Цитаты со словом «затянутость»
Похожие цитаты:
Когда я мучаюсь над концовкой стиха, то прибегаю к последнему средству — откровенной алогичности.
Естественность — всего лишь поза, и к тому же самая раздражающая из всех, которые мне известны.
«Синтаксис русского предложения настолько отличается от нашего, что переводчику, для того чтобы его текст читался гладко, постоянно приходится прибегать к перефразированию».
Чрезмерная краткость речи иной раз превращает её в загадку.
Часто неясность происходит столько же от многословия, сколько и от излишней краткости.
Мы ненавидим театральность в театре, но любим сценичное на сцене. Это огромная разница.
Многословие обычно порождает скуку.
Но, конечно, мы не вправе скрывать от себя, что у вдохновенных переводов всегда есть опасность при малейшем ослаблении дисциплины перейти в какой-то фейерверк отсебятин и ляпсусов.
Немногословность, вероятно, слишком давно известный принцип, чтобы о нем распространяться, однако с художественной точки зрения, я уверен, он работает. Недоговоренность способствует драматическому эффекту, а прямота его разрушает.
Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.
Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.
Любовное правило: чем длиннее предисловие, тем короче роман.
Драма — это поэзия поведения, роман приключений — поэзия обстоятельств.
Автора вызывали так часто, будто хотели отвлечь его от работы над другой оперой.
Как в политике одно меткое слово, одна острота часто воздействует решительнее целой демосфеновской речи, так и в литературе миниатюры зачастую живут дольше толстых романов.
Энтузиазм не может долго подхлёстывать человека. Во всякой работе существуют естественные ритмы. Сравнительно долгое нарушение их приводит к надрыву, к депрессии.
Театральное произведение это движение, потому что в нём есть эволюция в состоянии душ и фактов.
Существенными элементами произведений Дымова являются описания болезни, психологического самоанализа и анализа, эротики, уныния.
Благодаря своей жизненности программирование всегда испытывает отчаянную потребность в новых штампах: Банальность успокаивает нервы.
Всякая ложь и абсурд разоблачаются обычно потому, что в момент апогея в них обнаруживается внутреннее противоречие.
Через повторение, через повторение проще всего создаётся мифология!
Истинная и всеобщая польза комедии заключается в развитии нашей способности легко и быстро подмечать смешное под каким бы то ни было покровом страсти или моды, равно как и под морщинами торжественной серьезности.
Алкоджаз – это музыка, в основе которой лежит джазовая идея, но в манере исполнения имеется некоторая расхлябанность. В первый раз я услышал ее у Армстронга, и мне понравилось, с каким наслаждением он не попадал в ноты!
У каждого человека под шляпой — свой театр, где развертываются драмы, часто более сложные, чем те, что даются в театрах.
Характер, который в житейском обиходе обыкновенно называется приятным, составляется из вежливости и фальши.
В других нас раздражает не отсутствие совершенства, а отсутствие сходства с нами.
В повседневной жизни наши недостатки кажутся порою более привлекательными, чем наши достоинства.
Не стремись к блеску исполнения. Старайся, чтобы музыка произвела то впечатление, которое имел в виду автор; большего не надо; все, что сверх этого, — искажение.
Главное горе портретной фотографии — это что люди стремятся изобразить собой, что они «снимаются». А в литературе этому точно соответствует, когда писатели «сочиняют». Пошлее этого сочинительства нет ничего на свете.
Для меня было очень неприятным открытием, что многие воспринимают нас как музыкальную буффонаду! Самоирония — пожалуйста, но прикола в моих песнях нет.
«Апокалиптизм» моих песен связан со вполне рациональным видением того, что в постиндустриальной цивилизации история народов с их архетипами кончается, уступая место некой статичной длительности одномерного «общества спектакля».
И не предпочтительней ли упрямство в отстаивании раз решенного, чем медлительность и метания из стороны в сторону?
По большей части моя музыка автобиографична, но ни одна из песен не есть вся я. Каждая — только кусочек.
Русский характер — это непрестанные приливы и отливы, и чисто русское словечко «Ничего!» хорошо выражает фатализм этих нескончаемых колебаний.
Любовь — это пьеса. С короткими актами и длинными антрактами. Самое трудное — научиться вести себя в антракте.
Те требования, которые подчас способствуют сбору счастья, так увеличиваются из-за жадности, что вся его масса оказывается исчерпанной еще задолго до того, как большинство успеет предъявить свои претензии.
Долголетняя практика убедила меня в ненужности, излишестве политической свалки, логическим выводом из чего являлось затеянное мною еврейское и рабочее движение.
Роман — это движение, потому что в нём есть изложение идей и ситуаций, которые следуют друг за другом, сталкиваются, теснятся.
Необычайные случаи обычно повторяются.
Чем сложнее действие, тем проще персонажи.
Описывать прошлое — меньший риск, чем описывать настоящее, ибо в этом случае писатель отвечает только за точную передачу заимствованного им у других.
История повторяется. Это один из ее недостатков.
Что ни говори, а исход жизни по-своему интересен. Последний акт недолгого действия жалок, страшен, гадок, но не лишён какой-то поэзии.
Красоту создают не столько изображаемые вещи, сколько сама потребность их представления, и потребность эта придаёт силы в процессе работы.
Торжественные церемонии не выигрывают от повторений, особенно когда человек чувствует в них фальш и комедию.