Цитаты со словом «завешивающий»
Похожие цитаты:
Право - это узкое одеяло на двуспальной кровати, когда ночь холодная, а на кровати - трое. Одеяла не хватит, сколько его ни тащи и ни натягивай, и кому-то с краю не миновать воспаления лёгких.
В старые времена сибирские служивые выглядели весьма внушительно. Они носили латы 2-х видов, которые покрывали все тело. Одни сплошь состояли из железных колец, а другие из тонких железных пластин.
Нет ничего страшнее закрытой двери.
Велико число женщин, которые кажутся прекрасными в тени шатров и под покровом вуали. Но подними вуаль, и ты увидишь мать своей матери.
Кажущиеся теперь столь наивными представления о небесном своде — по сути, точная внутренняя граница нашего знания, которую объявили внешней. Этот непрозрачный колпак, который мы несем с собою, чуть колышется при каждом шаге.
Свет в конце туннеля оказался светящейся надписью «ВЫХОДА НЕТ».
Книги — окна, сквозь которые выглядывает душа.
Самый тонкий волос тоже бросает тень.
Горы только издали имеют форму, а когда на нее взойдешь, то как дом — вошел в дом: разные комнаты, чуланы, кладовые, уборные, коридоры, а крыши не видно.
Сидя в камере, я увидел, как луч света падает из окна на цементный пол. И тогда я сообразил, что
пассионарность — это энергия, такая же, как та, которую впитывают растения.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
книги, кажется, скоро выживут из кабинета своего хозяина-сотни, тысячи книг, на многих языках и по самым диковинным разделам науки, которые теснятся на полках, лежат на столах, нераспечатанными пачками сложены на полу.
Змея говорила: Я-то пряма, а вот щель, в какую я пролезаю, крива.
Мы во всем и почти всегда бываем жертвами нашего воображения: оно торопится закрыть своим пестрым покрывалом малейший луч истины.
Я был сперва почти напуган, увидев, какая математическая мощь была обрушена на этот предмет, а затем удивлен тем, как легко предмет это перенес.
Чувство юмора — это то понимание жизни, которое появляется у человека, подошедшего к краю бездонной пропасти, осторожно заглянувшего туда и тихонечко идущего обратно.
Под грязными лохмотьями Диогена скрывалось, быть может, столько же гордости, как под пышной одеждой божественного Платона.
У нее были такие узкие штаны, что я едва мог дышать.
Мы все пьем из источника счастья дырявым сосудом; когда он доходит до наших уст, то бывает почти пуст.
Теперь я один. Не совсем один. Есть еще эта мысль, она рядом, она ждет. Она свернулась клубком, как громадная кошка; она ничего не объясняет, не шевелится, она только говорит: «нет». Нет, не было у меня никаких приключений.
Когда суеверие проникает в голову народа, оно оставляет там запас глупостей на многие столетия.
Кто сам в себе носит солнце и жизнь, не станет искать света где-то на стороне.
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Наш разум пробивается узкой тропой между безднами, которые манят и зовут его.
Никогда книги не излучали столько света, как в кострах инквизиции.
Истина для глупцов — то же, что факел среди тумана: он светится, не разгоняя его.
Двери дворцов не так высоки, как думают: пройти в них можно только нагибаясь.
Жизнь — это не ряд симметрично расположенных светильников, жизнь — это сияющий ореол, полупрозрачная оболочка, окружающая нас с момента зарождения нашего сознания до его исчезновения.
Если вы попали в чёрную дыру, не сдавайтесь. Выход есть..
Костлявые руки, плоская грудь и вечно торчащая длинная шея.
Иногда явный тупик оказывается входом в вечное...
Хочу увидеть, как я выгляжу в зеркале, когда глаза мои закрыты.
У пустых голов длинные языки.
Если бы «Эвертон» играл под моими окнами, я бы задёрнул шторы.
Когда ты стоишь спиною к солнцу, то видишь только свою тень.
С течением времени старые бредни становятся мудростью, а старые маленькие небылицы, довольно небрежно сплетённые, порождают большие-пребольшие истины.
Рим, Флоренция, вся знойная Италия находятся между четырьмя стенами его библиотеки. В его книгах — все развалины древнего мира, весь блеск и слава нового!
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Главное часто открывается под занавес долгого разговора. Великие истины произносятся на пороге.
Серебристый коридор буквально выстрелил вперёд, чтобы соединиться с себе подобным.
Наше предназначение не в том, чтобы пытаться ясно разглядеть то, что удалено от нас и скрыто в тумане, но в том, чтобы трудиться над тем, что у нас под рукой.
Насколько прекрасны двери ночи, когда звёзды выходят, чтобы наблюдать, как умирает дневной свет.