Цветы оптом. Короткометражные рассказы

Aelita Kowarska

Короткометражные рассказы – жанр, родившийся у автора спонтанно, из желания предложить некоторые «подсмотренные» в жизни ситуации для короткометражных фильмов, поэтому стиль немного напоминает манеру написания сценариев. Автор не претендует на литературную серьезность – это всего лишь эмоциональные зарисовки.

© Aelita Kowarska, 2018

ISBN 978-5-4493-3733-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

Понимаете, в чем дело,

моя милая подруга,

Вам хотелось бы, конечно,

звёзды с неба и любовь?

Ничего тут не поделать —

мы совсем не друг для друга,

так что поиск идеала

Вам начать придётся вновь.

Понимаете, в чём дело,

дорогая моя дама,

в жизни всё неоднозначно,

даже лето и зима.

Так что мне, увы, придётся

попросить Вас очень прямо,

чтобы далее по жизни

разбирались Вы сама.

Понимаете, в чем дело,

bella mia signorita,

неужели Вам не ясно —

мы друг другу не нужны.

Не стучитесь Вы в те двери,

что давно уже закрыты,

а немного обернитесь —

там и вовсе нет стены!

Понимаете, в чём дело,

уважаемая леди,

даже самой темной ночью

есть мечта о свете дня!

Не печальтесь, улыбнитесь,

я смотрю, Вам грустно очень.

Что ж… под осень Вашей жизни

Вы простите и меня.

2013—2018

Мартин, стоять!

— Мартин, стоять! Стоять, Мартин!! Стой, кому говорят!…

За весёлым ретривером быстрым шагом идёт, почти бежит, высокий мужчина, но Мартин бежит быстрее и с размаху почти прыгает на элегантную девушку в светлом костюме, которая, очевидно, гуляла по этому парку.

А в парке озеро. И Мартин уже в нём выкупался. Поэтому светлый костюм девушки уже не светлый, а в мокрых грязных пятнах от больших лап Мартина и его шерсти, которая до купания была светло-золотистой, а сейчас бурая снизу, в ней и песок, и чего только нет.

— Эх, Мартин, да что же ты, а ещё хотел тебя на выставку вести! — мужчина чуть запыхался, взволнован, ищет слова оправдания и извинения.

Однако девушка совсем не расстроена, она, по-видимому, даже рада и играется с Мартином и чешет его за ухом, вот-вот и они вместе побегут обратно в озеро, какая-то необычная любовь с первого взгляда. Или? Как это у собак? С первого нюха.

— Простите, пожалуйста, я виноват, не прицепил его, он обычно очень слушается, ему почти год, и он обучен всем командам, тем более «стоять». Чем я могу помочь? Я должен заплатить за химчистку?

— Нет-нет, что Вы, я всё отстираю, — девушка продолжает гладить Мартина и поднимает на мужчину свои глаза, цвета льда на реке, но четко очерченные темно-серым ободком, редкого цвета глаза смотрят на него — как будто она принцесса из северной сказки из далекого детства.

— У меня был такой же пёс, — продолжает северная принцесса, — был, но умер, заболел и умер, два года назад. Мы его обожали.

— Мы? — мужчина чувствует, что можно продолжить разговор, — «мы» это кто?

— Ой, я по привычке говорю это «мы», — она усмехнулась. Мы — это я и мой бывший муж, мы разошлись, когда собака умерла, это единственное, что нас сдерживало вместе, как оказалось. Наверное, заведу снова когда-нибудь, но поменьше, чем Ваш Мартин и наш Рикки был. С большой сама не справлюсь.

— Вашего звали Рикки? — надо же как-то продолжить беседу, чтобы остаться в сказке. Он ещё не насмотрелся в эти ледяные глаза. — Можно мне Вас проводить, помочь?

— Можно, конечно, здесь недалеко, я просто гуляла, а можно мне Мартина повести?

Девушка улыбается, а Мартин слушается её, и, виновато поглядывая на своего хозяина, идет рядом абсолютно счастливый.

— Мда, — подумал мужчина, — если бы моя жена так любила Мартина, то, наверное, проблем сейчас было бы меньше. Или больше? Он бы тогда не шёл рядом с принцессой из северной сказки, это точно. Ну что ж, вот они подходят уже к её дому. Сказка продолжается.

***

Квартира у принцессы оказалась под стать ей самой, очень небольшая и очень светлая, даже просто пол необычного оттенка — вперемешку серые половицы и «под джинсовую ткань», стены светлые, в гостиной почти нет мебели, там пианола и мольберт.

— Вы рисуете?

Она достает чашечки из тонкого фарфора, Мартин разлегся в коридоре, кофе уже зашипел в гейзере, на столе появляются конфеты, в праздничных обертках, салфетки — «файв о'клок» во дворце северной принцессы, так сюрпризно в его хмурой жизни, где самым светлым пятном был этот ретривер, которого неожиданно отдала им с женой дочь, умчавшаяся не куда либо, а аж в далёкую Бразилию, со своим новым бойфрендом, предварительно окончательно вымотав родителям нервы.

Особенно жене, которая переживала, наверное, больше всех, просиживала у телефона, выучила скайп и уже собиралась лететь за океан за дочкой вслед.

По иронии судьбы, щенка дочери подарил её бывший ухажер, точнее даже жених, которого она оставила также стремительно, как влюбилась в темнокожего иностранца, и которого они с женой почти уже успели принять как будущего зятя. Ситуация тогда сложилась более, чем деликатная. Вот и пришлось собакой заниматься ему самому, что, конечно, отвлекло от переживаний по поводу дочери, в которые жена была погружена полностью дни и ночи напролет.

— Да, рисую, стихи пишу, и даже какие-то песенки сочиняю, — цепочку его невеселых размышлений прерывает ответ смеющейся северной принцессы. Она наливает ему кофе, сама стоит, прислонившись напротив к топу кухни, улыбаясь, и рассказывает дальше. — Мой муж строитель, и мы начинали вместе, он строитель, а я художница, дизайнер, но потом один объект не пошел, другой, так бывает, всё разом, знаете наверное?

Ему-то не знать… Он слушает северную принцессу, а самому кажется, что всё это не с ним происходит, как будто во сне.

— И вот в один прекрасный момент что-то надломилось, он работать как прежде больше не хотел, а я без него — тоже, и вдруг мужу контракт предложили за границей, он и уехал, три года как там. Рикки уже потом умер, но муж не приехал, когда он болел. Написал, что контракт продлили. Наверное, женщина там у него, я не знаю, мне давно не интересно. Как не приехал помочь с Рикки, так и не интересно. Он приехал только бумаги подписать, чтобы разменять квартиру. И я переехала сюда, — принцесса оживляется, — видите, какую светлую сделала? Эта кухня, светло-салатовая, почти ментоловая, с белым и патиной, гостиная в голубых тонах и хром, а спальня у меня совсем как у Барби.

Она смеется, ледяные глаза сияют лунными лучиками, хотя за окошком солнечный теплый день.

— Пойдемте, спальню покажу, — она приглашает мужчину в комнату за дверью с узорчатым матовым стеклом. Там спальня, действительно «как у Барби», или даже нежнее — карамелевая, светло-розовая, светло-светлая, светло-чистая, как румянец на её лице, и ковер, ледяного цвета, как её глаза.

Они совсем близко, у неё аромат каких-то дорогих духов, модный, тоже светлый и ледяной. Он обнимает её, прижимает к себе. Будь, что будет, северная принцесса, ему хочется остаться в этой сказке навсегда, и пить кофе по утрам из тонких чашечек, слушать её песни, и Мартин будет счастлив с ними…

Неожиданно он открывает глаза.

***

— Мартин, стоять! Стоять Мартин!! Стой, кому говорят!…

Мартин, веселый, мокрый, только что искупавшийся в озере годовалый золотистый ретривер, испуганно останавливается буквально в двух шагах от девушки, одетой в элегантный светлый костюм, которая быстрым шагом идет по дорожкам парка.

— Молодец, Мартин, молодец, — высокий мужчина, чуть запыхавшись, уже подошёл к остановившемуся псу и хвалит и гладит его, а сам смотрит на девушку — она как раз идет мимо.

Девушка посмотрела на него и на Мартина, мельком, отвела глаза и продолжает идти дальше.

— Какие удивительные глаза, — подумал мужчина, продолжая поглаживать свою собаку за ухом. — Ледяные, с серым ободком, как у северной принцессы…

Он долго смотрит вслед девушке, словно пытается что-то вспомнить, но потом всё-таки поворачивается к псу: «Эх, Мартин, Мартин… Хороший, конечно, у тебя вкус, но пойдем-ка с тобой сейчас домой, лапы мыть».