, он после разговора с Костей где-нибудь в ступор впал… и как бы деревом не стал.

Иван ничего не сказал, моргнул пару раз глазами и вышел, протаранив Костю плечом. Тот не стал реагировать. По крайней мере, не здесь и не при матери.

— Закрой дверь и садись! — указала мать на стул, и сама уселась за стол.

Костя тяжело вздохнул, закрыл дверь и подошел к столу.

— Чего это ты Василису сегодня припомнил? Небось виделись недавно?

Сын только кивнул, уселся на стул, скрестил руки на груди.

— А чего ты его всегда защищаешь? — буркнул он. — Может еще усыновишь Ивана?

— Ревнуешь? — мать сдвинула брови на переносице. — Если бы я от тебя людей не защищала, ты потом бы сам себе многого чего не простил… — потом настала очередь ее тяжело вздыхать. — Характером весь в…

— Ну, и когда ты мне про моего батю рассказать собираешься? — Костя вытянулся на стуле. — Или ты меня от духа породила? Или из снега слепила и магией оживила?

— Когда-нибудь и расскажу, — она отвернулась и посмотрела в окно. — Мы вообще о Василисе разговор завели. Если ты ее разлюбил и отпустил, что же ты про нее все вспоминаешь? Сам же делов натворил… Вот и разочаровалась она в тебе тогда.

— Да, все бабы твердят им нужны замки, шубы и лошади… а сейчас машины, бриллианты и море. Кто же их разберет-то? — бурчал Костя. — И когда все уже забудут это инцидент с лягушкой?!

— Так зачем девку-то нужно было взаперти держать и в болотную тварь превращать?! Что за мстительность такая? Не так я тебя воспитывала!

— Да, дурь ей в голову ударила! Решила по Нави прогуляться. Путешествие по навским мирам устроить… — Костя вдруг опомнился и заморгал глазами, потом отвернулся и замолчал.

— Ну-ка, все выкладывай! Зачем этой дурехе понадобилось по этим треклятым мирам шастать? Совсем с дуба рухнула, девчонка! — глаза женщины засветились желтым светом. — Помереть собралась?

— Обещал не рассказывать… Она попросила… никому.

— Давай, выкладывай! А то сниму с тебя штаны и выпорю здесь! В печь засуну! Посидишь там подумаешь, пока не дойдешь до кондиции! — глаза полыхнули красным.

— Что ты сразу в печь, да в печь! — буркнул Костя. — Ладно, раз уж ляпнул… Не знаю, кто надоумил ее… Короче, якобы ее родители в одном из миров Нави застряли или их похитили… Черт знает, сама толком не смогла мне объяснить. И не сказала, кто ей это в голову вбил… Ходила как заведенная и твердила, мол в Навь ей нужно идти за родителями. И меня упрашивала с ней идти… — он вздохнул. — Разговаривал и уговаривал ее как мог… Не стала меня слушать, решила в один день сбежать. Серый мне это рассказал. И я разозлился… да, каюсь, терпения у меня не хватило, и решил, что пусть лягушкой побудет пару лет. Остынет, подумает…

— Но все равно же сбежала от тебя… Бестолочь ты! Нужно было ко мне прийти за советом, — покачала головой мать. — И Василиса дурочка. С чего она решила, что сама одна в мирах Нави справится?

— Да, я это ей тоже пытался объяснить…

— А кто ей рассказал так и не узнал? И вообще есть ли вероятность, что ее родители там?

— Если бы знал, то сам бы справился, — пожал плечами он. — Пока не выяснил. И, судя по всему, Василиса тоже еще не узнала. Раз она еще здесь. Но, пыл ее все-таки остыл с этой идей в Навь отправиться.

— Оба вы хороши! — женщина покачала головой. — Зачем у вас на плечах голова есть непонятно. Для красоты наверное… — потом добавила. — А почему не пошел с ней в Навь?

— В смысле? — Костя опешил и уставился на нее. — В Навь? Зачем? Ты же сама всегда повторяла: «Гиблое место. Меняет людей до неузнаваемости. Рассудка может лишить». И еще куча всего.

— Да, уж. Что ты, что Иван, что весь этот орден, только и можете что делить мир нормальных людей. Да, силой мериться. Зато ни у кого смелости не хватает, с настоящими монстрами и демонами сражаться. — Зинаида фыркнула и устало уставилась в окно. — Мог бы любимую поддержать. Я вроде тебя не хлюпиком воспитывала. Тебе видимо дороже были твой замок, власть и золото в подземелье. Да, и видимо развлекаться со всякими хвостатыми.

— Ой, мать! Не знаю… — тяжело вздохнул Костя и устало протер переносицу. — Тебе никогда не угодишь. Еще тысячу лет пройдет и не угодишь. Вообще никогда… Что ты на Людмилу-то взъелась?

— Да, рыбой от нее воняет! — поморщилась та. — Да, и не любит она тебя. Только деньги твои… и влияние.

— А кто меня любит? Василиса? Ты? Каждая со своими условиями и требованиями. — Костя закатил глаза и резко встал из-за стола. — Ладно, я пойду. Дела мне нужно решать.

Мать хмыкнула, помолчала, но потом добавила:

— И что на чай с пирогом не останешься?

— Нет, не останусь, — он представил свой дом перед взором, открыл портал и ушел.