Моды

Мо́ды (англ. Mods от Modernism, Modism) — британская молодёжная субкультура, сформировавшаяся в конце 1950-х гг. и достигшая пика в середине 1960-х гг.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В 1960-е появляются новые молодежные субкультуры, часть из которых продолжали традиции 1950-х. Моды (англ. Mods от Modernism, Modism, модернисты) слушают не Э. Пресли, а джаз М. Девиса, «Small Faces», «Kinks» и «The Who». Фильм Фрэнка Роддэма «Квадрофения», основанный на одноимённом альбоме группы «The Who» 1973 года, до сих пор считается одним из самых спорных феноменов культуры данного времени. Считается, что движение зародилось в Италии под влиянием кинематографа; подобные группы были и во Франции – молодежь, увлекавшаяся фильмами французской новой волны (Ф. Трюффо, Ж. Л. Годара). В это время выходят фильмы «Римские каникулы» и «Dolce Vita». Герои в них носили пиджаки, застегнутые на три пуговицы (в жизни – обычно на две или одну), брюки были достаточно узкие, узкими были и носы обуви. Свои деньги моды тратят в бутиках на Карнаби-стрит, часто оставляя там всю зарплату и имея в гардеробе всего один модный костюм. Их можно назвать минималистами в моде и в какой-то мере наследниками денди. Лозунг «Меньше, значит лучше», выдвинутый в XIX веке, для модов был принципом жизни. Впоследствии минимализм моды 1990-х многое позаимствует от стиля модов. Модным средством передвижения стали мотороллеры. В 1962 году «The Beatles» одеваются в стиле модов. Стиль модов докатился до элитных кругов и был воспринят дизайнерами одежды. В 1959 году П. Карден предлагает узкие вельветовые пиджаки с круглым вырезом, жакеты «Неру» со стойкой, узкие брюки.

А. Ю. Демшина, Мода в контексте визуальной культуры: вторая половина ХХ – начало XXI вв., 2009

Позже мода на татуировку еще не раз испытывала взлеты и падения. Беспрецедентные по масштабам войны XX века немного приглушили страсть к украшению тела: среди бомбежек, голода и смерти людям было не до красоты. Зато после окончания Второй мировой, в пору олимпиад, молодежных фестивалей и особенно с нарастанием популярности рок-музыки, салоны заполонили клиенты буквально всех возрастов, желавшие во всем подражать своим кумирам. Тогда наличие татуировки означало принадлежность к закрытому богемным кругу. Определенный рисунок на теле, так же как и остальные атрибуты – одежда, обувь, аксессуары, – являлся своеобразной визитной карточкой, поскольку его носитель имел шанс быть принятым в желанной среде.

Группа авторов, Самые модные татуировки, 2008

Законодательные инициативы государства после смерти Сталина носили выраженный демократический характер, но отношение власти к танцам менялось медленно. Конечно, в условиях совместного обучения девочек и мальчиков после школьной реформы 1954 года танцевальные вечера не были столь выспренно ритуальны, как в 1940-х – начале 1950-х годов. Отсутствие необходимости заранее утверждать список приглашенных на вечер уменьшило и регламентацию программ танцевальной части школьных праздничных мероприятий. Однако на публичных танцевальных площадках до начала 1960-х годов царил довольно жесткий контроль. Он был во многом продолжением развернувшейся еще в конце 1940-х годов кампании против стиляг, отличительным признаком которых власть считала не только особый стиль одежды, но и манеру двигаться, прежде всего танцевать. Д. Беляев, автор знаковой статьи, еще в 1949 году опубликованной в «Крокодиле» в рубрике «Типы, уходящие в прошлое», довольно живо и не без юмора описывал сцену на танцах в студенческом клубе: среди юношей и девушек, с воодушевлением отплясывавших краковяк и танец конькобежцев, появился некий тип в вызывающе яркой одежде, которого все собравшиеся называли стилягой. На вопрос «Что это за странная фамилия?» – присутствующие объяснили: «А это не фамилия. Стилягами называют сами себя подобные типы на своем птичьем языке. Они, видите ли, выработали свой особый стиль – в одежде, в разговорах, в манерах. Главное в их „стиле“ – не походить на обыкновенных людей. <…> Стиляга знаком с модами всех стран. <…> Он детально изучил все фоксы, танго, румбы…» (Крокодил 1949: 10).

Наталья Лебина, Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР – оттепель, 2015

Сегодня в Москве, в Петербурге, в других городах открыто множество бутиков, масса людей хотят заниматься модой, издается море глянцевых журналов. Однако вникнуть в суть, что такое русская мода, никто почему-то до сих пор не удосужился. Естественно, существовали каталоги музеев, например Эрмитажа или Исторического музея, где рассказывалось о коллекциях костюмов, которые там находятся. В основном это были придворные костюмы, и все эти книги заканчивались 1917 годом. Но с тех пор прошло уже почти сто лет – так что же, после этой даты в России не одевались вовсе? Конечно, всем известно, что в 1925 году в России процветало общество «Долой стыд», которое предписывало всем участникам его ходить голышом по улицам. Однако климат в России суров, поэтому им пришлось одеться по осени. Все же, если свести воедино моду дореволюционного периода, начиная с первых фотографий 1850-х годов, кончая последним периодом жизни традиционной фотографии – 2000 годом, когда появилась цифровая камера и негатив стал постепенно исчезать из нашего обихода, то станет понятно, что русская мода никогда не отрывалась от своих европейских прародителей. Если говорить о периоде от петровского времени до настоящего дня, то феномен русской моды является, безусловно, частью европейского культурного пространства, хотим мы этого или нет. Об этом явлении написана моя книга «Русская мода. 150 лет в фотографии».

Александр Васильев, «Я сегодня в моде…» 100 ответов на вопросы о моде и о себе, 2011

Хип-хоп культура достаточно бурно развивалась в Америке и Европе уже с середины 80-х годов, но в связи с определённой закрытостью Советского Союза, первые волны этой культуры до нас не дошли. Лишь к концу 80-х появляются первые записи иностранных рэп-исполнителей, входит в моду брейк-данс, тоненькими ручейками сквозь отверстия в стене того самого «железного занавеса» пробивается к нам какая-то информация о хип-хоп культуре. Это даже нельзя назвать первой волной российского рэпа, тогда не было еще людей, идентифицирующих себя как рэпперы, а были лишь отдельные увлечённые люди, и крайне маленькие объединения единомышленников, интересующихся этой культурой. Многие, в будущем ставшие известными рэпперы, начинали свой путь с брейк-данса, они создавали свои команды и периодически соревновались друг с другом в мастерстве, устраивая соревнования городского, а бывало и российского масштаба.

Андрей Еуаl, White Smoke: статус свободы – голос твоих улиц, 2009

С самого своего начала The Velvet Underground выходили за рамки одного поп-музыкального контекста, соприкасаясь с миром кино, моды и поп-арта. Истоки группы можно отыскать в январе 1964 года, когда художник словацкого происхождения Энди Уорхол и его ассистент Джерард Маланга въехали в артстудию под названием «Фабрика». Скоро на 5-м этаже дома 231 по Сорок седьмой улице на Манхэттене возник анклав для нью-йоркской богемы: людей искусства, музыкантов, писателей, художников-бродяг, андеграундных фотографов и режиссеров и просто красивых людей всех мастей. «Фабрика» быстро приобрела скандальную репутацию, благодаря царившим там вольным нравам, и Энди Уорхолу нужна была рок-группа, которая выражала бы его экспериментальный дух.

Игорь Цалер, 100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе, 2013

Даже если можно утверждать, что мода появилась около 1350 года, более правильным было бы считать, что мода в ее современном значении – с быстрыми сменами и постоянным стремлением противопоставить себя обыденности и соответствовать своему времени – не обладала реальной силой до XVIII века. К этому времени городская буржуазия укрепляет свои позиции и пытается завоевать власть, принадлежащую феодальной аристократии. Одежда используется тогда в качестве знака принадлежности к определенному социальному статусу. В 70-х гг. XVIII века появляются первые журналы мод: английский «Lady’s Magazine» («Журнал для женщин» – англ. – Прим. пер) (1770) и немецкий «Journal des Luxus und der Moden» («Журнал роскоши и моды» – нем. – Прим. пер.) (1786). (При этом модные журналы для мужчин не публиковались вплоть до 20-х годов XX века31.) Такие издания, бесспорно, способствовали более быстрому распространению новых тенденций в моде, донося информацию о том, что сейчас «in», а что «out», быстрее и до более широкого круга лиц, чем раньше.

Ларс Свендсен, Философия моды, -1

Эти несколько строк обозначают границу, которая пролегла между модой в широком смысле этого слова и Высокой модой наших дней. До появления Высокой моды существовал лишь кустарный вид пошива: платья создавались только по замыслу клиентки и только для нее одной. В наше время такой вид работы называется «шитьем на заказ». Теперь знаменитые кутюрье – создатели моделей, на которых стоит их автограф и которые, как произведения искусства, защищаются от копирования, завоевали большое уважение в обществе, играют в нем видную и активную роль большого художника и предпринимателя.

Анни Латур, Волшебники парижской моды, 2012

Европа, как магнит, манила американцев. Она оставалась для них средоточием культуры, искусства, тонкого вкуса, исторических традиций и высокой духовности; недостаток всего этого очень остро ощущался в американском обществе той поры. Для человека, не имеющего ни образования, ни связей, сделавшего себя и свое состояние собственными руками, европейское путешествие стало знаком принадлежности к определенному социальному кругу. Это была возможность с толком, если можно так сказать, потратить честно (или нечестно) заработанные деньги, приобщиться к общему движению, чтобы было потом о чем поговорить с соседями, наконец, отдать дань моде. В 1860-е годы европейское путешествие становится модным и даже обязательным для человека, претендующего на определенное положение в обществе. М. Твен иронизировал: «Весь этот незабываемый месяц я купался в блаженстве, впервые в жизни ощущая себя на гребне великого общественного движения. Все ехали в Европу – я тоже ехал в Европу, все ехали на знаменитую Парижскую выставку – я тоже ехал на знаменитую Парижскую выставку. В те дни пароходные линии вывозили из различных портов Соединенных Штатов в общей сложности около пяти тысяч американцев в неделю. Если за этот месяц мне и довелось встретить десяток знакомых, не уезжающих на днях в Европу, то у меня об этом не сохранилось ярких воспоминаний».

А. В. Павловская, Италия глазами русских, 2014

Но время берет свое. Послевоенный Париж воодушевлен приходом в мир моды новых имен – мадам Карвен, Пьер Бальмен, и, наконец, в 1947 году взорвалась настоящая бомба – состоялась премьера «New Look» Кристиана Диора – стиль, который Эльза не совсем поняла и приняла. Эта вычурная и в то же время изысканная женственность взяла верх над экстравагантными, но эстетскими моделями Скиап, и бороться с конкурентами стало все труднее и труднее. К тому же 15 февраля 1947 года у Эльзы рождается первая внучка – Мариса Беренсон, ставшая затем манекенщицей и киноактрисой. Радости Скиап не было предела, и она покупает себе новый дом в Тунисе, в местечке Хаммамет. Она пишет свои воспоминания, те самые, которые вы собираетесь прочитать. Но дела дома идут все хуже. Несмотря на массовые продажи лицензий на производство одежды, шляп и белья для женщин и мужчин под ее именем в американские универмаги, в 1954 году Эльза показала свою последнюю сокращенную коллекцию. Это случилось накануне возвращения из Лозанны в Париж ее заклятого врага Коко Шанель, которая после четырнадцатилетнего перерыва решает вновь заняться кутюром, дабы спаси свое имя, Дом и поднять продажи духов. 13 декабря 1954 года Скиапарелли полностью закрывает свой Дом моды в Париже, но продолжает продажи духов и линию женских аксессуаров – шляп и очков – в США.

Эльза Скиапарелли, Моя шокирующая жизнь, -1

Новые веяния в спорте порой определяются капризами моды, порой истинной логикой его развития. Поглядите на старые фотографии: пловцы в полосатых купальных костюмах по колено, фигуристки в длинных платьях и шляпах – зрелище странное для нашего взора, но объяснимое. Времена меняются. Меняются нравы и моды, и не всегда к худшему. Но длина футбольных трусов на качество паса не влияет. А вот, к примеру, фибергласовый шест для прыжков или тартановая дорожка – это уже следствие прогресса, а не моды. Но вообще-то говоря, спорт – явление консервативное. Что принципиально нового появилось в нем за последние десятилетия? Стиль плавания «дельфин»? Дельтапланы? Ну еще два-три события… Так что в этом направлении творческой мысли есть где разгуляться. Скорее всего с помощью науки и техники. А что, если оглянуться в прошлое? Может, и там можно заимствовать что-нибудь полезное?

Кир Булычев, Коварный план, 1989

Кэлвин Кляйн, как никто другой, может по праву гордиться тем, что именно его стараниями Америка стала одним из мировых центров моды. Причем добился он этого весьма своеобразным способом. Сугубо, к слову, американским. Сделав модную одежду частью массовой культуры. И если европейская haute couture пронизана духом привилегированности, то Кэлвин Кляйн подчеркивает: это качество доступно всем и каждому, хотя его и не назовешь дешевым. В этом смысле он всего лишь произвел с модой то, что другие сделали с американской музыкой и кино: в результате к 1980-м годам Европа, возможно, с пренебрежением, но все же копировала американскую массовую культуру. Мода не стала исключением.

Александр Соловьев, Знаковые бренды, -1

Перестройка, кажется, породила собственную волну штатничества. На этот раз на Америку проецировались сразу все мыслимые надежды и идеалы российского человека: вера в невероятные технические достижения и преклонение перед эстрадной музыкой, увлечение модой и политической системой (достаточно вспомнить учреждение поста вице-президента СССР, а потом и России, которое сделало структурно неизбежными политические конфликты, закончившиеся двумя путчами). «Макдонализация» России, о которой часто пишут с негодованием как о форме порабощения потребительской культурой и индустрией США, на самом деле является торжеством нашего собственного штатничества. Кто может заставить человека силой есть гамбургеры и пить колу, особенно если альтернативой являются пирожки-«тошнотики» и разливной квас из немытой бочки? То, о чем мечтали поколения штатников в нашей стране, в несколько лет стало достижимой реальностью: «шевроле» и «форд», записи Армстронга и Джимми Хендрикса, джинсы и бейсболки. Еще совсем недавно многие из нас видели в Штатах лидера свободного мира, чей высокий статус подкреплен не только правом сильного, но и обладанием высшей моральной правдой. Сам Алексис де Токвиль позавидовал бы позитивности нашего отношения к Америке.

Илья Герасимов, Нулевые. Степень. Письма, 2009

В процессе трансформации миф о красоте вовлек в сферу своего влияния и мужчин. Правда, применительно к последним его движущей силой являются скорее законы рыночной экономики, чем факторы социально-культурного плана. Как я и предсказывала, в прошлом десятилетии возник миф о мужской красоте. Выйдя за рамки гомосексуального сообщества, он распространился по всем газетным киоскам страны и озадачил живущих в пригороде отцов семейств новой для них проблемой – обеспокоенностью по поводу своих животиков, с которыми они раньше преспокойно жили и великолепно себя чувствовали. К тому же на полках ванных комнат обывателей из пригорода с зубной пастой теперь неизменно соседствует «Миноксидил»[1]. В результате усиления влияния женщин на экономическую и социальную сферы жизни разрыв между полами продолжает сокращаться, и мужчины вытесняются с позиций ценителей сексуальной привлекательности и красоты. Неизбежным следствием этого стал повышенный спрос на «Виагру». Начали выходить журналы, посвященные мужской моде, мужскому здоровью и уходу за собой. Объем услуг эстетической хирургии для мужчин побил все прежние рекорды. Сегодня они составляют треть рынка клиентов, пользующихся косметическими процедурами, и 10 % от числа студентов колледжей, страдающих от расстройств пищевого поведения. В наше время мужчины всех возрастов и уровней достатка (независимо от сексуальной ориентации) беспокоятся по поводу своей внешности значительно больше, чем каких-нибудь 10 лет назад. Но разве можно назвать прогрессом то, что представители обоих полов превращаются в товар и оцениваются как предметы?

Наоми Вульф, Миф о красоте. Стереотипы против женщин, 2002

Главная идея ленты в том, что режиссер, прежде ценивший порнографию или, во всяком случае, не считавший ее чем-то предосудительным, выбирает порно объектом резкой критики, в самых темных тонах изображая подпольную развратную жизнь города. Чем можно было бы объяснить эту разительную перемену? На деле разгадка проста и заключается она в смене культурной парадигмы, характерной для 1970-х годов. Американский кинокритик Питер Бискенд точно объясняет перемену в творчестве режиссера. Он пишет о Шредере: «Куда примечательнее сексуальных предпочтений Шредера были его культурологические взгляды. Время от времени у него даже открывался нюх на новые веяния в культуре, иногда неожиданные для большинства, иногда вполне предсказуемые». Этот «нюх» не подвел режиссера[105]. К тому времени как Шредер приступил к съемкам ленты, мейнстрим отверг порнографию, фактически почти от нее отказался, определив ей место в темном, трансгрессивном мире, куда добропорядочным христианам вход запрещен. Времена либерализации доступа к порнографии прошли очень быстро: «“Меня стали клеймить как кинематографиста, зацикленного на фильмах, фабула которых завязана на насилии. Хорошенько подумав, я решил, что пора менять имидж”. Шредер просчитал ситуацию, справедливо рассудив: что было хорошо для “Таксиста”, больше не катит»[106]. Буквально через два года никто и не вспоминал о порношике. Порнография окончательно вышла из моды.

А. В. Павлов, Постыдное удовольствие. Философские и социально-политические интерпретации массового кинематографа, 2014

В начале прошлого века, в 1902 году, фон Дреколь открыл свой филиал в Париже, сначала на площади Опера, 4, а потом переехал на Елисейские Поля, в дом 136, в 1920-е годы очень престижный адрес. Несмотря на то, что Дом моды «Дреколь» был очень почтенным заведением в эпоху Belle ?poque, интерес к нему начал падать по окончании Первой мировой войны. Германия разбита, Австро-Венгерская империя лежала в руинах, дома мод с немецкими фамилиями не котировались, а династия Габсбургов уже более не могла давать крупных заказов своему поставщику фон Дреколю. Это вынудило его в 1922 году объединить свой берлинский филиал с престижным немецким Домом моды «Beer», у которого была очень завидная репутация. Однако это дела не поправило. Конкуренты наступали на пятки. Париж преклонялся перед творениями Поля Пуаре, Жана Пату, Люсьена Лелонга, сестер Калло, Молине, Коко Шанель. Новая эпоха диктовала новый силуэт эмансипированной женщины: укороченная длина, простота кроя, геометрические мотивы. Во всем этом Дом «Дреколь», истинный певец женщин Belle ?poque, чувствовал себя неуверенно и окончательно сошел с арены парижской моды в 1929 году, слившись с другим парижским Домом «Agnes». Все это произошло в момент финансового краха, когда один за другим закрывались дома моды, сгоревшие в пламени долларового костра, словно мотыльки на керосиновой лампе.

Магги Руфф, Философия элегантности, -1

Приключения художников-авангардистов в рамках модной индустрии, где имена советских дизайнеров и художников переплелись с известными именами из мировой модной индустрии – таких, как Вивьен Вествуд, Пак Раббан, Жан Кастель Бажак, Эндрю Логан и Изабелла Блоу – для всех участников этого движения закончились по-разному. Каждый выбрал свой путь. Для многих с приходом в Россию западного глянца и нового застоя гламурных нулевых история альтернативной моды завершилась. Одни стали коллекционерами экстравагантных и винтажных вещей, другие вернулись к чистому искусству, кто-то смог закрепиться на рынке как дизайнер.

Миша Бастер, Перестройка моды, 2017

Еще одна из важных особенностей современной моды – то, что она во все большей степени начинает ориентироваться не на высший класс, как бы он ни понимался. Теперь ориентиром в моде могут становиться и часто становятся (1) элементы культуры «низших» классов, (2) стилистические особенности жизни некоторых профессиональных групп (военные, спецслужбы), (3) элементы культуры фанатов музыкальных групп или стилей (хеви метал), или даже вообще фанатов (футбольных, например), (4) культура национальных меньшинств, (5) культура возрастных групп, как правило, речь идет о молодежной субкультуре, (6) образ жизни маргинальных асоциальных групп – криминал, бродяги (бомжи), наркоманы и т. д.

Л. Г. Ионин, Парад меньшинств, 2014

В Россию удается попасть только летом, для продления визы, потом и новые романы. Он старше Вас, но богат, у него трое детей от первого брака, но он щедр и аристократичен, бонвиван, одним словом. Сказочная жизнь! Жаль, что сказка так быстро проходит. Наступает возраст, когда работы становиться все меньше, приходит новое десятилетие, и Ваш тип лица, увы, больше не в моде. Ищут брюнеток с карими глазами… а Вы блондинка 27-ми лет. Если не сложилась семейная жизнь, то Вы можете вернуться в Россию и преподавать в школе моделей или торговать в элитном бутике, а может стать и его управляющей. А может, Вам удастся написать блистательные мемуары, как это умело сделали манекенщицы середины ХХ века Пралин и Фредди! Удивительно, но их рассказ будет перекликаться с моим описанием среднестатистической успешной карьеры модели. Просто у них не было языкового барьера – они француженки – и не надо было делать два старта: один – в России, другой – в Париже. Уверен, что эти воспоминания Вам не только понравятся, Вы влюбитесь в них! Они станут гидом, настольной книгой для тех, кто мечтал о подобной карьере, но не сделал ее; для тех, кто мыслил себя красавицей, но не был оценен по заслугам; для тех, кто мечтал жить в Париже, но не сумел; и для всех, кто любит моду! Ее тайны, загадки, закулисье этой гламурной индустрии, которую французы окрестили haute couture.

Пралин , Тайны парижских манекенщиц (сборник), -1

Вторая отличительная черта этих двух примеров – в обоих случаях незначительные перемены имели масштабные последствия. Падение уровня преступности в Нью-Йорке пытались объяснить последовательными факторами, но это были постепенно нарастающие изменения. Объем торговли крэком немного снизился, население несколько постарело, полиция стала работать чуть лучше. А результат оказался впечатляющим. То же относится и к Hush Puppies. Сколько парней из Нижнего Манхэттена начали носить эти ботинки? Двадцать? Пятьдесят? Может, сто, не больше. И все же они без всякой посторонней помощи породили новое веяние моды.

Малкольм Гладуэлл, Переломный момент. Как незначительные изменения приводят к глобальным переменам, 2002

«Мода на грезы о «бананово-лимонном Сингапуре» появилась еще до революции благодаря ариеткам Александра Вертинского, Изы Кремер, песенкам Ильи Ильсарова и Владимира Сабинина». Чуть позже общим местом стало обвинение поэтов и артистов эстрады в увлечении подчеркнуто красивыми образами (как сказали бы мы сейчас, гламуром), надрывной эмоциональностью (тут и сям наклеивался негативный ярлык «цыганщины»), наконец, в «упадочности». Сочетание этих черт в искусстве ничего вам не напоминает? Да, именно! Фестиваль «Бархатное подполье» взял под свое крыло тех артистов и создал культурный оазис для такого искусства, которое без всякого стеснения воспевало именно «кенгуру» и «милые глазки», а исполнение «с ужимками» здесь считалось и считается хорошим тоном и всячески поощряется; искусства, для которого «бананово-лимонный Сингапур», «ночной Марсель» и даже «притоны Таиланда» были куда интереснее заводских труб, эстетики деревенских изб, склонившихся к заросшему пруду березок и всей той клюквы, которая на протяжении многих десятилетий напрямую ассоциируется в массовом сознании и с подлинным (то есть как бы настоящим) искусством, и с истинным патриотизмом.

В. О. Преображенский, «Бархатное подполье». Декаденты современной России, 2015

Первая постановка, по словам ветерана турецкой сцены, хореографа балета Ойтуна Турфанда, была связана с годовщиной смерти султана Сулеймана, как дань уважения. Нынешние постановщики балета включили в постановку много мелких деталей, фольклорных элементов, отражающих дух и время Золотого Века Османской Империи. Это касается не только декораций или костюмов, но также эмоциональной атмосферы, передающей стиль композиторов того периода. Интересно отметить, что во время пошива исторических костюмов дизайнером Сердаром Башбуом были использованы ткани модного дома Вакко. Основателем мирового бренда «Вакко» был Витали Хакко, которого называют отцом турецкой моды. На сегодняшний день «Вакко» является одним из главных представителей Турции на мировых подиумах, а также включает направления мужской одежды, домашнего декора, линию парфюма: «V de Vakko» (для мужчин), «Katia» (для женщин) и «Piu Piu» (для детей), и даже… собственную линию элитного шоколада.

Софья Бенуа, Судьба Роксоланы и ее детей. Королева мира, 2014

С тех пор я бывал в Вене много раз – то по заданию редакции, то собирая материал для своих исторических книг, – и каждая встреча наполняла меня новой радостью. Возрожденная столица – город, любимый Талейраном и ненавидимый Гитлером, – постепенно возвращала себе подобающую роль. Во времена холодной войны Восток и Запад по каким-то неясным и пугающим причинам обменивались здесь шпионами. В 1961 году в Вене встретились Никита Хрущёв и Джон Кеннеди – не в силу случая, а по необходимости. Тогда впервые заговорили о разрядке… А потом вернулась мода на искусство, в том числе на искусство жить. Шоколад, Сисси, вальсы, тихие или шумные кафе, уютные кабачки, светские развлечения, венгерские и турецкие рестораны, величественное после реконструкции здание Оперы, фантастическое богатство картинных галерей, ар-нуво и даже доктор Фрейд, наконец-то получивший свой музей, – все это переживало второе рождение. США и СССР снова пытаются найти общий язык, и в 1979 году Леонид Брежнев и Джимми Картер подписывают в Вене договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-2). Как мы знаем, проблема остается актуальной до сих пор.

Жан де Кар, Вена. Роман с городом, 2005

Итак, что же представляет собой классический стиль? Это, скорее всего, самое лучшее и проверенное временем направление в моде. Разве повернется язык назвать старьем обалденные джинсы “Ливайс-501” только из-за того, что они были придуманы почти сто лет тому назад? Если факт тебя не убедил, задумайся над тем, сколько лет прошло с того момента, когда основатель фирмы “Адидас” Ади Дасслер придумал три легендарные полоски на своих изделиях?

Б. П. Грачев, Уроки стилиста. Книга для мальчиков, 2013

В стенах «Птюча» сложилось целое молодежное движение любителей техно-музыки, отдельная субкультура. Вскоре под брендом «Птюч» возникла промоутерская организация, молодежный журнал, а также объединение диджеев «РТЮСН sound system». В 1996 году сам клуб закрылся, но движение, им порожденное, не кануло в лету. Оно продолжало существовать. Его рупором стал уже упомянутый журнал «Птюч», освещавший на своих страницах новые увлечения молодежи – музыку, моду, кино.

DJ Шмель, Диджей: Играющий в темноте, 2010

И как грустно сознавать, что ни один отечественный музей даже не подумал приобрести в свою коллекцию какой-нибудь экспонат из тех, которые составляют предмет гордости национальной моды. Ведь мода на русское в одежде пришла к нам от Поля Пуаре, а ее отголосками были работы Ламановой и многочисленных домов моды русских эмигрантов в Париже 1920-х годов! Необходимость создания Музея национальной моды назрела давно, он должен стать и справочным центром, и практической лабораторией для тысячи российских авторов, работающих с текстилем. Собрания народного костюма и дворцового платья являют собой лишь два сегмента истории стиля, они не в состоянии заполнить огромную лакуну. Собраний городского модного костюма XX века, созданных известными кутюрье мира, в России нет. Начинать создание такого музея следует уже сейчас, собирая, приобретая, реставрируя предметы моды XX века, в том числе и работы Поля Пуаре.

Поль Пуаре, Одевая эпоху, 1930