Неточные совпадения
Тайна уменья жить — только тайна длить эти
периоды, или,
лучше сказать, не тайна, а дар, невольный, бессознательный.
Я считаю большим несчастием положение народа, которого молодое поколение не имеет юности; мы уже заметили, что одной молодости на это недостаточно. Самый уродливый
период немецкого студентства во сто раз
лучше мещанского совершеннолетия молодежи во Франции и Англии; для меня американские пожилые люди лет в пятнадцать от роду — просто противны.
Но не надобно ошибаться; все это далеко за пределом государства; московский
период так же мало поможет тут, как петербургский; он же никогда и не был
лучше его.
Как это ни странно, но я себя внутренне
лучше почувствовал в советский
период, после октябрьского переворота, чем в лето и осень 17 года.
По остальным предметам я шел прекрасно, все мне давалось без особенных усилий, и основной фон моих воспоминаний этого
периода — радость развертывающейся жизни, шумное
хорошее товарищество, нетрудная, хотя и строгая дисциплина, беготня на свежем воздухе и мячи, летающие в вышине.
Лучше был киевский
период и
период татарского ига, особенно для церкви, и, уж конечно, был
лучше и значительнее дуалистический, раскольничий петербургский
период, в котором наиболее раскрылся творческий гений русского народа.
Если за трехлетний
период каторжный Потемкин успел построить себе
хороший дом, завести лошадей и выдать дочь за сахалинского чиновника, то, я думаю, сельское хозяйство тут ни при чем.]
Я знал этих людей во второй
период жизни у чертежника; каждое воскресенье они, бывало, являлись в кухню, степенные, важные, с приятною речью, с новыми для меня, вкусными словами. Все эти солидные мужики тогда казались мне насквозь
хорошими; каждый был по-своему интересен, все выгодно отличались от злых, вороватых и пьяных мещан слободы Кунавина. Больше всех мне нравился тогда штукатур Шишлин, я даже просился в артель к нему, но он, почесывая золотую бровь белым пальцем, мягко отказал мне...
— И поверь мне, что рано или поздно, а дело уврачевания поступит на очередь. И даже скорее рано, чем поздно, потому что не далее как вчера я имел об этом разговор, и вот, в кратких словах, результат этого разговора: не нужно поспешности! но никогда не следует упускать из вида, что чем скорее мы вступим в
период уврачевания, тем
лучше и для нас, и для всех! Для всех! — повторил он, прикладывая к носу указательный палец.
Притупленный вид и вообще вся фигура клоуна, с его бабочками на спине и на груди, не предвещали на опытный глаз ничего
хорошего; они ясно указывали режиссеру, что Эдвардс вступил в
период тоски, после чего он вдруг начинал пить мертвую; и тогда уже прощай все расчеты на клоуна — расчеты самые основательные, если принять во внимание, что Эдвардс был в труппе первым сюжетом, первым любимцем публики, первым потешником, изобретавшим чуть ли не каждое представление что-нибудь новое, заставлявшее зрителей смеяться до упаду и хлопать до неистовства.
Здесь можно было бы найти много данных для определения значения Станкевича в кругу его друзей; но мы уклоняемся от рассмотрения этого вопроса — отчасти потому, что оно завлекло бы нас очень далеко, а главным образом потому, что это дело изложено уже гораздо подробнее и
лучше, нежели как мы могли бы это сделать, в одной из статей о критике гоголевского
периода литературы, помещавшихся в «Современнике» 1856 года.
В один из этих
периодов или,
лучше сказать, в один из переходов от одного положения к другому там случилось следующее характерное происшествие, отмеченное отчасти в писаниях Евсевия из Аскалона.
Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, т. е. его чувство, так и те несчастные, которые очевидно не понимали этого, — все люди в этот
период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что он без малейшего усилия, сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем всё, чтò было
хорошего и достойного любви.