Неточные совпадения
Софья. Вижу, какая разница казаться счастливым и быть действительно. Да мне это непонятно, дядюшка, как можно человеку все помнить одного себя? Неужели не рассуждают,
чем один
обязан другому? Где ж ум, которым так величаются?
Таким образом, употребив первоначально меру кротости, градоначальник должен прилежно смотреть, оказала ли она надлежащий плод, и когда убедится,
что оказала, то может уйти домой; когда же увидит,
что плода нет, то
обязан, нимало не медля, приступить к мерам последующим.
Хотя бесспорно,
что каждый из сих трех сортов обывателей
обязан повиноваться, но нельзя отрицать и того,
что каждый из них может употребить при этом свой особенный, ему свойственный манер.
Голос
обязан иметь градоначальник ясный и далеко слышный; он должен помнить,
что градоначальнические легкие созданы для отдания приказаний. Я знал одного градоначальника, который, приготовляясь к сей должности, нарочно поселился на берегу моря и там во всю мочь кричал. Впоследствии этот градоначальник усмирил одиннадцать больших бунтов, двадцать девять средних возмущений и более полусотни малых недоразумений. И все сие с помощью одного своего далеко слышного голоса.
Рассказывали,
что возвышением своим Угрюм-Бурчеев
обязан был совершенно особенному случаю. Жил будто бы на свете какой-то начальник, который вдруг встревожился мыслию,
что никто из подчиненных не любит его.
— Но, как я вам говорил тогда и писал, — заговорил он резким, тонким голосом, — я теперь повторяю,
что я не
обязан этого знать.
«Какой же он неверующий? С его сердцем, с этим страхом огорчить кого-нибудь, даже ребенка! Всё для других, ничего для себя. Сергей Иванович так и думает,
что это обязанность Кости — быть его приказчиком. Тоже и сестра. Теперь Долли с детьми на его опеке. Все эти мужики, которые каждый день приходят к нему, как будто он
обязан им служить».
— Входить во все подробности твоих чувств я не имею права и вообще считаю это бесполезным и даже вредным, — начал Алексей Александрович. — Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое,
что там лежало бы незаметно. Твои чувства — это дело твоей совести; но я
обязан пред тобою, пред собой и пред Богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана, и связана не людьми, а Богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару.
Эта внимательность лакея к стеклам и равнодушие к совершавшемуся у Левина сначала изумили его, но тотчас, одумавшись, он понял,
что никто не знает и не
обязан знать его чувств и
что тем более надо действовать спокойно, обдуманно и решительно, чтобы пробить эту стену равнодушия и достигнуть своей цели.
Дети? В Петербурге дети не мешали жить отцам. Дети воспитывались в заведениях, и не было этого, распространяющегося в Москве — Львов, например, — дикого понятия,
что детям всю роскошь жизни, а родителям один труд и заботы. Здесь понимали,
что человек
обязан жить для себя, как должен жить образованный человек.
— О, я горько ошибся!.. Я думал, безумный,
что по крайней мере эти эполеты дадут мне право надеяться… Нет, лучше бы мне век остаться в этой презренной солдатской шинели, которой, может быть, я был
обязан вашим вниманием…
— Вы отгадали, — отвечал он, — я даже
обязан быть его секундантом, потому
что обида, нанесенная ему, относится и ко мне: я был с ним вчера ночью, — прибавил он, выпрямляя свой сутуловатый стан.
— Нет, брат, ты не ругай меня фетюком, — отвечал зять, — я ей жизнью
обязан. Такая, право, добрая, милая, такие ласки оказывает… до слез разбирает; спросит,
что видел на ярмарке, нужно всё рассказать, такая, право, милая.
— А, вот вы куда? Я согласен,
что это болезнь, как и все переходящее через меру, — а тут непременно придется перейти через меру, — но ведь это, во-первых, у одного так, у другого иначе, а во-вторых, разумеется, во всем держи меру, расчет, хоть и подлый, но
что же делать? Не будь этого, ведь этак застрелиться, пожалуй, пришлось бы. Я согласен,
что порядочный человек
обязан скучать, но ведь, однако ж…
Всякий человек
обязан развивать и пропагандировать и, может быть,
чем резче, тем лучше.
Судите же, до какой степени я
обязан после того благодарить покойницу Марфу Петровну за то,
что она наговорила вашей сестрице обо мне столько таинственного и любопытного.
— Как попали! Как попали? — вскричал Разумихин, — и неужели ты, доктор, ты, который прежде всего человека изучать
обязан и имеешь случай, скорей всякого другого, натуру человеческую изучить, — неужели ты не видишь, по всем этим данным,
что это за натура этот Николай? Неужели не видишь, с первого же разу,
что все,
что он показал при допросах, святейшая правда есть? Точнехонько так и попали в руки, как он показал. Наступил на коробку и поднял!
А этого не смыслит неуч сей,
Что он
обязан нам почтеньем...
Карандышев. Она сама виновата: ее поступок заслуживал наказания. Я ей говорил,
что это за люди; наконец она сама могла, она имела время заметить разницу между мной и ими. Да, она виновата, но судить ее, кроме меня, никто не имеет права, а тем более оскорблять. Это уж мое дело; прощу я ее или нет; но защитником ее я
обязан явиться. У ней нет ни братьев, ни близких; один я, только один я
обязан вступиться за нее и наказать оскорбителей. Где она?
— Катерина Сергеевна, — заговорил он с какою-то застенчивою развязностью, — с тех пор как я имею счастье жить в одном доме с вами, я обо многом с вами беседовал, а между тем есть один очень важный для меня… вопрос, до которого я еще не касался. Вы заметили вчера,
что меня здесь переделали, — прибавил он, и ловя и избегая вопросительно устремленный на него взор Кати. — Действительно, я во многом изменился, и это вы знаете лучше всякого другого, — вы, которой я, в сущности, и
обязан этою переменой.
— Чувствительно вам
обязан, — ответил Павел Петрович, — и могу теперь надеяться,
что вы примете мой вызов, не заставив меня прибегнуть к насильственным мерам.
Разумеется, я сказал ей,
что прокурор
обязан быть умным, а доброта его есть необходимая по должности справедливость.
В конце концов он
обязан пред самим собою знать:
чему же он служит?
«В конце концов вопрос об истоках антисемитизма крайне темный вопрос, но я вовсе не
обязан решать его. И — вообще:
что значит социальная обязанность личности, где начало этой обязанности,
чем ограничены ее пределы?»
— Немножко, — сознался Самгин. —
Чему я
обязан…
— Во Франции, в Англии интеллигенция может не заниматься политикой, если она не хочет этого, а мы — должны! Каждый из нас
обязан думать обо всем,
что делается в стране. Почему —
обязан?
Ангел-хранитель невидимо ограждал? бабушкина судьба берегла ее? или…
что?»
Что бы ни было, а он этому загадочному «или»
обязан тем,
что остался честным человеком.
Я готов уступить, как созданью слабейшему, но почему тут право, почему она так уверена,
что я это
обязан, — вот
что оскорбительно!
То,
что романическая Марья Ивановна, у которой документ находился «на сохранении», нашла нужным передать его мне, и никому иному, то были лишь ее взгляд и ее воля, и объяснять это я не
обязан; может быть, когда-нибудь к слову и расскажу; но столь неожиданно вооруженный, я не мог не соблазниться желанием явиться в Петербург.
— Извольте принять! — крикнул он, весь багровый от гнева, — я не
обязан стоять над вами; а то после скажете,
что не получили. Сосчитайте.
Князь испугался и стал уверять,
что я ужасно много служил,
что я буду еще больше служить и
что пятьдесят рублей так ничтожно,
что он мне, напротив, еще прибавит, потому
что он
обязан, и
что он сам рядился с Татьяной Павловной, но «непростительно все позабыл».
Каждый-то раз, как я вступал куда-либо в школу или встречался с лицами, которым, по возрасту моему, был
обязан отчетом, одним словом, каждый-то учителишка, гувернер, инспектор, поп — все, кто угодно, спрося мою фамилию и услыхав,
что я Долгорукий, непременно находили для чего-то нужным прибавить...
Зачем они не подходят прямо и откровенно и к
чему я непременно сам и первый
обязан к ним лезть? — вот о
чем я себя спрашивал.
— Cher… жаль, если в конце жизни скажешь себе, как и я: je sais tout, mais je ne sais rien de bon. [Я знаю все, но не знаю ничего хорошего (франц.).] Я решительно не знаю, для
чего я жил на свете! Но… я тебе столько
обязан… и я даже хотел…
— Говорят про него разное, но dans tous les cas c’est un homme très comme il faut, [во всяком случае, это человек вполне порядочный,] — сказал он. — И он мне
обязан и сделает,
что может.
— Василий Назарыч, за кого же вы меня считаете? — умоляюще закричал Ляховский. — Я забыл?! Нет, я слишком хорошо помню, как я явился на Урал беднее церковной мыши и как при вашей помощи я сделал первый крупный шаг. Всем и каждому скажу,
что всем
обязан именно вам: трудно начало сделать…
— Да, потому
что я так много
обязан вам, Василий Назарыч.
— Я делаю только то,
что должен, — заметил Привалов, растроганный этой сценой. — В качестве наследника я
обязан не только выплатить лежащий на заводах государственный долг, но еще гораздо больший долг…
Оченно боятся они Дмитрия Федоровича, так
что если бы даже Аграфена Александровна уже пришла, и они бы с ней заперлись, а Дмитрий Федорович тем временем где появится близко, так и тут беспременно
обязан я им тотчас о том доложить, постучамши три раза, так
что первый-то знак в пять стуков означает: «Аграфена Александровна пришли», а второй знак в три стука — «оченно, дескать, надоть»; так сами по нескольку раз на примере меня учили и разъясняли.
Не разрешаю эти вопросы, тем не менее они мучительны, и всякий гражданин не то
что должен, а
обязан страдать ими.
И вдруг он опустился на колени и поклонился в землю. Я бросился поднимать его и стал говорить,
что, наоборот, я
обязан ему жизнью и если он будет жить со мною, то этим только доставит мне удовольствие. Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, я предложил ему заняться чаепитием.
— Знаю, знаю,
что ты мне скажешь, — перебил его Овсяников, — точно: по справедливости должен человек жить и ближнему помогать
обязан есть. Бывает,
что и себя жалеть не должен… Да ты разве все так поступаешь? Не водят тебя в кабак,
что ли? не поят тебя, не кланяются,
что ли: «Дмитрий Алексеич, дескать, батюшка, помоги, а благодарность мы уж тебе предъявим», — да целковенький или синенькую из-под полы в руку? А? не бывает этого? сказывай, не бывает?
—
Что барин? Прогнал меня! Говорит, как смеешь прямо ко мне идти: на то есть приказчик; ты, говорит, сперва приказчику
обязан донести… да и куда я тебя переселю? Ты, говорит, сперва недоимку за себя взнеси. Осерчал вовсе.
Мысль,
что я стрелял в человека, которому
обязан жизнью, не давала мне покоя.
Чем я
обязан перед тобою?
Я сердит на тебя за то,
что ты так зла к людям, а ведь люди — это ты:
что же ты так зла к самой себе. Потому я и браню тебя. Но ты зла от умственной немощности, и потому, браня тебя, я
обязан помогать тебе. С
чего начать оказывание помощи? да хоть с того, о
чем ты теперь думаешь:
что это за писатель, так нагло говорящий со мною? — я скажу тебе, какой я писатель.
— Все,
что вы говорили в свое извинение, было напрасно. Я
обязан был оставаться, чтобы не быть грубым, не заставить вас подумать,
что я виню или сержусь. Но, признаюсь вам, я не слушал вас. О, если бы я не знал,
что вы правы! Да, как это было бы хорошо, если б вы не были правы. Я сказал бы ей,
что мы не сошлись в условиях или
что вы не понравились мне! — и только, и мы с нею стали бы надеяться встретить другой случай избавления. А теперь,
что я ей скажу?
Конечно, я много, вероятно, больше,
чем натуре,
обязан развитию.
Когда думаешь,
что чем-нибудь особенным
обязан человеку, отношения к нему же несколько натянуты.
Если вы скажете,
что вы желаете умереть — я только попрошу вас объяснить мне причины этого желания; если они покажутся мне неосновательны, я все-таки не имею права мешать вам; если они покажутся мне основательны, я
обязан помогать вам и готов.