Назад к жизни

A.L., 2020

Элис потеряла близкого друга, и теперь ей кажется, что в жизни больше нет ничего хорошего, радостного. Но одно знакомство перевернет ее жизнь.

Глава 2 Элис

Спустя два года

Начался новый учебный год. Я почти вернулась в привычную жизнь каждого подростка. Я снова стала ходить на занятия и снова стала заниматься музыкой. Но всё это, безусловно, напоминало мне о Джоне.

Я была очень закрыта в себе. Мне не с кем было поделиться своими мыслями. Я привыкла рассказывать всё ему. А сейчас…я пытаюсь начать делать это со своими родителями. Правда на вопрос «Как дела?» выходит одно слово «Нормально» или «Хорошо». Тяжело было искать кого-то нового из друзей. Но зачем мне кто-то другой, когда мне нужен был Джон, которого уже нельзя было вернуть. Каждый раз я тянулась за телефоном в надежде, что есть какое-то сообщение от Джона, но понимала, что этого уже никогда не произойдёт — его больше нет…

Каждый день, приходя домой, я садилась за фортепиано и отдавала свою боль игре. Мы играли с ним Моцарта, Баха, Верде, Листа или Бетховена. Но я любила всем своим сердцем Моцарта и его игру таланта.

— С кем-то познакомилась? — спросила мама, ставя передо мной тарелку с пастой.

— Да. Её зовут Лиза.

— Хорошая девочка?

— Да.

— Как в основном твои дела? — спросил папа, садясь за стол.

— Нормально, — произнесла я и увидела переглядывание родителей. Я поняла, что они ждут большего. — Сегодня сходила на кружок к мисс Стоун. Мы сыграли с ней Моцарта «Музыка ангелов», — сказала я и слегка улыбнулась.

Именно это произведение я играла с Джоном. Мы оба её любили.

Родители снова переглянулись тревожными взглядами.

— Всё в порядке, мам, пап. Я почти уже отошла и…готова вернуться в прежнюю жизнь. Правда.

— Это хорошо, — сказала мама.

На следующий день мы с Лизой договорились встретиться возле входа в школу.

— Привет, — сказала я, обнимая её.

— Привет, Элис, — сказала она в ответ.

— Пойдём?

— Угу. Сегодня к нам придёт новый ученик. Говорят, что он приехал из Канады. Я так хотела бы посмотреть на Канаду. Все говорят, что там так красиво.

— Наверное, — согласилась я.

— Давай, встретимся после школы?

— Хорошо. У меня первым уроком стоит музыка.

— Ладно. До встречи на обеде.

Я положила свои лишние вещи в свой шкафчик. Взяла нотную тетрадь и отправилась в класс музыки.

Звонок уже прозвенел, и я зашла в класс спустя три минуты. Все ученики уже были в классе. Мисс Стоун уже стояла возле своего стола и поджидала, когда все сядут возле своих пюпитров¹.

— Добрый день, — сказала я и прошла за своё место.

Я достала ноты, которые писала на протяжении всего августа и поставила их на пюпитр.

— Итак, сегодня я бы хотела услышать ваши предложения для нашего оркестра. Я думаю, что месяца вам было достаточно, и вы выполнили свои задумки с большим желанием. Поднимите руки те, кто выполнил это задание.

Я подняла руку и оглянулась, посмотрев на остальных. Было довольно много рук. Мой взгляд задержался на парне, который сидел самым последним. Он был одет в чёрные джинсы, белую футболку и чёрную косуху. По сравнению с остальными он был одет довольно контрастно с нами. Теперь я понимала, почему учительница так долго смотрит на него.

— Молодой человек, что сидит самым последним и дальше всех от меня, не хотите ли вы представиться? — спросила миссис Стоун.

— Томас Рид, — подал он голос.

— Очень приятно. Меня зовут Тереза Стоун, для вас я миссис Стоун.

Он промолчал, она смотрела на него, словно ждала какого-то ответа, но он ничего больше не сказал.

— Что ж, я бы хотела услышать ваши работы, которые вы делали летом. Кто хочет первым?

В ответ я подняла руку, и она жестом пригласила к роялю.

Я забрала свои ноты и села за рояль. Перед началом я решила рассказать вкратце, что будет представлять из себя моя работа:

— Я решила взять идею Моцарта в произведении «Музыка ангелов». Я переделала её на более наш современный лад, добавив больше контрастов, переживаний за счёт смены нот. Я думаю, что наша жизнь и наши проблемы именно так и можно показать с помощью контрастов.

— Задумка хорошая, Элис. Я буду рада услышать это, — улыбнувшись, сказала она.

После её слов мои пальцы взмахнули над роялем и приложились к клавишам. Пальцы сами по себе знали, на какую клавишу нажать, где сделать акцент на мелодии. Играла не я, играла моя душа и моё сердце.

Когда мои пальцы нажали последние клавиши, я чувствовала, как моё сердце стучит бешеной скоростью. Я сделала несколько глубоких вдохов, не понимая, почему оно решило так быстро колотиться. Я встала из-за рояля и посмотрела на миссис Стоун. Её лицо всё так же широко улыбалось, это означало, что всё хорошо. По крайней мере я надеялась на это.

— Ну, как? — спросила я, не в состоянии больше ждать.

— Это было прекрасно. Но…вот не хватает чего-то.

— Я думаю, что не хватает элементов современной музыки. Ритмов, битов, чего-то в этом роде, — подал голос Томас.

— Чего не хватает? — удивилась я, смотря на него прищуренными глазами.

Мы никогда не занимались современной музыкой. В плане того, что мы всё должны были передавать через инструменты — никаких ритмов, ударов и битов.

— Хм, — хмыкнула миссис Стоун. — Я подумаю над этим.

— Погодите, миссис Стоун, но это же противоречит рамкам наших занятий.

— Никогда не поздно что-то пробовать, Элис.

— Современные новомодные штучки здесь не подойдут! — спорила я. — Я не хочу, чтобы произведение Моцарта было испорчено!

Мы с Джоном клялись, что инструменты — самые лучшие источники музыки. Именно поэтому я начала спорить.

Парень встал со своего места, обошёл круг людей и подошёл к нам.

— Мне, кажется, ты противоречишь сама себе.

— Я — нет! А вот ты противоречишь рамкам классики!

— Ты сама сказала, что хочешь переделать на современный лад «Музыку ангелов», — стал спорить со мной Томас.

— Да, но я лишь хотела показать наши современные проблемы.

Преподавательница расхаживала по классу и смотрела на нас. Ухмылка на её лице так и не спадала.

— Довольно. Я вижу то, как вы оба любите музыку и хотите что-то дать нам через музыку. Мне это нравится. Мне нравится то, что у вас свои взгляды на представление музыки. Но! Подумайте над тем, что эти взгляды можно объединить в один.

Прозвенел звонок.

— На сегодня всё. Жду ваших работ на следующем занятии.

Я вышла из класса, полная ярости. Я ненавидела современную музыку. Она кажется мне давящей на мозги. Как только представлю себе её звуки, то моя голова сразу начинает болеть.

Я забежала в туалет и со психу хлопнула дверью кабинки, закрывая за собой эту дверь. Сев на пол, я облокотилась о стену и начала плакать. Мы с Джоном всегда жили музыкой. Мы не представляли эту жизнь без музыки, буквально дышали ею. Каждый вечер в школе после занятий мы обязательно что-нибудь да играли в четыре руки. И что теперь? Я одна. Даже общаясь с Лизой я чувствую себя одинокой. Я, словно, отделена от этого мира — мысленно где-то там, вместе с Джоном и ничто нас не сможет разлучить.

— Элис, ты в порядке? — раздался голос Лизы.

— А? Да, я в порядке, — ответила я и начала быстро вытирать свои глаза — видимо это не самое лучшее место, чтобы поплакать.

— Ты плачешь.

— Нет, тебе кажется.

— Но я же вижу, как содрогается твоё тело от всхлипов.

Двери кабинок не были до пола, они слегка закрывали голень.

Я встала с пола, оторвала бумагу и вытерла своё мокрое лицо. Выйдя из кабинки, Лиза обняла меня.

— Элис, всё будет хорошо, — прошептала она, гладя меня по спине.

— Уже ничего не будет хорошо.

— Будет, если ты будешь верить в себя.

Умывшись холодной водой, я почувствовала слабую головную боль и одышку. В последнее время это стало часто со мной случаться.

— Пойдём на ланч? — спросила она и я кивнула.

Мы вышли из туалета и направились в столовую. Здесь, как и всегда было много народу. Все толпились в очереди за своим обедом. Но мы с Джоном всегда носили обед с собой. От этого воспоминания мне всегда очень больно.

Я села за столик, Лиза пошла покупать свою еду. Она не любила готовить и всегда покупает еду здесь. Достав ланч-бокс со своим обедом, я поняла, что забыла взять сок. Я встала из-за стола и подбежала к Лизе, чтобы она купила мне сок. Когда она сказала «хорошо», я повернулась и направилась к столику. В этот момент запиликал мой телефон. Я достала телефон и не заметила, как поднос с едой и напитком опрокинулся на меня. Вся моя одежда была пропитана кетчупом, майонезом, овощами, жиром от сосисок и соком.

Я медленно подняла свою голову на виновника. Как оказалось это тот самый паренёк, который любит современную музыку.

— Прости меня, пожалуйста! — воскликнул он, взъерошив свои каштановые волосы.

— Ты в своём уме?! Я же вся в этой еде! — кричала я на него и осматривала себя.

— Давай я сгоняю в ближайший магазин и что-нибудь тебе прикуплю.

— Неужели у тебя на это уйдёт всего лишь пять минут?!

— Нет, просто мне как-то надо загладить свою вину перед тобой.

— Поздравляю! Ты её не загладил.

Я подошла к столику и забрала все вещи. Отсалютовала Лизе и вышла из столовой. Выбора нет — нужно ехать домой.

Я вышла из здания и села в свой старенький пикап. Я помню, как Джон по-тихому брал этот пикап, и мы ездили в лес. Он брал с собой гитару, и мы пели песни под гитару, которые он сам сочинял. Слёзы невольно скатились по моему лицу.

Завела двигатель и выехала с парковки. От школы до дома мне ехать примерно семь минут. Так что терпеть этот ужас мне придётся недолго.

Моя мама пока что не работала — ей не удаётся найти работу по своей специальности. Её специальность — инженер. Но найти работу в таком большом городе ей никак не удаётся. Каждый раз она слышит: «Мы вам перезвоним». Сейчас она занимается домохозяйством и помогает своей старшей дочери, моей сестре. Её зовут Стелла. Она уже замужем и у них маленькая дочка. Тони всего лишь два месяца. Поэтому каждое утро мама ездит к ним и сидит с ней, пока Стелла и её муж, Стив на работе. Папа вкалывает в офисе, он архитектор. Ему неплохо платят, но чтобы прокормить нас троих, этого мало.

Подъезжая к дому, я увидела машину родителей. Значит, кто-то из них дома. Я припарковалась рядом и направилась в дом. Я чуяла этот ужасный аромат еды. Чувствовала, как мокрая одежда прилипла ко мне. А ещё потом придётся мыть всё в машине.

— Элис? Ты почему так рано? — встревожилась мама.

Я зашла на кухню, чтобы она смогла понять в ком лежит причина.

— Бог ты мой! Это как так получилось?

— Парень не увидел и опрокинул свой поднос на меня.

Я направилась по лестнице на второй этаж и зашла в свою комнату. Сняв всю эту вонючую одежду. Я приняла душ и теперь пахла карамелью.

Раздался стук в дверь. Мама открыла дверь и заглянула.

— Ты пойдёшь в школу?

— Думаю, под конец, чтобы поиграть.

— Ты уверена, что тебе не нужно возвращаться на остальные уроки?

— Да.

— Ладно.

Она закрыла дверь, и я осталась одна. Оставаясь одной, я понимала, что одиночество поглощает меня, тревожа все мои воспоминания. В голове так много раз всплывал образ Джона. Его прекрасный смех и его музыка, которая всегда будет в моём сердце. Самые лучшие годы моей жизни были тогда, когда был со мной Джон. Сейчас моя жизнь — сплошной кавардак.

Чтобы заглушить крики боли, я села за фортепьяно и достала папку, в которой лежали наши сочинённые мелодии. Мы писали в четыре руки, чтобы мы всегда играли вместе. Мы пытались сделать так, чтобы музыка завязала между нами крепкий узел.

Когда прошло довольно много времени, я решила съездить в школу, в музыкальный класс. Подъехав к зданию, уже было темно. Как же быстро темнеет. Я зашла внутрь и прошлась по коридору. Я думала, что вечером в школе всегда тихо, может быть, я смогу услышать, как смотрит охранник свои любимые передачи, но сейчас не было даже и этих звуков. Я удивилась, когда услышала тихую мелодию рояля. Осторожно двигаясь по коридору, я слышала музыку из музыкального класса — там, где проходят наши занятия. Я чуть-чуть приоткрыла дверь и увидела, как сидит парень за пианино, рядом с ним стоит ноутбук и драм-машина².

Не выдержав того, что этот парень собирается применить свои биты, я ворвалась в кабинет и резкими шагами направилась к нему. Приближаясь, я узнала, что это Томас.

— Ты не посмеешь использовать технику в проекте! Используй это для себя, но не на нашем кружке. Здесь должны быть только музыкальные инструменты.

— Элис, я лишь пытаюсь создать то, что определённо понравится публике. Ты можешь не сомневаться во мне.

— Я знаю тебя меньше двадцати четырёх часов, а ты тут уже говоришь: «Можешь не сомневаться во мне»!

Я кричала, не в силах себя остановить. Слишком велика была моя злость на этого самоуверенного «крутого» паренька.

— Хорошо. Сядь тогда и сама покажи то, что б ты хотела подарить публике.

Он встал из-за рояля и уступил мне место.

Я криво улыбнулась и села за рояль.

В голову приходят только то, что мы вместе с Джоном писали. Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Я быстро смахнула её тыльной стороной ладони.

— Ты плачешь? — тихо спросил он.

— Нет. Тебе показалось.

Я видела, как он сел недалеко от меня и ждал, когда мои ладони опустятся на рояль.

И вот он — взмах моих ладонь, они опустились на клавиши. Я закрыла глаза, представляя, как нежно будет звучать эта мелодия. Мы всегда вдохновлялись Моцартом. Мои пальцы знали наизусть эту мелодию, они памятно блуждали по чёрным и белым. Когда мои пальцы замедлили ритм, то я осторожно и со всей нежностью нажала на клавиши. Отпустив руки, я почувствовала, как мои пальцы покалывало. Боль окружила меня и давила на меня всей своей тяжестью. Я поняла, что плачу и слёзы уже ручьями стекали по моим щекам.

— Элис, не обманывай меня.

— Прости, — выдавила я из себя, сквозь слёзы. — Прости, — снова повторила я.

— В чём дело?

— Нет. Не спрашивай.

Я сделала большой вдох и почувствовала давящую боль внутри, возле сердца. От внезапной боли я слегка вскрикнула.

— Что-то не так, — сказал он и подошёл ко мне, присев на корточки возле меня.

— Всё в полном порядке. Так что-то кольнуло внутри.

— Ты бледная.

— Всё со мной в порядке, — сказала я сквозь зубы.

Я и вправду почувствовала себя как-то не так. Меня пугало то, что в последнее время что-то неладное происходит со мной внутри.

Я встала из-за рояля.

— Было неплохо. Я не хочу говорить, что ненавижу классику, потому что сам вырос на ней. Но с каждым годом я стал всё глубже и глубже погружаться в музыку, исследовал её. Сейчас я пишу музыку, объединяя классику и современность. Звучит это всё потрясающе.

— Я ненавижу современную музыку. Моцарт мне больше по душе.

Я забрала свою сумку и ноты и уже моя ладонь лежала на ручки двери, как его голос остановил меня.

— Элис?

— Что?

— Я не хочу ссориться с тобой. Когда я перешёл в эту школу, то был безумно рад, что у вас есть занятия по музыке. Моя заветная мечта — принести и оставить что-то в этом мире, — сказал он и замолчал. — Какая у тебя мечта, Элис?

— Та же, что и у тебя, — тихо ответила я, глядя в его карие глаза.

Меня начала напрягать ситуация. Несколько минут назад я плакала, вспоминая о Джоне, сейчас я уже стою и разговариваю с Томасом о мечтах. Ведь у нас с Джоном была такая мечта: написать свои произведения и оставить их в этом мире. Но ничего такого и подобного быть уже не может. Вся моя жизнь рухнула в одну секунду, когда я увидела его в той машине.

Рядом со мной стоял пуфик. Я села на него и снова начала плакать, содрогаясь от тяжёлых и колких всхлипов. Я никогда не смогу отпустить своё прошлое, как бы этого не хотели мои близкие.

— Элис, я вижу то, что тебе плохо.

Его слова разбудили мой гнев. Никто и никогда не посмеет трогать меня за живое. А раны и Джон внутри меня были живы.

Я сорвалась с места и вылетела из класса, направляясь к выходу. Вылетев из школьных дверей, я побежала к машине. Дрожащим движением руки завела двигатель и выехала извилистыми движениями с парковки. Всю дорогу до дома мои глаза видели туман. Я слепо припарковалась около дома, выскочила и побежала в свою комнату. Я видела встревоженные взгляды мамы и папы — они ужинали. Забежав в свою комнату, я упала на кровать и плакала в свою подушку. Когда мой нос заложило, я подняла голову и положила её на бок. На моей тумбочке стоял календарик. Сегодня было двадцатое сентября — завтра будет два года, как Джона нет со мной. Осознание этого ещё больше усилило мою душевную боль. Я снова уткнулась в подушку и рыдала в неё, пока все слёзы не иссякли.

Примечания

1

Пюпитр — Подставка для нот в виде наклонной доски на ножке, а также настольная подставка для книг.

2

Драм-машина — электронный музыкальный инструмент для создания и редактирования повторяющихся музыкальных ударных фрагментов.