Помимо окорока в свёртке лежит длинный преострый нож с чёрной рукояткой.
Норов дитяти, вишь, сказывался преострый, догадливый.
Врата последнего, некогда величественного, но все еще обитаемого приграничного города имели исполненные вековой мудрости очи, и кто-то из путников, так, мимоходом, забавляясь, всадил преострый нож в одно из них, да, усмехаясь, продолжил путь, как ни в чем не бывало, а оставшийся глаз переполненный немой болью глядел ему вслед.