Коллаборационизм

Коллаборациони́зм (фр. collaboration — «сотрудничество») — осознанное, добровольное и умышленное сотрудничество с врагом, в его интересах и в ущерб своему государству.

Термин чаще применяется в более узком смысле: сотрудничество с оккупантами. По Хоффману, понятие разделяется на:

• вынужденный коллаборационизм (нежеланное признание ситуации);
• сознательный коллаборационизм (попытка извлечения выгоды из ситуации).

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

На наш взгляд, к понятию «коллаборационизм» подходит следующее определение: это добровольное сотрудничество с нацистским военно-политическим руководством на территории Германии или оккупированных ею стран с целью установления или укрепления нового административно-политического режима. Исходя из сфер такого сотрудничества принято выделять политическую, административную, военную, экономическую, культурную и бытовую разновидности коллаборационизма. А к наиболее активным относить три первые разновидности. Таким образом, административный коллаборационизм – это работа в органах местного «самоуправления», организованных при поддержке оккупантов. Политический коллаборационизм – участие в деятельности всевозможных «правительств», «советов» и «комитетов», созданных с целью получения власти и влияния на политику оккупантов. Наконец, военный коллаборационизм – это служба в силовых структурах нацистской Германии (вермахт, войска СС и полиция)[1].

Олег Романько, Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945, 2013

На наш взгляд, к понятию «коллаборационизм» подходит следующее определение: это добровольное сотрудничество с нацистским военно-политическим руководством на территории Германии или оккупированных ею стран, с целью установления или укрепления нового административно-политического режима. Исходя из сфер такого сотрудничества принято выделять политическую, административную, военную, экономическую, культурную и бытовую разновидности коллаборационизма. А к наиболее активным относить три первые разновидности. Таким образом, административный коллаборационизм – это работа в органах местного «самоуправления», организованных при поддержке оккупантов. Политический коллаборационизм – участие в деятельности всевозможных «правительств», «советов» и «комитетов», созданных с целью получения власти и влияния на политику оккупантов. Наконец, военный коллаборационизм – это служба в силовых структурах нацистской Германии (вермахт, войска СС и полиция)[40].

Олег Романько, Крым в период немецкой оккупации. Национальные отношения, коллаборационизм и партизанское движение. 1941-1944, 2014

Примером создания специальных подразделений в составе вооруженных сил могут являться интернациональные бригады[625] в испанской гражданской войне на стороне народного фронта Испании (1936 г. – конец 1938 г.), которым на стороне «националистов» противостояли их сограждане (иностранцы), входившие в войска противника[626]. Многочисленные примеры добровольчества были в период Второй мировой войны. Так, на территории противоборствующих Германии и СССР формировались воинские подразделения из граждан иностранных государств. Подчеркнем, что понятие «добровольчество» частично совпадает с понятием «коллаборационизм» (от франц. collaboration — сотрудничество, совместные действия), под которым понимается фактическое сотрудничество с оккупационными властями[627]. Формами коллаборационизма являлись: участие в вооруженной борьбе против армий антигитлеровской коалиции, в карательных операциях против местного населения, партизан, в террористических акциях оккупантов; разжигание националистической розни между различными народами на оккупированных территориях, участие в формировании марионеточных правительств и органов местного самоуправления, целенаправленная деятельность против государственного строя своей страны[628].

В. А. Батырь, Международное гуманитарное право, 2011

Еще один пример (не имеющий отношения к истребительной войне нацистов против СССР, но, тем ни менее, немаловажный) подобного политически субъектного коллаборационизма – созданное нацистами весной 1941 г. Независимое государство Хорватия. Нацисты предоставили хорватским националистам («усташам») то, чего не разрешили ОУН и ЛАФ, – собственную квазигосударственность и простор для реализации политических планов. Результатом стала проводившаяся руководством Хорватии политика массового уничтожения и изгнания сербского населения, жертвами которой стали сотни тысяч человек. Это было не нацистское преступление: представители германских оккупационных властей, исходя из собственных соображений поддержания «нового порядка», возмущались и даже противодействовали совершаемым усташами преступлениям[15].

Хельмут Вагнер, Правые в Раде. Западный ответ на Восточный вопрос, 2016

Гражданский коллаборационизм – термин в исторической науке новый, до сих пор даже не упоминавшийся в специальных работах – отечественные авторы предлагали иную классификацию форм сотрудничества с противником[1]. Гражданский же коллаборационизм – термин собирательный. Он представляет собой сотрудничество советских граждан с оккупантами в административной, экономической и идеологической сферах. Сотрудничество наших сограждан с противником в гражданской сфере стало довольно масштабным. Так, если в военных коллаборационистских процессах, то есть вооруженной борьбе против своего правительства, приняло участие, по различным оценкам, от 1 до 1,5 млн советских граждан, то в гражданской сфере с оккупантами сотрудничало около 22 миллионов граждан СССР[2].

Игорь Геннадиевич Ермолов, Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками. 1941-1944

Коллаборационизм советских граждан на оккупированной советской территории в годы Великой Отечественной войны – достаточно сложное и многостороннее явление, связанное с изменениями, наступившими в России после октября 1917 г. В большей степени это было связано с Гражданской войной, репрессивной политикой органов новой власти по отношению к классовым врагам, проведением жесткой экономической и социальной политики (расказачивание, раскулачивание, коллективизация и т. п.), сформировали в обществе прослойку людей, недовольных советской властью207.

А. Ю. Попов, Сопротивление на оккупированной советской территории (1941‒1944 гг.), 2016

В последнее время в отечественной историографии активно разрабатывается проблема коллаборационизма, в том числе и на материалах Северного Кавказа122. Наиболее полно к настоящему времени раскрыты вопросы военно-политического коллаборационизма как наиболее активной формы сотрудничества советских граждан с противником. Ряд исследователей рассматривает создание и судьбу восточных легионов и других частей и соединений вермахта, полиции и СС, в составе которых служили и горцы Северного Кавказа123. Вызывает определенный интерес диссертационное исследование А.В. Казакова, посвященное деятельности органов безопасности Кабардино-Балкарии по противодействию антисоветской эмиграции, но вводящее неизвестные данные из фондов архивов ФСБ и о борьбе «с гитлеровскими пособниками из числа северокавказцев»124.

Е. Ф. Кринко, Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения, 2012

В политическом плане новый порядок в оккупированных странах означал насаждение коллаборационизма, то есть сотрудничества профашистски настроенных местных кругов с оккупационной властью в ущерб интересам нации, перекройку границ оккупированных стран, свертывание всех демократических свобод, установление режима жесточайшего террора, геноцида, германизации населения.

А. Б. Максимов, Тайный фронт Великой Отечественной, 2016

В то же время этот бесценный опыт до сих пор недостаточно изучен. До середины 1950-х гг. труды отечественных историков базировались на указаниях о безоговорочном торжестве советской национальной политики7. В период с середины 1950-х гг. до конца 1980-х гг. в работах исследователей была приоткрыта завеса над такими явлениями, как коллаборационизм граждан СССР и деятельность антисоветского бандповстанческого движения на территории Советского Союза, освобожденной от германской оккупации8. На рубеже 1980-х и 1990-х гг. отечественная наука была освобождена от идеологического диктата, после чего в работах историков были рассмотрены отдельные вопросы, касающиеся проблем национальной политики СССР9. Зарубежная историография 1940—1980-х годов была во многом «идеологизирована» в антисоветском ключе10. В последние десятилетия зарубежные исследователи опубликовали новые труды, касающиеся национальной политики СССР в предвоенный период и в годы Великой Отечественной войны11. Тем не менее большинство вопросов, связанных с этой темой, в исторической науке до сих пор рассмотрены фрагментарно. Дать обоснованную оценку событиям тех лет – одна из насущных проблем, стоящих перед российскими историками.

Ф. Л. Синицин, Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР. 1933—1945, 2018

Означают ли слова Розенберга, что в Беларуси, в отличие от всех остальных территорий Советского Союза, не было коллаборационистов, сотрудничающих с гитлеровцами? Были. Однако по сравнению с Западной Украиной или Прибалтикой белорусский коллаборационизм был настолько ничтожным и несущественным фактором, что министр оккупированных восточных территорий Третьего рейха не считает нужным упоминать о своих белорусских сподручных.

А. А. Носович, Почему Беларусь не Прибалтика, 2017

В данном случае вся суть сводится к тому, что речь не идет об оскорблении той или иной этнической общности по причине проявлений в ее среде дезертирства или уклонений от службы в Красной Армии, коллаборационизма. Никто не преследует подобную цель. Речь идет о возникших социальных институтах в годы войны, носивших несистемный характер. Практика проявления этих факторов говорит сама за себя, о том, насколько сложную обстановку создавала деятельность этих институтов в тылу советских войск.

Коллектив авторов, Война и революция: социальные процессы и катастрофы: Материалы Всероссийской научной конференции 19–20 мая 2016 г., 2016

Первой неожиданностью для разорванного политического пространства страны стала реальная консолидация национальных сил. Точнее – то самое национальное единство, которое не подразумевает тоталитарного единомыслия, но существует всегда, когда есть в наличии единая нация. Потому что именно новое национальное единство в рамках независимого Российского государства объединило всех ответственных граждан страны удивительно широким охватом. Многие традиционные критики и даже ненавистники «режима» вдруг позиционировали себя – кто осторожно, кто двусмысленно – как сочувствующие России, ее позиции и ее интересам (что не мешает им даже сейчас и уж точно не помешает в будущем клеймить режим на привычном либеральном новоязе). А вот «другая сторона», с одной стороны, определилась: в первые же часы после начала войны за независимость России понятие «коллаборационизм» из разряда ругательств перешло в разряд констатаций, причем имеющих политические и юридические последствия, а с другой стороны, оказалась абсолютно маргинальной, нерепрезентативной и экзотической.

Дмитрий Юрьев, Кризис Запада – восход России, 2009