Неточные совпадения
Она не выглянула больше.
Звук рессор перестал быть слышен, чуть слышны стали бубенчики. Лай собак показал, что карета проехала и деревню, — и остались вокруг пустые поля, деревня впереди и он сам, одинокий и
чужой всему, одиноко идущий по заброшенной большой дороге.
— В Полтавской губернии приходят мужики громить имение. Человек пятьсот. Не свои —
чужие; свои живут, как у Христа за пазухой. Ну вот, пришли, шумят, конечно. Выходит к ним старик и говорит: «Цыцте!» — это по-русски значит: тише! — «Цыцте, Сергий Михайлович — сплять!» — то есть — спят. Ну-с, мужики замолчали, потоптались и ушли! Факт, — закончил он квакающим
звуком успокоительный рассказ свой.
«Мне следует освободить память мою от засоренности книжной… пылью. Эта пыль радужно играет только в лучах моего ума. Не вся, конечно. В ней есть крупицы истинно прекрасного. Музыка слова — ценнее музыки
звука, действующей на мое чувство механически, разнообразием комбинаций семи нот. Слово прежде всего — оружие самозащиты человека, его кольчуга, броня, его меч, шпага. Лишние фразы отягощают движение ума, его игру.
Чужое слово гасит мою мысль, искажает мое чувство».
Ко всей деятельности, ко всей жизни Штольца прирастала с каждым днем еще
чужая деятельность и жизнь: обстановив Ольгу цветами, обложив книгами, нотами и альбомами, Штольц успокоивался, полагая, что надолго наполнил досуги своей приятельницы, и шел работать или ехал осматривать какие-нибудь копи, какое-нибудь образцовое имение, шел в круг людей, знакомиться, сталкиваться с новыми или замечательными лицами; потом возвращался к ней утомленный, сесть около ее рояля и отдохнуть под
звуки ее голоса.
Никто скорее его не входил в
чужую идею, никто тоньше не понимал юмора и не сочувствовал картине,
звуку, всякому артистическому явлению.
Я просыпался весь в поту, с бьющимся сердцем. В комнате слышалось дыхание, но привычные
звуки как будто заслонялись чем-то вдвинувшимся с того света,
чужим и странным. В соседней спальне стучит маятник, потрескивает нагоревшая свеча. Старая нянька вскрикивает и бормочет во сне. Она тоже
чужая и страшная… Ветер шевелит ставню, точно кто-то живой дергает ее снаружи. Позвякивает стекло… Кто-то дышит и невидимо ходит и глядит невидящими глазами… Кто-то, слепо страдающий и грозящий жутким слепым страданием.
И тихого ангела бог ниспослал
В подземные копи, — в мгновенье
И говор, и грохот работ замолчал,
И замерло словно движенье,
Чужие, свои — со слезами в глазах,
Взволнованны, бледны, суровы,
Стояли кругом. На недвижных ногах
Не издали
звука оковы,
И в воздухе поднятый молот застыл…
Всё тихо — ни песни, ни речи…
Казалось, что каждый здесь с нами делил
И горечь, и счастие встречи!
Святая, святая была тишина!
Какой-то высокой печали,
Какой-то торжественной думы полна.
И у всего свой путь, и всё знает свой путь, с песнью отходит и с песнью приходит: один он ничего не знает, ничего не понимает, ни людей, ни
звуков, всему
чужой и выкидыш.
Лиза попробовала было сказать, что она не хочет чаю и не выйдет, но первый
звук ее собственного голоса действовал на нее так же раздражающе, как и
чужой.
Воздух заструился на мгновение; по небу сверкнула огненная полоска: звезда покатилась. «Зинаида?» — хотел спросить я, но
звук замер у меня на губах. И вдруг все стало глубоко безмолвно кругом, как это часто бывает в средине ночи… Даже кузнечики перестали трещать в деревьях — только окошко где-то звякнуло. Я постоял, постоял и вернулся в свою комнату, к своей простывшей постели. Я чувствовал странное волнение: точно я ходил на свидание — и остался одиноким и прошел мимо
чужого счастия.
Первый месяц тюрьмы Степан не переставая мучался всё тем же: он видел серую стену своей камеры, слышал
звуки острога — гул под собой в общей камере, шаги часового по коридору, стук часов и вместе с [тем] видел ее — с ее кротким взглядом, который победил его еще при встрече на улице, и худой, морщинистой шеей, которую он перерезал, и слышал ее умильный, жалостный, шепелявый голос: «
Чужие души и свою губишь.
Он стукнул кулаком по столу, не сильно и не громко, — и движение его и
звук его слов остались как-то странно равнодушными, словно он был
чужой и далекий своим делам.
Она запомнила эти
звуки, много раз повторив про себя
чужие слова, в которых ее сердце итальянки и матери чувствовало оскорбительный смысл; в тот же день она пошла к знакомому комиссионеру и спросила его — что значат эти слова?
Но вскоре раздается громкий голос, говорящий, подобно Юлию Цезарю: «Чего боишься? ты меня везешь!» Этот Цезарь — бесконечный дух, живущий в груди человека; в ту минуту, как отчаяние готово вступить в права свои, он встрепенулся; дух найдется в этом мире: это его родина, та, к которой он стремился и
звуками, и статуями, и песнопениями, по которой страдал, это Jenseits [потусторонний мир (нем.).], к которому он рвался из тесной груди; еще шаг — и мир начинает возвращаться, но он не
чужой уже: наука дает на него инвеституру.
В то же время Арбузов не переставал видеть потолок с трещинами и слышать странно переплетающиеся
звуки, но все это принадлежало к
чужому, стерегущему, враждебному миру, жалкому и неинтересному по сравнению с теми грезами, в которых он жил.
Нежна — как пери молодая,
Создание земли и рая,
Мила — как нам в краю
чужомМеж
звуков языка
чужогоЗнакомый
звук, родных два слова!
На улице было тихо: никто не ехал и не шел мимо. И из этой тишины издалека раздался другой удар колокола; волны
звука ворвались в открытое окно и дошли до Алексея Петровича. Они говорили
чужим ему языком, но говорили что-то большое, важное и торжественное. Удар раздавался за ударом, и когда колокол прозвучал последний раз и
звук, дрожа, разошелся в пространстве, Алексей Петрович точно потерял что-то.
Звуки, вырывавшиеся из его горла, скрипели и стонали в вечернем воздухе так уныло и жалобно, что у
чужого человека, который в это время взобрался на юрту, чтобы закрыть трубу камелька, стало от Макаровой песни еще тяжелее на сердце.
Я узнаю и голос твой
Меж
звуков стороны
чужой,
Которыми ты, может быть,
Его желаешь изменить.
Да будет же благословенно искусство, которое
звуками даже
чужих слов, проникнутых собственным чувством человека, может так могуче переливать их в сердце другого!
Ден через пять огляделся Алексей в городе и маленько привык к тамошней жизни. До смерти надоел ему охочий до
чужих обедов дядя Елистрат, но Алексей скоро отделался от его наянливости. Сказал земляку, что едет домой, а сам с постоялого двора перебрался в самую ту гостиницу, где обедал в день приезда и где впервые отроду услыхал чудные
звуки органа, вызвавшие слезовую память о Насте и беззаветной любви ее, —
звуки, заставившие его помимо воли заглянуть в глубину души своей и устыдиться черноты ее и грязи.
Орган играет по-прежнему, но
звуки его летят мимо ушей Алексеевых, досаждают даже ему, мешая прислушиваться к
чужим разговорам.
В самом слове «Наташа» звучало для него что-то странное,
чужое, точно он до сих пор не слыхал этого имени и не встречал подобного сочетания
звуков.
Я не отдам её в
чужие руки,
Ни матери, ни другу, ни жене.
Лишь только мне она свои вверяла
звукиИ песни нежные лишь только пела мне.
И у всего свой путь, и все знает свои путь, с песнью отходит и с песнью приходит; один он ничего не знает, ничего не понимает, ни людей, ни
звуков, всему
чужой и выкидыш.
А потом он умер, матушка меня к
чужому лавочнику в такую же науку отдала: я опять рожи чертить да к
звукам прислушиваться.
Когда желанный гость отдохнул, утолил свой голод и жажду в кругу близких его сердцу людей, при
звуках чоканья заздравных чар и братин, все сдвинулись вокруг него, и он рассказал им, насколько мог, о житье-бытье своем в
чужой ливонской земле, упомянул об Эмме и умолял спасти ее от злых ухищрений Доннершварца и его сообщников.
— Да на
чужой стороне живучѝ… — выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические
звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противуположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Когда поздний ночью он звонил у своих дверей, первым
звуком после колокольчика был звонкий собачий лай, в котором слышались и боязнь
чужого и радость, что это идет свой. Потом доносилось шлепанье калош и скрип снимаемого крючка.