Цитаты со словом «француз»
Моя цель заключается в том, чтобы примирить всех
французов на основе крепкой власти, морали, национальной гордости и любви к трудолюбивым и страдающим классам.
Французы поняли, что я вышел за рамки закона лишь для того, чтобы восстановить закон.
В некоторых частях света водятся обезьяны, в Европе же водятся
французы, что почти одно и то же.
Англичане коллективно, как народ, плуты, индивидуально честны. Наоборот,
французы, честные как народ, индивидуально — плуты.
Для
француза немыслимо дожить до средних лет, не получив сифилис и орден Почётного легиона.
Нации, народу, армии, всем
французам не следует забывать о своем прошлом: ведь оное составляет их славу.
У
французов чувство национальной чести всегда тлеет под пеплом. Достаточно лишь искры, чтобы разжечь его.
Французы почти не говорят о своих женах: боятся говорить при посторонних, которые знают этих жен лучше, чем сами мужья.
Человеком я стал благодаря природе, а
французом – благодаря случаю.
После трех рюмок коньяку
француз переходит на минеральную воду, а русский на «ты».
Франция разделена на сорок три миллиона
французов.
Господа московские и всякие иные русские капиталисты! Пустите ли вы
французов, немцев, шведов, англичан и американцев эксплуатировать и это русское богатство и нажить на нем хороший барыш или сами догадаетесь взять его, когда вновь вам указывает на большое наживное дело тот, кто давно следит за судьбой русской нефтяной промышленности и ничего больше не хочет, как того, чтобы она развивалась до тех размеров, какие соответствуют природным запасам страны. Покажите миру хоть на этом деле, что можете сами справиться со своим богатством, когда дана вам широкая, разумная свобода и есть русский пример. Вам, господа русские капиталисты, предстоит осветить и смазать Россию и Европу, разделить эту службу с Америкой да по пути превратить четырехкопеечный продукт в пятирублевый, отчего пристанет кое-что и к вашим рукам, и к рукам тысяч рабочих, которые потребуются для того, чтобы поворотить эти миллионы пудов, втуне лежащие под землей.
Немцев упрекают в том, что они всегда подражали во всем
французам и англичанам; но забывают, что это самое умное, что они, как нация, могли сделать, потому что собственными силами они не произвели бы ничего дельного и хорошего.
Настанет день, когда мы воочию увидим два гигантских союза государств — Соединенные Штаты Америки и Соединенные Штаты Европы, которые, став лицом друг к другу и скрепив свою дружбу рукопожатием через океан, будут обмениваться своими произведениями, изделиями своей промышленности, творениями искусства, гениальными дарованиями; увидим, как они поднимают новь на всем земном шаре, заселяют пустыни, под оком создателя совершенствуют все созданное им и ради всеобщего благоденствия сочетают воедино две необъятные силы — братство людей и могущество Бога! И этого дня не придется ждать четыреста лет, ибо мы живем в эпоху, когда время движется быстро, когда бурный поток идей и событий увлекает народы с небывалой стремительностью, когда один год нередко выполняет задачу целого столетия. Что же все мы —
французы, англичане, бельгийцы, немцы, русские, славяне, европейцы, американцы, — что же мы должны сделать, дабы этот великий день настал как можно скорее? Любить друг друга!
Для англичанина, американца, русского весь мир представляет поле деятельности... Только мы,
французы, такой „благоразумный“ народ, что сидим на одном и том же месте, если нас не оденут по-солдатски. Мы живем там, где родились.
Многие ошибаются или притворяются, что ошибаются, относительно духа
французов: они считают
французов независимыми, врагами всякого ига, всякой власти — и грубо ошибаются.
Француз тщеславен и хвастлив; он любит задирать и вызывать власть, но не ниспровергать её. Ибо кого станет он потом задирать?
Французы не очень-то тратятся на то, чтобы быть довольными и весёлыми, но готовы разоряться, чтобы казаться довольными и заставлять других думать, что веселятся; при этом они поглядывают по сторонам, чтобы видеть, смотрят ли на них.
Про сопротивление, кстати, сразу смешно. Самое известное сопротивление было, как известно, во Франции.
Французы, сперва сдавшие родную страну немецким нацистам практически без боя, немного погодя организовали Ля Резистанс, то есть Сопротивление, чтобы дать отпор проклятым немецким оккупантам. Не все при этом знают, что на восточном фронте против нас, русских,
французов воевало больше, чем воевало в Сопротивлении. Но это, конечно, мелочь.
Еще только приоткрылась дверца в двадцатый век. Здесь с воздушных змеев начиналось воздухоплавание, где-то на пустыре запускали монгольфьер. На циклодроме гонщик Сергей Уточкин соперничал с
французами и немцами, неизменно побеждая; дань восхищения ему отдал каждый юный одессит, в том числе и Коля Корнейчуков, бывший его страстным поклонником. Поколение постарше вписало рыжего Уточкина в свои мемуары как мотоциклиста и велосипедиста, поколение помладше — как летчика.
Французский народ как будто бы опередил на две тысячи лет остальной род человеческий… Мир изменился, он должен измениться ещё больше, Франция, эта чудесная, обласканная солнцем земля, создана для счастья и свободы.
Французы, будьте доблестны. На вас смотрит всё человечество. Считайтесь только с благом общества и с интересами человечества..
Похожие цитаты:
Не понимать ни одного языка, кроме английского, является привилегией англичан. Даже если англичанин понимает, он не унизится до того, чтобы показать это.
Я поляк потому, что глубоко усвоил некоторые, сугубо польские недостатки. И польских фашистов ненавижу больше, чем всяких иных. Вот самое серьезное доказательство, что я – настоящий поляк.
Цыгане не англичане, а следовательно, почти наверняка людоеды.
Высокомерие русского кабинета становится нетерпимым для европейцев. За падением Очакова видны цели русской политики на Босфоре, русские скоро выйдут к Нилу, чтобы занять Египет. Будем же помнить, ворота на Индию ими уже открыты.
Англичане! Вы великий народ, скажу больше — вы великая чернь. Удары ваших кулаков красивее ударов ваших шпаг. У вас есть аппетит. Вы — нация, пожирающая других.
Из всех наций на свете англичане — самые глупые в беседе и самые умные в деле.
— Во всем свете у нас только 2 верных союзника, — любил он говорить своим министрам: — наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас.
Народ Франции не будет, никогда не будет воевать против Советского Союза!
Отныне ни один румынский гражданин, будь то еврей или немец, не получит визу, если предварительно не согласится работать на нашу разведку.
Лорд английский (особенно прежний лорд) как физиономия, как тип, как характер, быть может, более олицетворял собою Англию, чем английский матрос; или, по крайней мере, столько же. У нас вышло наоборот.
…я немец советского разлива. Мои соотечественники — советские люди, у которых говорить про национальность было моветоном.
Я так люблю Францию, что предпочел бы иметь в ней шесть государей вместо одного.
Я предпочитаю умереть в России, чем быть спасённой немцами.
Если бы наши солдаты понимали из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны.
Мы создали Италию, теперь осталось создать итальянцев.
Донесение. Развивая наступление, мы сожгли ещё несколько деревень. Уцелевшие жители устроили нашим войскам восторженную встречу.
До тех пор, пока люди будут преклоняться перед Цезарями и Наполеонами, Цезари и Наполеоны будут приходить к власти и приносить людям несчастья.
Не надлежит мыслить, что слепая храбрость даёт над неприятелем победу. Но единственное, смешанное с оною — военное искусство.
Во флоте Чарльза Второго были джентльмены, были и моряки. Но моряки не были джентльменами и джентльмены были не моряками.
Данциг имеет собственные деньги, которые, однако ж, вне города не ходят; и в самом городе прусские предпочитаются.
Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто способствует ее разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться.
Патриот должен быть всегда готов защищать свою страну от ее правительства.
Русских легче убивать, чем принуждать к отступлению.
Армия принципов прорвется там, где не прорвется армия солдат.
Наполеон или я, я или он, но вместе мы не можем царствовать.
...«ибо, если противник действительно стоек, то его можно опрокинуть
только штыком».
Дорога к славе в патриотической армии и свободной стране открыта всем.
Последний нацист был для них дороже самого порядочного немца. Раз ты нацист, тебе всё дозволено: не так-то легко до него добраться. У них это называется стоять друг за друга.