Погружение (виртуальная реальность)

Погруже́ние — это состояние сознания, часто искусственное, при котором самоосведомлённость субъекта о своём физическом состоянии уменьшается или теряется совсем. Это психическое состояние часто сопровождается ощущением бесконечности пространства, сверхсосредоточенностью, искажённым чувством времени, а также лёгкостью действий. Термин широко применяется для описания погружения в виртуальную реальность, искусства инсталляции и видеоигр, но при этом неясно, используется ли это слово единообразно. Этот термин относится также к часто используемым модным словам, поэтому смысл его довольно нечёткий, но он несёт в себе оттенок чего-то захватывающего.

Ощущение погружения в виртуальную реальность (ВР) можно описать как полное присутствие внутри внушаемого пространства виртуальных предметов, где всё относящееся к этому пространству обязательно предполагает его «реальность», а субъект кажется совсем отключённым от внешнего физического мира.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В организации психотерапевтической среды в аналитической психотерапии большое значение придается ее функциональности, связанной с возможностью ведения аналитического диалога и работы со свободными ассоциациями. Для этого, как правило, достаточно кушетки и кресел. Наличие дополнительных предметов, в том числе полок с книгами, арт-объектов сведено к минимуму. Таким образом поддерживается «нейтральность» среды и возможность погружения клиента во внутриличностный материал. Вместе с тем могут присутствовать определенные элементы, позволяющие клиенту ощущать психотерапевтические пространство как среду особого рода, отделенную от привычной среды и обладающую способностью усиливать символообразование и проекции.

Александр Иванович Копытин, Современная клиническая арт-терапия. Учебное пособие, 2015

– КОГДА ВЫ МЕДИТИРУЕТЕ (погружены в медитативные состояния), совершаете обряды (военные, религиозные, магические). Спать можно и наяву. Человечество разработало множество методов погружения головного мозга в трансовые состояния. Транс – это не сон, это состояние, в котором сначала можно расслабиться, а затем можно собраться и сфокусироваться. В трансовом состоянии очень важно затраченное время, иначе невозможно найти свой фокус (это должны быть часы, а не минуты). К сожалению, сегодняшний ритм жизни, постоянная включенность в новостной поток и в межчеловеческие коммуникации не позволяет нам сосредоточиться и сконцентрироваться. Наоборот, мы, благодаря социальным сетям, разным электронным устройствам, становимся очень разбросанными и расфокусированными. Психологические исследования подтверждают, что мы стремимся в каждой коммуникации удерживать определенный образ (маску, проявление нашей личности): на работе один, дома другой, в ФБ третий, Вконтакте четвертый, при личной встрече с друзьями пятый. Наша шизофреническая раздельность на множество личностей укрепляется социальными сетями и лишает нас возможности сфокусировать усилия на важных и ключевых решениях. Раньше множественность личностей признавалась заболеванием, отклонением от нормы. Сейчас это способ распределения усилий, осознанное применение выгодных стереотипов поведения в условиях информационной перегрузки. В философском смысле мы перестаем быть индивидуальностями (превращаемся в мультиличностей). Для снижения уровня информационного давления полезно находить способ восстановления работы перегруженных отделов головного мозга. Грамотное использование трансовых методик снизит раздельность ваших внутренних «Я», позволит освободить гипокамп от информационной перегрузки. Ваше руководящее начало получит возможность отдохнуть, выделить главные приоритеты и сфокусировать на них усилия.

Андрей Ващенко, Российский руководитель – гений. Часть 3, 2016

У современника, не являющегося профессионалом компьютерного дела, может рождаться комплекс «несоответствия должности идеального user’a», а вместе с ним – комплекс несоответствия своей эпохе, комплекс собственной недостаточной ориентированности в электронное будущее. Компьютер – то, что человека как будто бы внутренне оценивает, потому что человек бесконтрольно начинает оценивать себя применительно к компьютеру. Компьютер, в свою очередь, тоже оценивается своим хозяином по критериям, которые множатся и множатся, уточняются и отменяются в процессе длительного взаимодействия. В любом случае на подсознательном уровне у домашнего компьютера и его обладателя есть определенные отношения. Они могут быть деловыми, романтическими, драматическими, но, как правило, они есть, и они определяют атмосферу процессов длительного, с погружением, взаимодействия компьютера и человека.

Екатерина Сальникова, Визуальная культура в медиасреде. Современные тенденции и исторические экскурсы, 2017

Но так или иначе, представляется достаточно очевидным, что постнеклассическое «мышление в сложности» должно сформироваться в конкретной когнитивной практике как один из результатов реализации таких амбициозных междисциплинарных проектов, как проект создания ИИ. С другой стороны, (само)формирование «мышления в сложности» окажется результативным и конструктивным, если оно с самого начала будет выступать в роли междисциплинарного (мета)навигатора в когнитивно-гетерогенной знаниевой среде многообразия разных научных дисциплин и технологических проектных практик. И эта ситуация «зацикленности» одного на другое, сама по себе, является характерным примером той «рефлексивно-рекурсивной» эпистемологии сложности, которая должна лежать в основе современных подходов к проблеме создания ИИ в «сложностном мышлении». Впрочем, об этом уже достаточно много говорилось выше. Погружение наблюдателя сложности в контекст проблемы ИИ дает возможность рассматривать ее в перспективе конструктивного коэволюционного процесса, в результате которого возникающий ИИ окажется его (наблюдателя сложности) воспроизведением. Точнее, его коммуникативным «Alter-Ego». Возможным итогом этого процесса станет и новое прочтение философской проблемы интерсубъективности как становления процесса герменевтического взаимопонимания естественного и искусственного интеллектов, их симбиоза в контексте автопоэтического структурного сопряжения их «жизненных миров».

Коллектив авторов, Инновационная сложность, 2015

Воздействие имаго-символосферы социума следует изучать в контексте многоплановой «информационной экранной зависимости» – готовности к психологическому «погружению в экран», которая, по мнению многих специалистов, может быть уподоблена социально-психологическому наркотику (Акопов, 2008; и др.). Через Экран, отмечает А. Ю. Акопов, человек с удовольствием «подглядывает за миром», строит псевдо-реальный мир, позволяющий в иллюзиях изживать страхи, тревогу. Экран есть полотно, на котором, благодаря нашей фантазии, воображению, видовой и индивидуальной памяти, ассоциациям, отождествлению, переносу, проецируются виртуальные образы (там же, с. 135). Идея о взаимодействии перцепции, социальной фантазии и образов архетипического содержания очень важна для понимания экранных манипулятивных воздействий, ибо это взаимодействие уводит сознание человека от реального и приводит к субъективному чувству расширения познаваемой реальности. Говоря о «фантастическом реализме» виртуальных образов, следует иметь в виду их роль в упорядочивании «социально-шизофренического хаоса» современной действительности, в формировании картины грядущего или образов глубокой древности.

А. А. Гостев, Глобальная психоманипуляция. Психологические и духовно-нравственные аспекты, 2017