Национал-социализм

Национа́л-социали́зм (нем. Nationalsozialismus), более известный как нацизм — официальная политическая идеология в нацистской Германии, являющаяся формой фашизма с элементами расизма и антисемитизма. Национал-социализм иногда называют германским (немецким) фашизмом (наряду с итальянским фашизмом).

Национал-социализм объявлял своей целью создание и утверждение на достаточно обширной территории расово чистого государства т. н. «арийской расы», имеющего всё необходимое для благополучного существования на протяжении неопределенно долгого времени («тысячелетний рейх»).

Национал-социализм представляет собой одну из разновидностей тоталитаризма.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Такая сила, присущая молодежи во всех революциях, и была использована национал-социализмом с самого начала. «Новые люди» геройского типа служили молодежи образцами для подражания, погибая в борьбе с такими врагами, как Шлагетер, или выполняя ответственное задание, как Тодт. Да и нацистское руководство было молодым: Гитлер пришел к власти в сорок четыре года. Более того, нацисты понимали: если молодежь окажется в плену их мировоззрения, их будущее обеспечено. И снова мы находим пример, типичный для всех революций. Во всех странах фашизм становился фетишем молодежи. Какой контраст они составляли по сравнению с маститыми политиками, заседавшими в парламентах, или бюрократами, стоявшими у власти и управлявшими народами (и политическими партиями) в Европе. Нацисты извлекали политический капитал из неудовлетворенности молодежи, из ее стремления к бунту против родителей и школы. Даже в конце прошлого века большая часть буржуазной молодежи проявила желание отделиться от «респектабельного» общества, к которому принадлежала по рождению. Гитлер показал им путь, и многие молодые люди (но только не из числа безработных) устремились в ряды партии, привлеченные активностью нацистов, их приверженностью героическим поступкам и их четко обозначенными целями. Они могли критиковать «буржуазию», подразумевая собственных родителей и придерживаясь в то же время глубоко укоренившихся предрассудков. Многие из них вначале, ослепленные идеалами движения и возможностями приключений, не осознавали, что было правильно и что неправильно в стоявших перед ними задачах. Выдержка из мемуаров Инги Шолль отчетливо показывает это. Так, ее собственный брат, утратив первоначальный энтузиазм и потеряв прежние иллюзии (что все же не характерно для большинства молодежи), вступил в ряды антинацистского сопротивления, что привело его к смерти.

Джордж Моссе, Нацизм и культура. Идеология и культура национал-социализма

Причин формирования в сознании людей подобных убеждений, на наш взгляд, несколько. Во-первых, часть населения, в основном затронутая репрессиями, вряд ли могла допустить, что какой-то иной режим может оказаться хуже большевистского, тем более что информацию по этому поводу ранее приходилось черпать не иначе как из советских источников, потерявших в их глазах всякое доверие. Во-вторых, восточная политика Германии в отношении славян как представителей низшей расы, особенно в первые месяцы войны, еще не успела во всей полноте проявить свою сущность. Впрочем, даже после того, как национал-социализм уже порядком показал свое лицо, некоторая часть населения оккупированных областей все же предпочла его большевизму. В-третьих, ряд мероприятий германских оккупационных властей действительно был направлен на поддержание гражданского населения оккупированных областей, что отчасти объясняется более трезвым мышлением военных, не успевших еще как следует проникнуться нацистскими догмами[98].

Игорь Геннадиевич Ермолов, Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками. 1941-1944

Представляет особый интерес отношение известного русского философа к партийным идеологиям и к их носителям. В работе «Национал-социализм. Новый дух» в 1933 г. он пишет: «Что сделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе… Пока Муссолини ведет Италию, а Гитлер ведет Германию – европейской культуре дается отсрочка. Поняла ли это Европа? Кажется мне, что нет… Поймет ли это она в самом скором времени? Боюсь, что не поймет… Гитлер взял эту отсрочку прежде всего для Германии. Он и его друзья сделают все, чтобы использовать ее для национально-духовного и социального обновления страны. Но взяв эту отсрочку, он дал ее и Европе. И европейские народы должны понять, что большевизм есть реальная и лютая опасность; что демократия есть творческий тупик; что марксистский социализм есть обреченная химера; что новая война Европе не по силам – ни духовно, ни материально, и что спасти дело в каждой стране может только национальный подъем, который диктаториально и творчески возьмется за “социальное” разрешение социального вопроса. <…> Демократы не смеют называть Гитлера “узурпатором”; это будет явная ложь. Удаляется все причастное к марксизму, социал-демократии и коммунизму; удаляются все интернационалисты и большевизаны; удаляется множество евреев, иногда (как, например, в профессуре) подавляющее большинство их, но отнюдь не все. Удаляются те, кому явно неприемлем “новый дух”. Этот “новый дух” имеет и отрицательные определения, и положительные. Он непримирим по отношению к марксизму, интернационализму и пораженческому бесчестию, классовой травле и реакционной классовой привилегированности, к публичной продажности, взяточничеству и растратам.

И. В. Котляров, Социология политических партий, 2011

Свои «социалистические» устремления Гитлер и его штаб стремятся направить, главным образом, в русло немецкой национальной ненависти к «международному финансовому капиталу», борьба с которым, по слову самого вождя, есть «один из важнейших программных пунктов борьбы германской нации за ее хозяйственную независимость и свободу». Образ «интернациональной биржи» чрезвычайно удобен для массовой агитации национал-социализма: он воплощает собою одновременно и ненавистных версальских мучителей Германии, и «мировую чуму» травимого расизмом еврейства, и, если нужно, известную часть отечественной буржуазии, и, наконец, даже рабочих, зараженных ядом марксистского интернационализма; одна из работ Розенберга так и озаглавлена: «Международный финансовый капитал как руководитель рабочего движения всех стран».

Николай Васильевич Устрялов, Германия. В круговороте фашистской свастики, 1933

В попытке привлечь на свою сторону иностранцев из стран Западной Европы немцы делали ставку на их антикоммунистические убеждения и на важность участия в крестовом походе против большевизма. Так, пропагандистская брошюра, выпущенная в начале 1943 года и рассчитанная на французов, утверждала: «Очевидно, что создание части французских добровольцев, составляющей ядро войск СС, являет собой новый шаг, важный для укрепления союза европейской молодежи в ее борьбе с большевистским нигилизмом». Далее следовало: «Добровольцы почти всех стран Европы, сражаясь бок о бок со своими немецкими товарищами, проявляли доблесть в боях на Восточном фронте, и войска СС, авангард национал-социализма, первоначально являвшегося лишь внутренней политической силой Германии, теперь превратились в нерушимое сообщество молодых европейцев, отстаивающих духовные ценности нашей цивилизации».

Кристофер Эйлсби, Иностранные легионы нацистской Германии. Добровольческие формирования, воевавшие на стороне Гитлера. 1941–1945, 2011

Автор не пытается при этом оправдать советский строй, но лишь подчеркивает неизбежную логику развития традиционных правовых идеалов русского общества в истории советской государственности. В конце концов, следует признать, что советский тоталитаризм 1927–1953 гг. в отличие от агрессивного тоталитаризма национал-социализма в Германии – своего рода защитная реакция на угрозу войны с Германией. Коллективизация и индустриализация, репрессии, сопровождавшиеся колоссальными людскими потерями, были не в последнюю очередь обусловлены ростом агрессии со стороны антисоветских держав, а позднее и опасностью военного вторжения гитлеровской Германии. Поэтому советский режим, подчиненный единой для отечественной истории логике движения (защиты и выживания народа) носил ярко выраженный защитный характер, выполнял охранительную функцию. СССР не догонял западный капитализм, а пытался выстроить адекватный политический, военный, экономический и правовой режим для противодействия возможным внешним нападениям. Концентрация, централизация власти были вызваны историческими и внешнеполитическими условиями и тем самым обеспечивали сохранение народа и государственности. Эти причины и толкают на необходимость пристального внимания к охранительной стороне советской правовой идеологии.

А. А. Васильев, Охранительная концепция права в России, 2013

По мере того как мы исследуем закулисную немецкую межвоенную историю и историю Гитлера и нацизма, мы находим, что и Оуэн Д. Юнг, и Джерард Суоп из «Дженерал Электрик» связаны с возвышением гитлеризма и подавлением немецкой демократии. То, что директора «Дженерал Электрик» присутствуют в каждой из этих трех отдельных исторических категорий – развитие Советского Союза, разработка Нового курса Рузвельта и возвышение гитлеризма – позволяет предположить, как объекты большого бизнеса остро заинтересованы в национализации мира ради достижения своих собственных целей и задач, а не для поддержания справедливого рынка в свободном обществе.[38] «Дженерал Электрик» щедро обогатилась за счет большевизма, социализма Нового курса Рузвельта и, как мы увидим ниже, национал-социализма в гитлеровской Германии.

Энтони Саттон, Уолл-стрит и приход Гитлера к власти, 2015

В реальности нацисты сами видели в себе существ более высокого порядка и пытались убедить в этом других. Такое самомнение, возведённое национал-социализмом в высшую добродетель, проистекало из стародавнего «колониального комплекса» Германии. Германская империя появилась на карте Европы только в 1871 году, а первыми колониями обзавелась лишь в 80-х годах XIX века, когда мир в общем и целом был поделён и успешно освоен. Берлин никогда не имел своей Индии, Мексики или Калифорнии, а то немногое, что удалось приобрести к Первой мировой, оказалось быстро утрачено в ходе боевых действий. Неудачи прошлых лет не давали покоя не только членам НСДАП, но и деловым элитам, которые поддержали Гитлера: захват России виделся им долгожданным прорывом к будущему могуществу по примеру Великобритании. И Бакке, и фюрер, и сотни других немецких бонз мыслили стереотипами классической колониальной парадигмы, в которой «цивилизованное человечество», или, говоря по-нацистски, высшая раса обладает естественным правом господства над туземными дикарями. Это не исключало привлечения одних аборигенов для истребления других, но выполнение чёрной работы не делало их равными «европейцу». Характерные нотки звучат в докладной командующего 2-й танковой армии генерала Рудольфа Шмидта о действиях коллаборационистской 29-й гренадерской дивизии СС «Рона» (1-й русской): «Благодаря успешному развёртыванию русских войск под руководством Каминского стало возможно не привлекать новых немецких подразделений и сохранять германскую кровь в борьбе с партизанами»[12] (здесь и далее выделено автором).

Егор Яковлев, Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа, 2022

В январе 1933 г. к власти в Германии пришли фашисты, именовавшие себя национал-социалистами. Называя свою партию национал-социалистской, гитлеровцы рассчитывали обманом привлечь на свою сторону значительную часть трудящихся Германии, издавна тяготевших к идеям социализма. Разумеется, национал-социализм не имел ничего общего с подлинным социализмом. Это была вывеска, которая на первых порах должна была прикрыть то, что скоро стало ясным всему миру, а именно – национал-социализм-гитлеризм является не чем иным, как орудием неограниченного господства финансового капитализма, германских монополий, их террористической диктатурой, направленной прежде всего против рабочего класса и всех трудящихся. Отказ руководства германской социал-демократии от совместной с компартией Германии борьбы против фашизма расколол силы рабочего класса. Гитлеровцы искусно использовали этот раскол в интересах пропаганды самого гнусного шовинизма, расизма и милитаризма.

А. М. Некрич, Война, которую назвали «странной», 1961

о немцах? Антисемитом он никогда не был, расизм считал глупостью. Как и все представители «консервативной революции», Зомбарт был противником и Версаля, и Веймара, но это совсем не тождественно национал-социализму. Веймарскую республику американский историк П. Гай назвал «республикой без республиканцев» – ее отвергали не только коммунисты и нацисты, но также Deutschnationale Volkspartei (наследники «национал-либерализма»), большая часть католической партии Zentrum, да и главные защитники республики, социал-демократы, по своей программе были по-прежнему марксистами, отвергающими «эксплуататорскую» буржуазную республику. Не было ни одной политической партии, которая не возмущалась бы по поводу Версаля. Представители «консервативной революции», к которой принадлежит и Зомбарт, отличались от прочих не тем, что желали похоронить республику и Версальский договор, но своеобразным сочетанием консервативных и социалистических идей. Если не входить в детали, политическим воплощением этой идеологии могла стать авторитарная президентская республика, уменьшение роли партий и парламента, но никак не нацистский режим с поглощением государства одной из партий. Даже авторам разоблачительных статеек о «попутчике фашизма» ведомо различие между авторитаризмом и тоталитаризмом.

Вернер Зомбарт, Избранные работы, -1

Выступая через два дня перед партийным активом, он фактически объявил долгосрочный план действий: «Нет никаких сомнений в том, что национал-социализм везде и при любых обстоятельствах посадит большевизм в оборону, разобьет его и уничтожит. Мы идем навстречу большим историческим эпохам, в которых восторжествует не одно мудрствование, а мужество… Горе тому, кто не верит Адольфу Гитлеру».[40]

В. И. Устинов, Политические тайны Второй мировой, 2012

На рубеже третьего тысячелетия произошел крах евроцентристского мира и двухполюсного мирового порядка, конец холодной войны. В этой связи прав оказался великий Ф. Ницше, когда писал, что XX столетие станет веком борьбы различных сил за мировое господство, осуществляемой именем философских принципов (хотя фактически эти принципы были заменены идеологическими, идеологические принципы взяли верх над философскими). Однако идеологические догмы (марксизм, национал-социализм, либерализм и др.) в сущности выполняли ту же роль, что и великие религиозные системы – христианство, католицизм, протестантизм, ислам и др. – в прошлом.

А. И. Зубков, Геополитика и проблемы национальной безопасности России, 2004

Настоящая брошюра не рассматривает вопрос со всех этих сторон: нет надобности повторять то, что уже сказано в других работах. В «Критике программы Коминтерна» я пытался теоретически вскрыть экономическую и политическую несостоятельность национал-социализма. Теоретики Коминтерна набрали по этому поводу воды в рот. Это, пожалуй, единственное, что им вообще осталось сделать. В настоящей книжке я восстановляю прежде всего теорию перманентной революции, как она была формулирована в 1905 году, применительно ко внутренним проблемам русской революции. Я показываю, в чем моя постановка действительно отличалась от ленинской, и как и почему она во всех решительных обстоятельствах совпадала с ленинской. Наконец, я пытаюсь вскрыть решающее значение интересующего нас вопроса для пролетариата отсталых наций, а тем самым и для всего Коммунистического Интернационала.

Л. Д. Троцкий, Перманентная революция, -1

Из грандиозного вооружённого столкновения 1939–1945 годов большевизм Сталина вышел победителем, в то время как его конкурент, национал-социализм Гитлера, был повергнут в прах. Несомненно, что положение большевизма в этой войне было более благоприятным, чем положение национал-социализма. Разбойные полчища нацистских колонизаторов, пришедших за землёй и рабами на русскую территорию, встретили могучий отпор российского народа. Военная мощь западных демократий также обрушилась на Гитлера. Большевиков миновала чаша сия. Но не только это определило исход поединка двух родственных систем.

Сборник статей, Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев», 2008

Начнем с фашизма. Слово «фашизм» для обозначения не только итальянского фашизма, но и правых радикальных движений, вроде национал-социализма, испанской фаланги и т. д. стало применяться еще в 1930-е гг. После окончания Второй мировой и начала «холодной» войны термин «фашизм» на некоторое время подрастерял популярность в связи с возникновением научных концепций тоталитаризма, которые были разработаны немецкой исследовательницей Х. Арендт[511] и американским политологами З. Бжезинским и К. Фридрихом[512]. Однако, использование термина «фашизм» не только для обозначения собственно итальянского фашизма, но и прочих праворадикальных движений не прекратилось. После распада Советского Союза и крушения Восточного блока теория тоталитаризма снова завоевала популярность среди ученых, еще большего успеха добилась эта теория в публицистике и политологии.

А. И. Баканов, «Ни кацапа, ни жида, ни ляха». Национальный вопрос в идеологии Организации украинских националистов, 1929–1945 гг., 2014

Во время войны советская власть, как и во времена НЭПа, перестала в столь жесткой форме, как раньше, навязывать обществу свои коммунистические ценности, и народ, видевший опасность германского национал-социализма для России, свободно вздохнув, смог победить врага.

Константин Грамматчиков, О Ленине, Сталине и «православных коммунистах», 2016

Наконец, третья фаза наступает, когда национализм оказывается идеологией массового народного движения и выполняет при этом мобилизационные функции. В этом качестве национализм предстает в германском шовинизме, французском интегризме, итальянском национализме, а также подъеме различных расовых теорий, которые позднее питали фашизм. Фашизм (итальянский) и национал-социализм (германский) выступают прежде всего как антимарксизм. В этом смысле фашизм представлял собой порождение марксизма или русского большевизма, а по мнению некоторых исследователей, вообще не был возможен без него (168). В то же время очевидно, что фашизм опирался на длительную предшествующую традицию правого радикализма, давая его новую интерпретацию.

А. Н. Медушевский, Социология права, -1

М. Агурский, который первым привлек внимание мировой общественности к такого рода документам, охарактеризовал их как зловещий симптом расизма и неонацизма, зародившихся в СССР на рубеже 1960-1970-х годов и имевших поддержку в весьма влиятельных кругах. Он же проницательно увидел здесь форму неоязычества, сходную с той, которая в свое время питала германский национал-социализм (Агурский 1975: 199–204).

В. А. Шнирельман, Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России, 2012

Одновременно Степун активно занимался преподаванием, возглавляя кафедру социологии в Дрезденской высшей технической школе. В своих лекциях он критиковал национал-социализм как политическую платформу, решение расового и еврейского вопросов. Много сил в эти годы философ отдавал участию в Обществе В. Соловьева, которое возглавлял друг Степуна А. Д. Оболенский, бывший обер-прокурор Синода. Впоследствии Степун вспоминал, что от Оболенского у него «осталось впечатление чего-то очень своего. В его образе и во всем его душевно-духовном складе к нам в Дрезден заходила та Россия, с которой с годами все крепче чувствуешь себя связанным»[65].

М. Г. Вандалковская, Прогнозы постбольшевистского устройства России в эмигрантской историографии (20–30-е гг. XX в.), 2015

«Национал-социализм использует свою собственную революцию для создания нового мирового порядка»[42] – так говорил Адольф Гитлер.

Н. И. Сенченко, Кто делает мировую политику?, 2010

Нацистские пиарщики исправно разыгрывали карту, поставив народ перед безальтернативным выбором: либо коммунизм, либо национал-социализм. Широко распространившиеся слухи о предстоящем покушении на Адольфа Гитлера только подогрели симпатии к бедняге. А провокационный поджог рейхстага 27 февраля 1933 года сломил силы и дух коммунистов, обвиненных в кощунственной «организованной политической акции» спешно прибывшими на место трагедии Гитлером, Геббельсом и Герингом.

О. И. Грейгъ, Тайная доктрина Третьего Рейха, или Во что верил Адольф Гитлер, 2009

Не меньше и социализмов: анархический – фабианский – революционный – государственный – синдикалистский – научный – развитой– демократический.[14] Чернышевский звал к социализму общинному, есть эволюционный (социал-демократический), даже монархический.[15] Самыми известными в ХХ в. стали советский, так сказать интернационал-социализм, и национал-социализм.[16] Муссолини жонглировал понятием «корпоративного (guild) социализма». В Европе есть христианско-социалистические партии. В Ливии – «исламский социализм». Мизес назвал главу книги Socialism – «Этический социализм». Изобрели «социализм с человеческим лицом», Г. Х. Попов измыслил «либеральный социализм».[17]

Игорь Бирман, Капиталистический манифест, 2009

Одаренным и трудолюбивым людям, составляющим основу немецкого народа, пропагандисты национал-социализма сумели привить жажду владычества, страсть к безудержному милитаризму, презрение к демократии и свободе личности, стремление к автократии и деспотизму. Немцы превратились в послушный придаток государственной машины.

Я. И. Рабинович, Почему евреи не любят Сталина, 2014

Кельский крест – с литерами NSWP по углам – символ нацистов-скинхедов. Аббревиатура расшифровывается как «National Socialism – White Power», а переводится: «Национал-социализм – белая сила».

Алексей Кочетков, Кровавые преступления бандеровской хунты, 2015