3 сентября – день Победы над Японией. Сборник материалов КС, посвященного Победе советского народа над милитаристской Японией 3 сентября 1945 года

Сборник статей, 2022

Со второй половины 1930-х годов существовала опасность войны СССР с Японией. С 29 июля по 11 августа 1938 года произошли столкновения на озере Хасан, а с 11 мая по 16 сентября 1939-го – сражение на Халхин-Голе на границе МНР и Маньчжоу-Го. 1 июля 1940 года был создан советский Дальневосточный фронт, что указывало на реальный риск начала войны на этом направлении. 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, развязанная фашистской Германией, Италией и милитаристской Японией. О том, как развивались события дальше, почему день окончания советско-японской войны 3 сентября 1945 года был праздничным в Советском Союзе и не стал праздником в новой России? В день Победы над милитаристской Японией прошел очередной круглый стол под эгидой РУСО, в котором принимали участие ученые-историки и японоведы, – о чем рассказывается в материалах сборника.

Китай как военный союзник СССР

В.Б. Павленко

д. п.н., обозреватель ИА REGNUM

С позиций истории Второй мировой войны особенно отчетливо видны негативные последствия трагического советско-китайского раскола 60-80-х годов, который здорово помог Западу. Первое: чрезмерный сдвиг общественного внимания в сторону европейского ТВД за счет азиатско-тихоокеанского. 3 сентября по значимости всегда уступало 9 мая.

Второй фактор: недостаток внимания к военной истории в АТР был использован, чтобы убедить общественность Запада в том, что американские вооруженные силы сыграли решающую роль в победе на Тихом океане, якобы несопоставимую с ролью СССР.

Результатом недостатка этого внимания стало принижение роли китайского сопротивления. В оправдание этому обычно приводятся следующие аргументы. Китай якобы активно не воевал и не использовал из-за слабости военной организации численный перевес над японской армией; оправдание находят в отсутствии выигранных крупных сражений, а также 8-кратном превосходстве потерь по сравнению с японскими агрессорами. Делается сомнительный вывод, что, если бы не военные действия против Японии, которые вели США, Китай неминуемо был бы разгромлен.

Между тем, наша собственная история располагает примерами блестящих побед в войнах, которые не были отмечены крупными победными сражениями. Наиболее яркий — Отечественная война 1812 года. Главный факт состоит, на мой взгляд, в том, что несмотря на поражения и отступления, Китай отказался капитулировать перед агрессором. В отличие от Петэна или Квислинга. И если бы Китай капитулировал, то Япония получила бы возможность сосредоточить достаточно серьезные дополнительные силы против СССР.

Также сомнительные аргументы Запада крутятся вокруг объявления Китаем войны Японии только после нападения японцев на Перл-Харбор. Нередки и спекуляции вокруг китайской трактовки Второй мировой войны как «мировой антифашистской». Начинают копаться в нюансах различий между германским нацизмом, итальянским фашизмом и японским милитаризмом, доказывая, что в Японии не было фашистского режима. В общем-то это уход от темы. Особенно учитывая, что к началу войны в Европе китайский народ уже понес потери в 10 млн человек. Нахождение власти в Японии в руках императора, а не фюрера тоталитарной фашистской партии никак не меняло фашистскую суть ее оккупационной политики в Китае, имя которой — геноцид китайского народа. Тем не менее, несмотря на это, фальсификаторы цепляются за формальные моменты: в частности, провозглашают японско-китайскую войну «региональным конфликтом», в котором-де не участвовали остальные мировые державы. Хотя Япония входила в Антикоминтерновский пакт и военный союз с Германией и Италией, а Китай пользовался всесторонней поддержкой Советского Союза.

Помимо военной помощи гоминьдановскому режиму, Москва по линии Коминтерна установила тесные связи с КПК. И в 1945 году, после завершения Маньчжурской операции, передала китайской Красной армии вооружение и боевую технику, захваченные у японцев. Иначе говоря, агрессия Японии против Китая по своим масштабам и вовлеченности сторон в международные политические и военные альянсы вполне тянула на статус важнейшей «искры», которая подожгла мировой конфликт.

И еще один пример того, как на самом деле Запад оценивал потенциал китайского сопротивления. На Каирской конференции осенью 1943 года, в которой Рузвельт и Черчилль, двигавшиеся в Тегеран на встречу со Сталиным, участвовали вместе с Чан Кайши, было условлено превращение после войны гоминьдановского Китая в плацдарм против Советского Союза. Если бы Китай — даже однородный, чанкайшистский, не представлял собой существенной политической и военной силы, такого предложения со стороны Запада никогда бы не последовало. Кто-кто, а англосаксонские стратеги умеют считать балансы, соотнося с ними свои расходы и, следовательно, планы.

Наконец, третий фактор, который можно отнести к негативному наследию советско-китайского противостояния, — чрезмерное увлечение историков, в том числе историков мирового коммунистического и рабочего движения, внутренним конфликтом между Гоминьданом и КПК на фоне японской агрессии. При этом практически не берется в расчет Второй объединенный (антияпонский) фронт, который в Китае просуществовал с 1936 по 1946 годы. Здесь следует пояснить. Вторжение Японии в Китай, в его северо-восточную часть — Маньчжурию с созданием в ней марионеточного государства Маньчжоу-го произошло в 1931 году, а начало полномасштабной японской агрессии датируется 7 июля 1937 года — провокацией японцев на пекинском мосту Лугоу (или Марко Поло). То есть к моменту полноценного японского вторжения Второй объединенный фронт действовал уже год. Разумеется, соглашение неоднократно нарушалось, но утверждать, что на фоне японской агрессии стороны якобы находились в состоянии гражданской войны — это откровенная и преднамеренная фальсификация, ставящая целью бросить тень на Китай и его вклад в Победу. Чтобы было понятней: это такая же ложь, как и обвинения большевиков в военных неудачах царского и Временного правительств на фронтах Первой мировой войны.

Сегодня, когда все противоречия между Россией и Китаем остались в прошлом и служат нашим народам важнейшим историческим уроком, обе стороны подтвердили готовность отстаивать историческую правду совместно. На что в связи с этим следовало бы обратить внимание?

Во-первых, следует признать равноправными европейский и дальневосточный ТВД. Завершение войны на каждом из них происходило с разгромом источника агрессии. При том, что эти агрессоры тесно координировали между собой свои действия, а ситуация в Европе оказывала существенное влияние на обстановку в Азии и наоборот.

Поэтому днем начала войны целесообразно рассмотреть 7 июля 1937 года, ибо японская провокация на мосту Лугоу гораздо больше походит на начало мирового конфликта, чем немецкая провокация в Гляйвице. Даже несогласные считают, что признание этой даты позволило бы «отвязать» в общественном сознании начало войны от советско-германского договора о ненападении (пакта Молотова — Риббентропа), лишив таким образом западную сторону многих аргументов, которыми она оправдывает свои фальсификации.

Во-вторых, каждая страна имеет право на собственное видение содержания Второй мировой войны, учитывая, что она велась за полную и безоговорочную капитуляцию агрессоров, цели которой со стороны Советского Союза и Китая включали недопущение создания западными «демократиями» военных коалиций с побежденными агрессорами по «горячим следам» сражений. Учитывая, что такие коалиции в лице НАТО, американо-японского альянса и других блоков были-таки созданы, применяемая в КНР трактовка Второй мировой войны как «антифашистской», имеет полное право на существование.

В-третьих, о величайшем совместном вкладе СССР и Китая в Великую Победу, как на Дальнем Востоке, так и в целом, свидетельствуют суммарные цифры наших потерь. Совокупная цена, заплаченная за Победу советским и китайским народами — 60 млн жизней. Это в 60 раз превышает совокупные потери США, Великобритании вместе с оккупированной Францией.

В-четвертых, после упомянутых итогов Каирской конференции 1943 года в российской историографии не может стоять никакого знака равенства между поведением сил Гоминьдана и КПК. С окончанием военных действий вопрос о том, кто окажется в Китае у власти — Чан Кайши или Мао Цзэдун — для Советского Союза не столько приобретал «революционное» содержание, сколько становился вопросом послевоенного выживания. И в этом смысле Гражданская война 1945–1949 годов в Китае — это проекция глобального противостояния СССР с Западом в развязанной Западом холодной войне.

Ну, а в противодействии западным фальсификаторам на исторические темы нужно почаще напоминать о том:

— кто и как именно подготовил Великую депрессию;

— кто и с какими целями с ее помощью привел к власти в Германии Гитлера и вооружил его идеями «Mein Kampf»;

— кто контролировал в годы войны нацистскую военную экономику и всячески поощрял японский милитаризм, предварительно дав ему «зеленый свет» еще на Вашингтонской морской конференции 1921 года;

— в каких конкретно совместных институтах, объединявших Третий рейх с «демократиями» Запада, и каким именно образом осуществлялось финансовое управление войной, включая акционерное распределение прибылей;

— на каких решениях в конце и после войны сформировалась сохранившаяся и по сей день смычка западных, нацистских и японских капиталов, проектов, технологий и разработок;

— и как нацистское и японское милитаристское наследие используется сегодня в глобализации и монополизации мирового порядка в интересах верхушки империалистической олигархии. А используется оно открыто, и об этом еще в далеком 1975 году прямо заявили Хантингтон, Круазье и Ватануки — авторы известного программного доклада Трехсторонней комиссии «Кризис демократии».

Все названные темы — самостоятельные. Но множество интереснейших данных по ним, включая документы, имеются в открытом доступе и ждут заинтересованных исследователей.